На вторые сутки плавания сухогрузного судна «Ладога», приписанного к порту Ленинград, пришла радиограмма из пароходства:
-В районе Таллина второго штурмана Мозолина Николая Николаевича передать пограничникам для высадки на берег и закрытие границы. Далее ему следует явиться в отдел кадров, отдела флота пароходства для переосвидетельствования на звание старшего помощника капитана и утверждения на коллегии министерства. Договоренность с погранохраной данного района имеем, сообщите капитану рейда Таллин предполагаемое время подхода к рейду порта....
Такой поворот событий для второго штурмана был полной неожиданностью. Они вышли из порта Ленинград в Швецию, в один из портов со стороны Ботнического залива и должны взять там груз и доставить в Лондон. В Ленинграде простояли целую неделю и это время он провел с семьей, женой Наташей и двумя детьми: сыном трех лет и дочерью четырех лет. Суток не прошло, как распрощался с ними.
-Вот будет приятная неожиданность для жены, - подумал он и стал собирать вещи. Он знал, что капитан судна подал на него документы на повышение, но, чтобы так быстро, это вызывало удивление.
Все складывалось в его жизни удачно. Еще в мореходном училище на одной из плавательских практик познакомился с обучающимся там же, но на «Судомеханическом отделении», Цурановым Алексеем. Он как то привел его в гости к своей родной тете, живущей в Питере, а у той была дочь, познакомились, встречались и в результате, после окончания училища, отпраздновали свадьбу. Наташа к тому времени закончила обучение и была профессиональным художником. Затем родила ему дочь, потом сына и с тех пор не работала, сидела дома, заботилась о детях. Год после рождения дочери, Николаю, как молодому специалисту, предоставили от пароходства двухкомнатную квартиру. Пока все, как из рога изобилия. А этот теплоход? Год, как построен в Финляндии, оборудован по последнему слову техники, включая кондиционер во всех помещениях. Сначала отдел кадров отправил его туда временно третьим штурманом. Потом капитан его заметил и отправил на повышение вторым и взял к себе постоянно. Теперь старший штурман этого теплохода идет на повышение и Мозолин, соответственно, тоже, а затем придет опять сюда, но в новых погонах.
Финансово выглядело, не менее, хорошо. Зарплата, переработки, которые оплачивалась хорошо. В рейсе находишься месяцами и каждый день несешь вахту два раза по четыре часа. Рейсы всегда заграничные, а за каждый день пребывания за границей дополнительно рубль в инвалюте. Давно уже позволял себе ездить только на такси и обедал в ресторанах.
Прикинули с капитаном время подхода на рейд, получилось в двадцать часов по Москве, далее один час до берега на катере погранцов и полчаса до аэропорта. Получалось, что пол-десятого будет в аэропорту. Через диспетчера порта узнали расписание, в двадцать три часа летит на Ленинград самолет, сразу забронировали место.
Николай прибавил еще час полета и минут сорок до дома, если возьмет такси и получил, что где-то к часу ночи он имел шанс увидеть своих. Море было спокойно и не обещало трудностей для снятия его с теплохода на катер.
Работу свою Николай Николаевич знал и любил, другого себе не представлял. Правда мелькало иногда в голове, что жизнь пробегает в разлуке. Родилась дочь, через неделю ушел в море, а когда пришел, то ей уже полгода исполнилось, еще раз пришел ей год стукнул. Как то подсчитал, что кроме двухмесячного отпуска раз в году, еще каждые четыре месяца пять дней бывает дома. Прикинул и старался больше не думать об этом.
Сам себе не позволял вольностей в портах, где соблазнов предлагалось на каждом шагу, верил слепо и жене, которая к тому же воспитывала двоих его детей.
Собрав вещи, штурман вышел из каюты, обошел всех и попрощался, затем прошел на капитанский мостик в рулевую рубку, где несли вахту, заменивший его капитан.
Было пронзительно темно, но по курсу вдали уже виднелось за горизонтом зарево от освещения большого города. Дул умеренный ветер и гнал волну до метра, не больше. Было тепло, пахло морем и дышалось легко.
Переговариваясь с капитаном корабля, второй штурман стал ждать подхода теплохода на рейд порта. Рейд - это акватория моря, перед входом в порт, где корабли становились на якоря в ожидание разрешения на вход в порт. Вскоре из-за горизонта появился освещенный город, который постепенно рос в размерах по мере приближения.
За две мили до рейда капитан теплохода застопорил машины судна и сообщил о своем подходе капитану рейда, тот подтвердил их сообщения и сказал о выходе к ним пограничников. На рейде не стали отдавать якорь, а удерживали судно на месте машинами, чтобы после снятия Николая, сразу идти дальше по своему маршруту.
Вскоре увидели несущийся в их направление, строго-военный, хищный силуэт катера. Открыли проем в фальшборте. Капитан, подработав винтами машин, поставил судно бортом к направлению ветра, создав выход с подветренный стороны.
Подошел катер к месту высадки и старался держаться, как можно ближе к борту теплохода. Молодой штурман на виду у всех молодцевато перепрыгнул на катер пограничников, который сразу дал ход и, напрягшись всеми имеющимися у него лошадиными силами, понесся к берегу.
Николаю предложили пройти в не большую уютную кают-компанию, где дежурный пограничник -офицер поставил в паспорте моряка штамп о пересечение границы и с этого момента он считался прибывшим из-за границы на Родину.
Как он с капитаном и рассчитывали, с разницей в десять минут позже, его высадили на пустынном причале, где-то на окраине города Таллин. Попрощался взмахом руки и пошел вдоль ближайшей улице, высматривая такси и которое не заставило его долго ждать, известив его издали зеленым огоньком на ветровом стекле.
Коротко переговорив с таксистом средних лет, Мозолин сел спереди и такси услужливо заторопилось к аэропорту, которое оказалось удивительно маленьким зданием, с крошечным залом ожидания. Здание было построено в современном советском стиле и чем резко отличалось от старинного города, где преобладал готический стиль.
Приобрел забронированный билет, сдал чемодан в багаж, дождался посадки и вот он сидел уже в самолете, размышляя о том, что три часа назад он шел на корабле в направление Швеции, а сейчас дремал в самолете в направление Ленинграда. Через час, другой будет дома, увидит детей и жену. Сердце его радостно забилось в ожидание этого счастливого момента.
Четко по расписанию, пропеллерный самолет разбежался и взмыл вверх, стремительно набрал высоту, выровнял курс на Ленинград и размеренно шумя моторами, пожирал километры пути, приближая Николая к встрече.
Без проблем совершили посадку и люди, облегченно вздохнув, покинули самолет и с ними счастливый второй штурман торгового флота Мозолин.
Такси было в аэропорту Пулково не счесть и Николай без размышления сел в первое по очереди, которое сразу рвануло в город, не искало попутчиков, что сразу указало на опытного таксиста, который понимал толк в клиентах и был уверен в «чаевых».
За разговором с таксистом Николай не заметил, как оказался на нужной ему улице и попросил остановить у соседнего дома, а не у своего подъезда. Причина, заставившая его так поступить, была ему не понятна самому, сработало какое-то неясное чувство самозащиты, на душе стало не спокойно.
Не скупясь, рассчитался с таксистом, который пожелал ему доброй ночи, он зашагал к дому, вошел в парадную и тихонько открыл дверь. Сердце его уже учащенно стучало от волнения и тревоги, пока не понятной ему. Не успел он закрыть за собой дверь, как почувствовал отчетливо и ясно присутствие в квартире другого мужчины.
Ярость, обида, растерянность все сразу захлестнули его, лишили воли и почти сознания. Не много придя в себя, понял, что детей здесь нет, а что там, в одной из комнат, ему не хотелось знать. Он тихонько вышел и так же тихо затворил за собой дверь. Затворил, чтобы больше ее в своей жизни не открывать.