Смятая пачка писем, черно-белая фотография на стене, засушенная между страницами поэтического сборника лилия... Мне безумно жаль прощаться с размеренным укладом спокойной жизни, оставлять в прошлом вещи, напоминающие о счастливых ее моментах, но для каждого человека наступает тот миг, когда сделать ШАГ просто необходимо...
Больше всего на свете я ненавидела ситуации, в которых выбор неизбежен. Ведь выбирать как правило приходится между хорошим и лучшим. Это как игра в “угадай, в какой руке”. И основной повод для мучительных раздумий -- ты не знаешь, в каком кулачке спрятано то самое “хорошее”, в каком -- “лучшее”. Взять то и другое нельзя, правила игры не позволяют, а остановиться на чем-то одном страшно... да и душа протестует.
Cейчас чувствую себя ребенком, в растерянности стоящим около витрины с пирожными. С той только разницей, что выбор свой я уже сделала. Вернее, мне пришлось его сделать...
Останавливаюсь напротив портрета, висящего над письменным столом, пристально смотрю в умные серые глаза и произношу вслух: “Ты ничего не узнаешь, родной! Выбора нет -- я не сделаю тебе больно”. Тут же в районе солнечного сплетения начинает муторно копошиться непонятная тяжесть. То ли тошнота подкатывает, то ли температура поднимается, то ли совесть мучает. Спасение одно. Бумага, ручка и... Неровные, торопливые строчки, обгоняя друг друга, синим потоком льются из глубин смятенной души.
“ Здравствуй, милый!
А что дальше?.. Не знаю, как начать письмо. Не знаю, что скажу тебе. Не знаю, стоит ли вообще его писать. Тем более, что отправить прощальное послание у меня вряд ли хватит мужества. Я понимаю, оставить тебя просто так без каких-либо объяснений жестоко. Но в данном случае любое мое объяснение прозвучало бы еще более бесчеловечно. Так уж получилось…
Наверное, вся беда в том, что встретились мы с тобой не в то время. Слишком поздно для обоих. Я часто думала: зачем, кому была нужна эта встреча вообще? Но ведь по большому счету, ничто в жизни не происходит случайно. Может быть, встретив тебя и запутавшись в лабиринтах наших сложных отношений, я должна была понять -- не так уж рационален этот мир, не всегда правильны установленные человечеством заповеди...”.
До некоторого момента моя жизнь текла безмятежно, как тихие воды реки. В свое время я сделала первый шаг, переболела корью, закончила школу, поступила в вуз. Существование “правильной” девочки Сашеньки сводилось к слову “хорошо”. У меня всегда были хорошие отметки, хорошие подруги, хорошие задатки.
Парень, с которым я начала встречаться на втором курсе института, был тоже очень хорошим. Антон нравился не только моим родителям, но и всей женской половине нашего курса. А мне льстило, что его внимание направлено на меня одну...
Сейчас сознаю: в том, что развязка романтических отношений с ним оказалась совсем не хорошей, была виновата не только я. Но для окружающих мой неожиданный “финт” -- разрыв отношений накануне свадьбы -- казался совершенно необъяснимым. Мама с папой чуть с ума не сошли, когда их единственная дочь, на которую возлагалось столько надежд, разом разрушила их планы. Они уговаривали, умоляли, ругали, но все же не оставляли надежд на то, что я образумлюсь. Ведь по их разумению, это была просто блажь, которая в конечном счете обязательно должна пройти. Разве могли они понять?..
А ведь передо мной была та же несносная проблема выбора. Либо предсказуемое будущее в качестве тени “перспективного” Антона, либо... целая жизнь. Я просто выбрала свою дорогу. И это было первое мое твердое, осознанное решение. Переломный момент в жизни “правильной” Сашеньки.
“...Встреча с Сергеем расставила все по своим местам. С ним я изменилась -- впервые испытала ни с чем не сравнимое чувство умиротворения, внутренней гармонии. Позволила себе быть слабой, женственной, уязвимой. Сама не понимаю, как всего за неделю чужой человек стал родным. Впрочем, понимать не хотелось. Он научил меня чувствовать, принимать этот мир таки, каков он есть. Казалось, я ощущаю Сережу каждой клеточкой своего существа, даже на расстоянии. Ни с чем не сравнимое чувство единства -- духовного, морального, физического -- в конце концов привело к пониманию того, что это самое единение неизбежно должно стать полным. Вопрос: “Ты выйдешь за меня замуж?” прозвучал как разумеющийся. Таким же естественным стал для него мой ответ: “Да”. По-другому быть просто не могло.
И даже когда Сережа объявил, что переводится на работу в столицу, мы оба не усмотрели в этом обстоятельстве никакой преграды нашим планам. Это была отсрочка, всего лишь отсрочка...
Я твердо знала: через год поеду к своему любимому, и все у нас будет так, как мы задумали...”.
Одиночество -- странная вещь. Оно настигает неожиданно, махом превращая привычное существование в ад. Его можно не испытывать годами, коротая долгие вечера в пустой квартире, а можно заболеть им, находясь в центре шумной компании в разгар веселой вечеринки. Примерно так произошло со мной. Даже пылкие, нежные слова любимого, уложенные в строчки частых писем и долгих телефонных бесед, не спасали от щемящей тоски. Разумом понимая, что не имею права рушить его карьеру своими прихотями, я не проронила ни слова о том, как мне плохо. Но и нести груз одиночества было уже не под силу.
...С Ним я познакомилась спустя два месяца после отъезда Сергея. Видела, что ко мне Он питает не только дружеские чувства, и потому предпочитала держать поклонника на расстоянии, дабы не подавать ему ложных надежд. Я была честна, и Он знал все: что в далеком городе меня ждет жених, что через год я уеду, выйду замуж и начну другую жизнь. Знал и не питал никаких иллюзий...
Если бы не предательница-тоска, по-иезуитски вкравшаяся в душу, я никогда бы не сделала этого. Стараясь побороть невыносимое чувство одиночества, незаметно для себя сократила дистанцию. Изначально я не усматривала никакой опасности в наших прогулках по ночному городу, долгих беседах за чашечкой кофе в полумраке уютного кафе, походах в кино. Он расспрашивал меня о Сергее, мне было приятно вслух вспоминать о любимом. Но однажды... это был просто момент. Он проводил меня до подъезда и, прощаясь, взял руку в свои ладони. Поддавшись необъяснимому импульсу, я позволила ему поцеловать себя. Ощущение было столь упоительным, что у меня закружилась голова. Но, быстро опомнившись и сгорая от стыда, я спешно ретировалась. В тот вечер долго не могла заснуть, с ужасом думая о том, как буду чувствовать себя завтра. Но, проснувшись поутру, с удивлением обнаружила, что не испытываю никаких угрызений совести. Больше того, позже поймала себя на том, что с наслаждением вспоминаю мимолетный сладкий поцелуй...
С того момента я уже не контролировала ни себя, ни развитие событий. Против воли и доводов рассудка продолжала встречаться с Ним. Жила от свидания к свиданию. Таяла в его объятиях по ночам, а днем мечтала о новой встрече. Я не понимала, что со мной происходит, да и не хотела понимать. Меня словно разделили на две половины. Когда разговаривала с Сережей, душа рвалась к жениху. Когда была с другим, вся растворялась в нем и только в нем. “Правильной” Сашеньки не существовало больше. Так же как и правил, по которым она жила раньше...
“...Знаешь, только теперь я поняла: принцип бумеранга -- не выдумка. Все плохое и хорошее возвращается нам в утроенном размере. И как бы ни убаюкивала свою совесть сказками о том, что наши с тобой отношения несерьезны, а потому не опасны, против истины не поспоришь. Мне было хорошо с тобой, но я не имела права на преступное счастье. Успокаивала себя тем, что не обманываю тебя, что ты понимаешь -- я все равно уеду рано или поздно. “Если и виновата перед кем-то, то только перед Сергеем, -- повторяла себе. -- Но ему я не могу признаться, причинить боль”. Какой же бесчувственной эгоистичной идиоткой я была!.. Прости, пожалуйста. Если можешь, прости.
Я наказана сполна. Именно в тот момент, когда стало ясно: дальше так продолжаться не может, мне пришлось принять решение. Прислушавшись к своему сердцу, поняла, что не смогу жить вдали от любимого, от... тебя. Веришь или нет, но мне стало легче, когда я дала себе слово немедленно расставить точки над “I”. Я решила открыть правду Сергею. Улыбалась счастливо и открыто, представляя, как обрадуешься моему решению ты. И тут... этот телефонный звонок.
Незнакомый мужской голос говорил сбивчиво и торопливо. Сознание улавливало обрывки чудовищных в своей нелепости фраз: “Сергей в больнице... авария... сделали две операции... возможно, не сможет ходить”. Положив трубку, я подошла к фотографии, висящей на стене над письменным столом. Глянула в умные серые глаза. У меня дрожали руки. “Прости, -- прошептала. -- Это я виновата”. Выбора больше не было...”.
...Оранжево-желтая полоска билета. Проводница в синей железнодорожной униформе. Грязное окно вагона.
Когда стук колес становится частым, словно пульс спринтера после забега, выхожу из купе. Рву письмо и, вздохнув, развеиваю мелкие бумажные клочки по степи. Прощай, любимый! Иногда свобода выбора предполагает единственно возможный вариант. Например, навсегда оставить мечты о счастье, чтобы остаться с тем, кто по-настоящему нуждается в тебе. Чтобы остаться самой собой...