Ничто не остается без последствий. Ничто. Каждое движение, внутреннее и внешнее, оставляет след. Тонкий рубец или глубокий шрам, еле заметное пятно или тяжелый ожог. Он, служитель Равновесия знал это, как никто. Собственно, Он и был – никем. Время текло сквозь Него, образуя запруды и водовороты. Топило и выбрасывало на берег. Давало жизнь – и отбирало выбор.
Он стоял, сгорбленный и безмолвный, и вся его поверхность была одним огромным глазом. Он наблюдал и ждал. Ждал знака зажечь новую звезду взамен догорающей. Только это удерживало его здесь. И в этом была Его любовь к странному уголку Вселенной, в котором хрупкие создания, называвшие себя людьми, играли в цивилизацию, поглощенные собой и не замечающие сроков. Они, пританцовывая, подходили к обрыву – и падали, но место их тотчас занимали другие. Они ничему не учились. И лишь иногда в этом мире рождались существа, которым было настолько интересно, почему ничто не остается без последствий, что они начинали видеть и звать Его. И тогда Он открывал им двери, похожие на створки гигантской раковины. И, если выражать это человеческим языком, радовался. Их пронизывал звёздный ветер, но они стояли, зачарованные открывшейся беспредельностью смыслов. Потом тихо уходили. Ему не было интересно – куда. Он просто стоял, держа вверенный Ему шар. Не прося и не ожидая награды.
И всё же – понемногу, незаметно для себя – прорастал, насыщался соками этой планеты, становился немного похожим на ее обитателей, и даже начинал понимать, что то, что приводит их к обрыву – не так уж ничтожно. И может быть, есть что-то, неподвластное Равновесию. Что? Это было загадкой, нарушением устоев. И всё же… Внутри огненного шара плясали разряды, похожие на фигурки людей. Они тоже исполняли свой танец и тоже падали с обрыва. Вечная цепь падений и возрождений. Медленно, быстро, еще быстрее… Люди называли это музыкой. Пусть так. Всепоглощающая музыка, нотами которой были шары, а линейками – такие как Он. Зачем?
По Его силуэту катились маленькие синие всполохи. Люди назвали бы их слезами. Этот мир пронизывал, притягивал Его всё больше. С трудом уже представлял Он, что однажды выпустит шар и исчезнет, уйдет служить Равновесию в другом мире. Наконец, пламя, исходящее из шара, стало пожирать Его самого. И Закон, которому Он служил, отступил перед чем-то, чему не было названия в Его языке. Наконец, шар и Он слились воедино. «Чудо, - кричали люди. – Солнце вновь светит, как прежде! Мы спасены!»
Ничто не остается без последствий. Ничто. Где-то далеко-далеко был уничтожен другой мир, очень похожий на этот. Закон Равновесия работал…