Я думал, что вышвырнул тебя из своей жизни, выбросил. Как затрепанный развлекательный журнал прошлого года выпуска. Хлопок закрываемой за тобой двери отнюдь не был похож на скрип опускающейся крышки гроба. Сколько потом вас, таких, было, легких и ярких, как порхающие бабочки. И только у тебя одной под нежной медовой кожей скрывался стальной каркас. Пожалуй, это была моя самая любимая подробность твоего существа. Касаться ладонью, почти невесомо, и знать - вот эта рука, расслабленно покоящаяся на подушке, вполне способна перекрыть мне доступ к кислороду, и любопытные желто-зеленые глаза , не теряя безмятежности, будут внимательно наблюдать за изменениями в моем угасающем взгляде.
Кошки-мышки. Охота за твоими вещами, волнующая, как азартная игра, дорогие трофеи, забытые тобой и подвергшиеся мной самому циничному надругательству. Я от всей души надеюсь, что твой стальной каркас плавился под нежной плотью, когда я издевался над твоими мягкими игрушками, небрежно брошенными и забытыми в мягком кресле носочками и трусиками, над твоими бесчисленными ежедневниками, которые ты заводила и бросала после исписанных первых десяти страниц.
Ты со всеми так поступала, верно? Покидать, оставлять - что-то из школьного курса английского языка. Твое кредо. Ну, и, пожалуй, исчезать.Отовсюду - голос исчез из зоны доступа мобильной связи, ты сама исчезла, небрежно волоча за собой чемодан с пестрыми вещичками птички-колибри, ни на одном знакомом сайте я больше не встретил торопливых и резких набросков твоих мыслей, оставляющих привкус прерванного полета. А есть еще глагол "ждать". Моя вынужденная реальность. И самое смешное - ждать-то - незачем. И некого, уже некого...
Где-то я такое уже читал. Птичка, чье маленькое сердечко билось под моими пальцами, неожиданно клюет тебя. Не смертельно, конечно, не смертельно, моя девочка, моя маленькая. Жить - можно, покинуть, оставить - невозможно-можно-можно...