Не так давно в нашей деревне появился ещё один москвич. Звали его Андрей...
После того, как мы купили избу в деревне, по нашим стопам пошли многие знакомые, приезжавшие к нам в гости. Некоторым гостям понравились живописные, грибные окрестности, и они тоже приобрели в деревне участки, образовав целую колонию москвичей в 5-6 дворов.
Андрей приехал по приглашению к одной нашей знакомой, Гале Борщевской, тоже купившей в своё время избу в деревне. У Гали совсем недавно умер муж, и на участке накопилось много мужских дел. Эту работу она попросила выполнить Андрея, который к тому времени нигде не работал, жил на пенсию и помощь сына.
Андрея я давно знал, но больше, понаслышке. Когда-то он трудился в нашем институте инженером после окончания МАИ. Задолго до перестройки, когда ещё даже не появились возможности организации частных мелких производств, он ушёл в "свободное плаванье". Работал в какой-то строительной конторе, которая занималась художественным оформлением офисов, банкетных залов и т.д. Андрей был большой рукодельник: резал по дереву, владел столярным ремеслом, занимался чеканкой, умел штукатурить, понимал в дизайне. В общем, был мастер широкого профиля, с изюминкой и хорошим вкусом. Какое-то время он даже работал главным художником города Люберцы. Говорили, что зарабатывал он неплохо. Правда, я не очень хорошо понимал, что такое "неплохо". По сравнению с нашими зарплатами в те времена, зарабатывать "неплохо" было совсем не сложно. Потом до нас доходили неясные слухи, что он менял несколько раз работу. Но я его лично почти не знал, и его судьба меня мало интересовала.
Появившись у Гали, Андрей с рвением принялся за работу, к восторгу соседей. Дело в том, что умерший Галкин муж последнее время, в основном, пил. На участке образовался бурьян, который постепенно перекочёвывал к соседям, добавляя им работы. Андрей привёл в порядок участок, поставил новый забор с кирпичными столбами, отремонтировал туалет, укрепив стенки ямы кровельным железом. Мне это свежее инженерное решение показалось странным. Когда я в своё время копал яму под туалет, то укрепил её деревянным срубом, как делали все в деревне. И действительно, весной Галкин туалет поплыл, железо не выдержало напора мокрой весенней глины. Галка ругала Андрея последними словами. Летом, когда земля подсохла, он переделал яму.
Галке он обещал сделать на участке некое подобие французского регулярного парка, ну, если не разбить парк, то хотя бы воссоздать его подобие: соорудить бассейн с фонтаном, посеять газон, сделать лавочки. Идея была прекрасная, да только времени ему как-то не хватало.
Высокого роста, с густой бородой, чуть тронутой благородной серебристой сединой, высоким лбом и ленинской лысиной, Андрей выглядел очень представительно, солидно. Он был широко эрудирован, мог, со знанием дела поговорить на любую тему, имея на многие стороны жизни своё особое мнение. Работать он любил и умел. Галя и соседи, глядя на приведённый в порядок участок, не могли нарадоваться. Юрка, недавно умерший Галин муж, тоже был из породы "рукастых". Однако его заела лень и выпивка. Пил он регулярно, то с Пашей Раком, то со Славой Зиничем, моим московским сослуживцем, когда тот приезжал в нашу деревню, где у него была своя изба. Потом Юра научился пить в одиночку.
Андрей работал, как вол, был трезв, как стёклышко. Действительность показала, что при необходимости он мог очень долго не пить, но время от времени с ним обязательно случались глубокие запои. Если Юрка, даже "очень выпивши", мог всё же кое-как работать, то Андрей во время запоя был абсолютно беспомощен. Во время запоя он не выходил из избы. Когда его по 3-4 недели не было видно, местные жители беспокоились, заглядывали в окна и были очень рады, когда он появлялся вновь.
После окончания очередного запоя он приводил себя в порядок и снова превращался в солидного человека.
Андрею в деревне очень понравилось. Он решил здесь остаться. Купил дом. Точнее, дом купил не Андрей, у которого денег не было, а его сын. Сын записал дом на себя, и Андрей там жил и зимой и летом. Помогал Гале, работал на своём участке. Однажды я увидел у него в руках хороший, дорогой фотоаппарат. То ли сам купил, то ли сын дал. В нем проснулась глубоко спавшая жилка бизнесмена.
Он рассказывал мне, что повесит на заборе перед своей избой вывеску: "ФОТО ОТ ГЕОРГИЕВИЧА" (Георгиевич - его отчество), и люди будут ходить к нему фотографироваться, деньги потекут рекой. Почему он решил, что в этой богом забытой деревне все побегут фотографироваться, я так и не понял. Андрей показал мне прекрасные цветные фотокарточки окрестных пейзажей, вставленные в рамки собственного изготовления. Он задумал продавать эти фотокарточки местным жителям. Но бизнес не пошёл.
Все были очень благодарны, когда он дарил "фотки" с изображением владельцев на фоне их изб и участков, но покупать никто не захотел: все почему-то думали, что фотокарточки Андрей должен дарить. Иногда особо щедрые жители могли расплатиться с художником-фотографом двумя-тремя яичками или пирожками.
Жена попросила его сфотографировать её клумбы, когда цветы распустятся. Андрей пришёл в начале июня с фотоаппаратом. Цветы ещё не распустились, и снимать пока было нечего. Потом Андрей надолго пропал. Цветы в этом году расцвели небывалым по густоте и яркости ковром. Красота необыкновенная: астры, климатисы, цинии радовали глаз. Андрей появился, когда цветы уже почти все отцвели. Но он помнил о своём обещании и пришёл, сфотографировал тощие зимние хризантемы нежно лилового цвета и подарил жене фото. Вскоре фотоаппарат куда-то исчез.
Однако проснувшаяся в Андрее деловая жилка упорно не засыпала. Он решил заняться разведением грибов вешенок. Купил грибницу, съездил в Шую, договорился о поставках грибов с несколькими кафе, организовал в подвале плантацию. Моя жена спросила Андрея, на какую прибыль он рассчитывает. Он почесал затылок и сказал: "А бог его знает, да мне много и не надо, мне и так пенсии хватает. Вот получу деньги, накуплю мяса, приглашу вас на шашлыки". "На те деньги, которые ты истратил на грибницу, 6 тысяч, знаешь, сколько мяса можно было купить? Вот и пригласил бы нас сразу на шашлыки!" - ответила жена.
"До чего скучно вы живёте!" - ответил гордо Андрей.
Грибы неспешно спели в подвале у Андрея. Но тут он неожиданно погрузился в затяжной запой. Пока он пил, грибы перезрели, превратились в лопухи. Договоры он не выполнил, денег не получил. Грибы пошли на закуску, пока он тяжело выходил из запоя. Паша Рак и другие собутыльники эти грибы ели с большим удовольствием. Но все попытки угостить этими грибами других жителей не увенчались успехом. Местные жители принимали его подарки исключительно из вежливости. Впрочем, Галка для развития бизнеса купила у него грибов на 60 рублей. Три часа их варила, потом со сметаной пожарила, но съесть их всё равно она не смогла. Грибы она провернула, сделала икру. В конце концов, икру с удовольствием съела её голодная кошка.
В здешних грибных местах вёшенки за грибы жители не считали. На этом грибной бизнес Андрея благополучно закончился.
После бесславного окончания грибного бизнеса неугомонное творческое начало Андрея подсказало ему другое "прибыльное дело". Он занялся производством икон. Иконы он лепил из гипса в технике барельефа и раскрашивал какой-то цветной глазурью. Непонятно, на что он рассчитывал: кто будет покупать у него иконы в этой не верующей деревне? Окружающие деревни, по моим наблюдениям, тоже особой религиозностью также не отличались. Но ему неожиданно повезло. После нескольких бандитских нападений в нашей деревне и округе у него на всякий случай некоторые жители раскупили несколько икон: а вдруг поможет! Генадий Питерцев повесил икону на самом видном месте. Однажды Нина, его жена позвала мою жену к себе и со смехом показала на икону. "Разве это Николай Угодник! Да это вылитый Андрей, наверное, с себя лепил", - сказала она весело.
Над тем фактом, что икону по православным канонам должен рисовать только мастер, получивший на то разрешение церкви, и образ надобно обязательно освятить, местный люд не задумывался или просто не знал этого, интуитивно воспринимая религию, как психотерапию: с иконами стало жить спокойнее, вот и хорошо! Впрочем, продать Андрею удалось всего 2 или 3 иконы, что не окупило расходы на материалы.
В деревне Андрея, несмотря на все странности, народ любил. Его соседку Жижанову все обвиняли в том, что когда Андрей выходил из запоя, она отпаивала его не простоквашей или молоком, а обратом. "Вот жмотина!" - ругали её.
Однажды Андрей встретил в электричке очень симпатичную сорокалетнюю женщину. Они разговорились. Эта милая, интеллигентная женщина работала в мэрии города Камешкова. Андрей влюбился с первого взгляда. Женщине он тоже понравился. Он умел красиво поговорить и по манере поведения сильно отличался от местной публики. Они долго душевно переписывались. У женщины был муж и пятеро детей, старшей девочке - лет 16, младшему - лет 7-8. Несколько раз в течение лета она с детьми и мужем приезжала к нему в гости. Пока муж находился в избе, дети купались в пруду. Андрей с женщиной стояли на берегу, следили за купанием, изредка обмениваясь нежными взглядами. По первому же призыву матери дети беспрекословно вылезали на берег, к удивлению местных женщин, которые охрипли, вызывая своих деток из воды. Я был уверен, что у Андрея - красивая платоническая любовь, пока не узнал, что муж женщины - инвалид, потерявший здоровье при ликвидации Чернобльской аварии. Возможно, ей не хватало мужского тепла. И муж это тоже понимал, а тут появился такой тонкий, чуткий, красиво любящий кавалер!
Жизнь сложна, человеческие отношения непредсказуемы. А думать можно, что угодно и сколько угодно. Реально только то, что видишь своими глазами. А реально наши соседи видели, да Андрей и не скрывал, как зимой, под Новый год, он пригласил семью в лес. Заранее протоптал тропку в снегу, нарядил ёлку, развесил на деревьях вдоль тропки конфеты. Замариновал шашлык, подготовил дрова для костра. Сухие дрова он не поленился принести в лес из избы. Получился чудесный волшебный праздник для детей. Но больше всех получил удовольствие и радость сам Андрей.
С кем-то в деревне он поделился секретом, что готовит для своей пассии фото-календарь со своими чудесными цветными фотографиями.
Свой участок Андрей обрабатывал по-особому. Овощи он выращивал в вёдрах. Они росли кверху по верёвкам и шпалерам. Огурец вырастал ввысь на 2 метра и был весь увешен плодами. Рядом в ведре росла тыква, тоже тянулась кверху. Стояли ещё ведра с какими-то растениями, раскинувшими декоративные красные и полосатые листья. В общем, на участке образовался почти ботанический сад. Его поступки, по крайней мере, в моём понимании, не выглядели "выпендриванием", попыткой выделиться. Он на самом деле был таким, делал всё это не для зрителей, а для себя, для своего удовольствия.
На большей части своего участка он планировал организовать английский газон, а в центре поставить стол для игры в пинг-понг. Когда его спрашивали: " С кем это ты собрался играть, уж ни с Пашкой ли Раком". Он спокойно отвечал: "Да с кем угодно, хоть с вами. Главное - идея".
Мятущаяся душа Андрея постоянно стремилась к чему-то "большому, светлому". Но каждый раз эти стремления выливались в какие-то нелепые действия, смешные и непрактичные, и заканчивалось всё обычно запоем...
Когда я начинаю размышлять о жизни, я умом понимаю, что такие люди, как Андрей ничего хорошего в России не построят. Они даже хуже чем Илюша Обломов, который, причудливо мечтая, всё же не вмешивался активно в жизнь и не коверкал её. Но меркантильные рассудочные, чересчур расчётливые люди мне совсем не симпатичны, даже если они - трудяги.
Андрею нравилось жить в деревне: свежий воздух, чудесная природа, свобода творчества. Запои в деревне не так мозолят глаз окружающим, как в городе: близкие люди отсутствуют, соседи - далеко... Мне кажется, что он чувствует себя счастливым в своей деревенской жизни
5 ноября 2005 года.