Полигон. Книга 2 продолжение 2

 
ГЛАВА 3. УЧЕНЫЙ СОВЕТ


Внезапно дверь широко распахнулась, и Мыслитель в сопровождении Денег решительной походкой вошел по ковровой дорожке прямо в конференц-зал. Он поднялся на подиум и занял свое привычное место за столом. Деньги расположились рядом, у него за спиной.

Недолго посовещавшись, Деньги подозвали переводчика. Тот внимательно выслушал их и заторопился к директору, чтобы вкратце изложить суть. Директор бросил взгляд на Деньги, потом на зал, потом еще раз на Деньги и о чем-то быстро переспросил. Переводчик утвердительно кивнул головой. Директор удивленно поднял брови, хмыкнул и неожиданно улыбнулся.

Гул в зале сошел на нет. Люди, молча, пережидали, когда Мыслитель закончит переговоры и перейдет к делу. Деньги попросили внести в регламент ранее изложенное деловое предложение. Мыслитель согласился легким кивком. Потом он встал, достал из нагрудного кармана футляр с очками, задержал на нем рассеянный взгляд и машинально вернул его обратно на место. Всем стало ясно: Мыслитель будет краток и скажет самую суть.

Ситуация напоминала идеальный штиль внутри урагана. Казалось, Полигон угодил в его эпицентр, в самую сердцевину, где тихо и ясно, и ничто не предвещает катастрофических последствий, которые последуют сразу вслед за этим.

День был жарким. Близился полдень. Нещадно палило солнце. За пару часов воздух в зале прогрелся так, что превратил его в подобие оранжереи. О кондиционерах никто и не вспоминал (дамы обмахивались деловыми бумагами, мужчины ослабили галстуки и, время от времени, вытирали платками потные лбы), от двухчасового сидения всех разморило.
 
Мыслитель искреннее посочувствовал коллегам и не менее искреннее восхитился их самообладанием. Стопроцентная явка и блеск в глазах впечатляли. Было ясно, люди умрут, не задумываясь, по первому его слову.

Мыслитель выждал, пока сотрудники совсем успокоятся, посмотрел на часы, сделал глубокий вдох и начал:

— Друзья мои, мои коллеги, господа…

Он почтительно кивнул в сторону Денег и продолжил.

— Я попрошу всех отключить мобильники, быть предельно внимательными и, по возможности, краткими в своих выступлениях. Сегодня мы выслушаем каждого и примем решение, которое во многом определит нашу общую судьбу.

Мыслитель помедлил, как бы в сомнении, а стоит ли вообще начинать разговор, и, рассудив, что стоит, решительно продолжил:

— Уважаемые коллеги, вчера мы стояли не пороге великого открытия и верили, что оно поможет нам изменить судьбу мира в целом и жизнь нашего института в частности. Сегодня мы вынуждены констатировать обратное. Мы потерпели фиаско.

Инцидент в лаборатории наглядно показал, что Природа оказалась куда мудрее нас. Она вовремя остановила наше движение к гибели, довела до последней черты, за пределами которой мир неминуемо возвращался бы к Хаосу, но не позволила эту черту переступить.

Что касается ситуации с Бессмертием, то она вам известна. Надеюсь, все читали последние новости. Об этом сегодня пишут и говорят достаточно.

Не секрет, что в ходе эксперимента (приблизительно полвека назад) на Острове были созданы оптимальные условия для появления Бессмертных. Условия можно было бы назвать идеальными, если бы не одно НО…

Мыслитель почувствовал нетерпение зала, и перешел к делу.

— К сожалению, предугадать заранее, какими будут последствия и как сложится судьба того или иного открытия, не всегда возможно. То, что произошло на Острове, яркое тому подтверждение. Давайте не будем винить людей и делить их на правых и виноватых. В те годы, когда эксперимент только начинался, многое виделось иначе и, если что-то вышло не так, то это что-то произошло отнюдь не по злому умыслу, скорее, наоборот, по неведению, исходя из самых благих намерений. Куда завели ученых эти намерения, мы уже знаем.

Мыслитель помедлил, но развивать эту мысль дальше все же не стал.

— Лаборатория Генетики по моей просьбе проанализировала ситуацию и определила наиболее вероятный путь генетических изменений жителей Острова. Прогноз, скажем прямо, неутешительный.

Мыслитель поискал глазами заведующего лабораторией Генетики и жестом указал присутствующим прямо на него, как бы приглашая начать дискуссию.

— Николай Петрович, несколько слов, пожалуйста, по проблеме… Ваше видение… Можно с места…

Тучный седовласый генетик, общепризнанное светило мировой науки, тяжело приподнялся со скамьи. Он неторопливо провел рукой по чуть обросшему подбородку и слегка задержал руку…

Авторитет Генетика в научных кругах был непререкаем. Все, с чем соприкасался его проницательный ум, получало стройное и логичное обоснование. Ведущий специалист предпочитал не злоупотреблять научной терминологией, в дебрях которой иные не прочь скрыть собственную несостоятельность, поэтому его речь отличалась простотой и ясностью.

Генетика уважали все: от мала, до велика. Он никогда не ошибался в прогнозах, и потому в научных кругах за ним давно и прочно закрепилась репутация Ясновидца. Иначе его никто и не называл.

Ясновидец никогда не считался блестящим оратором, он вообще избегал публичных выступлений, сознательно предпочитая неторопливые беседы тет-а-тет. Но сегодня от его слов зависело слишком многое, и он не мог, не считал себя вправе обмануть ожидания коллег.

— Что сказать по существу? — ученый выразительно развел руками. — Проблема не так проста. Ее следовало бы рассмотреть комплексно.

Для начала целесообразнее поговорить о времени и бессмертии, обозначить хотя бы в общих чертах точки их соприкосновения.

Напряжение слушателей стало понемногу спадать. Сказывалось вчерашнее переутомление и последствия бессонной ночи. Ясновидец уловил момент расслабления, чуть замешкался, неторопливо достал из кармана чистый носовой платок и смахнул испарину со лба.

Звон разбитого стекла на мгновение прервал тишину. Слева что-то звякнуло и покатилось — повеяло легким ароматом валерьянки. Оба, Кот и Ясновидец, как по команде, развернулись и внимательно посмотрели на даму в светлом, занимавшую у окна едва ли не половину пространства. Дама безуспешно пыталась совладать с тремором кончиков пальцев. Кот напрягся, дама смутилась — Генетик укоризненно покачал головой.

— Прошу воздержаться от излишних переживаний, они никому не нужны, — заметил Генетик. — Для нас важнее объективная оценка событий, а не ее эмоциональная окраска. Попробуем разобраться.

Голос Ясновидца звучал строго и внятно, спокойно... как голос свыше.

— Итак, формально — да, — продолжил он. — Бессмертные живут здесь и сейчас, в настоящем. Но это только на первый взгляд. Лично у меня складывается впечатление, что для них время изменило свою направленность. Думаю, по своим физическим характеристикам оно отличается от нашего. События в нем хоть и развиваются с той же закономерностью, но только происходит это иначе, совсем в другом направлении, в обратном.

Речь Ясновидца прорезал звонкий голос из зала.

— Николай Петрович, для нас ход времени определяется рамками жизни, это понятно. А для них?.. Для них-то ведь этот ход абсолютен, то есть, ничем не определен. Так?.. Если да, то почему?

— Вопрос, конечно, интересный, — подумал Генетик про себя и ухмыльнулся, но в голосе девушки было столько растерянности, что Ясновидец не сразу нашелся, что ответить ей.

Он внимательно оглядел зал, размышляя, кому бы из присутствующих его переадресовать. Вопрос как вопрос. Из всех присутствующих, пожалуй, один лишь Кот с его энциклопедическими знаниями мог бы дать на него вразумительный ответ. Но тот с усердием рылся в собственном портфеле, не обращая внимания на окружающих. Ясновидец, не стал его отвлекать от столь серьезного занятия. Он вздохнул и продолжил сам.

— Время, Люсенька (а это была именно она, практикантка из отдела Бессмертия), не может быть исследовано как материальный объект по одной простой причине — оно нематериально. Да, оно виртуально и оно относительно, и мы не можем перемещаться по его оси так, как мы с вами это делаем в трехмерном пространстве. Время, если разобраться, вообще не ось, оно выходит за рамки геометрии.

— Тогда, как же оно распространяется? — удивилась девушка.

— А вот как… — Генетик помедлил.

— Время, деточка, проявляет себя иначе, совсем не так, как привычное для нас с вами силовое поле. Оно не распространяется, оно возникает. Его энергию нельзя передать ИМПУЛЬСОМ, она передается ОТРАЖЕНИЕМ.

Генетик перевел взгляд на зал. Реакция была неоднозначной. На лицах угадывалось сомнение, точнее, недопонимание. Уж больно сложна оказалась проблема, при кажущейся простоте.

— Теперь для всех, будьте внимательны! — продолжил он. — Теоретически, Вселенная в целом проецируется на ось времени единой точкой и, если где-то там и возникают изменения, то они возникают везде, в каждой ее точке, мгновенно и сразу…

По залу прокатился легкий гул.

— Минуточку-минуточку! — Ясновидец остановил гул ладонью. Он помолчал немного, поднял глаза к потолку, в поисках подходящей формулировки, затем прищурился, вновь перевел взгляд на коллег и... неожиданно улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой. Ответ был найден, но как его донести до сознания людей?! Придется начать сначала, — обреченно подумал он и, не найдя иного выхода, начал:

— Время, как известно, есть неотъемлемое универсальное свойство материи, так?.. Так. С этим никто не спорит. Материя его не экранирует, она его содержит. Время, если так можно выразиться, грандиозный поток, охватывающий и связывающий воедино все системы Мироздания и все процессы, происходящие в них, в комплексе.

Лично я сторонник теории Николая Александровича Козырева. Она вам известна. Упуская подробности, скажу лишь главное: движение времени возможно лишь в двух направлениях — в прямом и обратном. Либо слева направо, либо справа налево (то есть, по или против часовой стрелки — не иначе). Что, по сути, и происходит, причем, одновременно.

Теперь попробуем представить парадоксальную ситуацию: два абсолютно равных, но противоположно направленных потока времени, которые не могут соприкоснуться в реальности никогда, по непонятной причине сдвинулись и сошлись в единой точке пространства, совместились… здесь... на острове. Представили? Отлично! И что в этом случае, по-вашему, произойдет, а?..

Присутствующие заерзали. Все перемешалось, все пришло в движение. Посыпались реплики:

— Тут все ясно, — донеслось со сцены, — спорить не о чем.

— Теоретически равенство действия и противодействия приведет к остановке движения в точке соприкосновения: плюс и минус уничтожат друг друга и обнулятся, — скороговоркой промурлыкал Кот.

— А кто спорит?! Нет плюса и минуса — нет ни энергии, ни движения. Это факт.

— Не торопитесь с выводами, — прервал дискуссию Ясновидец.— Да, закон сохранения энергии универсален. Он воздействует на Ход Времени так же, как и на все остальное, аналогично, с той лишь разницей, что остановка движения Времени, приведет не к остановке Времени вообще, а к его уничтожению.

Феномен бессмертия это, если так можно выразиться, разрушение времени. Он по природе чем-то сродни компьютерному вирусу: то есть, не просто блокирует программу, а берет под контроль всю систему, и вы уже не можете ею управлять. Не можете.  Он ею управляет, он дестабилизирует ее и, в конечном счете, он ее разрушает. Если бессмертие появится в мире хоть на мгновение, нам с вами уже ничто не поможет. Время, и Материя исчезнут разом.

 Далее, из всего того, что было сказано Ясновидцем, логически следовал весьма неутешительный вывод: мир, в котором отсутствуют и время, и причины, определяющие его движение, этот мир должен был бы просто перестать существовать де-факто.

Самоуничтожение мира означало бы его мгновенный переход в исходное бессистемное доупорядоченное состояние — в Хаос. Ни человек, ни Разум этого допустить уже не могли, поэтому бытие Бессмертных было заблокировано самой природой, но для этого ей потребовалось нарушить собственный Закон.

— Да, — подвел неутешительный итог Ясновидец, — Бессмертные по всему должны были бы уйти из реального мира в иной, в мир вечности. Но они не ушли... И тогда Природа, спасая Время, предотвращая его распад и вместе с ним распад Мироздания, вынуждена была удержать их причинно-следственную связь на уровне одного-единственного гена. Этим геном суждено было стать гену мутации. Так был нарушен ее Закон. К сожалению, мы обязаны это признать.

Ясновидец замолчал. Он внимательно смотрел на присутствующих. На лицах у многих читалась растерянность. Сам факт Бессмертия никто не отрицал, но никто не ожидал услышать сценарий такого разворота событий. Все представлялось проще, примитивнее.

Впереди замаячил Конец Света.

В глазах у женщин читалось отчаяние. Нужно было срочно менять тактику. Недопустимо внедрять в сознание людей мысль о неминуемой гибели, надо оставить им хотя бы шанс, последний шанс. Пусть это будет надежда.

Ясновидец достал из бокового кармана уже изрядно помятый за утро платок, скомкал его, вытер пот с лица и засунул обратно.

В тишине над залом пролетела немолодая институтская муха по кличке Зараза, из подопытных. Иначе ее никто и не называл. Неуемное любопытство и крайне въедливый  характер этой особы стали уже притчей во языцех. С ней предпочитали не связываться.

Монотонное жужжание Заразы лишь усилило ощущение надвигающейся катастрофы.

Кот давно положил глаз на муху и ждал лишь подходящего момента, чтобы ее прихлопнуть. Момент настал — Кот интуитивно примерил дистанцию. Сработал инстинкт охотника. Муха, нутром почуяв опасность, мгновенно сиганула в ближайшую форточку, не прощаясь. Зал проводил ее взглядом и с облегчением выдохнул, после чего присутствующие снова сосредоточились на Ясновидце.

— Я хотел бы немного разрядить ситуацию, — продолжил он спокойно, по-деловому. — Попробуем обойтись без страхов и ужасов. Представим себе обычный компьютер. Алексей Евгеньевич, вы мне поможете?

Алексей Евгеньевич утвердительно кивнул головой. Он помогал всегда даже в самых безнадежных ситуациях. Маленький, худощавый, молчаливый и абсолютно спокойный, он, по общему мнению, творил чудеса на своей машине. За это полигонщики прозвали его Компьютерным гением, или попросту — Гением.

— Рискну предположить, ваша точка зрения несколько отличается от общепринятой, хотелось бы узнать о ней подробнее.

Жестом руки, не глядя, Ясновидец указал на Гения, а затем на середину зала, как бы приглашая последнего спуститься вниз.

Гения было легко отыскать даже в переполненном зале. Он всегда сидел наверху на последнем месте и никогда его не менял. В табеле о рангах место это ценилось высоко. Какой-то однажды шутник из местных, по приколу, припаял к нему бронзовую табличку с надписью «Место Гения». Коллеги поулыбались, но табличку снимать не стали. Понравилась. И пошла о нем слава по всему Городку.

Место гения демонстрировали с гордостью гостям Полигона как достопримечательность, и даже разрешали присесть. Гости смущались, но от удовольствия его занять не отказывались. Каждому хотелось почувствовать себя Гением хоть на минуточку. Среди студентов и практикантов бытовало мнение, что сдать зачет любого уровня без подготовки можно, если предварительно посидеть на нем. Сотрудников это забавляло, и они охотно подливали масла в огонь.

Сокрушалась одна лишь тетя Груша. Она по совместительству мыла полы в зале и по этой причине имела свой собственный ключ. Ключ был заветным для любого студента, и потому в период сессии сюда начиналось массовое паломничество любителей халявы. Житья от них не было никакого. Но это так, к слову.

Гений тем временем уже успел спуститься вниз. Он немного замешкался у сцены, но подниматься туда не стал, просто остановился внизу посреди зала, поправил галстук, пригладил ладонью и без того гладкие волосы и заговорил неожиданно тихим голосом.

Не берусь судить о природе Бессмертия, это дело генетиков, скажу лишь пару слов о Времени и Вечности, о том, как лично я представляю себе этот феномен. Строго говоря, для меня Вечность — некая структура, способная хранить и мгновенно выдавать нужную информацию. Диск D, если хотите. Немного примитивно, конечно, да простят мне коллеги мое невежество.

Но именно туда, в вечность, поступают данные обо всем, что происходит в любой точке Мироздания.

Ну, а все, что происходит с нами здесь и сейчас, это уже диск С. Это наше настоящее, наше Время. Оно ни в коем случае не среда и не пространство — оно свойство материи. Живой материи.

— Вы хотите сказать, Время не только объективная реальность, но и наше субъективное переживание его? — неожиданно прервал его вопросом с места Мыслитель.

— Да, именно так, — подтвердил Гений, — оно и объективно, и субъективно в равной мере. Лично я понимаю его, как способ перехода одного состояния материи в другое. Способ. Нечто подобное мы наблюдаем в кинематографе. При определенной частоте смены кадров изобразительный ряд теряет свою статичность и воспринимается нами не как сумма единиц, а как мягкий переход одного состояния в другое, как процесс движения, если хотите. Это и есть субъективный фактор. Тут главное скорость. Однако вернемся «к нашим гусям».
 
Диск-С сам по себе это еще не время, это лишь некая среда для его проявления. Остальное сложнее. Лично я воспринимаю Время как некий действующий процессор в рамках той или иной операционной системы. Эффект подобного взаимодействия нам известен — это появление новой информации.

Теперь о главном: все, что происходит на диске-С, берет свое начало на диске-D, там же все и заканчивается. И мы вновь возвращаемся туда, откуда пришли — в Вечность. Это норма. В противном случае весь этот процесс просто утратил бы смысл. Вечность лично мне напоминает гигантское хранилище, банк данных, обеспечивающий надежную защиту информации. Чтобы получить доступ в этот банк, нет необходимости преодолевать расстояние в парсеки или выходить за пределы Вселенной.

Мы прямо здесь и сейчас буквально купаемся в океане информации. Она окружает нас повсеместно, она пронизывает нас, но получить к ней доступ могут лишь единицы. У остальных отсутствует код доступа. Вечность находится за пределами времени, то есть, за пределами нашего бытия. Она несовместима с жизнью. Тот, кто однажды туда попадает, оттуда уже не возвращается. Войти туда можно лишь на ментальном уровне. Но даже на этом уровне попасть туда сложно. Одного желания мало, нужна причина. И не просто причина, а настоятельная необходимость.

Причинность, как вы понимаете, это уже из области Разума. Мы же лишь его составная часть. Да, мы можем ускорить жизненно важные процессы или замедлить, мы можем даже остановить их, как, например, это произошло с Бессмертными. Но не в этом суть. Не знаю, понятно ли я говорю…

Мне и самому порой многое неясно. По аналогии с программированием нынешнее состояние островитян чем-то напоминает активную программу, которая не работает, не отвечает. Она зависла: данные туда не проходят и оттуда не возвращаются. Программа не управляется. Она уснула. Но это еще полбеды. Хуже будет, если она проснется. Слетит система.

Теперь о проблеме бессмертия с точки зрения информатики...

Рассмотрим ее как некий специфический файл. Он ничего не создает, он разрушает. Казалось бы, обычный разрушитель, но противостоять ему трудно. Его сложно, порой, невозможно уничтожить, но можно вылечить. Вопрос, как его лечить? На это вопрос, думается, должны ответить генетики.

— Понятно, — подытожил вступление Мыслитель.— Николай Петрович. У вас есть что добавить?

— Думаю, да, — ответил Ясновидец после непродолжительной паузы,— я хотел бы уточнить один момент. Природа, не имея иного способа противостоять Бессмертию, отступила. Но, чтобы уберечь себя от крайне опасного присутствия бессмертных в реальном времени, она заблокировала островитян, подобно тому, как это делает Касперский: поместила сообщество в некий изолятор, в кольцо, точнее в капсулу, в которой ход времени ведет отсчет в обратном направлении.

Внутри капсулы время утрачивает скорость течения и как бы останавливается. Вероятно поэтому Бессмертные могут находиться в ней достаточно долго, не причиняя вреда системе жизни в целом. По сути, природа дала нам шанс, и мы должны его использовать.

Однако на этом пути нас подстерегают опасности. Время Бессмертных не остановилось: оно лишь внешне замкнулось, но внутри продолжает двигаться. Процесс их бытия пошел не то чтобы вспять, он все время возвращает Бессмертных к одним и тем же событиям. А вот ген мутации, напротив, работает четко, как часы и уводит их генотип все дальше от природного прототипа. Этим он особенно опасен.

В перспективе вечности появление во Вселенной существа с аномальными свойствами (монстра) более чем реальна. Ситуация рано и ли поздно выйдет из-под контроля. Никто на сегодня не может даже приблизительно определить, куда уведет Бессмертных процесс мутации, — закончил свое вступление Ясновидец и развел руками.

Никто не проронил ни слова. Казалось, каждый слушал биение собственного сердца. Не поверить Ясновидцу было невозможно. Его слова сбывались всегда, в любой ситуации. Ученый немного помедлил и тихо добавил.

— Я просмотрел отчеты эксперимента за весь период. С определенной долей уверенности могу сообщить следующее: Бессмертные пока еще люди. Но долго они оставаться людьми не смогут. Генетическая цепочка каждого меняется с поразительной быстротой и в строго индивидуальном направлении. Исход может быть различным, да и результат, если честно, не поддается прогнозу.

Точно предсказать, во что переродится каждый индивид, я не берусь. Они неоднородны. Боюсь, ничего хорошего нас с вами не ожидает.

Ясновидец на мгновение прикрыл глаза и как бы ушел в себя. Зал не шелохнулся. Заглянув в будущее, получив, очевидно, ответ на интересующий вопрос, он продолжил.

— Необходимо срочное вмешательство в генетическую структуру Бессмертных. Пока еще изменения не коснулись базовых составляющих, но дело к тому идет. Пугает скорость процессов. Она нарастает. Больше мне сказать нечего. Надо думать…

Ясновидец грузно опустился на место — сотрудники заерзали.

Мыслитель развернулся и жестом обратился в зал.

— Что скажут химики?

Хрупкая миловидная дама вздрогнула и быстрым движением сгребла бумаги со стола. Она все еще находилась под впечатлением только что услышанного. Бумаги разлетелись из-под пальцев. Руки определенно не слушались ее. Дама выпрямилась и, опираясь на прямые ладони, слегка подалась вперед. Глаза скользнули в сторону и быстро пошли вниз. Она тяжело вздохнула, как бы не решаясь начать.

— Пока ничего, — выдохнула она, наконец, слегка осипшим от волнения голосом. Потом прокашлялась и продолжила выступление в более спокойном тоне.

— Химики получили образец Эликсира только вчера вечером. Работа уже началась, но о результатах пока говорить рано. Могу сообщить одно: вещество по структуре сложное, органического происхождения, аналога не имеет.

Замечено: вещество постоянно изменяет свой состав. Очевидно, в основе его формулы заложен фактор времени, о нем только что говорил Николай Петрович. С таким феноменом наука еще не сталкивалась. Предварительно выделенная базовая составляющая нуждается в дополнительном исследовании. Химики просят дать им возможность продолжить работу и предоставить для этого все необходимые материалы. Что касается оборудования, список уже составлен, нужна ваша виза. Я уточню кое-что и передам его вам к концу дня.

— Понятно, — подытожил директор.— Ну что, послушаем наших героев? Интересно, что нам сегодня поведают наши "бессмертные"... Вы готовы? Прошу!

Зал оживился.

Присутствующие с нескрываемым интересом рассматривали героев дня. Тема нервничала. Ее беспокойство тут же передалось Пегасику — он испуганно втянул крылья, подобрал копыта и жалобно заржал. Серебристая грива лошадки заискрилась.

Кот навострил уши. Его напускное спокойствие как ветром сдуло. Огненно-рыжая шерсть Кота медленно вставала дыбом.

Кощей побледнел, резко выпрямился и заговорил сходу. Интонации его голоса выдавали глубокое волнение. Кощей понимал, как много зависит от того, что он скажет теперь, поэтому он был сдержан и точен в определениях.

Деньги тем временем с интересом разглядывали необычную компанию. От нее невозможно было оторвать взгляд. Особенно хороша была Тема. Бессонная ночь окончательно выбила ее из колеи. Она волновалась и плохо владела собой. Щеки Темы пылали огнем, глаза блестели. Неожиданно она помолодела.

Магнат, в котором угадывался бесспорный лидер финансового сообщества, буквально впился в нее взглядом. Магия лица этой женщины была так велика, что он не в силах был ей противостоять. Остальные сосредоточили внимание на Кощее.

Оратора слушали предельно внимательно. Переводчик был ас своего дела. Он передавал точно не только смысл и интонацию голоса, но даже индивидуальность каждого.

Деньги знали о Кощее достаточно, но вот так, лицом к лицу, ученого видели впервые. Внешность его, его темперамент и широкая эрудиция казались весьма убедительными.

Кощей вкратце обрисовал ситуацию причем, довольно объективно. Из его выступления следовало личное категорическое неприятие Бессмертия как такового, и в этом с ним были солидарны все. Финал был особенно ярким. Он начал так.

— Я хочу, чтоб вы поняли: нам предстоит бороться не с Бессмертными, а с бессмертием. Эти люди (я подчеркиваю, они люди) стали научным материалом не по своей воле, и те, кто сделали их Бессмертными, тоже не ставили перед собой задачу причинить им зла. Бессмертие мыслилось во благо. Людям предложили то, от чего любой из нас, присутствующих здесь, вряд ли смог бы отказаться. Такова природа человека. Но предугадать заранее весь спектр проблем, которые повлечет за собой Бессмертие, в тот момент было нереально.
 
Теперь о том, как бороться и победить бессмертие.

Уничтожить островитян физически, взорвав, к примеру, Остров, не получится. Они бессмертны. Они просто изменят форму, трансформируются, и нет гарантий, что в новом своем обличии жители Острова станут менее опасными. Суть-то их останется прежней!.. Но они перестанут верить людям и ждать от них помощи.

Кому-то нужны враги в их лице?!

Я думаю, никому. Нам нужны союзники. На мой взгляд, победить зло можно, поняв его природу. Вот этим и займется наша лаборатория.

Голос с места прервал Кощея вопросом.

— А вы убеждены, что в процесс их жизнедеятельности можно вмешаться, и вернуть ситуацию на исходную позицию?

— Да, убежден. Можно и нужно, но это возможно лишь на генетическом уровне. Есть вероятность поворота процесса вспять, возврата его на точку отсчета. Лучше все завершить естественным путем, так считает наша Лаборатория. На это нужно время. Пока оно есть, но, сказать по правде, его у нас недопустимо мало. У меня все, — неожиданно закончил Кощей и опустился на стул рядом с Темой.

У всех, кто его слушал, настроения отнюдь не прибавилось. Аплодисментов не было, да они и не предполагались. Было полное ощущение приближающейся катастрофы. Даже солнце за окном заволокло тучами и сразу стало холодно. Настроение  усугубляла гнетущая тишина. Она все более сгущалась.

Чтобы как-то ее разрядить, Мыслитель пригласил на сцену Деньги.

Магнат был первый, кто вышел в этот день на трибуну. Его внешность вполне соответствовала его статусу. Это был строгий пожилой американец, огромного роста, ладно скроенный и крепко сшитый.

В огненных волосах, чуть тронутых сединой, и крупных веснушках, усыпавших все его лицо, угадывалось старинное ирландское происхождение. Он был достойным сыном своего отца, крупнейшего банкира Манхэттена, и любимым внуком своего деда, чьи предки, не побоявшись трудностей, на телегах двинулись на запад и покорили прерии.

Магнату с его мужской хваткой и внешним обаянием сопротивляться было бесполезно. Он мог бы стать секс-символом Голливуда… ...Легко… ... только пожелай он этого… … или президентом своей страны. Но Магнат хотел другого — не время говорить об этом.

Сейчас же ему надлежало экстренно вмешаться в стихийно возникшую ситуацию и направить усилия всех в желаемое русло.

Речь Магната была краткой, но яркой. Он спокойно и элегантно предложил финансовую и деловую поддержку институту в любой форме, на которую только способен мировой капитал. Перспективы были таковы: лаборатория Бессмертия получает в свое распоряжение новый филиал на небезызвестном Острове и в полном составе на несколько лет перемещается туда до окончания исследований.

Эту же возможность получают члены их семей (никто не может точно предугадать, как долго продолжатся поиски). Руководитель филиала наделяется особыми полномочиями. Он может приглашать специалиста любого ранга из любой страны на любой срок.

Участники эксперимента освобождаются от всех формальностей по оформлению виз и авиабилетов. Потребности ученых в техническом плане с этой минуты становятся приоритетными для всей мировой индустрии.

Время на сборы — неделя. Остальное — в процессе работы.

Мыслитель встал с места и поблагодарил Магната. Он пообещал к концу следующего дня предоставить список лиц покидающих Полигон, приказ об их командировке и все необходимые документы. Кроме того, в списке будут перечислены все лабораторные животные, присутствие которых необходимо на острове в ходе эксперимента.

На том заседание закончилось, и все разошлись в полном изнеможении.


ГЛАВА 4. ОСТРОВ И ЕГО ОБИТАТЕЛИ


Вертолет приземлился в точно назначенное время. Из раскрытого грузового отсека уже закончили выгружать ящики, контейнеры, мешки и прочее богатство, которое нетерпеливо ждали те, кто вышел встречать прибывших.

Последней борт покидала миловидная девушка. Необычайная внешность ее, нестандартная даже для таких экзотических мест, как экваториальная зона, обращала на себя пристальное внимание окружающих.

Чуть скуластое лицо, черные как смоль, волосы, коротко стриженные, как у подростка, и темно-синие глаза в обрамлении густых и длинных ресниц делали ее и без того своеобразную внешность еще более выразительной. Те, кто не был знаком с нею раньше, не могли оторвать от нее взгляд.

Фигура девушки тоже вызывала интерес. Плотные тугие джинсы красиво обтягивали ее, подчеркивая сильные бедра. Невероятно тонкая талия делала ее фигуру еще более женственной. Запястья рук и длинные пальцы выглядели довольно импозантно. Их красоту дополнял узкий металлический браслет с датчиком. Каждый  сотрудник Полигона на острове имел такой браслет, но о нем чуть позже.

Движения девушки были упругими. Когда она шла, казалось, ступни ее не касались земли вообще. Девушку сопровождал худощавый крепкий мужчина. В его облике с трудом угадывался прежний Кощей. Да, собственно, ни у кого не повернулся бы язык назвать его Кощеем.

То, что эту пару объединяло нечто большее, чем просто служебные отношения, было ясно всем. Достаточно было взгляда.

Девушка улыбнулась и показала ученому на стоявшую поодаль женщину. Тот расцвел и обмяк, глаза засветились. Он приветливо помахал женщине, как бы предвосхищая радостную встречу, но обстоятельства удержали его у одного из ящиков, он быстро отдал распоряжения грузчикам и поспешил вместе с девушкой навстречу к ней. Женщина стояла, и терпеливо ждала, пока Александр и его гостья закончат дела и подойдут к ней сами.

Пока народ занимался делом, из окна вертолета лихо, с веселым ржанием выпрыгнул Пегасик и тут же метнулся к Анисье. Он прилетел на Остров с оказией и был искренне рад этой встрече. Пегасик отсутствовал более года и безумно тосковал по своим полигонщикам.

Экстравагантный прикид конька резко выделялся на общем фоне. Не заметить его было невозможно. Эдакий «шик с отлетом»!

Грива Пегасика вздыбилась ирокезом, копыта сверкали подковками с бриллиантовыми вставками, массивная золотая цепь сообщала ему особый шарм, слегка отягощая шею. Имидж довершала элегантная шляпа из мягкого фетра белого цвета с красиво изогнутыми полями.

Казалось, он вынырнул не из утробы вертолета, а соскочил прямо с глянцевой обложки журнала Плейбой.

Жизнь Пегасика рисовалась сказкой. Год назад он удачно дебютировал в Голливуде как сценарист. Оригинальность его творческого метода и искрометный юмор пришлись как нельзя кстати.

Пегасика заметили и высоко оценили.

Вручение Оскара стало едва ли не роковым событием в жизни конька. Слава обрушилась на него внезапно. Она ошеломила его и чуть не погребла. Бедный конек отбивался от докучливых папарацци и поклонниц (старых и молодых) денно и нощно, всеми четырьмя копытами — но безуспешно…

Там, в Голливуде, за него взялись круто и  безжалостно обрекли на коммерческий успех.

Перво-наперво в полном соответствии с Голливудскими стандартами коньку отпилили зубы и вставили ослепительно белые фарфоровые коронки, от чего улыбка Пегасика сделалась неотразимой.

Затем коньку изменили имя, и однажды на  вечернем телешоу Пегас предстал перед кинематографической элитой как «Русский жеребец».

Специалисты сработали на совесть: блистательно записали фонограмму с его мелодичным ржанием, пропустили ее через фильтры, убрали верха, добавили низы, усилив тем самым любовный пыл, отчего ржание конька переполнила эротика, и полилась она через край прямо в эфир.

Фонограмма понравилась. Успех был бешеным! Чуть позже к ней добавили спецэффекты, и зазвучала она в эфире, как позывные «Эха любви».

Эфир заколебало, и от поклонниц совсем не стало житья.

Конька пугал их необузданный нрав и ничем не объяснимая страсть к его крыльям, перья которых женщины норовили ободрать себе на шляпки.

Случилось то, что должно было случиться.

Однажды на вечеринке он потерял бдительность, и к утру на крыльях не осталось ни единого перышка. Конек с горя едва не сошел с ума. Чтобы не прерывать съемку телесериала, героем которого был, конечно же, наш Пегас, пришлось заказывать нейлоновые чехлы, имитирующие царственно прекрасное оперение (отмена была чревата выплатой колоссальной неустойки).
За свою популярность звезде Голливуда пришлось поплатиться собственной шкурой в прямом смысле этого слова. Был такой момент.

Как-то раз для ток-шоу «Золотая лихорадка», рейтинг которого был феноменально высок, шерсть конька отмелировали особой краской так, что она засияла. Эффект превзошел ожидания. Во время прямого телеэфира Пегасик метался, точно Жар-птица, среди скромно одетых миллиардеров и их шикарных кинозвезд и поражал воображение присутствующих своим феерическим блеском.

Женщины от него ну, просто впадали в транс.

Остаток ночи и весь следующий день прошли в страданиях. Шкурка конька под воздействием аллергенных компонентов покрылась сыпью и чесалась так, что он вынужден был обрить ее наголо.

После этого и без того горькая жизнь секс-символа стала совсем невыносимой.

Ничем не прикрытая нагота его убивала! Коньку было противно смотреть на себя в зеркало. Его сексуальность дошла до того логического предела, за которой начиналось откровенное порно. Вдобавок ко всему, конек стал вздрагивать и пугаться сам себя по ночам.

Пегасик тяжело переживал случившееся и горько оплакивал утраченную шерсть и продырявленные уши. И тогда он решил бежать из Голливуда! Бежать куда глаза глядят... навсегда... и начать новую жизнь там, где его помнили и любили как простого Пегаса, а не как голливудского жеребца.

Нахлебавшись публичной славы по уши, Пегасик едва дождался, когда, наконец, шерсть слегка отрастет, и улетел на Остров подальше от цивилизации, чтобы вновь вернуться к простой деревенской жизни и обрести, наконец, покой: пожить на природе... попастись на вольных хлебах... полетать в облаках, вбирая полной грудью поэтическое вдохновенье...

В мечтах он давно уже видел себя диким вольным мустангом, несущимся во весь опор по полям и лесам: свободно, без ирокеза, с растрепанной по ветру гривой. На спине, крепко прижавшись к его шее, сидела Тема. Ветер рвал ее одежды и волосы. Она повизгивала от страха и удовольствия. Пегасик мчал ее по высокой траве в ромашках прямо к счастью.

Иногда воображение рисовало совсем иную картину. Ему казалось, что Тема это и не Тема вовсе, а маленькая послушная пони со светящимися добрыми глазами под аккуратно стриженой челкой.

Пони была доверчивой и нежной, совсем как его Тема. Она нуждалась в защите, и он, смелый и сильный Пегас, оберегал бы ее. Он, не задумываясь, отдал бы жизнь за нее по первому слову, попроси она его только об этом. Жизнь дикого молодого мустанга рядом с этой прелестной лошадкой представлялась ему сказочно прекрасной...

Пообвыкнув, наконец, к яркому свету, Пегасик заметил родное лицо.

От радости конек взмыл вверх и рухнул прямо на руки женщины. Там он и затих. Обняв его и ласково прижав к груди, женщина неожиданно расплакалась. Она уж и не чаяла увидеть свою любимую животинку.

Да-да, это была именно она, наша Анисья, мисс Доброта Вселенной (так называли ее Бессмертные). Ее здесь знали все, и все любили. Она стала тем стержнем, тем недостающим звеном, которое объединило доверием людей, зверей, и Бессмертных.

Ей удалось то, что никому никогда не удавалось. Наша Анисья смогла подружиться с Деревом.

Их первая встреча и первое знакомство произошло в исключительных обстоятельствах, о которых не знал никто, кроме них двоих и... еще одного...

О нем мы расскажем чуть позже, потому что в этот момент к Анисье радостно устремились двое, Мотя и Александр.

Мотя-Мотя! Ее любимый лягушонок! Малышка Матильда! Девушка, которой она дала новую жизнь и новую сущность, осчастливив вдвойне себя и своего Александра.

Мотя и бабушка крепко обнялись и расцеловались. Александр опустил сумки на песок, выпрямился и ждал своей порции радости  и своего поцелуя.

Встреча была сердечной. Подарки были вручены и с благодарностью приняты, и вся компания двинулась вглубь острова, не дожидаясь Кота, который замешкался у вертолета в поисках чего-то очень важного.

Что ни говори, это был один из тех счастливых дней, когда спорится любое дело. Но о делах никому говорить не хотелось. Все на завтра. А теперь отдых.



ГЛАВА 5. МАГНАТ И ТЕМА



Анисья вместе с Мотей поселились на Острове чуть позже других, когда и база была оборудована полностью, и работа ученых-исследователей уже началась. Почти одновременно с ними туда же переехала Тема. Ее ненадолго задержали дела в Европе и еще одна проблема, которая нуждалась в решении и к которой Тема боялась подступиться.

Речь шла о человеке непростом. От него на Острове зависело многое. Тема была в полном смятении, и была на то причина. Воображение Темы занимал Магнат. Все произошло молниеносно в то самое утро на Ученом совете, когда Магнат вышел на  сцену с предложением к сотрудникам Полигона.

В какой-то момент их глаза встретились, и отвести их в сторону уже не смогли ни он, ни она. Так уж вышло, что речь Магната от первого слова до последнего была обращена лишь к ней — Теме. Это отметили все. С той поры и началась эта странная любовь, которая обоих печалила, и по всему было видно, что не к добру она. Мечтать о счастье в эти годы было для них верхом легкомыслия (пропасть их разделяла), но не мечтать они уже не могли.

Тема была значительно старше Магната, и вообще она видела мир по-иному. Все, что волновало его, выходило далеко за рамки ее интересов. Все, к чему стремилась она, с трудом понимал он. Но ничто уже не могло остановить эту любовь. Медленно, но верно жизнь сближала этих незаурядных, далеко не молодых людей. Оба были красивы, оба были умны, и оба были по сути своей одиноки.

Судьба Магната была трагична.

Семь лет назад он потерял жену. Она звалась библейским именем Ева. Кем была для него эта женщина, Магнат понял не сразу. Он знал ее всегда (с раннего детства), она была единственной дочерью близкого друга его отца. Вероятно, поэтому они частенько проводили время вместе. Обе семьи мечтали соединить судьбы детей, но жизнь распорядилась иначе.

Годы взросления, поиски собственного пути и поиски того, что найти было почти невозможно, разбросали их по свету.

Они встретились случайно в Париже. Все произошло стремительно, как, впрочем, все всегда происходило в жизни Магната. Нужно было на что-то решаться, и он, почти не раздумывая, принял это решение.

Жизнь расставила все точки над «и».

Счастье его было кратким, но ярким и щемящим. Ева ушла из жизни первой, по собственной воле, оставив его в смятении с двумя далеко не взрослыми мальчиками. Жена была неизлечимо больна. Болезнь к ней возвращалась с определенной последовательностью, погружая сознание женщины с каждым новым витком все глубже и глубже в бездну безумия.

Болезнь имела глубокие генетические корни. Статистика показывала, что эти гены не так уж редки и по каким-то серьезным причинам нужны человеческой популяции. Однако Магнату этот факт утешения не приносил.

Бог пощадил его детей. Болезнь жены не передавалась по наследству сыновьям, а дочерей у них не было.

Магнат так и не смог забыть ее, свою Еву.

Гибель жены мало что изменила в ежедневной жизни банкира, но в ней появилось нечто новое, безысходное: зияющая пустота в душе, и она почему-то не зарастала. Магнат бессилен был заровнять эту пропасть, заполнить ее хоть чем-то, отдаленно напоминающим Еву. Дыра была огромной, как Вселенная. Она как шрам, медленно затягивалась пленкой, но эта пленка была тонка, и прикасаться к ней было больно. Всегда.

Шли годы...

Постепенно время сглаживало тоску по ее близости. Память все реже и реже возвращала ему отдельные детали ее образа: сладковатый запах тела, вкус ее мягких губ и легкое ощущение собственной кожи от прикосновения ее ладоней, бедер, кончиков волос...

Женщин вокруг было много, но они интересовали Магната постольку поскольку. Допускать их близко он избегал. Обычно, если сближение и происходило, то ненадолго… и было поверхностным. Женщина на какое-то время становилась его сексуальным партнером, не более. Со временем страсть к женщине легко и логично уступила место страсти к деньгам.
Деньги для Магната стали мерилом всего, потому что они были реальны и предельно понятны.

Ситуация с Темой выбила его из колеи, и Магнат растерялся. Земля уходила у него из-под ног. Причина была в нем самом: он не мог определиться в собственных желаниях. Зато он четко знал, чего он не хочет ни при каких обстоятельствах. Он до боли душевной не хотел ее терять, и более всего не хотел, чтобы Тема видела в нем именно Деньги.

Магнат в своем кругу богатым себя не считал. Да, он знал, что денег у него достаточно, и, в случае необходимости, любая сумма будет ему предоставлена немедленно. На финансовом Олимпе за ним по праву закрепилась репутация чрезвычайно удачливого и дальновидного банкира. А еще он был просто порядочным человеком и, как ни странно, это ценилось многими.


У него был особый талант на деньги. Они сами шли к нему в руки. И не просто шли, текли рекой. Деньги выделяли его из многих. Магнат умел так виртуозно распорядиться мощными финансовыми потоками, что деньги в его руках многократно множились и становились всемогущими.

Деньгам это нравилось, и они позволяли Магнату делать с ними все.

Но Тема… Ее невозможно было купить, предложив деньги. Ее следовало завоевать... Но как, какой ценой, на что он был готов пойти ради нее?!

Тема, однако, тоже была совсем не так проста, какой казалась многим. Она была самодостаточна. Магнат это чувствовал. Жизнь и многолетнее общение с далеко неглупыми людьми воспитало в ней леди, но Бог сотворил ее женщиной страстной, склонной к глубоким и серьезным чувствам. Интуитивно Магнат догадывался об этом. И не только он один… Многих это отпугивало.

Мужчины подспудно чувствовали ее потенциальную силу, но ответить ей на любовь в большинстве своем им было нечем. Она была сильнее многих. Она отличалась.

Не секрет, когда женщина становится сильной, она остается одинокой. Тема боялась собственной силы и самой себя, но более всего ее пугало одиночество: страшно было ходить по земле одной, но гораздо страшнее летать одной в небе.

Небо влекло ее необычайно — она редко позволяла себе туда залетать. Велик был соблазн однажды сложить крылья в отчаянии, упасть на землю и разбиться насмерть. По этой причине Тема запретила себе любить и полностью ушла в работу.

Нельзя сказать, что ее более ничего не интересовало. Она ценила все, что составляет счастье женщины. Она вообще любила жизнь во всех ее проявлениях. Тема бросалась в работу от отчаяния, убегала сама от себя, пряталась там, чтобы не было времени думать о том, о чем так хотелось подумать! Просто однажды она перестала обманывать себя, а больше ее обмануть не смог бы никто.

Тему почти не интересовала научная карьера и сопутствующие ей атрибуты успеха: книги, звания, регалии. Она занялась Бессмертием, как бы предвосхищая проблемы, с которыми столкнется человек в недалеком будущем и от которых ей придется спасать его.

Бессмертие как феномен в то время было еще малоизученно. Работа предстояла многолетняя и напряженная без каких-либо гарантий на успех. Скорее, наоборот. К тому же, научные поиски почти не оставляли ей времени на личную жизнь, и это ее вполне устраивало.

Но, несмотря ни на что, Тема всегда оставалась привлекательной для мужчин, особенно молодых. Они искали ее внимания и находили удовольствие в общении с ней. Мужчинам нравился ее интеллект и глубокое понимание сути, они тянулись к ней и хотели ей соответствовать (хотя бы внешне), но это было непросто. Планка была высока и не ею установлена. Мужчины сами ее определяли.

Чтобы взять эту высоту, мужчинам приходилось карабкаться на пьедестал. Но жить на пьедестале было холодно и как-то неуютно. Рано или поздно желание личной свободы и более-менее определенного карьерного роста брало верх над высокой духовностью, и мужчины покидали Тему, отдавая предпочтение другим женщинам, попроще, с кем общение не вызывало вопросов.

Тема не ставила мужчин в рамки, которые им постоянно приходилось бы ломать, как они привыкли делать это дома, доказывая своим женщинам собственную значимость. Однако вне этих рамок мужчины жить уже не могли. Это была не жизнь!

Полная свобода их дезориентировала. Они терялись и искали ограничители, чтобы снова бороться, потому что борьба их закаляла и становилась смыслом существования. Они даже научились находить в ней элемент удовольствия. Так они чувствовали себя мужчинами.
Тема с грустью наблюдала эту возню и старалась не вмешиваться.

Ситуация с Магнатом ее захватила необычайно. Каждый человек имеет свой потолок, свой уровень, но границ Магната Тема не видела. Его внутренний мир был бесконечен и многополярен.

То, что она захотела войти туда, не вызывало сомнений. Сомнения были, зачем он тоже хочет этого сближения. Но на этот вопрос даже самому себе Магнат не смог бы ответить. Он никогда не сближался с бизнес-женщинами, чтобы не усложнять себе жизнь. Такие женщины всегда стремились выйти из-под его контроля, а он этого не допускал.

Но с Темой все складывалось иначе. Она стала для него важнее дела. Она была загадкой, «вещью в себе». Ему очень хотелось овладеть ею, понять ее суть и то, кем он стал для нее. Ради этого он готов был пойти на любые условия.

Когда Магнат думал о ней (а думал он постоянно), воображение рисовало ему сказочные картины их близости. Так было когда-то с Евой.

Магнат понимал, что с этой женщиной простое повторение романтического сюжета невозможно. Она была глубже, сложнее. Его тянула к ней страшная сила, сопротивляться которой уже не имело смысла, и он желал ее тела не как каприз, быстро и ненадолго, а чтобы испить ее суть: не торопясь, по капле, полностью, до дна…

Ему хотелось владеть ее телом так, как если бы оно было его собственным, ему одному принадлежащим. Он мечтал, чтобы эта женщина стала его продолжением, его серебряной флейтой, издающей звуки волшебной чистоты от прикосновения его пальцев и его губ. Ему хотелось снова услышать мелодию забытой любви, пережить ее вновь вместе с Темой и утонуть в ней навсегда.

Магнат наслаждался волшебством грез, боясь пробуждения. Он желал лишь одного: ее постоянного присутствия здесь, в его жизни, в его доме, в его судьбе. Ему было плохо без нее. Очень плохо…