Фея была мертвецки пьяна.
Она хлебала из горла white horse и думала о жизни.
Она злобно пихнула ногой проектор, стоящий в проходе, и криво затянулась.
Фея смотрела Унесенных Ветром и думала о том, что вероятно это не лезет уже ни в какие рамки.
Пятнадцать часов без сна сделали из писанной красавицы некую падшую даму. Ее глаза напоминали собой две узкие заплаканные щелочки, а тушь, разводьями терялась где-то на лице. Нос феи безобразно распух и представлял собой просто какую-то картошку. Фее было плевать. Когда пятнадцать часов назад она завалилась в этот заброшенный кинотеатр, ей еще плохо виделось то, как она проведет свободное время. Фея начала с шампанского, и пила его мелкими глотками, как истинный аристократ. Но ближе к двум часам ночи поняла, что таким образом, алкоголь на нее не действует и переключилась на более тяжелую артиллерию. Кеглевич наводил тоску, водка казалась совсем уж низменной и в итоге все закончилось всевозможным выбором виски. Все пространство вокруг феи было заполнено бутылками и она думала о том, что это пожалуй, теперь ее новые друзья. Они явно не разобьют ее сердце, не нагадят в душу и не будут болтать о шмотках и новых парнях.
Фея начинала осознавать, что безобразно пьяна.
Выкурив очередную сигарету Pall Mall, фея решила встать и подойти поближе к белой простыне, служившей экраном. Даже пьяной колдовала она неплохо. Раз простыня и правда оказалось белой и подходящего размера. Фея спустилась вниз по проходу, предварительно налетев на гору собственных же стеклянных друзей и разбив себе локоть. На экране Ретт Батлер нес какую-то чепуху. Фея чокнулась с его лицом бутылкой и пьяно рассмеялась.
Жизнь феи явно не задалась.
А ведь еще вчера, она мило беседовала с каким-то парнем из того бара и предлагала ему чемодан франков, если он согласится приютить ее хотя бы на ночь. Что за наглость, он отказался! Фея поползла обратно на свое место, заранее продумывая то, чем она предположительно займется завтра.
А феи, между прочим, очень плохо переносят алкоголь и соответственно, если к завтрашнему утру она не перестанет пить, то скорее всего, никаких планов ей уже не светит. Ни воображаемых, ни реальных.
Да, я пьяная старая, никому не нужная фея, думала она и все больше погружалась в типичную, для пьяных фей, тоску. Она вспомнила, как в ее пятисотлетие, родители выкинули ее из дома, заявив, что совершеннолетие еще не повод сидеть на их шее. Ну то есть вообще не повод. Она вспомнила, как однажды влюбилась навсегда по глупости, а потом просто так от нечего делать множество раз. Она даже вспомнила того наглеца, который украл у нее золотой порошок снов и смылся, не забыв на прощание чмокнуть ее в щечку. Каков подлец!
Фея продолжала бессмысленно хандрить и осознавать всю никчемность своей жизни. Она уже была готова прийти к простому, но столь оптимальному решению - застрелиться, когда в зале объявилась сначала чья-то голова, а потом и все туловище.
- Ах, ты черт побери! - пьяно процедила фея и сплюнула, а потом едва уловимо взмахнула рукой, тем самым согнав все опьянение, провела рукой по волосам, уничтожив все следы бывшей бессонницы и легко вспорхнув, направилась в только что вошедшему.
Черт побери, да. - думал только вошедший, облокотившись на косяк и наблюдая все эти метаморфозы, - опять эта дурында принялась за свое.