Лотерейный билет

 
                Автомобиль Волга - 24
     Лотерейный билет
Самуил Минькин
 
     Николай вернулся из зоны досрочно. В фуфайке, кирзовых сапогах, в кепи с длинным козырьком с вещмешком за плечами. Он не хотел оповещать родителей, решил устроить им сюрприз, да и неловко ему было перед отцом, который всё время предупреждал и просил взяться за ум, потому что всё это кончится тюрьмой. Отец был в обиде на него, за два с половиной года не написал ни одного письма, ни разу не приезжал в зону на свидание.

      Мама писала, что после суда отец совсем сник, ничем не хочет заниматься, сидит и твердит, что тебе сынок мало дали. Ведь он был любимцем отца, после двух сестёр родился, наконец, хлопчик, которого он очень хотел. Они были больше, чем отец и сын, они были друзьями. Он всегда был послушный и исполнительный, в школе хорошо учился, учителя хвалили и ставили его в пример.

       Они жили в пригородном поселке, держали скот, сад и тридцать соток огорода, работы дома хватало. Весной нужно было вспахать и посеять огород. Ездили с отцом на велосипедах на лесные поляны косить корове на зиму сено. Отец держал корову, чтобы детям было своё молоко. Осенью убрать урожай, одной картошки накапывали с огорода до двухсот пудов. С малолетства Николай помогал отцу, всегда работали вместе. Отец, садясь за стол ужинать, всегда благодарил Бога, что дал ему такого помощника.

     Теперь, писала мать, корову продали, на огороде растёт бурьян, и когда она говорит, что вот придёт Николай, и они снова вместе начнут заниматься хозяйствам, он ничего не хочет слушать. Приходит с завода и садится у телевизора.

     За два с половиной года было время подумать. Как получилось, что всегда послушный и дисциплинированный оказался на скамье подсудимых. Когда после восьми классов поступил в техникум, на занятиях по физкультуре и военной подготовке стоял самый последний, а на четвёртом курсе был ростом метр девяносто, и в строю стоял первым. Тогда наверно всё и началось. Выступал за сборную по баскетболу, тягал штангу, почувствовал в себе огромную силу. Мать говорила, что пошёл в деда Ивана, который ударом кулака убивал быка. Когда выходили драться одна деревне на другую, увидав Ивана, противоположная сторона разбегалась.

      Появились дружки, постоянные пьянки, девки липли, то одна, то другая, и почувствовал, что всё дозволено. Окончив техникум, отслужив два года в армии, работал механиком в соседнем совхозе, дали "козла" (ГАЗ 69), и пошло, и поехало. Каждый день пьянки, на "козле" с дружками шастали по деревням и в город по бабам. Николай, по пьянке, не раздумывая, вступал в драки. Видел, как кругом все его побаиваются, и стараются ему угодить. Несколько раз предупреждал его участковый. Однажды зимой ночью в лесу, машина заглохла, и только утром пьяный добрался до дому. Председатель вызывал, просил остепениться, угрожал уволить, обещал завязать, но появлялись дружки с бутылкой, и всё начиналось по-новому. В ресторане, во время драки, мужику закатал в лоб так, что тот полгода пролежал с сотрясением.

     Тамара, которая ему нравилась, и с которой он дружил, когда учился в техникуме, уехала по распределению. Она писала, просила приехать, наверное, вышла бы замуж. Женщин было много, а в душе нет никого.

      Некоторые зеки переписывались с девчонками по фотографиям, строили планы, Николаю эта затея не нравилась, он понимал, что с зеками связываются те, у кого нет другой перспективы. А как хочется встретить и полюбить ту единственную и неповторимую, образ которой представляется в мечтах.

     Зайдя в дом, Николай увидел мать, которая сидела за столом, и читала газету. Повернув голову в сторону двери, через увеличительные стёкла очков увидала высокого мужчину, быстро подняла очки на лоб и закричала:
- Коленька, это ты, тебя отпустили? Мы ждали тебя ещё только через полгода.
Она бросилась в него объятия. Начались бесконечные вопросы и разговоры. Прибежала вначале одна сестра, затем другая. Весь посёлок уже знал, что вернулся Николай.

     Когда отец возвращался с работы, только сошёл с электрички, соседка сказала, что вернулся Николай. Радость пронзила его. Сразу куда-то исчезли все обиды, когда оказался около калитки дома, то увидел, что бежит бегом. Сколько раз он в мыслях собирался выказать Николаю свою обиду, которую тот причинил ему своим поведением, сколько раз предупреждал, что к добру эти алкаши и постоянные пьянки не приведут. Теперь расцеловавшись с сыном, начать упрекать Николая не мог. Как бы он ни злился, и делал вид, что ему безразлично, он с нетерпением ждал сына.
- Не буду ничего говорить, не буду портить настроение сыну и себе, сегодня у нас праздник, и его нельзя ничем омрачать, – думал отец.
Он никак не мог вспомнить тот момент, когда упустил сына.
- Такой был прилежный ребёнок, наверное, на него повлияла теперешняя среда, а, может потому, что добрая и отзывчивая натура. Вся молодёжь – одна пьянь, а будешь другим, будешь выглядеть как белая ворона. Думаю, что тюрьма теперь его кое-чему научила, теперь будет всё по-другому, – строил надежды отец.

     К вечеру собрались родственники и соседи отметить возвращение Николая. Уже прилично выпив, Николай заметил за столом молодую женщину со знакомым лицом. Он никак не мог вспомнить, где и когда её видел. Поднявшись из-за стола, кивнув молодой женщине на выход, вышел и сел на лавочку. Через некоторое время женщина вышла и села рядом.
- Кто ты такая, почему мне знакомо твоё лицо? – спросил Николай.
Галина рассказала, что она училась с ним в одной школе на три года позже, окончила сельскохозяйственной техникум, работает агрономом в соседнем совхозе. Она призналась, что Николай всегда ей нравился, и она всё о нём знает. Была она на суде, только он никогда не обращал на неё внимания.

       На крыльцо вышла мать и стала говорить:
- Вот видишь, Галочка, какой сегодня у нас праздничный день, а ты всё интересовалась, когда придёт Коля. Вот и дожили мы до этого дня. Теперь всё будет по-другому. Для Коленьки это была хорошая школа.
- Дай Бог, дай Бог, – произнесла Галина.

     Они долго сидели на крыльце. Николай пошёл провожать Галину. Когда гости разошлись, мать сказала:
- Господи Иисусе, хотя бы у него с Галиной что-то получилось, хорошая девка, грамотная, своя, поселковая.
Вернулся Николай поздно, родители не могли уснуть, пока он не пришёл, а когда появился, стали допытываться, как сбирается жить дальше. Хвалили Галину. Мать сказала:
- Коленька, пора уже тебе остепениться, женись, тебе уже под тридцать, заведи семью.
- Всё будет путём, за меня можете не волноваться, давайте спать, а то бате завтра с утра на работу.

     Всю неделю пили, отмечали возвращение, приходили друзья, и каждый с бутылкой, а то и с двумя. Через месяц сыграли свадьбу, Галина перешла жить к Николаю.

    С волчьим билетом устроиться на работу, да ещё без профессии оказалось не так-то просто. На Стальзаводе начальник отдела кадров, разглядывая здоровенного детину, сказал:
- Возьму обрубщиком в первый цех, там до пяти сот можно заработать, работа тяжелая, в горячем цеху, в пятьдесят лет на пенсию. Не сбежишь? А то у нас тут тоже один деревенский детина, устроился, три дня поработал, сбежал, и теперь нигде не можем его найти.
- Не бойся, не сбегу, – ответил Николай.

          Меня вызвал начальник отдела и предложил:
- Выбирай, или в совхоз на уборочную, или мастером на выбивку в первый цех на месяц. Здесь полностью сохраняется зарплата, а в цеху получишь оклад мастера.
Я решил пойти мастером, всё-таки двойная зарплата, а в совхоз – это минимум на два месяца. Здесь я познакомился с Николаем. Он в моей смене работал на выбивной решётке рамы и балки. Когда литье освобождалось от земли, литьё стаскивал с решётки на землю. Николай начинал его разделывать. Кусты уже не были красными, но горячими, плюнешь – шипит, как разогретая сковорода. На участке работало четыре решётки, пыль и гарь клубами поднимался вверх. Никакая мощная вентиляция не справлялась с вытяжкой пыли и газов. Видимость на участке была не больше десяти-пятнадцати метров. Особенно тяжело было работать в этом аду летом, в респираторе, кругом горячее литьё, пышет жаром.

    Я сразу сдружился с Николаем. Он один работал за двоих, стропилил опоки и литьё, брал кувалду, отбивал прибыль, тут же у него постоянно горел резак, которым он обрезал систему литников, и прибыли, которые не отбивались. Приятно было смотреть, как он ловко справлялся с работой. Николай относился к категории тех людей, которые могут дружить и ценят дружбу. Высокий, крепко сложенный, мужчина, открытое, приветливое лицо, широкая русская натура. У него были отличные отношения со всеми работавшими на участке, и где бы он ни находился, всегда был в окружении друзей. В конфликтных ситуациях выступал арбитром, принимал удар на себя.

    Видя, как ловко, с лёгкостью Николай одним ударом кувалды отбивает прибыль, я попросил его попробовать отбить. Однако, как я ни старался, вкладывая все силы в удар, прибыль отбивалась с четвёртого-пятого удара. Поработав полчаса, я почувствовал, что не могу больше махать кувалдой. На всё нужна своя специфика. Оказывается, объяснял Николай, нужно знать в какое место ударить, и удар должен быть с оттяжкой. После объяснения, прибыли стали отбиваться легче, но, все равно, восемь часов махать кувалдой в дыму и пыли, нужна богатырская сила.

     Иногда, при задержках подачи опок, я беседовал с Николаем, сидя на конвейере. Он охотно рассказывал о своей жизни, говорил, что работа на выбивке тяжёлая, но зато хорошо платят, что у него самая высокая зарплата на участке, и он зарабатывает по 700–800 рублей в месяц. А когда есть деньги, то есть и друзья. Что теперь пить стал реже, но появилась страсть, покупает лотерейные билеты с получки и аванса на пятьдесят и более рублей. У него приятель выиграл "Жигули" за тридцать копеек, он задался целью выиграть машину. Пока попадались велосипеды, холодильники и прочая мишура, даже выиграл мотороллер "Вятка", но он берёт деньгами и снова вкладывает в лотерейные билеты. Что билеты покупает у одной и той же женщины на рынке, и у неё уже два человека выиграли машины.

      Работая вторую неделю, когда была третья смена, произошёл конфуз. Смена начиналась в 12 часов ночи и до 8 утра. До двух часов ещё было терпимо, а потом ужасно хочется спать, и остаток ночи чикаешься, как одурманенный. С четырёх до пол пятого полчаса обед. Все рабочие, каждый на своём рабочем месте старается вздремнуть, крановщицы на кранах, обрубщики на теплом песочке около выбивных решёток, кто, где устроится. Главное для мастера в пол. пятого поднять смену, приходится к каждому подходить и трясти. Пока всех разбудишь, и смена начинает работать, проходит ещё, как минимум полчаса.

      Однажды, когда на участке была тишина, я решил минут пять полежать на траковом конвейере, подложив под голову деревянную чурку. Проснулся оттого, что меня тряс с криком и матом Оська Смоляков, диспетчер завода: 
- Ты что, мерзавец, натворил, сорвал смену, уже седьмой час. Ты за это ответишь, два часа участок спит.
На участке была тишина, выбивные решётки не работали, краны стояли. Спросонья, спотыкаясь, бросился поднимать рабочих.

      На следующий день, подойдя к Николаю, он обрезал литники, стал жаловаться, что теперь мне здорово влетит, что сорвал смену. Николай ответил:
- Не переживай Израилевич, ни ты первый, ни ты последний и не такое бывало. Мы тебя в обиду не дадим, заступимся.
По-видимому, Оська пожалел меня и скрыл от начальства этот случай. Всё-таки свой человек.

   Я уже работал четвёртую неделю. Вторая смена. Николай не вышел на работу. На его место пришлось поставить двух рабочих, которые едва справлялись. На четвёртый день Николай вышел. Заросший, не бритый, лицо осунулось, побледнело, под глазами мешки. Сразу было видно, что эти дни был в запое. Он подошёл ко мне и стал просить отгул на три дня, которые  прогулял:
- Израилевич, подпиши, отработаю с лихвой.
В обед он подозвал меня, разложил свой обед, вытащил бутылку, налил пол стакана, и стал  подавать мне. Я наотрез отказался, сказав:
- Во-первых, не употребляю, тем более на работе. Во-вторых, тебе запрещаю, а то с пьяным может произойти несчастный случай.
- А я выпью, за меня не бойся, когда бутылочку пропущу, работаю с удвоенной энергией.
Он долил полный стакан, выпил, и зажевал корочкой хлеба, больше ни к чему не притронулся, свернул свой обед.
- Ты знаешь, Израилевич, душа горит, не могу ни есть, ни спать, ночью просыпаюсь в холодном поту. В пятницу с утра чувствовал, что сегодня что-то произойдёт. По всем личным приметам, все как-то удачно складывалось, даже настроение какое-то было приподнятое. С Галькой, как никогда полюбовно расстались. Получив аванс, после работы пошли с Петькой в пив. бар. Распили бутылочку с пивком и зашли на рынок. А тут ещё Кузьминична поднатырила, сказала:
- Бери милок билеты, сегодня выиграешь машину.
Короче говоря, просадил весь аванс 170 рублей. У Кузьминичны оставалось три билета, а у меня пятнадцать рублей. Забрать бы мне, эти три билета, всего рубль стоят, так Петька пристал, кончай играть, оставь, пойдём лучше ещё пивка, смотри, сколько уже просадил денег без пользы. Пока я стоял и раздумывал, подошёл плюгавенький студент в очках, купил один билет, за тридцать копеек, один билетик и выигрывает "24 Волгу". Представляешь, вот такая, маленькая козявка, да я мог бы ему одним пальцем голову открутить. Прямо у меня из рук вырвал «Волгу».

  Вдруг Николай заплакал. Странно было смотреть на этого огромного плачущего мужика. Взволнованный, он говорил:
- Израилевич, не могу себе простить, что не забрал последних три билета. Да и Петька – козел, над душой стоял.

      Я стал успокаивать Николая, рассказывая истории, которые знал:
- Все мы такие, и всем нам хочется получить многое, без труда, просто так, да ещё кого-то надуть. А конечный результат иногда оказывается плачевный. Это очень хорошо, что так получилось, что если бы ты выиграл машину, с твоим отношением к жизни, самый хороший вариант был бы, что это машина через год оказалась бы на свалке. Что даром достаётся – то не ценится.
 
  Слушай одну историю:                - Жене старшего мастера прессового цеха на автозаводе, на работе насильно всучили два лотерейных билета по пятьдесят копеек, которые он никак не хотел брать. Один из билетов выиграл "Волгу". В те времена редко у кого были частные машины. А тут выиграть новенькую машину, да ещё "Волгу". Весь Автозавод, да и не только завод, гудели: "Какое счастье привалило людям". Завидовали все и чёрной и белой завистью. Старший мастер года два, всем на зависть, панствовал на "Волге". Сестра жены с мужем возвращались с курорта через город Орёл. Поезд прибывал ночью. Она очень просила сестру, чтобы зять встретил их в Орле. Старший мастер поехал, встретил, возвращался. То ли наткнулся на доску  впереди идущей машины, то ли с машины слетела доска, которая пробила переднее стекло, сестре, сидящей на переднем сидении, раздробила голову, и зацепила сзади мужа. Результат: сестру похоронили, муж получил инвалидность. Старший мастер отделался лёгким испугом, ни царапинки. Суд присудил ему платить алименты двум оставшимся сиротам до совершеннолетия. Машину он отремонтировал и продал, ездить на ней - морально - он больше не мог.

     Другая история:                - Отец лежал в областной больнице. В субботу пришёл я его навестить. Сижу в приёмной комнате, жду, когда мне дадут халат. Подходит ко мне парень лет   20-и на костылях, весь перебинтованный, и просит меня:
- Слышь мужик, возьми деньги сбегай за территорией больницы магазин, принеси бутылку.
- Да ты уже на костылях, какая тебе бутылка?
- Ладно, сбегай, тебе нальём.
- Не пью, не пойду, и тебе не советую, а то костыли потеряешь.

    Возвращаясь, смотрю, мой знакомый на костылях, уже пьяненький прыгает около пожилой, деревенской женщины, потом поковылял по лестнице наверх. Я сел рядом с этой женщиной и спросил её:
- Ваш, сын? Что с ним случилось?
- Горе в наш дом пришло. Он у меня один. Вся деревня говорила, какое счастье  к Петровне в дом пришло. А это несчастье в дом пришло. Выиграл мой сыночек за  30-ть копеек мотоцикл «Урал»  с коляской. И стал мой сыночек с дружками каждый день обмывать его, и гонять на этом «Урале». И по - пьяни врезался он на колхозном дворе в трактор. По кусочкам его собирали, и привезли в эту больницу. А мотоцикл разбитый валялся на колхозном дворе. Дружки всё просили разрешить привезти мотоцикл ко  мне во двор, я не пустила. Говорят кто-то забрал. Не надо мне  это  горе во дворе.
 
      Третья история:                -Петю после окончания БИТМа устроили конструктором в наш отдел. Как потом выяснилось, он был с пристрастием к хмельному.  Кроме наших сабантуев, где он набирался под завязку, частенько употреблял при любой возможности. Отец его, летчик-истребитель, участвовал в Корейской и Вьетнамской компании, выйдя в отставку, имел некоторые сбережения. Мать учительница. У них были проблемы с Петей, единственным сыном. Они видели, что Петя капитально пристрастился к спиртному, и разговоры уже на него не действуют, стали искать пути, как его отвлечь от этого пристрастия.

     Когда Петя пришёл и заявил, что решил жениться на копировщице из нашего отдела, родители обрадовались:
- Вот теперь молодая жена возьмёт его в руки, и отучит пить.
Однако женитьба ничего не изменила, он находил дружков-собутыльников, плюс домашние пьянки,  скандалы. Тогда родители решили купить Пете автомобиль, рассчитывая, что за руль в пьяном виде садиться не будет. Петя дал слово, что если будет машина, он с пьянством покончит.

        В продаже только появились "Жигули" 2103, и отец Пети, по своим каналам, приобретает 03 модель и строит гараж в районе камвольного комбината. Теперь компании после работы собираются у Пети в гараже, а, прилично поддав, Петя заводит машину и начинает гонять по территории гаражного кооператива. Пьяная компания на новеньких беленьких "Жигулях" гоняют по улицам, к магазинам к родственникам друзей в деревню за самогонкой, в Дятьково за водкой. Через год машина вся во вмятинах, царапинах, с битыми фарами, стала похожа на старенькую, видавшую виды машину. Видя такое дело, отец забрал у Пети машину, подремонтировал, и ездил сам. Пьянство и дружки оказались Пете дороже машины, он машиной не дорожил, потому что досталась она ему задаром. Отцовские труды не в счёт. Вот если бы он сам, несколько лет работал, собирал деньги, и досталась бы она ему с большим трудом, он бы машину берег.

  В конце я ему сказал:
- Николай, ты отличный мужик, мне нравятся такие люди. Я верю во все, в Бога, в судьбу, в приметы, в  генетику, но знаю точно, что человек сам строит свою жизнь так, как он хочет. Если что-то очень захотеть, то обязательно получит. Смотри, с твоей зарплатой можно за год собрать деньги и купить машину. И не нужны никакие чудеса, ты уже на лотерейных билетах потерял машину, а если приплюсовать, сколько пропито, то можно было купить не одну машину. Вообще, с твоим образом жизни, с постоянной пьянкой, нельзя тебе иметь машину. Сам прикинь, выиграл бы  машину, дружки отковывали бы, а с твоим характером беды не миновать?

     Кончилась моя командировка, Николая больше я не видел. Недельки через три я как-то заскочил на участок. В конторке сидела распределитель работ Валя. Я стал спрашивать как дела на участке, спросил про Николая. Она ответила мне, что Николай конченый человек. После случая с лотерейным билетом не просыхает. Галя забрала дочку, ушла из дома. За прогулы и пьянство, его выгонали с завода.

Прошло несколько лет. Я стоял около рынка, ожидал троллейбус. Подъехала и остановилась белая "Волга". Водитель кого-то приглашал к машине. Я оглянулся, ничего не понял. Женщина, стоявшая рядом, сказала:
- Вас зовут.
Я подошёл к машине, за рулём сидел не знакомый мне мужчина, в светлом костюме, с черной окладистой бородой. Рядом сидела незнакомая женщина.
- Израилевич, садись, подвезу, – обратился ко мне мужчина.
Я никак не мог вспомнить, кто такой? Глаза знакомые.
- Что, не узнаешь? Николай с выбивки, знакомься, жена Галина.
Его действительно трудно было узнать, элегантный в шикарной машине. Я забрался на заднее сидение, и он меня повёз к моему дому.
Николай рассказал, что после того как очкарик, перехватил у него лотерейный билет на "Волгу", он здорово переживал, запил капитально, душа от обиды и злобы выворачивалась на изнанку. Каждую ночь просыпался, содрогаясь, снилось, что вот он билет у меня в руках, что вот белая "Волга", я сижу и рулю. Просыпаюсь, и что-то внутри обрывается. За прогулы и пьянку, уволили с завода, болтался безработный. Когда не стало денег, друзья куда-то исчезли. Дома все на меня давили, жена бросила, с дочкой ушли к тёще. У меня была ужасная апатия, пропал всякий интерес к жизни.

Однажды ночью проснулся и вспомнил, Израилевич, твои слова, что человек как захочет, так и живёт. Пошёл на завод, попросился обратно на выбивку, завязал с друзьями и с водкой. Два года пахал в три смены, заказал в завкоме машину, собрал больше десяти тысяч рублей. К этому времени очередь подошла, взял машину и уволился с завода. Ни тюрьма, ни отец, ни мать, ни цехком, ни завком, никто не мог меня перевоспитать, а вот этот студент, очкарик, перевернул всю мою жизнь.
- А как же с горячей сеткой, сколько лет проработал в первом цеху? – спросил я.
- Семь лет проработал. Да пропади она пропадом горячая сетка. Мужики десять лет отрабатывают, уходят в пятьдесят на пенсию, а через два года отбрасывают лапти.

   Уволившись с завода, ушёл в совхоз механиком, по своей специальности, сейчас работаю главным инженером совхоза. Представляешь, теперь у меня кругом зелёные поля и луга, разъезжаю на совхозном «козле», легко дышится, а то в цеху, хотя работал в респираторе, бывало, плюнешь одной сажей. Израилевич, приезжай в гости.
- Вы представляете, какое счастье нам послал Бог, что у Коленьки увели счастливый билетик, – вмешалась в разговор Галина.