А помнишь, пришла как-то ночью.
Уже и часы пробили.
И как говорила, сбиваясь,
Что больно, когда тебя нет.
И выпила три кружки чая,
И сахар мешала нервно.
И пепел роняла мимо.
И тут же пыталась убрать.
И вещи свои собирала,
Кричала: "Совсем ухожу, мол!"
И хлопала дверью громко,
И снова стучалась назад.
Ревела. И щетку зубную,
В руках покрутив для вида -
Примерно одну-две минуты -
Кидала обратно в стакан.
А ты говорил: "Сколько можно
Устраивать мне тут истерик!"
Потом обнимал,
Брал на руки
И нес,
И укладывал спать.
И свет ночника выключая,
Смотрел на меня как на книгу,
Которую быстро и бегло
Когда-то успел прочитать.
Я знаю: уже надоела.
Я знаю: чужая, ненужная.
Прости меня, я не со зла.
Ты просто хотел мое тело.
Ты просто хотел.
А я душу
В коробке тебе принесла.
Закончилось все так банально,
Скучнее нельзя и придумать:
Был серый ноябрьский вечер,
И город ложился спать.
И песня была "Умы Турман"
Слышна из какой-то квартиры,
Там, кажется, жили студенты,
Да, вроде, под номером пять.
В знакомом и грязном подъезде,
Где даже блевать противно
Сказал ты четыре слова,
Хоть я и хотела три.
А помнишь,
О том, что в ответе,
За тех мы, кого приручили,
Да, в сказке о маленьком принце,
Писал еще Экзюпери.
И вот. А потом уходила
Я, гордо расправив плечи.
И даже забыла про вещи,
Которые надо забрать.
Куда их! В замерших ладонях
Твое "не люблю" уносила.
Потом, как обычно бывает,
Училась не умирать.
Прости меня глупую.