Ах, как сверкают небесные бриллианты на черном бархате ночи! Свежий ветер овевает нагое тело, и кометным хвостом - алмазная пыль за верной метлой. Что может быть лучше ночного полета? Увлекшись, делаю в воздухе кувырок и кричу от восторга. Растрепанные волосы - горой, босые ноги болтаются по обеим сторонам метлы. Благо, ее не нужно пришпоривать - голой пяткой это было бы затруднительно. Особенный, ведьмовской хохот рвется из моей груди. В кои-то веки вырвалась полетать!
В молодости я летала чаще, с возрастом стала все больше времени проводить у закопченного очага, помешивая варево, обязательным ингредиентом которого служат лягушачьи шкурки и кошачий хвост. Порошок из сушеных скорпионов тоже не будет лишним. Впрочем, я увлеклась. К черту магический хрустальный шар и колдовской котел, сегодня я в полете!
Мимо со свистом пролетает увесистый маг в звездном плаще и таком же колпаке. Приветствую коллегу, он пытается увязаться за мной, но сегодня мне компания не нужна, и моя метла ретиво взвивается вверх. Аривидерчи, одышливый незнакомый маг, аста ла виста! Тебе за моей метлой не угнаться.
Лечу перпендикулярно Млечному пути, и полная луна смеется во весь щербатый рот. Послушная моим мыслям, метла делает "свечку" в честь луны. Я свободна, как ветер, как вода, не знающая плотин и запруд, я - дитя природы и ее часть. Мое тело светится бледным лунным светом, и только чувственные губы да вещие глаза темнеют на нем. Разве я виновата в том, что бескрылые людишки, которым неведома радость полета, считают меня служительницей дьявола? А ну их к королеве-матери, всех кроме одного.
Черная щетина леса и тусклое старинное серебро Иртыша остаются позади, далеко внизу светят желтенькими огнями темные параллелепипеды многоэтажек. Туда мой путь, к этим огням, к этим окнам. Есть среди них одно, к которому стремлюсь, как бабочка на свет. Лечу по зову сердца, сердцем же и нахожу окно. Оно открыто, словно ждет меня, за ним чуть колышется от ночного ветерка легкая штора, и - темнота. Он спит, мой желанный, спит мой возлюбленный, не ведая той страсти, что сжигает мою душу. Счастливчик! Обыкновенный смертный, не отягощенный вековым знанием предков, не опечаленный тайнами культа мертвых. Тихонько планирую на подоконник, я не хочу разбудить и напугать его, только взглянуть...
Метла натыкается на что-то невидимое, но вполне реальное для нее. Посадить ее на подоконник не удается. Протягиваю руки, и чувствую нематериальную, но серьезную преграду. Окропление святой водой. И в уголке окна - маленький знак, предназначенный для меня и мне подобных. В желтом круге с красной каймой перечеркнутая метла. "Посадка метел запрещена".
Вождение метлы я в свое время сдала с первой попытки, правила полета тоже. Пытаюсь прорваться, черт с ним, со штрафом в лишних двести лет небытия, но паутина тянется, не рвется. Вдобавок ко всему начинает щипать глаза. Вот как, еще и поп здесь побывал со своим божьим благословением. Вот не ожидала подобной каверзы от своего возлюбленного...
Съежившись, постарев сразу лет на пятьсот, возвращаюсь домой. Метла идет рывками, словно не желая везти меня, а с неба, в миг затянувшегося тучами, накрапывает какая-то холодная мерзость. Мое тело больше не отливает серебром, а губы ссохлись и завяли. Балда, кто его просил тащить домой попа? Неужто я способна причинить ему вред?
Спохватываюсь, вряд ли он догадывается об истинной моей сущности. Для него я такая же смертная, как и он сам. И все эти поповские предосторожности - не от меня, а так, на всякий случай. Великодушно прощаю своего недальновидного возлюбленного, и ночной дождь становится теплей. Пусть. Пусть омоет мое стареющее тело, очистит от жажды прикосновения и грусти небытия. Сегодняшний полет окончен, но я не сдалась. Ведь будут еще лунные ночи, будет и сумасшедший полет, подобный высоко звенящей струне, безумный и восторженный. Нужно только предусмотреть соответствующие заклинания против этих поповских бредней...