Москва. 5 октября
Константин Константинович не был склонен к театральным эффектам, не любил производить впечатление или создавать его, за исключением тех случаев, когда это было необходимо для дела. Вот и в этот раз он появился обыденно, безо всяких лишних проявлений своей значимости. Он просто вошел в комнату, плотно закрыв за собой дверь.
- Приветствую вас, господин Президент,- во взгляде Константина Константиновича не было и доли иронии, он протянул руку Серову.
- Что за срочность? Проблемы какие то , так ты теперь вроде бы в состоянии и сам любую из них решить.
- Почти любую ,- Серов пожал руку «хозяину» и сел в кресло, в последнее время он и сам стал удивляться тому ,насколько изменилось его поведение в присутствии этого человека. Он даже мог себе позволить сесть первым. Однако Серов вполне отдавал себе отчет в том , насколько иллюзорным было это равенство. Оно было просто дозволено, как один из элементов той индульгенции, что была ему выдана…
- Слушаю,- Константин Константинович опустился в кресло напротив Серова и вопросительно смотрел на него, осанка у нег была хорошая, отработанная и при этом непринужденная.
- Два дня назад на саммите в Цюрихе на меня вышел представитель Анголы и попросил назначить личную встречу их президенту,- Серов знал ,что надо изложить проблему кратко, но по возможности в полном объеме, потому он тщательно подбирал слова, стараясь не упустить особенно важные детали.
- Я дал согласие на встречу, совершенно не понимая причины – у нас с Анголой в последнее время отношения почти на нуле, ни поставок ни совместных проектов…Было «окно» во встречах и я назначил время. Тонгосу приехал один, даже охрана была урезана, и передал мне пакет. Он аж светлее кожей сделался, насколько ему было неприятно в этой роли выступать. Я спросил что в пакете. Он замялся как-то и говорит, что его просил передать лично мне один наш общий знакомый. Ну, я ему и говорю напрямую, мол хватит тут комедии ломать, господин Президент. Он совсем скис и отвечает :«от Осинского конверт». Всё ,дескать, сам проверил – ни ядов, ни «свечения» на конверте нет, а передаёт его по личной просьбе, и потому что он и его страна Осинскому весьма обязаны. Ещё бы, сука такая, они какие объёмы с Осинским из Анголы вывели! Короче говоря всучил он мне этот конверт и откланялся…
- Что в конверте ? – Константин Константинович, казалось не был нисколько заинтригован, а скорее разочарован рассказом Серова.
- Они решили вас устранить,- Серов выпалил эту фразу не сдержав размеренного тона, нервы похоже начали сдавать, - а в письме мне предлагался выбор: либо я с ними и остаюсь в должности до очередных выборов, ну конечно под их контролем, либо я …буду ликвидирован с вами…
Выражение лица Константина Константиновича нисколько не изменилось, что поразило Серова еще больше ,чем новость ,которую он принёс.
- А ты что думал, Михаил Антонович, они всё так и оставят? Я вполне этого ожидал, и готов действовать, - слова «хозяина» ,как всегда, подействовали на Серова успокаивающе, - Какие у тебя будут соображения?
Серов приободрился , план действия уже был готов, и он стал излагать по пунктам. Константин Константинович молча слушал, откинувшись в кресле. Серову иногда казалось ,что он недостаточно внимательно слушает его , однако старался не прерываться и не сбиваться. Наконец он закончил.
- Всё вроде бы правильно и ничего не упущено…однако , ничего подобного мы делать не будем,- Константин Константинович смотрел в упор на Серова, подавшись немного вперед. – В письме Осинского был предложен способ передачи информации ,при помощи которого ты мог бы передать им свое согласие?
- Моё …согласие? – Серову показалось, что его сердце дало сбой и пропустило один удар.
- Михаил Антонович, ты дашь согласие на моё устранение, и станешь с ними сотрудничать. Остальное я беру на себя. Единственным условием ,которое ты поставишь Осинскому, будет то, что твоё имя должно быть стопроцентно в стороне от этой акции – чтобы даже ни тени подозрения!
Константин Константинович встал и не прощаясь вышел из комнаты.