Светлане Евгеньевне было за семьдесят, но держалась она бодро и не только сама справлялась со всеми домашними хлопотами, но делала по утрам зарядку, учила французский язык и раскладывала пасьянс. Дома у неё жил породистый сибирский кот Евлампий, который был до того большой и ленивый, что даже к своей обычной порции оттаявшего хека не бежал, а шёл медленно и чинно, всякий раз останавливаясь и вздымая глаза на хозяйку, показывая всем своим видом, что только из уважения к ней он готов съесть сегодняшний хек. Кроме хека, собственно, Евлампий ничего не ел. То ли не позволяла привычка, воспитанная за долгие годы – Светлана Евгеньевна работала когда-то на рынке и хек был единственной рыбой, которую ей удавалось купить за полцены, а то и взять бесплатно, то ли не хотелось переходить на что-либо другое из-за той же извечной лени.
Словом, кот и хозяйка понимали друг друга с полувзгляда и любили друг друга без слов, и жизнь их ничем сторонним не омрачалась, пока не пришло скорбное известие из городка, в котором у Светланы Евгеньевны оставалась единственная родственница – двоюродная сестра, что она, эта двоюродная сестра, умерла. Светлана Евгеньевна стала собираться на похороны и вопрос заботы о коте возник безотлагательно – что делать? Старушка перебрала в уме всех соседей и знакомых и остановилась на кандидатуре Вити-студента, который жил дверь в дверь с ней, учился в каком-то там техническом институте или университете и встречался с девушкой Наташей из соседнего дома. Поэтому, не теряя времени, Светлана Евгеньевна в домашнем ситцевом халатике и шлёпанцах на босу ногу вышла на лестничную площадку и позвонила в дверь Вити.
Витя появился в дверях с мокрой головой и рубашкой на мокрое тело, из под которой выглядывали жёлто-белые полосы махрового полотенца.
- Светлана Евгеньевна, вы извините, я сейчас убегаю и если вам надо передвинуть шкаф – вечером я с радостью это сделаю.
Светлана Евгеньевна любила переставлять мебель, но по старости лет силёнок ей не хватало и Витя помогал старушке менять местами кресло, диван и шкаф, после чего Светлана Евгеньевна угощала его чаем с вишнёвым вареньем и большими горячими блинами. Иногда Витя сам, встречая в подьезде Светлану Евгеньевну, спрашивал, когда у неё будет очередная перестановка мебели, предвкушая гору блестящих блинов на широкой стеклянной тарелке.
- Нет, Витенька, сегодня никакого шкафа не будет, умерла моя двоюродная сестра и надо ехать на похороны. А мой добрый котик Лапик должен оставаться один,- Светлана Евгеньевна посмотрела в глаза парню тем проникновенным взглядом, который сродни рентгеновскому излучению и от которого не спрятаться даже за самые неотложные дела.- Витенька, милый мой, не мог бы ты присмотреть за моим котиком, трудов немного, всего дважды в день дать ему кусочек рыбки из холодильника и сменить воду, а я через неделю приеду и всё встанет на свои места.
- Какие вопросы, Светлана Евгеньевна, ваш Евлампий будет чувствовать себя не хуже, чем в пятизвёздночном отеле,- Витя провёл рукой по мокрым волосам, выжимая из них остатки воды.
- Хорошо, Витенька, я полагаюсь на тебя, ты ведь знаешь, что кроме Лапика у меня никого нет и я не переживу, если с ним что-нибудь случится.
- Можете ехать спокойно, Светлана Евгеньевна, котик ваш остается в надёжных руках.
- Вот и славно, вот и хорошо,- старушка заулыбалась, как только может улыбаться человек, полностью уверенный в благополучном исходе дела,- зайди ко мне на минуту, я тебе покажу где что лежит и дам ключи от квартиры, потому что через час мне надо уже быть на вокзале.
Светлана Евгеньевна тяжело вздохнула и повернулась к своей квартире, а Витя пообещал заскочить к ней через пять минут, как только оденется и возьмёт все необходимые вещи для занятий в институте.
Евлампий котом был мирным. Он сидел целыми днями на подоконнике, наблюдая за игрой птиц в кронах рябин, и бил кончиком хвоста по подоконнику, если ему становилось скучно. Тогда он поднимался на своих толстых лапах, прогибал спину и, бросив последний взгляд на деревья, ложился и засыпал. Изредка, для поддержания тонуса, Евлампий запрыгивал на верх орехового комода, что стоял тут же у окна - сделать по нему небольшой вояж и осмотреть панораму комнаты с высоты.
Дружбы у Вити с котом не получилось. При появлении парня в квартире, Евлампий настороженно заострил уши и стал внимательно следить за каждым шагом гостя до тех пор, пока тот не подошёл к нему ближе. Тогда кот в один прыжок забрался на комод и уже оттуда наблюдал за Витей не только недоверчиво, но и неприязненно.
- Ладно,- сказал Витя на это коту.- Не хочешь знакомиться, не надо, на кухне лежит твоя рыба, проголодаешься – сам найдешь.
И ушёл, громко хлопнув дверью.
Чем после этого занимался Евлампий Витя не знал, но вечером нашёл его тарелку на кухне пустой и перевёрнутой, из чего заключил, что жизнь у кота в порядке. Витя положил в тарелку новую порцию студёного хека и сказал:
- Спокойной ночи, толстяк, увидимся завтра.
Но назавтра они не увиделись.
Витя неожиданно оказался втянутым в вихрь случайных событий, где конец одного события служил началом другого и день сменял ночь не по своему природному распорядку, а по настроению души. Витя мог забыться похмельным сном где-то около пяти часов утра, чтобы в девять уже сидеть с бутылкой пива у облезлого стола в общежитии однокурсников и прикладывать её холодное стекло к своему лбу. Чемпионат мира по футболу удачно сочетался с началом сессии и лишь к концу пятого дня спортивно-спиртовой оргии Витя неожиданно вспомнил о коте. «Пропал кот»,- передёрнуло Витю.
В один миг он оделся, вылетел из студенческого общежития и помчался к своему дому. Воображение рисовало картины мученической смерти Евлампия и отчаяния Светланы Евгеньевны. Дрожали руки, ключ долго не попадал в замочную скважину, а потом столь же долго не проворачивался в замке двери Светланы Евгеньевны. Витя ожидал увидеть следы хаоса и разрухи, но квартира встретила его обычной опрятностью. Стояли на месте стол и стулья, ничего не случилось с диваном и креслами и даже прозрачная тюль на окнах и горшки с цветами, с которыми иногда любил играть Евлампий, выглядели в порядке. Витя прошёл к окну, хотя и так было понятно, что кота на подоконнике нет, зaглянул под диван и кресла, для чего-то оттянул в сторону тяжелую зелёную штору и посмотрел за ней. Кот отсутствовал. С недобрым предчувствием, осторожно, словно боясь кого спугнуть, Витя вошёл в кухню. Первое, что кинулось в глаза – настежь распахнутый белый шкафчик у холодильника и куски сухого хлеба, разбросанные то тут то там по полу кухни. Витя без промедления заглянул внутрь шкафчика и упёрся взглядом в два больших жёлтых кошачьих глаза. Евлампий полулежал у задней стенки, а перед ним, словно на скатерти-самобранке, вперемешку валялись корочки зачерствелого хлеба и клочья прозрачных целлофановых пакетов. Светлана Евгеньевна по давней привычке хлеб, который не съедала, складывала в целлофановые пакеты и подвешивала на крючочки в шкафчике до лучших времён. Евлампий обнаружил этот склад и распотрошив его, видимо, уже не покидал ни на минуту.
- Лапик! котик! живой! ты, бестия толстая, как я за тебя рад!- только и сказал Витя, на что Евлампий ответил протяжным и глухим "мяу".
Светлана Евгеньевна вернулась через два дня. Евлампий долго тёрся об её ногу и заглядывал в глаза, что старушку необычайно удивило и обрадовало – такого за котом прежде не водилось.
- Соскучился по мне, Лапусик мой,- тоненькой ручкой она погладила по шерсти кота.
Но что ещё сильнее удивило Светлану Евгеньевну - это перемена в привычках животного. Он ел хек без прежней ленцы и высокомерия, быстро и опасливо, будто боялся, что тарелку с едой сейчас отберут. А после еды подходил к шкафчику с заветными пакетами чёрствого хлеба и долго его обнюхивал.
- Представляешь, Витенька,- говорила как-то потом соседу-студенту хозяйка кота,- мой Лапик вдруг полюбил сухие корочки хлеба. Мне иногда кажется, что он их любит больше, чем хек, и я беспокоюсь, не случилось ли что с ним, а?
Но Витя предпочёл промолчать.