ПОСЛЕДНИЙ ЗВОНОК
Одиннадцатый класс сбился с ног. Что делать? До последнего звонка остался всего месяц, а у них ещё ничего не готово. Ученики не могли нарушить 35-летнюю традицию - выпускной класс готовит прощальное представление. Классный руководитель - учительница биологии Анна Григорьевна - тоже не заводила об этом разговора.
Первыми о «Последнем звонке» заговорили всем известный организатор всех спектаклей класса Ира Головина и местный школьный бард Саша Москвичёв. Началось всё с того, что на первом собрании одиннадцатиклассников Саша спел всем песню о ненавистной учительнице математики, прозванной «Козой». Всё, конечно, было тщательно замаскировано и песня называлась: «Про царицу, немолодую опричницу и удалых молодцов с «Калашниковыми»» - по образцу Лермонтова. Под царицей подразумевался директор, под «удалыми молодцами» - сами одиннадцатиклассники:
В некотором государстве
Стоит женщина на царстве.
Её любят все и ждут,
И в беде её зовут,
Но одна немолодая
И довольно-таки злая,
По прозванию «Коза»
Её ругает за глаза
Вечно.
Ту опричницу презлую
И уже немолодую
На совете уж давно
Уничтожить решено,
Но найти ведь нужно дело,
Чтоб её уволить смело
С того самого поста -
Это нужно неспроста
Сделать.
Отыскались тут ребята,
Взяли в руки автоматы,
Налетели на неё,
Ей устроили житьё,
Что до смерти обалдела,
Как на крыльях, улетела,
Ну а ей вдогонку - вот! -
Саша взметнул вверх руку, сжатую в форме фиги -
Им награду от господ
Дали! Вот и всё! -
-закончил он песню.
-Отлично, - сказала Ира,- но я прошу тебя по твоей песне написать что-то типа маленькой пьесы.
После этого прошло время. В классе шли репетиции. Все были одержимы новым делом и с радостью в него включились. Но предстояла самая важная деталь - нужно было показать всё классному руководителю. Как отнесётся к этому Анна Григорьевна?
Итак. В какой-то день Ира пошла к ней с готовым сценарием, в середине которого стояла «Пьеса про царицу, министров и удалых молодцов с «Калашниковыми»» - так теперь называлась та маленькая пьеса.
Анна Григорьевна, женщина уже немолодая, внимательно прочитала сценарий и первым делом вычеркнула пьесу.
-Это не пойдёт,- сказала она,- Конечно, мы должны быть оригинальны, юмористичны и злободневны, но никакой сатиры.
-Но ведь никто не догадается,- попыталась её убедить Ира,- смотрите: царица, министры… Никто же не догадается, что это про неё.
-Всё равно не подходит.
Тут Анна Григорьевна стала откладывать из сценария листок за листком.
-Это не подходит…- говорила она,- Это тоже… И это тоже… И это…
-Но как же быть? - чуть не плача, говорила Ира,- у нас всё почти готово, мы уже две недели каждый день репетируем.
Но Анна Григорьевна не хотела ничего слушать.
-Я сама найду всё, что нужно. Нет, лучше мы это сделаем с тобой вместе.
На следующий день после уроков у кабинета биологии стояли одиннадцатиклассники. Они шумели, кричали, спорили так, что трудно было что-нибудь разобрать. Впрочем, отдельные фразы слышались:
-Как же так?
-Мы репетировали!
-Что же теперь делать? Осталось всего две недели.
На пороге кабинета появилась Анна Григорьевна. Её брови были нахмурены, рот сжат в узкую трубочку. Пропустив всех в класс, она сказала:
-Я нашла вам всё. Ира и я будем ставить. Но здесь кое-чего не хватает. Саша,- обратилась она к Москвичёву,- ты напишешь несколько четверостиший про предметы, но чтобы там славились наши учителя.
-Но ведь это же ерунда, пустой сценарий,- попыталась возразить Ира Головина,- и потом, нужно опять всё начинать сначала - заново репетировать, об`единять всё в одно целое. Зачем это?
-Как я сказала, так и будет,- сказала Анна Григорьевна тоном, не допускающим возражений.
С тех пор репетиции превратились в пустую болтовню и трату времени. Многие перестали ходить на них, а те, кто ходил, только курили или разговаривали на темы, не относящиеся к «Последнему звонку».
-Ведь у нас всё было готово, всё было хорошо,- уверяла Ира Анну Григорьевну,- у нас была и злободневная пьеса, написанная в аллегорическом стиле, и пародия на теле-игру, и поздравления всем учителям органично вплетались в композицию. И песни - чем вам, например, не нравится такая песня? - Ира взяла гитару и спела:
Остался месяц нам ходить по этой школе,
Ведь очень скоро мы экзамены сдадим.
Кто знает, у кого какая будет доля,
Когда из школы мы в жизнь новую влетим?
Вдруг станет кто-нибудь великим человеком,
А кто-нибудь опять останется в тени.
Гордиться будем мы своим двадцатым веком,
И школы честь своей мы тоже сохраним.
Ира нарочно опустила куплет, в котором говорилось про Анну Григорьевну и который она всё же надеялась пропустить в представление как сюрприз классному руководителю:
Не плачьте, милый наш руководитель классный -
Где бы ни жили мы, всё ж не забудем вас.
Пусть будет жизнь для вас по-прежнему прекрасной.
Мы просим: никогда не забывайте нас.
И вот, наступило 23 мая.
-Завтра нам нужно показывать наше представление, а у нас ничего не готово. Ребята еле-еле знают свои роли, а вы в таком виде хотите выпустить нас на сцену.
-А в этом вы сами виноваты,- сказала Анна Григорьевна,- вам не надо было отдыхать на репетициях.
-У нас всё было готово,- попыталась вступиться Даша Конева, известная в классе пианистка,- но вы всё испортили. Вы запретили нам делать то, что мы хотели, и заставили делать то, что мы не хотим. И поэтому ничего не вышло.
-Вы виноваты сами,- продолжала говорить Анна Григорьевна.
Тут поднялся шум, гул и галдёж, среди которого звучали голоса:
-Как же нам теперь быть?
-Может, вообще ничего не делать?
-Или мне сольный концерт авторской песни проводить?
Последний голос принадлежал Саша Москвичёву. Все обернулись.
-Видимо, придётся.
В зале собрались все девятые и десятые классы. Был и одиннадцатый класс, и учителя, и директор, и родители. На сцену поднялась Ира Головина.
-Добрый день, дорогие друзья. Сегодня мы, к сожалению, по некоторым причинам не смогли вам ничего приготовить, и поэтому сейчас пройдёт сольный концерт автора и исполнителя из нашего класса Александра Москвичёва.
Саша Москвичёв, хотя и вышел с гитарой, начал концерт с чужой басни, звучавшей ещё в фильме «Карнавальная ночь» - «Медведь на балу». Потом он пел свои песни.
-А ведь правда, у нас случилось почти как в «Карнавальной ночи»,- прошептала Ира Даше Коневой, сидевшей на соседнем стуле.
-Да,- согласилась Даша,- только в «Карнавальной ночи» праздник всё-таки удался.
Июнь 1996 г.