© Под редакцией Веле Штылвелда
21.
Истоки шаманизма восходят к временам эпохи палеолита, как это обоснованно Т.М.Михайловым. И ряд других известных бурятских учёных, еще раннее, достаточно хорошо исследовали в своих трудах шаманизм, собрали бесценный материал – для изучения его потомками. Но при этом почти отсутствуют исследования об отношении шаманизма к мировым религиям, и не понятно, на чем зиждется в целом лояльно-конформистская позиция шаманства у бурят и монголов к буддизму, христианству, исламу.
Истоки лояльного отношения шаманизма к другим религиям у бурят и монголов восходят к самому Тэмуджин Чингисхану, которой, будучи главой обширнейшего из государств мира, занимавшего 4/5 Старого Света, властелин 500 млн. душ, исповедующих десятки разных вероучений, а следовательно, по понятиям своего века, обладатель несметных богатств, но до конца жизни чуждавшийся роскоши и излишества, относился с уважением ко всем религиям. Его приверженность к традиционной религии предков (ныне именуемого шаманизмом) подтверждается словами, высказанными на курултае, избравшим его каганом: "Вечно Синее Небо повелело мне править всеми народами. Покровительством и помощью Неба я сокрушил род кэрэитов и достиг великого сана. Моими устами говорит "Хухэ Мунхэ Тэнгэри" – Вечно Синее Небо. В девятиножное белое знамя вселяется гений хранитель рода Чингисхана "борджигин", это "сульдэ" – знамя будет оберегать мои войска, водить их к победам, покорит все страны. Чингисхан царствует силою Вечно Синего Неба".
И будучи Сыном Неба в своей огромной державе он не объявил в качестве официального вероисповедания ни одну из религий, хотя среди его служащих были шаманисты, мусульмане, христиане, буддисты, зороастрийцы, последователи даосизма, конфуцианства и другие.
Шаман у бурят именуется "боо", а шаманка "одегон" он(-а) должен обладать глубокими познаниями в бурятском фольклоре, должен знать родословную не только своего рода, но и других родов, а также нести в свой народ лучшие традиции и обычаи из прошлого. Он должен передавать родословные предания и легенды, в которых воспеваются высоконравственные черты человека. Ярким символом симбиоза трёх религий шаманизма, буддизма и христианства в Байкальском регионе является священная шаманская гора Буха-ноён, находящаяся в Тункинском районе неподалёку от улуса Торы. На этой горе, как на кончиках двух его рогов, расположились, с одной стороны, буддийский бумхан Ринчин-хан и, с другой стороны, православно-христианская часовня святого Пафнутия. А сама гора символизирует прарелигию аборигенов, уходящей корнями в глубь тысячелетий. В шаманизме так же, как и в бон-по и в буддизме, человек должен подавить в себе гордыню, страх, гнев, зависть, ложь, невежество, эгоизм, злословие, воровство, разврат, убийство живого существа, болтливость. Противоположность этим не добродетелям – называется практикой нравственности.
Если принять и считать, что шаманизм монгольских народов является близким и родственным к тибетскому бон-по, то ясно, почему 1000 лет шла в Тибете борьба между бон-по и буддизмом и сотни лет шла борьба буддизма с шаманизмом в Монголии и Бурятии и об этом говорится в книге "Древний Тибет", где Л.Н.Гумилёв находит общее и различное простыми примерами:
"Общее в буддизме, в бон и в шаманизме указание верующим делать добрые дела и стремиться к самоусовершенствованию, но понимание добра и цели, ради которой следует совершенствоваться диаметрально противоположно. Буддисты считают добром либо "неделание", либо пропаганду своего учения, которая в конечном счёте ведёт к тому же "неделанию" ради полного исчезновения из жизни – ухода в нирвану. Бон-по и шаманисты наоборот предписывают борьбу за правду и справедливость, т.е. военные подвиги, а во время войны отшельники рассматриваются ими как дезертиры. С точки зрения буддиста, мир – обитель мучений, из которой надо бежать; прекращение процесса перевоплощений – восстановления жизни, т.е. безбрачия обязательное условие для спасения. В бон и шаманизме небо даёт земле плодородие. Он даёт прирост поголовью стад, он также даёт тем кто честен, здоровье, изобилие, богатства. Он тот, кто раздаёт не только материальные, но и духовные блага. Короче говоря, бон и шаманизм – жизнеутверждающая система.
Но если так, то буддистская проповедь борьбы с жизнью, утверждение, что прекрасный мир окружающий нас – "майя" (иллюзия), что полное безделье – самое подходящее занятие для талантливого человека и что лучшее средство для торжества добра – это непротивление злу. Всё это представлялось бон-шаманистам чудовищной ложью, а с ложью надо бороться, так предписывал их закон. Вот почему буддизм встретил такое яростное сопротивление в Тибете и Монголии и победил, да и то не полностью, только тогда, когда внутренние войны унесли в бездну самую деятельную часть населения, а у оставшихся не было ни сил, ни желания противостоять новому учению, которая сулила мир и призвала выйти из этого жестокого мира страданий, тогда в Азии и восторжествовала жёлтая вера". Правда, Л.Н.Гумилев, как некоторые европейцы, неправильно описывает буддизм, как систему жизни отрицающую.
Калмыцкий писатель Эрэнжэн Хара-Даван, описывавший историю о Чингисхане, оригинально выражает исторические события религиозные взаимоотношения: "Из немногих исторических фактов, приведенных для иллюстрации, можно судить об отношении Золотой Орды к православию. Св. Александр Невский, поняв, что России еще не под силу бороться с монголами, стал служить хану не за страх, а за совесть. Только в союзе с монголами он мог защититься от натиска воинствующего католицизма на православный Восток. Иначе, быть может, в историю пришлось бы записать факт перехода русских в латинство, подобно участи, постигшей западных славян: поляков, чехов, хорватов и словенцев. В этой своей исторической роли Золотая Орда явилась не только покровительницей, но и защитницей русского православия. Иго монгольских язычников и мусульман – не только не тронуло душу русского народа, его православную веру, но даже сберегло ее. Объяснение этого кажущегося парадокса надо искать в сродстве религиозных настроений русского и восточного народов».
"В своем бытовом исповедничестве, – пишет митрополит Антоний, – русское православие ближе к восточным религиям, чем к западному католицизму и другим христианским исповеданиям". Говоря о троеперстии при крестном знамении в православном христианстве можно подумать не восходит ли это к "...образу моления у монголов во времена шаманства (XIII в.), которое состояло в том, что они складывали большой, указательный и средний палец, прикладывали их ко лбу и наклоняли голову. Ныне калмыки делают это в знак почтительного приветствия перед князьями".
"В своем бытовом исповедничестве, – писал митрополит Антоний в 19 в., – русское православие стоит ближе к восточным религиям, чем к западному католицизму и другим христианским исповеданиям". Говоря о троеперстии при крестном знамении в православном христианстве можно подумать не восходит ли это к "...образу моления у монголов во времена шаманства (XIII в.), которое состояло в том, что они складывали большой, указательный и средний палец, прикладывали их ко лбу и наклоняли голову. Ныне калмыки делают это в знак почтительного приветствия перед князьями".
В буддизме, который пришёл из Индии и Тибета, трактуется отказ от привязанности. Шаманизм же считает, что отказаться от привязанности к родным и близким, от своей "малой родины" невозможно.
«Кто где родился, тот там и пригодился», – вторит шаманистам старинная русская поговорка.
Как ни близка мне тема шаманизма, хотелось бы отметить, что это не искусства ради искусства… Обратите внимание, в ранее написанной на ХВ статье о буряте Валерии Инкижинове и его стойкой дружбе с украинским театральным режиссером Олесем Курбасом я вдруг получаю информацию об их посещении севера Иркутской области… С мест дальних мест, где по логике исторического развития сформировался шаманский анти-Тибет! Были там и шаманы, сосланные во время покорения сибирского царя-хана Кучума, и бурятские, и калмыцкие шаманы из самых непокорных и не пожелавших последующих духовных трансформаций ни в буддизм, ни в старообрядное, ни в православное христианство… Чем же жили они – эти духовные отверженные вожди многочисленных монгольских племен? Попробуем ответить и на этот вопрос…
Шаманист верит в духов предков, в то, что встретит и увидит давно умерших родственников, близких ему людей, мать, отца, деда и своих далёких предков и небожителей Тэнгэри и лишь потом милостивого Творца. Так и сказано: "Обличие Часового обыкновенно соответствует нашим жизненным представлениям о том в кого мы веруем. Обличие принимаемое этими неведомыми сущностями, охраняющими Предвечность, сообразно ожиданиям и возможностям отходящего от этого мира сознания".
На вопрос же дожившим до середины прошлого века последним традиционным шаманам: "Где же ваш храм?", они обычно отвечали примерно так: "Купол храма нашего это небо высокое, которое скотовод – кочевник видел днём на улице, а ночью через дымник юрты. Кочующему скотоводу незачем каждый раз на телеге возить за собой монастырь, строить и вновь разбирать... Вы зажигаете в церкви свечи, мы разжигаем в степи, в горах огонь, и так мы входим в контакт с нужными духами из тонких миров, и обращаемся к ним с той или иной просьбой. Главное: Богов и духов нести в себе, в сердце – душой и мыслями почитать их.
Самая популярная христианская молитва: "Отче наш! иже еси на небеси...», в начальной стадии схож по смыслу с известным шаманским заклинанием : "Ундэр Тэнгэр Эсэгэмнай, Улгэн Дэлхэй Ибиимнай, – что в переводе означает – Высокое Небо Отец наш родной! Земля Широкая наша Мать!..
…Итак, три фетиши имел при себе всегда калмыцкий воин-шаман, «погодный» камушек, специфического монгольского названия которого мы повторять дважды не станем, но отметим, что это сродни славянской традиции носить при себе комья родной земли; в бездонном небе отражалось магическое зеркало внутреннего мира калмыцкого шаман-воина. Во время Отечественной войны 181-13 гг. с Наполеоном, многим калмыкам впервые достались небольшие трофейные зеркальца для бритья. И вот здесь сказалась заповедь предков-шаманов. Воины-калмыки превращали эти зеркальца в сакральную фетиш, и прежде, чем следовать затуманенным взором в нижний и/или горний мир духов, обращали зеркальце в небо, чтобы оно стало единой его частицей в любой точке земли. Третьей фетишью было специфическое сакральное говорение… Сакральное гортанное исполнение шаманских заговоров и песен завораживало кровь в ранах и останавливало их гниение…
На это и обратили свое внимание медики обеих армий – французской и русской, но задолго до них об этом свойстве калмыков хорошо знали в запорожском козацком воинстве, отчего охотно отдавали за калмыков своих украинских красавиц-дочерей...
22.
…В разгаре войны в Витебске Наполеону пришлось выслушать от главного интенданта своей армии смелые слова: «Из-за чего ведется эта тяжелая и далекая война? Не только ваши войска, государь, но мы сами тоже не понимаем ни целей, ни необходимости этой войны. Эта война непонятна французам, непопулярна во Франции, ненародна», – так заключил граф Дарю.
В России же война стала с начала ее и понятной, и популярной, и народной в самом широком смысле слова…
…В ночь на 12(24) июня 1812 г., 600-тыс. наполеоновская армия без объявления войны форсировала Неман в районе города Ковно (Каунас) и вторглась в пределы нашей Родины. Началась одна из крупнейших войн в истории человечества.
Превосходящие силы противника рвались к сердцу России – Москве. Противостоящие им три русские регулярные армии, общей численностью в 210 тыс. человек, в результате тяжелых боев вынуждены были отступать. Складывалось критическое положение, потребовавшее от императора Александра I принятия немедленных и чрезвычайных мер по защите Отечества. 6 (18) июля Александр I перед отъездом из ставки в городе Полоцке подписывает сразу два обращения к своим подданным всех сословий – "Воззвание к первопрестольной столице нашей Москве" и "Высочайший манифест о вооружении России".
"...Благородное Дворянское сословие! Ты во все времена было спасителем Отечества. Святейший Синод и Духовенство! Вы всегда теплыми молитвами своими призывали благодать на главу России. Народ Русский! Храброе потомство храбрых Славян! Ты неоднократно сокрушал зубы устремлявшихся на тебя львов и тигров!
Соединитесь все: со крестом в сердце и с оружием в руках никакие силы человеческие вас не одолеют!".
Это был призыв к общенародному сопротивлению иноземным захватчикам, спасению своих матерей и сестер, жен и детей, к защите веры отцов и дедов. И народы многонациональной России на этот призыв откликнулись. Вместе с русскими, белорусами и украинцами за оружие взялись татары, башкиры, мордва, удмурты, калмыки, казахи, зыряне, многие другие народы. На войну ушли десятки конных казачьих полков с Дона, Кубани и Урала. Так война 1812 г. становилась Отечественной.
Вот свидетельство очевидца, историка и участника той войны А. И. Михайловского-Данилевского: "...Не осталось города и селения, где не разгоралась бы любовь к Отечеству. Ждали только повеления идти поголовно. Все племена неизмеримой Российской империи слились в одну душу и, невзирая на различие нравов, обычаев, климата, наречия, веры, доказали, что все они, по чувствам, родные между собою".
Пожалуй, одним из самых ярких проявлений высочайшего патриотизма народов России в то грозовое время стало создание буквально в течение 1-2 месяцев массового народного ополчения. Согласно Манифесту Александра I большую часть ратников для народного ополчения дали 16 центральных губерний. Полки и дружины ополченцев Московской, Смоленской, Калужской, Тульской, Рязанской, Тверской, Ярославской и Владимирской губерний вошли в 1-й округ и непосредственно участвовали в обороне Москвы. Во 2-й округ входило ополчение Петербургской и Новгородской губерний, прикрывавшее северную столицу. Резервный 3-й округ составили ополченцы Костромской, Вятской, Нижегородской, Казанской, Симбирской и Пензенской губерний. Здесь вызывает удивление тот факт, что калмыцкие полки с Симбирской губернии стояли в Третьем кругу, то есть, как и в годы Второй Мировой войны, – находились в резерве Ставки Главнокомандующего. И как бы этот фронт потом правители России не называли – он всегда был – Резервным, Степным, Третьего круга – на него была самая последняя надёга многонациональной страны.
По инициативе местной власти отряды ополчения создавались также в Псковской, Курской, Тамбовской и многих других губерниях. В результате около 300 тыс. добровольцев-ратников встали в один ряд с солдатами и офицерами регулярной армии, понесшей значительные потери в боях с войсками Наполеона.
Ополчение было действительно народным. Туда добровольно записывались все без исключения сословия – дворяне, духовенство, разночинцы, мещане. Но основой его, безусловно, были крестьяне, составлявшие 95% всего населения России. При всех отрядах народного ополчения, как и в полках регулярной армии, состояли православные священники, которых тогда по праву называли "духовными вождями, способными внушить новоизбранным воинам их обязанности и побуждения не щадить жизни для защиты Веры, Царя и Отечества". Святейший Синод не только внес 1,5 млн. рублей (огромную по тем временам сумму) на создание и вооружение народного ополчения, но и разрешил вступать в него всем желающим семинаристам и причетникам (низшим церковнослужителям).
В Галерее воинской славы храма Христа Спасителя на мраморных досках увековечены имена нескольких тыс. русских генералов и офицеров, убитых и раненных более чем в 150 сражениях Отечественной войны. Вечная память героям, чьи имена дошли до потомков. Но там же указано, что в этих битвах погибло более 210 тыс. "нижних чинов" – рекрутов и ополченцев-ратников, чьи имена до сих пор остаются в забвении. И в этом есть великая несправедливость, которая может и должна быть исправлена.
О начавшемся движении среди народа свидетельствуют многие участники событий. Участник войны декабрист И. Д. Якушкин также подчеркивал, что «не по распоряжению начальства жители при приближении французов удалялись в леса и болота, оставляя свои жилища на сожжение», и оттуда вели борьбу с захватчиками.
Значительная же часть дворян осталась на месте, стремясь сохранить свои поместья. Именно о них писал офицер Семеновского полка А.Чичерин: «Жадные и корыстные помещики остались в своих владениях, чтобы избежать полного разорения, и, волей-неволей содействуя замыслам неприятеля, открыли ему свои амбары; проливая неискренние слезы и рассуждая о патриотизме, они верности отечеству предпочли удовлетворение своего корыстолюбия».
Сохранилось немало свидетельств о том, что крестьяне требовали от помещиков вести борьбу с наполеоновской армией и громили усадьбы тех из них, кто безропотно встречал врага.
В понятие малая война Кутузов вкладывал весьма глубокое содержание. Сюда входили действия не только небольших войсковых отрядов и ополчения, но и народных партизанских отрядов.
Организация войсковых партизанских отрядов началась еще до Бородинского сражения. Под Смоленском 23 июля (4 августа) Барклай де Толли отдал в команду Ф.Ф. Винценгероде Казанский драгунский, Ставропольский, Калмыцкий и три казачьих полка и поручил этому отряду действовать в районе Духовщины: тревожить французские войска и держать связь с корпусом Витгенштейна. Именно калмыки одними из первых заслужили славу и царских, и всенародных партизан…
Отведя армию на Тарутинскую позицию, Кутузов сформировал еще четыре партизанских отряда: капитанов А.Н. Сеславина, А.С. Фигнера и полковников И.М. Вадбольского, И.Ф. Чернозубова.
Многие крестьяне рассматривали свое участие в ополчении как всенародную жертву, наградой за которую будет освобождение от крепостной зависимости. Русское правительство не могло противопоставить наполеоновской армии столь же крупные силы. Рекрутская повинность ограничивала возможность создания массовой армии. Только поэтому русское правительство решилось созвать ополчение, ограничив район формирования ополчения 46 губерниями, которые были распределены по трем округам. Формирование ополчения I и II округов осуществлялось в течение августа-октября 1812 г. Формирование же ополчения III округа затянулось до начала 1813 г. В губерниях, давших ополченцев, проживал 6 733 901 крестьянин. Они должны были поставить в общей сложности 203 тыс. ратников.
Призыв к организации ополчения нашел весьма широкий отклик в народе. Тысячи крестьян Центральной России, Прибалтики, Украины, Поволжья хотели записаться в ополчение. Однако этот порыв не встретил поддержки со стороны правительства, которое боялось слишком широкого размаха движения. Стали формировать свои ополчения и все украинские губернии. Киевская и Подольская губернии сформировали казачью дивизию. Черниговская и Полтавская губернии выставили несколько десятков конных и пеших полков. В целом Украина дала 13 358 конных казаков, 47 493 пеших.
Создавались ополчения также в Херсонской, Екатеринославской, Харьковской губерниях, но они были распущены. Отдельные ополченские полки были созданы на Дону, в Башкирии, Калмыкии.
Несмотря на все трудности, формирование ополчений было успешно завершено. В I округе было выставлено 133 401 человек, во II округе – 26 370, а в III округе – 43 659 человек. Из этого числа было сформировано 74 пеших полка, 2 батальона, 9 бригад (28 дружин), 13 конных полков и 3 кавалерийские сотни. В ополчающихся губерниях стали создаваться волонтерские полки, комплектовавшиеся из жителей городов (Петербурга, Москвы и др.).
В Московской губернии в июле-августе 1812 г. в ополчение вступило 34 867 человек. Запись добровольцев в "Московскую военную силу" (именно так называлось ополчение древней столицы) шла торжественно в разных местах города. В красочно оформленных шатрах, на крытых сукном столах имена всех ополченцев вносились в специальные книги, обтянутые пунцовым бархатом. В результате Москва и Московская губерния вместе выставили 3 егерских, 8 пеших и 1 конный полк. Центром их формирования были Хамовнические казармы (в 1962 г. там была установлена небольшая мемориальная доска). Московские ополченцы прошли славный путь и участвовали во всех основных сражениях – в битвах при Бородино и Тарутино, за Малоярославец и Вязьму, у Красного и Борисова. А в 1814 г. московские ополченцы в составе русской армии брали Париж.
Общая численность 18 пеших дружин Санкт-Петербургского ополчения составила 15 439 человек. В эти дружины, кстати, влились также вологодские и олонецкие ратники, отобранные из егерей и охотников-промысловиков. Петербуржцы вместе с Новгородским ополчением (10 841 человек, 10 дружин) штурмовали Полоцк, храбро сражались под Витебском, при Чашниках, у Смольни, на Березине, а в 1813 г. участвовали в осаде и взятии Данцига. "Бородатые люди дрались с наибольшим ожесточением и выказали наибольшее мужество", – так о питерцах и новгородцах писал в своих мемуарах маршал разгромленной французской армии Лоран де Сен-Сир.
Победа над иноземными захватчиками стоила России очень дорого – только в регулярной армии и народном ополчении потери составили около 350 тыс. человек. Россия всегда чтила память о воинах, павших в битвах за Родину. 25 декабря 1812 г. (7 января 1813 г.) в связи с изгнанием войск Наполеона из пределов России Александр I издал "Высочайший Манифест о построении в Москве Церкви во имя Христа Спасителя", который завершался торжественными словами: ":Да простоит сей Храм многие веки, и да курится в нем пред святым Престолом Божиим кадило благодарности позднейших родов вместе с любовию и подражанием к делам их предков".
К войсковым партизанам относились также прибывшие с Дона 26 казачьих полков. Все эти полки влились в армию в конце сентября. Распределение и перемещение Донских казачьих полков (и иррегулярных вообще) во время Отечественной войны 1812 г. и в 1813-1814 гг. является одним из малоизученных вопросов, хотя написано литературы предостаточно. Всего же находилось на службе 65 Донских полков, из которых только треть приняла участие в военной кампании против Наполеона.
Чтобы не нарушать полноты картины, нужно упомянуть и о полках других казачьих войск и иррегулярных полках иных народностей, принявших участие в войне 1812 г. В отношении их тоже не всё ясно, но всё-таки благодаря, может быть, способу наименования полков и меньшему их количеству, разобраться проще. Вот здесь мы встречаемся ещё раз с этническим калмыцким формированием:
Ставропольское калмыцкое войско, находившиеся в подчинении Оренбургского губернатора содержало тысячный полк, а в 1811 г. выставило пятисотенный полк (Ставропольский Калмыцкий) для внешней службы. Состоял в корпусе Платова.
Всего было в России 45 иррегулярных полка, а вместе с Донскими – 110. В кампанию 1812 г. вступило в начале войны 27 Донских и 12 прочих, а всего 39 иррегулярных полков. На из основе и создавались воинские партизанские подразделения…
Действия войсковых партизан приобрели постепенно стратегическое значение и заставили Наполеона бросить на охрану дорог крупные силы. Но все усилия оказались тщетными. Неприятелю так и не удалось оградить себя от нападений войсковых партизан. За 39 дней пребывания в Москве французская армия потеряла более 30 тысяч – результат, равный итогам крупного сражения. Не менее важно учитывать и моральный эффект. Партизаны держали французских оккупантов в постоянном напряжении. После отступления французов из Москвы для наведения порядка в городе было оставлено Владимирское ополчение, находившееся в ней до конца войны.
Однако поддержка М.И. Кутузовым крестьянского народного сопротивления врагу не находила положительного отклика в придворных кругах Петербурга. Здесь высказывалось беспокойство по поводу снабжения народа оружием. И, конечно, прав был Д.В.Давыдов, отметивший, что в этой войне «нравственная сила рабов возвысилась до героизма свободного народа». Но именно этого боялись крепостники во главе с Александром I.
Ополченские формирования сыграли крупную роль в ходе военных действий, во время «малой войны», в ходе контрнаступления. Особенно большую роль сыграли казачьи формирования, насчитывавшие более 50 конных казачьих полков. Часть этих полков поставили Донское и Оренбургское войска. Часть их дала Украина и Башкирия. Французы больше всего боялись молниеносных ударов казаков.
М.И.Кутузов – первый русский полководец, который так широко использовал ополчение в войне. Вместе с русской полевой армией в заграничных походах 1813-1814 гг. принимали участие также ополчения. Они вели осаду крепостей, несли тыловую и госпитальную службу. В ходе боев вместе с полевой армией ополчения донесли свои знамена до Парижа.
Немало ополченцев отдали свою жизнь в боях и походах. В общем, число возвратившихся не превышало одной трети вступивших в ополчение. Царское правительство обмануло их ожидания и мечты о воле, ограничившись выпуском медали, послужившей единственной наградой ополченцам.
Из письма офицера Франсуа, 1 ноября 1812 г., например, можно узнать:
«К этому времени положение армии было ужасно! Что касается меня, то после выступления из Москвы я шел все время пешком, причем моя правая нога была обута в сапог, а левая – в стоптанный башмак. Мои лошади везут еще кое-какие съестные припасы, но кормить их нечем, кроме как гнилыми листьями, добываемыми из-под снега.
К столь многочисленным бедствиям следует присоединить еще и сонмы казаков и вооруженных крестьян, которые окружают нас. Дерзость их доходит до того, что они пробиваются сквозь наши ряды, похищая ломовых лошадей и фургоны, которые они считают богато нагруженными. Тех, кто удаляется с дороги с целью грабежа, убивают крестьяне. Есть и такие, которые покидают ряды нарочно для того, чтобы быть убитыми или захваченными в плен казаками.
Что касается меня, я вооружен костылем, в розовой шубе на горностаевом меху, с капюшоном на голове, рядом со своим верным денщиком и двумя лошадьми. Мы с трудом следуем за большей частью остатков полка. При недостатке съестных припасов мы едим лошадей, трупы которых окаймляют нашу дорогу. Такова картина нашей армии в первых числах ноября.
Но если столько приходится страдать людям, которых пощадил климат и которым удалось ускользнуть от случайностей войны, то, что сказать мне о положении больных и раненых? Сваленные в кучу как попало, на телегах, запряженных лошадьми, падающими от усталости и голода, покидаемые на биваках и по дороге. Товарищи и друзья этих жертв глухи к их стонам и воплям или намеренно отворачиваются, чтобы не видеть их.
Бедствия уничтожают всякое чувство дружбы; одиноко царит лишь инстинкт самосохранения и самый черствый эгоизм пришел на смену нежному чувству братства по оружию, трогательные примеры которого французы давали до сих пор».
Отечественная война 1812 г. еще раз показала, что ведение войны одними только армиями не всегда могло принести успех. Наполеон же не верил в возможность народной войны. Наряду с другими просчетами это был главный просчет, за который захватчик заплатил дорогой ценой.
Народная война 1812 г. включала действия войсковых и крестьянских партизанских отрядов, отрядов самообороны и ополчения. Командование русской армии придавало огромное значение этим формам борьбы, они стали составной частью стратегии. Противник же не только сжигал дома, но и безжалостно расстреливал крестьян, оказывавших сопротивление грабежам. Расстреливались также пленные русские, которых гнали из самой Москвы. Недаром столь высок был накал ненависти к противнику у русских войск, находившихся на пути отхода французов. Казаки и крестьяне-партизаны все время тревожили отступающие колонны противника.
Неизгладимое впечатление производят бесхитростные заметки участника похода на Россию французского аристократа Коленкура о том, как постепенно раскрывались глаза Наполеона, и покоритель Европы начинал с каждой неделей убеждаться всё более и более, что он принимал русский народ за кого-то другого. «Никаких пленных, никаких трофеев, – вот что больше всего раздражало императора, и он часто жаловался на это», – записывает Коленкур.
С первого же появления казаков и партизан в тылу французской армии Наполеон раньше всех оценил эту новую опасность по достоинству. «Ни потери, понесенные в бою, ни состояние кавалерии и ничто вообще не беспокоило его в такой мере, как это появление казаков в нашем тылу», – говорил Коленкур.
Ужасающее отступление французской армии Коленкур проделал непосредственно вблизи Наполеона. «Дороги и придорожная полоса с обеих сторон были усеяны трупами... Даже на поле битвы никогда нельзя было видеть таких ужасов», – пишет Коленкур. Наполеоновская армия таяла не по дням, а по часам. После Березины она фактически перестала существовать.
Участник войны 1812 г., первоклассный наблюдатель и глубокий военный мыслитель Клаузевиц выразил именно по поводу этой войны мысль, что единственное средство победить Россию для кого бы то ни было и когда бы то ни было заключается в том, чтобы воспользоваться внутренними несогласиями между народной массой и правящей властью, но что если этих несогласий нет, то победить Россию невозможно.
«Так кончилась эта шестимесячная кампания, – говорит Л. Де-Р. Роберт Вильсон, очевидец кампании 1812 г., – труднейшая в летописях мира. Русские считают, что 125 000 неприятелей погибло в различных сражениях, что 48 генералов, 3000 офицеров, 190 000 солдат было взято в плен и 100 000 погибло от голода, холода и болезней, что только около 80 000, включая сюда австрийцев и пруссаков, перешли обратно границу и что русские взяли 75 орлов и знамен и 920 орудий, и счет этот, в общем, не преувеличен».
Из письма же Б.-Г.Нибура Доре Гензлер о вступлении русских войск в Берлин (22 февраля - 6 марта 1813 г.) узнаем и такое:
«В городе они стоят бивуаками с лошадьми. В 4 часа утра они стучат в двери домов и требуют завтрак. Для детей началась прекрасная пора; казаки балагурят с ними и возят их верхом на лошадях. Прибыли также калмыки и башкиры, однако их осталось здесь немного... Ты не представляешь себе ликование при вступлении русских и оказанную им повсюду встречу. Русские и пруссаки как братья между собой».
Русские солдаты вели себя по отношению к французам бесконечно лучше немецких солдат. Суровое поведение пруссаков легко объясняется жаждой мести, которую в них возбуждали французы, заставившие их испытывать ранее долгие унижения. Что касается русских, то кому не приходилось мстить за такие же унижения, какие терпели пруссаки, ибо проигранные битвы не могут унизить народ. К тому же русский солдат, привыкший к жизни, полной лишений, подвергающийся самому возмутительному произволу, самому жестокому обращению, чуток к малейшей вежливости, к малейшим проявлениям доброты и радушия. А он большей частью встречал хороший прием у населения; ему давали есть, часто даже сажали за один стол с семьей.
Сколько раз я слышал от граждан Нанси и окрестных местностей, что они смотрели на квартировавшего у них русского солдата как на собственного сына. Они относились к нему с таким доверием, что оставляли в его руках ключи от дома... Русский солдат охотно помогал им в домашних работах».
…Партизанское движение, начавшееся сейчас же после Бородина, достигло огромных успехов только благодаря деятельнейшей добровольной, усердно оказываемой помощи со стороны русского крестьянства. Но неутолимая злоба к захватчикам, разорителям, убийцам и насильникам, неизвестно откуда пришедшим, проявлялась больше всего в том, как шли в 1812 г. на военную службу и как сражались потом русские крестьяне. Уже и в первую половину войны, когда и главный пионер партизанского движения Денис Давыдов не выступал еще со своим предложением, крестьянская масса уже начинала партизанскую борьбу. Степан Еременко, рядовой Московского пехотного полка, раненный и оставленный в Смоленске, бежал из плена и организовал из крестьян партизанский отряд в 300 чел. Самусь собрал вокруг себя около 2 тыс. крестьян и совершал смелые нападения на французов. Крестьянин Ермолай Васильев собрал и вооружил отнятыми у французов ружьями и саблями отряд в 600 чел. Никто не позаботился систематически, внимательно сохранить для истории память об этих народных героях, а сами они не гнались за славой. Крестьянка деревни Соколово Смоленской губернии Прасковья, оборонявшаяся одна от шести французов, убившая вилами трех из них (в том числе полковника), изранившая и обратившая в бегство трех остальных, так и осталась для потомства Прасковьей, без фамилии. Шестеро неприятелей были вооружены с ног до головы – у нее, кроме вил, ничего в руках не было.
Прасковья во главе небольшой группы крестьян и крестьянок энергично нападала на отряды, высылавшиеся французами для реквизиции хлеба и сена в Духовщинском уезде Смоленской губернии. С этой “кружевницей Прасковьей” связан эпизод, о котором уже спустя много времени в России узнали из рассказов генерала Жомини, швейцарца по происхождению, бывшего при Наполеоне губернатором г. Смоленска, а впоследствии перешедшего на русскую службу и прославившегося в качестве военного теоретика и историка наполеоновских войн. Когда при отступлении “великой армии” Наполеон, войдя в Смоленск в ноябре 1812 г., узнал о том, что запасов нет, он в гневе велел немедленно судить и расстрелять интенданта Сиоффа и отдать под суд другого интенданта, Вильбланша. Первого осужденного расстреляли. Но второй спасся: Жомини сообщил императору, что интендантство не так виновато, потому что крестьяне здесь особенно дерзко нападают на французских фуражиров и истребляют их, и тут же доложил императору о неуловимой предводительнице Прасковье и ее поразительных действиях, и тогда Наполеон отменил суд над Вильбланшем.
Именно русский крестьянин уничтожил великолепную, первую в мире кавалерию Мюрата, перед победоносным натиском которой бежали все европейские армии; и уничтожил ее русский крестьянин, заморив голодом ее лошадей, сжигая сено и овес, за которыми приезжали фуражиры Наполеона, а иногда сжигая и самих фуражиров.
Именно русский крестьянин создал ту благоприятную обстановку, среди которой могли развиться действия Давыдова и других партизан. И, прежде всего, это именно он, русский крестьянин, изумлял своим героизмом Наполеона и его маршалов, погибая и в отряде Раевского, и в отряде Неверовского, и с Дохтуровым в Смоленске, и с Багратионом при Бородине, и сгорая живьем в Малоярославце, потому что русская армия сражалась в 1812 г. так, как сражаются лишь только в народной войне.
Русское крестьянство, сражалось ли оно в двенадцатом году в мундирах или в зипуне, стяжало себе бессмертную славу.
Представители национальных меньшинств и отдельных групп не уступали коренному русскому населению в желании защищать общее отечество.
Донские казаки, башкиры, татары, уральские казаки, калмыцкие отряды летучих гусар, кстати, те же уланы взяты из калмыцкого языка, как воины-«красавцы» и народы Кавказа сражались, судя по всем отзывам, замечательно стойко и мужественно. Герой Багратион достойно представлял Грузию.
Калмыки (составившие Ставропольский калмыцкий полк) прославились своей храбростью в 1812 г.: – их “летучие отряды” особенно отличились во вторую половину войны, при преследовании отступавшего неприятеля. Очень важно помнить, что «летучие» отряды в равной степени действовали на всех направлениях, а полсотни летучих гусар было сверхбоеспособной воинской силой… Ещё не забытые в нащем повествовании воины-шаманы в слаженных гусарских мундирах неслись по бескраим дорогам войны от Малоярославца и Смоленска до пределов Берлина и Парижа…
Башкиры так полюбились Платову, что он из двухсот особенно отличившихся башкирских наездников образовал особый отряд, и 27 июля 1812 г. у Молева-Болота этот отряд совершил первую свою блестящую атаку на французов.
О евреях Денис Давыдов несколько раз очень настойчиво говорит как о таком элементе населения западных губернии, на который вполне можно было положиться. То же самое повторяет, и совершенно независимо от Дениса Давыдова, изданный правительством уже в 1813 г. “Сборник” записей и воспоминаний об Отечественной войне:
“Надлежит сознаться, что евреи не заслуживают тех упреков, коими некогда отягощаемы были почти всем светом... потому что, несмотря на все ухищрения безбожного Наполеона, объявившего себя ревностным защитником евреев и отправляемого ими богослужения, остались приверженными к прежнему своему (русскому) правительству и в возможнейших случаях не упускали даже различных средств доказать на опыте ненависть и презрение свое к гордому и бесчеловечному утеснителю народов...” Денис Давыдов был очень огорчен, когда один храбрец из его отряда, представленный им к Георгию, не миг получить этого ордена исключительно вследствие своего еврейского вероисповедания.
А вот, например, благочинный православный царский брат цесаревич Константин Павлович, укрывшись от войны в Петербурге, времени даром не терял. Он представил в Екатеринославский полк 126 лошадей, прося за каждую 225 рублей. “Экономический комитет ополчения сомневался, отпустить ли деньги, находя, что лошади оных не стоят”. Но государь приказал, и Константин получил 28 350 рублей сполна, а затем лошади были приняты: “45 сапатых застрелены немедленно, чтобы не заразить других, 55 негодных велено продать за что бы то ни было, а 26 причислены в полк”. Это было единственной “услугой”, оказанной отечеству Константином Павловичем в 1812 г. В. И. Бакунина в своих интимных заметках говорит по поводу этого поступка Константина, что “язык недостаточен”, чтобы приискать “название истинно выразительное” для подобных деяний; “надобно изобрести новые”, достаточно “выразительные” слова, чтобы восславить Константина Павловича так, как он того заслуживает.
23.
Сквозь неба звон щемящий промчался эскадрон
Гусаров настоящих под сводом вешних крон.
Волшебные кирсары мерцали сквозь миры:
Ажурные лампасы, негромкие чины…
«Червячные морилы», пропойцы до умат
Промчались что есть силы сквозь звездный камнепад.
Разрушили запреты и спешились в пылу
Пред обликом планеты, припав к её челу.
Чело исцеловали и принялись гадать:
За что они попрали планеты благодать?
Зачем они два века лежат в сырой земле,
прикрыв собой навеки Отчизны реноме…
Веле Штылвелд
11 октября 1812 г. Со Ставрапольским калмыцким полком среди прочих вверенных ему Платов спешно направляется к Малоярославцу, а вслед ему для присоединения идут отряд Ефремова (2 полка), 6 полков из авангарда – (Атаманский, Грекова 1-го, Грекова 18-го и ещё три. Четыре полка (Власова 2-го, Слюсарева 1-го, Шамшева и Траилина), из ранее выступивших с Дохтуровым, направляются на Боровскую дорогу и поступают в распоряжение Платова. Два оставшихся полка из выступивших с Дохтуровым также возвращаются Платову. Таким образом, на вечер того же дня 15 полков у Платова формируютс по нынешним понятиям в развернутую армию народного ополчения! Состав корпуса Платова на это время даётся только в книге А.Васильева «Сражение при Малоярославце 12/24 октября 1812 г.».
События 10-11 октября (по воспоминаниям ген.Ермолова) представляются в следующем виде. Казаки из отряда Дорохова (3 полка) отступают перед неприятелем по Боровской дороге к Малоярославцу. Кавалерия отряда Дохтурова (1-й кав.к. и 6 казачьих полков) приближается к дороге между Фоминским и Боровском, но, заметив его силу, отступает и спешит соединиться с главными силами отряда. Дохтуров старается первым занять Малоярославец. Туда же со многими полками двигается Платов. Дохтурову приказано направить на Боровскую дорогу 4 казачьих полка, которым предписано ожидать прибытия Платова с 15-ю полками и присоединиться к нему. В день занятия Малоярославца полк Комиссарова присоединяется к армии (Платову), и, вероятно, и два других полка из отряда Дорохова. Итого, у Платова 22 полка.
11-го же октября отряд Винценгероде (Иловайского 4-го) занял Москву и был распределён следующим образом:
– полки Иловайского 4-го и Лейб-Гвардейский вместе с регулярными остались в столице;
– полк Денисова 7-го двинулся на Калужскую дорогу (в его составе пять калмыцких сотен, суть, пять эскадронов гусар «летучих»;
– полк Иловайского 12-го на Можайскую;
– Перекопский татарский и Чернозубова 8-го в районе Звенигорода и Гжати;
– Ставропольский калмыцкий – это не Симбирский калмыцкий («зайратских» приволжских ойратов (калмыков), но эскадроны гусар «летучих» вскоре стали гвардейскими или уже были таковыми за прежние боевые заслуги… И вот тут такая деталь… Разбитые на боевые порядки по 30-50 всадников воинские партизаны не только несли урон неприятелю, но и несли потери, восполняли которые из резерва Главнокомандующего по принципу: калмыков к калмыкам, и вот тут не исключено, что именно формировавшийся и деформировавшийся под Малоярославцем Симбирский калмыцкий полк служил резервом для регулярного и развернутого ещё в 1811 г. Ставропольского калмыцкого полка… Обратите внимание… Денисов использовал калмыцкие эскадроны в качестве отрядов сопровождения неприятельских колонн, в то время как козачьи разъезды оставались за етническими русскими и украинцами… И это не бред. Как не бред бурятско-казахский СМЕРШ под Москвой поздней осенью 1941 г.!
16 октября. Направление отхода неприятеля известно, казаки ещё не могут дать определённых разведданных о расположении частей Великой Армии. Кутузов для более глубокой разведки активизирует действия передовых отрядов:
– отряд Орлова-Денисова, усиленный до 6 казачьих полков, посылается в направлении Гжатска (в отряд вошли полки Иловайского 9-го, Иловайского 11-го, Быхалова (все из отряда Паскевича), Ягодина 2-го, Траилина (два последних посланы Платовым) и Мельникова 4-го.
Полки называли по фамилиям отцов-командиров и тезки были в российском войске во множестве, отчего и встречаем Ягодина 2-го и Иловайского 9-го, и т. д.
Казаки Карпова 2-го вышли на боровскую дорогу, все они были фактически подчинены Платову, и он нарядил собственно в авангард 5 новых полков.
17 октября.
– Платов выслал вперёд 7 полков с Иловайским 3-м и Кутейниковым 2-м по дороге
Боровск – Верея (очевидно, 5 + 2), оставаясь с другими 7 полками в с.Серединном.
– Отряд Орлова-Денисова перенаправлен на Гжатск и пока состоит из 5 полков. Это следует из расчёта полкам, изложенного атаманом. Хотя по приказу Кутузова отряд должен иметь 6 полков.
Для действий с южной стороны Смоленской дороги и опережения неприятельских колонн по приказу Кутузова создан ещё отряд г.-м. Ожаровского, в который вошли полки Шамшева и Ежова 2-го (посланные Платовым) и 2 конных полка (3-й и 9-й Полтавские – экипировал которые великий украинский гражданин и поэт, автор бурлескного перевода «Энеиды» на украинский язык Иван Котляревский) Малороссийских. В данном случае мы не можем согласиться с данными Л. Францевой о вхождении в состав отряда полка Андреянова 2-го, ибо имеем вполне определённое свидетельство – рапорт Ожаровского от 7 ноября. Однако, 17-го лишь вышел приказ, но полки ещё не посланы.
18-23 октября. Передовые казачьи отряды в этот период приступают к непосредственному преследованию неприятеля, собравшись на хвосте и флангах Великой Армии. Это, наверное, самый результативный период действий донцов.
Отступающих врагов теснили почти все иррегулярные части, имевшиеся на главном ТВД.
В 20-х числах октября передовые части Главной Армии устремились на Гжатск и Вязьму. Перед боем у Колоцкого монастыря полк Денисова 7-го Платов присоединил к своему корпусу, а перед Вязьмой ещё и полк Чернозубова 8-го, оба из отряда Иловайского 12-го.
Корпус Платова в это время разделён на 5 бригад:
г.-м. Иловайского 3-го,
г.-м. Иловайского 5-го,
г.-м. Кутейникова 2-го,
г.-м. Грекова 1-го,
г.-м. Денисова 7-го.
Полагаю, что каждой из бригад и были приданы особые уланские эскадроны калмыков – тех самых эскадронов «гусар летучих», о которых замет слагали уже легенды…
«Где гусары прошлых лет, где рубаки боевые,
Председатели бесед, собутыльники лихие…
На гусарках кивера, но что слышу от иного:
Жомини да Жомини, ну а водке ни полслова!..»
Стоп, да это же тот швейцарский генерал из нашествовавшего двадцатиязычья, перешедший на службу российскому императору Александру Первому и до конца дней своих в Петербурге восхищавшийся «летучими эскадронами» степных и вольных калмыков, шаманов-воинов…
Здесь пришло время упомянуть о других достаточно крупных конных пополнениях:
– 9 Полтавских полков,
– 6 Черниговских полков,
– 4 полка Украинского казачьего войска.
В октябре 8 полтавских полков двинулось к Калуге для соединения с Главной Армией, из них два (3-й и 9-й), как уже сказано, вошли в состав передового отряда Ожаровского, остальные (кроме 4-го, оставленного в Киеве) использовались при обороне Калужской и Брянской (7-й полк) губерний. Черниговские полки осталось у Гудовича (Черниговского губернатора), кроме 2-го, 4-го и 5-го полков (вошли в состав корпуса Эртеля). Украинское казачье войско двинулось на усиление 3-й Западной Армии.
Теперь к указанным выше 60 иррегулярным полкам, принявшим участие в войне, мы добавляем пополнение с Дона (26 полков) и вышеперечисленные конные полки. Получаем в итоге 123 полка.
На других участках Театра Военных Действий состав казачьих полков тоже изменился.
Все остальные полки, включая ещё не присоединившиеся, остались в подчинении Сакена (8 полков + 4 украинских + 4 из внутренних областей):
Теперь вернёмся на главное направление – Старую Смоленскую дорогу, на которой в Вязьме мы оставили казачий корпус атамана Платова.
От Вязьмы до Смоленска. Распределение полков по донесению Платова не понятно, – только что весь корпус был сконцентрирован для боя у Вязьмы, как опять все полки снова раскомандированы. Из дальнейших документов Платова (после 23-го октября) видно, что высланы вперёд:
– 3 полка к Дорогобужу для поддержки Иловайского 12-го;
– 4 полка туда же с Андрияновым 2-м, в т.ч. Иловайского 3-го;
– остальные, т.е. 17 полков идут следом.
После занятия Дорогобужа лёгкие силы делятся на две большие группы, разделённые течением Днепра.
К югу действуют отряды: Карпова 2-го 5 полков.
Орлова-Денисова 6 полков,
Ожаровского 2 донских и 2 полтавских,
Давыдова 2 полка,
Сеславина и Фигнера 2 полка,
Шепелева (Калужского ополчения) 3 полка,
при новом авангарде Гл. Армии 2 полка,
К северу Голенищева-Кутузова 4 полка,
Грекова 1-го 5 полка,
Платова 19 полков
Так проходила Отечественная война российского народа осенью 1812 г.
24.
Теперь следовало бы сказать несколько слов и о башкирских козацких формированиях.
С середины ХУШ в. военная служба башкирских воинов приобрела более широкий характер. С 1754 г. с башкир был снят ясак. Правительствующий Сенат в своем указе от 16 марта 1754 г. определил, что башкиры «без платежа ясака единственно служивыми будут так, как и казаки». С тех пор башкирские конники широко привлекались к пограничной службе в любое время года, а также к участию в дальних походах.
В 1790 г. вместе с мишарами и оренбургскими казаками более двух тысяч башкир были командированы в Прибалтику, где в составе четырех пятисотенных полков воевали в финляндской армии под командованием М. И. Кутузова.
Военная служба башкир и мишарей была чрезвычайно выгодной для царского правительства, так как при формировании полков оно не несло никаких материальных затрат. К тому же они могли быстро собрать и выставить свои полки для дальних походов. Поэтому не случайно правительство решило превратить эти народы в военное сословие. К концу ХVIII века военная служба башкир приобрела всеобщий характер.
С введением кантонной системы управления в Башкирии в 1798 г. создается башкиро-мещерякское (башкиро-мишарское) иррегулярное войско, разделенное первоначально на 11 кантонов, главной обязанностью которого была охрана юго-восточных границ России, а также участие в войнах и походах. Внешне войско было похоже на казачье.
Введение кантонной системы и возведение башкир и мишар в военно-казачье сословие означало укрепление жесткого военного режима. Установленный для всех казачьих войск 30-летний срок службы был обязателен и для башкир. Башкиры и мишари на службу наряжались поочередно по одному человеку от 4-5 дворов. Исключение составили 181-1814 гг., когда башкиры выставили многочисленные полки для борьбы с Наполеоном.
Башкиры, мишари и отчасти тептяри несли казацкую службу, подчиняясь военному ведомству. Из их среды формировались командирские кадры, имеющие военные заслуги и служившие продолжительное время. Они получали чины иррегулярных войск: зауряд-хорунжего, есаула, зауряд-сотника и др. Вместе с уральскими казаками башкиры и мишари приносили большую пользу государству, охраняя восточные рубежи страны. Для военных действий формировались особые пятисотенные конноказачьи полки.
В начале ХIХ в. формирование таких полков получает более широкое развитие, особенно когда Россия начала борьбу с наполеоновской Францией. Уже в декабре 1805 г. против Наполеона должны были выступить семь тысяч башкир. Осенью 1806 г. было сформировано еще три полка, которые в спешном порядке из оренбургских степей были посланы в Москву, а затем в действующую армию.
Два башкирских полка, находясь в армии генерал-лейтенанта Л.Л. Беннигсена, с мая 1807 г. участвовали в боевых действиях в Пруссии. Башкирские полки после Фринляндского сражения прикрывали отход русских войск к реке Неман и в начале июня вели бои в районе Тильзита с кавалерией маршала Мюрата. Атаман Платов, успевший убедиться в храбрости башкирских воинов, создал из 200 наиболее отличившихся особый отряд, который совершал неожиданные атаки на французов. Об этом пишет наш известный историк Е.В. Тарле в своей монографии «Нашествие Наполеона в Россию».
Наиболее массовым было участие башкир в Отечественной войне 1812 г. Башкиры выставили двадцать восемь полков, хотя эта цифра оспаривается историком Рахимовым Р., который считает, что в действительности конных полков было только двадцать. С ним можно согласиться даже по той исторической неразберихи, которая имеется в литературе с Калмыцкими козачьими полками… Один создан в 1811 г. стал становым хребтом воинского партизанства, второй Симбирский сработал в нем негласной спарке от самого Малоярославца, но документы об этом проходили, похоже, по тайной канцелярии… Ставропольско-Симбирский тандем точно партизанил на равных. Но были еще четыре реестровые Калмыцкие полка… Но… В кампании участвовала только треть казачьих полков империи и отдельные казачьи полки гениальный Кутузов использовал только для точечных ударов! Размазав неприятеля, они растворялись низги! Это были виртуозные увертюры отточенного воинского мастерства! Это были великие воинские дивертисменты, не изученные и утаенные от потомков и поныне…
Однако намеренно вернемся к башкирам. После вторжения наполеоновской армии в пределы России в мечетях оглашали Манифест императора Александра I и предписание с призывом об обороне Отечества. Многие жители Башкирии добровольно вливались в ряды действующей армии. Каждый кантон в зависимости от численности выставлял от одного до двух полков. Полк состоял из 500 рядовых и 30 человек командного состава. Башкирские воины принимали участие в сражениях при Тарутино, Малоярославце, в известном Бородинском сражении, прикрывали дорогу на Петербург, Украину от неприятеля. Часть документов о башкирских воинах попала даже в сборник документов главнокомандующего М. И. Кутузова.
Башкирские конники оказались весьма подходящей силой для пополнения партизанских отрядов, действующих постоянно на всех дорогах, ведущих к Москве. В отрядах Давыдова, Сиславина, Ефремова, Кудашева и других воевали в общей сложности два полка партизан, выходцев из Башкирии. Денис Давыдов доносил в своих рапортах о подвигах башкирских конников.
Купцы-евреи в обозе армии отступающего наполеона занимались доносительством о рекогнисцеровке отступающего неприятеля, башкиры наносили сокрушительные молниеносные удары, а калмыки осуществляли на нынешнем языке сказать бы зачистку… Война всех ставила на определенно отведенные места, увы, по роду и племени…
Воины Башкирии участвовали также в заграничных походах русских войск в 1813-1814 гг. Многие башкирские полки вошли в состав так называемой «польской армии» генерал-лейтенанта Л. Беннигсена, действовавшей на территории Польши и Германии. Они осаждали крепость Глогау; участвовали в сражениях под Берлином и Дрезденом, Лисенбургом, Виттенбургом, Десавою, Бредою, в знаменитом сражении под Лейпцигом, вошедшем в историю как «битва народов», под Парижем. Французы отмечали удивительную меткость и смелость «северных амуров». Так, в своих мемуарах французский генерал Марбо писал, что «амуры» двигались без всякого построения и никакая дорога их не затрудняла, они носились вокруг «французских войск точно рои ос», прокрадываясь повсюду. «Настигнуть их было очень трудно, атаки… постоянно повторялись… с громкими криками они пускали тучи своих стрел…».
Башкиры всегда гордились своим массовым участием в Отечественной войне 1812 г., где, по их словам, «доказывали преданность и усердие Отечеству». Когда началась Отечественная война 1812 г., не только воины, но и весь башкирский народ был охвачен небывалым патриотическим подъемом, что выразилось прежде всего в формировании новых полков, в желании участвовать в освобождении Родины. На войну вместе с мужьями шли даже женщины. Сохранились сведения об участии в Отечественной войне и заграничных походах русской армии жен башкирских воинов, например, башкирки Янтури, награжденной за проявленный героизм боевой медалью.
Проявляя чувство патриотизма, ответственности, население края собирало деньги на нужды войны. Уже к 15 августа 1812 г. башкиры, тептяры и мишари пожертвовали в пользу армии 500 тыс. рублей. Добровольные взносы продолжались и в сентябре. Башкирский народ собрал и подарил армии 4139 лучших строевых лошадей.
Пожертвовали тысячу рублей и конники 1-го башкирского полка на восстановление исторического памятника в Москве – Донского монастыря, разрушенного французами.
(продолжение следует)