Палата была хорошая. Трехместная. Теплая, чистая, удобная. За дверью, через палату, душ и туалет. В другую сторону – пост медсестры и холодильник. И диванчик напротив двери, в коридоре, для посетителей. Это все ей успела сказать соседка по палате, пока она ждала врача.
Ее привезли по «скорой». Соседка Рая выбежала за луковицей, баба Катя борщ варила, и лук дома закончился. Вот добрая Рая, заглянувшая на огонек к соседке, и побежала к себе за луковицей. А когда вернулась, баба Катя уже лежала на полу.
- Ох, ты, боже мой, бабочка Катечка, щас, родная , щас потерпи…
Хорошо, что баба Катя решила сварить борщ и что у нее не оказалось лука. А так кто знает, сколько бы она провалялась в коридоре. Она всхлипнула и тут же зашлась в рыданиях.
- Че уж теперь реветь-то, чай жива, не померла…- услышала она почти мужской голос и повернула голову в его сторону…
На кровати слева сидел старик и курил папиросу. Голова его была обмотана шарфом, а из-под халата торчали одетые в вязаные гольфы худощавые ноги…
- Щас, капельницу с тебя вынут и будет легче, не реви только, а то я тоже завою, - И он зашелся в приступе кашля….
- Мышкина! Сколько раз тебе говорить, чтобы не курила в палате! А ну марш на лестницу! Вот завтра доложу заведующей и выпишет она тебя на улицу, не хочешь ты понимать хорошее отношение, не ценишь ты его!
- Людонька, лапочка, да куда ж мне на улицу, побойся бога, девка, холодно же…И на лестнице мне курить холодно. Продует меня, – она опять зашлась в кашле….
- Ты только о себе думаешь, Мышкина, а мне из-за тебя попадет, премию снимут, если узнают….
- С тебя не за это премию снимут, а за то, что ты вместо Ивановой Гали, Ивановой Дусе укол впарила, бестолковая…и скажи «спасибо», что только витамин, а так не только премии, а белого света тебе не видать было бы. Обязанности свои надо выполнять как следует! А не об мужиках цельный день думать…
- Без тебя тошно, Мышкина, ладно, кури, только проветри потом, после себя…а до семи вечера только на лестнице!
Баба Катя лежала и испуганно косилась на капельницу. Через десять минут пришла медсестра Людочка и освободила ее. «Старик» с усами и грубоватым голосом оказался Лениной Ивановной Мышкиной- бывшим партийным работником, державшей всех медсестер в «ежовых рукавицах». Не боялась ее только заведущая, поскольку Мышкина была ее соседкой по лестничной клетке..
- Пойдем прогуляемся по коридору, Кать, нельзя в нашем возрасте залеживаться,
И она подхватила ее под руки, помогая встать с высокой кровати…
Они посидели на диванчике в коридоре, поговорили о внуках и предстоящих выборах, на которые обе не попадали. «А-а, а какая разница, все одно молодость не вернуть!» и пошли к столовой.
- Как же день не задался у меня, Ленина, дочка через два дня из Турции приезжает с внуком, а я сюда загремела, как же они без меня….
- Отдохнешь, Катя, подлечат тебя, нам еще надолго силы нужны, внуков растить надо, детям помогать…
- И то правда…
Из мужской палаты вывезли каталку, на ней лежало тело, покрытое белой, в синей цветочек, простыней…
- Господи, - баба Катя перекрестилась, - прими его душу грешную….
- Вот, кому-то стало легче уже…..вечно все без очереди лезут, даже туда!- и Ленина Ивановна снова зашлась в гавкающем кашле….