Уже месяц мы здесь.
Кругом зелень, зелень и соленая морская вода, выхода нет.
Чудесная солнечная погода, ни жарко ни холодно.
И все бы хорошо, но нас, обычных, нормальных людей на этом острове осталось всего четверо: я, двое едва знакомых мне девушек и какой-то старик, коренной житель острова. Очень странный старик, с наблюдательностью и безразличием которого мы все постепенно смирились.
Главной особенностью острова оказалось то, что попав сюда, мы со временем забывали прошлое на этом острове. И сейчас я уже не могу сказать наверняка, каким образом мы все здесь очутились. Знаю, что нас было много, а в живых...в живых?...осталось всего четверо. Остальные попавшие на остров каким-то образом превратились во что-то непонятное: ни живое, ни мертвое, но злобное, мрачное, во что-то такое, от чего веяло страхом и смертью. Чем меньше оставалось нас - тем больше становилось их, оборонятся уже не было смысла, оставалось только прятаться, скрываться, изредка надеясь на то, что нас все-таки найдут и вытащат хоть часть живых людей обратно в наш, живой, такой привычный мир.
Мы втроем, как обычно, бежали, пытаясь найти укрытие от стаи (по другому уже и не назовешь) монстров, которые раньше были с нами, монстров, которые теперь вели на нас медленную охоту с улыбкой. Медленно и грациозно, на грани совершенства они нас окружали...
Мы втроем оказались у дома этого странного старика.
Очень странно он всегда оказывалса на нашем пути, когда бежать уже было некуда.
Я помню, когда ещё эта напасть нас не одолела - мы ходили по острову, пытаясь понять его размеры, разметив маршруты, но через какое-то время поняли, что это бесполезно, остров извивал свои дороги, забрасывал наши тропинки листвой, так, что идя вроде бы по одной дороге, и вроде бы зная, куда идти и к чему прийдешь - попадаешь все равно не туда, куда думал попасть. Несколько раз натыкались на этого старика, пытались говорить с ним, но он отвечал загадками и хитро улыбалса, говоря всего лишь одну фразу: "Прийдет время - и я вам помогу". Со временем мы плюнули на его безразличие и, натыкаясь снова и снова на его дом - просто проходили мимо.
Сейчас, когда мы оказались здесь, мелькнула всего лишь одна мысль: когда же уже наступит это время?
Ну вот мы и снова здесь, стоим, упершись спинами в забор, окружающий его дом. Перед нами человек двадцать с плотоядными улыбками и голодными взглядами. Перед нами как из земли вырастает старик. Открывает зонт и зачем-то предлагает сесть на землю под него. Посмеяться перед смертью? Почему бы и нет? Мы садимся все вчетвером спиной к спине. Старик берет меня за руку и говорит:
- Ничего не бойтесь, я не знаю почему, но под этим зонтом мы делаемся для них невидимыми.
И точно. Толпа, окружившая нас со всех сторон как будто растерялась. "Люди" шли мимо нас, смотрели на нас, скользили по нам взглядами, но как будто не видели.
Я замерла, страх холодными пальцами сдавил сердце...я старалась не дышать...и вдруг поняла, что своей спиной не чувствую троих человек, которые сидели рядом. Я зажмурилась, открыла глаза, выглянула из-под зонта и встретилась взглядом с одной из девушек, которая сидела со мной рядом...Что-то в её выражении навсегда изменилось: оно обрело такой же отрешенно-плотоядный взгляд и хищную улыбку. И, о, госоподи, я поняла, что она ВИДИТ меня. К ней начала подтягиваться остальная толпа. Двоих других рядом со мной тоже не было. Зато их лица с теми же выражениями четко различались в толпе, идущей на меня.
Я отбросила зонт подальше от себя и побежала...
Бежала...
Бежала...
Бежала...
Нигде не было места, чтобы удачно спрятаться.
Передо мной на горизонте снова возник дом. Я чертыхнулась, подумав, что это снова тот полоумный старик, и уже почти решила развернуться, как поняла, что очертания дома даже издали не похожи на очертания дома старика. И тут я вспомнила: на острове был ещё один дом, в котором мы были пару раз. В нем жила семья каких-то цыган, муж и жена, они почти не разговаривали, но рядом с ними ощущалось какое-то спокойствие. Когда мы были там совсем недавно (около двух недель назад) второй раз - нашли их обоих мертвыми на кровати. Они лежали лицом вниз. Так как нас на тот момент оставалось мало, и остались одни девушки - никто не рискнул их похоронить,в надежде на то, что сюда больше нам путь не ляжет. Никто не знал, как давно они умерли с момента нашего первого визита в их дом. Я оглянулась по сторонам.
Преследователей не наблюдалось. мне ничего не оставалось, кроме как укрыться где-то в доме.
Я осторожно зашла на порог. Дом был малюсенький до такой степени, что в нем с ровного места и очень быстро могла развиться клаустрофобия. Он был деревянный,старый, покосившийся, с прогнившими насквозь бревнами и кое-как держащейся на месте крышей и состоял всего из одной комнаты, заставленной непонятными шкафами,ящиками, заваленной напрочь вещами. Эта же комната была и кухней, как они здесь жили вдвоем - непонятно.
В комнате было одно-единственное окно, грязное, засиженное местными насекомыми до такой степени, что сейчас, когда вовсю светило солнце, в комнате был полумрак.
Мне почему-то показалось, что здесь меня никто не найдет и вряд ли подумает искать даже...Потом я поняла, что очень зря так подумала.
Осторожно пробираясь между завалами, как будто боясь разбудить хозяев от мертвого сна, я добралась до центра маленькой комнаты с низким потолком.
Вокруг была мрачная тишина. Когда я вышла на середину комнаты, увидела кровать, на которой так и лежали муж и жена, оба лицом вниз, её мне было не видно из-за огромного шкафа у входа. Сколько они уже тут лежали - черт их разберет. В нос ударил резкий отвратительный приторный запах разложения, который я раньше не замечала - от страха чтоли?
Куда бы спрятаться?
Темной пустотой поманил к себе шкаф, одним шагом я преодолела полкомнаты, открыла скрипучую дверку, вывалила кое-как впихнутые в него вещи, села внутрь, закрыла глаза и затаилась, стараясь дышать через раз. Впервые в жизни я молилась.
*********
Сколько я просидела в полуобмороке в темном шкафу, вдыхая тайком пробиравшиеся внутрь шкафа запахи - одному черту известно. Наверное, я даже уснула. Пришла я в себя от того, что на крыльце послышались голоса и шаги. Дверца шкафа плотно не закрывалась, поэтому комнату мне было видно. Человек постоял на крыльце несколько секунд и вошел внутрь комнаты. Я внимательно огладела.
Это была женщина, которая ушла от НАС к НИМ практически самой первой. Полная, высокая с длинными вьющимися седыми волосами, в темном старушечьем платье до колена какого-то земляного цвета. Может, конечно, это у страха глаза велики, но из моего так называемого укрытия она мне казалась огромной. Учитывая ещё то, что за её спиной, скорее всего, была ещё толпа таких же, мой страх рос в геометрической прогрессии. Она молча постояла, потом развернулась лицом к шкафу. Лицо её приобрело сероватый оттенок мертвенного загара и было как и у остальных с глуповатой улыбкой и хищным взглядом. Мне показалось, что она меня заметила.Дрожащими руками я нашарила за спиной предмет, который очень удачно потом оказался огромным разделочным ножом, откуда он взялся в шкафу - непонятно, но тогда я сказала огромное спасибо всевышнему.
Ах, если бы мне мог помочь этот нож...
Мне вряд ли помогла бы против них "Катюша".
Я схватила этот нож и выскочила с диким воплем из шкафа на эту женщину.
Я, конечно, могла отсидеться в шкафу до последнего надеясь, что она меня не заметила, но у этих тварей было звериное чутье. Вероятность моей невидимости стремительно приближалась к нулю.
Я с разбегу наскочила на неё и ударила этим ножом три раза в живот, бросила его там же и, вся перемазанная кровью, выскочила на улицу...
***
Где-то далеко в подсознании я понимала, что женщина как стояла - так и осталась стоять. Только бронированный спецназовец после трех ударов ножом останется на ногах. Или тот, кто не может умереть. Или уже умер один раз.
***
Я стояла на крыльце и понимала, что больше ничего не могу сделать.
Это конец. Передо мной стояла наверное сотня улыбающихся и покачивающихся из стороны в сторону людей, кто-то из толпы тянул руки и что-то говорил. Почти каждое лицо из толпы было знакомым, так или иначе, в силу ограниченности острова и в потребности поддержки и помощи друг от друга мне приходилось общаться с этими людьми, и вот теперь они все стоят и смотрят на меня, как леди на диете смотрит на большое белое пирожное. Сзади снова послышались шаги, оборачиваться не хотелось. Меня обошла женщина с ножом в руке, встала прямо напротив меня, истекая кровью, перегородив собой путь.
Мысль стать одной из них показалась пленительной, заманчивой...
Друг друга они не трогают.