16 | 42 * ВНУТРЕННИЙ МИР СВОЙ
– Что ты всё о своём?
– А что ещё? писать… а как? про что? о чём?
– А я тебе, что, не говорил: сюжет! сюжет давай мне! подавай, интересно чтобы было! не про себя – надоел, прости… Никита. Что творишь-то, дорогой?
– Вовчик, ты что же, совсем “обформатился”? старичок… так нельзя… ну..!
– Ну?! и…
– Да ты что, сам-то, Вовчик, – дурноты обчитался: Толстой, Устиновой, Дашковой? “Тиража” захотелось? Гляди, выйдешь “в тираж”!
– Никита, пойми ты, – не интересно всё это: «она пошла… она села… она подумала…она умерла…». “Хемингуэи” не нужны: всё умерло; всё, пойми – живём мы: я и ты, пойми это. Не интересно никому… ни Гашек, ни Чапек… Да, Акунин, Пелевин, Сорокин, женское: Толстая, Улицкая, Дашкова. Фэнтези, если хочешь. Да, хоть умри ты: Мураками да Куэлья. Ты всё про себя… о своём… Внутренний мир свой… Суёшь всем… Обрыдло… Что, не видят? Не понимают: ты – везде, во всех твоих рассказах – ты, и – только ты. Что же это, – не понятно. Понятно. Да, пойми ты, твой внутренний мир – дело твоё, внутреннее. И – разбирайся с ним, как Пруст или Камю, что ты лезешь… куда? Людей надо занимать чем-то, развлекать чем-то… Пойми ты, прошла эта вознесенщина. Дай интригу, события, юмор, композицию, сюжет, сказку, миф, – да, что угодно, – притчу, остроту, драму, триллер, сагу, только, чтобы, двигалось что-то… происходило… Чтобы интересно, а, то – в каждом твоём герое – ты. Никит! – обрыдло… знай! А не то, что, как у тебя: «он сел… он встал… он думал… он рыдал внутренне…». Пойми, это: «сел, встал, внутренне», – уже вот (жест!) где сидит.
Он встал. Пошёл. Молча. А, что было говорить. Это его старый друг. И, если… Он даже… Он прав, Вован старый. Друг первый и единственный. Вот так – на все времена и связи; да ещё и – с детского сада прямо, через продлёнку, школу, техникум, институт, аспирантуру, газету, журнал, вот, – издательство, альманах, ещё один “толстый журнал”. Не понимает… Да понимает… Просто…
Он включил Neil-а Young-а. Он всегда его включал. Последнее время. Музыкант, работающий во многих стилях сразу. Не стесняясь ничего. Не комплексуя. Просто – выражая себя. Он прав, надо писать – и не себе только… хотя бы… Он включил ноутбук… Ноутбук работал уже… Он любил эти минуты… Щёлкал по своим старым файлам… Ходил-бродил по старым фотографиям, картинам понравившимся, лицам, пейзажам.
Он подошёл к компьютеру. Набрал маме. По телефону. Пусть это будет не обо мне, впервые.
– Привет, мамуль, как дела? – он часто тянул время перед тем, как нажать первую букву. Нет, это не трусость, – это захват воздуха как-то поглубже лёгкими, что пишут стихи, рассказы, эссе, что-то творческое ещё… – Я? как всегда – прекрасно… Пишу!.. Что? Да, повесть одну… вот, рассказ пробую, не о себе, наконец… А? как? получится? думаешь? Папулька как? Ну, прекрасно… Целую, пока.
Всё ж боялся. Чего-то… Положил голову на локти, а локти на подоконник. Два голубя предстали перед ним в любовном круженье… «“Мужчина” и “Женщина”, – мелькнуло… так и записал: “Мужчина” и “Женщина”». «Начну», – думал.
«ДВОЕ» – так озаглавил.
И начал. “”
«ДВОЕ». Он заметил её издалека… Это-та тема знакома ему с детства: “Мужчина” и “Женщина”. Он знал это, с детства, с юности. «ДВОЕ» – это было просто название. Только название. А тема-то – близкая… знакомая… с кровью-болью… Всегда это болело в нём; изнутри. Женщина – интересовало его всегда. Мучило его всегда. Он вился, вился вокруг неё. Он был видный. Заметный голубь. И многие голубки сами, заметь, сами подлетали к нему поближе. Ворковали. Некоторые даже сами прокручивались вокруг него. Он был благороден, красив, силён. Его любовь знали многие…
Откинулся: опять про себя? что ли… Ну не-е-е-ет. Не может… Что же он – это он, из рассказа его «ДВОЕ»? Да и пусть! Что он нашёл в ней. «“Стерьвь”, как “стерьвь”», – так говорили о ней его знакомые… Голуби тоже… «Что терзает? Что цепляет?» – думал он… «Каково же это…» И он опять взлетел… Она запутывала путь… Он нашёл её… Сел невдалеке, распустил… наполнил воздушной пылью оперение пышное… Поднялись сами перья… Это вдохновенье как… Он обернулся в танце, почуял музыку вовне… Он и не заметил, что её уже и нету… ни рядом, ни, вообще… «Где?..» – мелькнуло… Ринулся… «Где?.. Почему она?.. За что она?.. так его – мучает, травит, оскорбляет… За что это? Чем хуже он тех ублюдков? Вокруг кого она вьётся… Садится рядом… заглядывается она на этих… Особенно на тех, кто нахрапом, наглых… Что это с ней? Что в ней? Что это внутри у неё? Почему же? наконец, она не замечает его, выбирая этих вот!» Он взлетел. «Куда она? Где…»
Никита встал. Раскрыл Чехова, Платонова, Земляникина (его друга печатающегося; и моего друга – p.s. автора). Вдохновлялся. Прочитал «Любовь», заглянул в «Котлован», «Двое» (Земляникина – p.s. автора). Пожал плечами: «Странно? он вроде бы и не хуже… пишет-то… Странно… Да что тут особенного? Сюжет? Динамика? Ну? Диалоги? А он что – пустой? Ни о чём?»
Да что же она? Ведь он же любит её! Ведь она же, как не справедлива к нему! Он – лучше, чем многое… Он же видит… И это говорят… все… многие…
Он застал её… Она глядела заворожено! Как один из этих, тех ещё – мерзавцев, которые никогда не думали ни о… ни о… (Не то, что он… Он всегда думал… и о… и о…) воркуя громко! нагловато! привывая как-то даже вороном будто, устроился на одной из тех, невзрачных голубок… Отчего? наглость торжественно побеждает в… Что так собственно завлекает её в этих паскудных телодвижениях? Что так собственно тревожит её, магнитит её?
Он бросал и бросал, бросал и бросал, бросал и бросал, бросал и бросал к ногам её – жизнь свою! Просто уже надеясь на внимание. Но… В танце, что он совершал вокруг… забывался иногда… Вокруг голубки – замирали: действительно, красив ведь был он, молод, силен, статен. Что он нашёл в ней?
Он закрыл Чехова. Как? Почему? За что? Откуда это? Да и куда это? А зачем? «Любовь», рассказ, один из самых-самых… Ведь нет ответа… Нет, как и нету! Откуда это? Куда это? Зачем? Ради чего?
Так и летает – голубь – за голубкою своей. Не понимая… тщетности усилий. Старится придётся вместе: те к кому она летит, даже не смотрят на неё, охаживая своих, устроившиеся королями сверху – орлы прям! В этом круженьи – сила падающего в небытиё времени. Сила уходящего дня, зелени дня. Жизнь – спаянная неудачей. Жизнь – не нашедших себя.
«Никита?» Это он о себе, спросил он себя. «А что я? Так и люблю её? Так и… как мой герой? Всё прахом? Всё зря? Какое же несчастье это-то всё!» Так и летает!.. Так и летает!.. Так и!.. Так!..
30-ое мая, 2007-го года
конец полосе коротких рассказов
пусть будут эссе
от себя и
для себя
о себе и про меня
от первого лица
и от последнего лица –
я!