Из ста кинооператоров Центральной студии документальных фильмов кинооператор Миша Глидер ничем не выделялся. Это был среднего роста, слегка сутулый человек, державшийся скромно, пожалуй, даже застенчиво, и одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что он спортом никогда не занимался и военной подготовки не проходил. И, конечно, никому не могло бы прийти в голову, что пройдет совсем немного времени и этот скромный, мешковатый с виду, кинооператор станет смелым, решительным боевым командиром бригады, кавалером многих советских и иностранных орденов.
С первых дней Второй Мировой войны кинооператоры Центральной студии документальных фильмов (ЦСДФ) разъехались по фронтам снимать боевые действия регулярной армии и партизан.
В числе этих кинооператоров был и Миша Глидер. Попал Миша в партизанский отряд на Украине, которым командовал знаменитый партизанский командир Ковпак.
Не успел Миша снять и пару боевых эпизодов, как фашисты предприняли большими силами (до двух дивизий) крупномасштабную операцию против отряда Ковпака.
Трезво оценив ситуацию и поняв, что в такой обстановке кинооператору в отряде оставаться опасно, Ковпак предложил Мише отправиться на Большую землю с ближайшим связным самолётом. Но Миша Глидер не только не принял такое предложение, но и разговаривать на эту тему не захотел. Он заявил, что кинооператоров в Москве достаточно и без него, а лишний боец в партизанском отряде может очень даже пригодиться.
После такого заявления Миша залил киносъемочный аппарат машинным маслом, завернул в промасленную тряпку, упаковал в цинковый ящик из-под патронов и закопал под сосной, отметив это место на карте и сделав на сосне условную зарубку.
Забегая вперёд, скажу, что после войны Миша нашел место «захоронения» своего киносъемочного аппарата, откопал его и продолжал им снимать. Киножурнал «Новости дня» в то время начинался с вида Спасской башни Кремля. Так вот этот план снят Мишей тем самым киноаппаратом, который он откопал после войны.
Сложив с себя обязанности кинооператора, Миша стал рядовым бойцом одного из партизанских отрядов в соединении Ковпака. Оказалось, что Миша прирождённый, как говорится - от бога данный - партизанский боец и командир. Очень скоро из рядового бойца он стал командиром отряда, и умело и успешно им командовал.
Шёл последний год войны.
В это время в Чехословакии, в Праге, вспыхнуло восстание против фашистских оккупантов. Но боевого опыта у восставших не было и им грозило полное уничтожение. Встал вопрос о необходимости прислать им опытного партизанского командира. Естественно, что выбор пал на Мишу Глидера.
Спустившись на парашюте в Прагу и разобравшись в обстановке, Миша быстро из разрозненной толпы неопытных повстанцев сформировал бригаду и стал ею командовать. И, надо сказать, командовал очень успешно.
Известно, что гитлеровцы, особенно части СС, отступая, уничтожали и население и населённые пункты, из которых их выбивали. Особенно зверствовало соединение, которым командовал генерал Шернер, тот самый Шернер, который прославился своей жестокостью на Курляндском полуострове. Так вот бригада Миши Глидера преградила путь соединению Шернера и спасла от уничтожения несколько чешских городов.
Когда Миша после войны вернулся на студию, его гимнастёрку украшали кроме советских ещё тринадцать орденов и крестов других государств антигитлеровской коалиции.
Бригада, сформированная Мишей, после войны не была расформирована, а осталась как боевое соединение в составе вооружённых сил Чехословакии. Ежегодно, в день формирования бригады, в Праге проводился парад бригады, на который обязательно приглашался её организатор и первый командир - Миша Глидер. Мишу встречал на вокзале почётный караул от бригады и командир докладывал ему о ходе боевой подготовки.
Я видел на экране этот парад, снятый московскими кинохроникёрами. Миша стоял на пять шагов впереди тогдашнего президента Чехословакии Антонина Новотного и, проходя перед Мишей, бригада склоняла перед ним боевое знамя.
Вскоре после войны один из спасённых Мишиной бригадой чешских городов (к сожалению я не помню его названия) избрал Мишу Глидера своим почётным гражданином и выделил ему в пожизненное бесплатное пользование двухэтажный дом. Миша же, на полученные за снятые им фильмы постановочные деньги, закупил необходимые инструменты и оборудование для родильного дома, разместил всё это в выделенном ему доме и подарил его муниципалитету города.
Здесь следует отметить, что сам Миша, не задумываясь, подаривший двухэтажный дом в Чехословакии городскому муниципалитету, жил в подмосковном поселке Раменское в маленькой двухкомнатной хибарке вместе с женой, дочерью и родителями. Но, будучи человеком скромным, никогда никому о своих жилищных условиях не говорил и ничего не просил. И только незадолго до смерти получил небольшую двухкомнатную квартирку в одном из отдаленных районов Москвы. Получение этой квартиры заслуживает отдельного описания, что я надеюсь сделать в ближайшем будущем.
Миша продолжал снимать хроникально-документальные фильмы и сюжеты для киножурналов. Орденских планок он не носил, а гимнастерку со всеми орденами и крестами надевал только в День Победы.
Однажды на студии произошел такой инцидент. Товарищи по работе решили отметить Мишин день рождения и сказали об этом директору студии. Директором тогда был Головня Владимир Николаевич, человек хитрый и антисемит по убеждению. Он был достаточно умён для того, чтобы устраивать всякие пакости евреям чужими руками, сам оставаясь в тени. Узнав о намерении отметить Мишин день рождения (Мише исполнялось 60 лет), Головня сказал, что воевало много людей и он не видит основания для того, чтобы отмечать только одного из воевавших. Это каким-то образом стало известно командирам партизанских отрядов. За пару дней до юбилея к Головне явились двое бывших партизан и сообщили, что в день Мишиного юбилея они поставят у входа на студию своих часовых, предварительно выбросив студийную охрану (образно сообщив - куда), и на студию придут все, кто считает своим долгом поздравить Мишу.
Головня понял, что дело может «запахнуть керосином». После ухода партизан он сказал секретарше, что плохо себя чувствует, уехал со студии и «проболел» целую неделю.
А в день юбилея приехало столько партизан и служащих регулярной армии, что, как говорится, яблоку упасть было негде. Прошел юбилей в тёплой дружественной обстановке.
К величайшему сожалению это был последний юбилей Миши. Вскоре он умер от приступа острой сердечной недостаточности.
Гражданская панихида состоялась на студии в большом тонателье. На гражданскую панихиду и похороны прилетела специальная делегация Чехословацкого Генштаба. Всё время, пока длилась панихида, с четырех сторон гроба с Мишиным телом стояли четыре чехословацких генерала в парадных мундирах с траурными повязками на левом рукаве и с траурными лентами на обнажённых шпагах.
Директор студии, естественно, в этот день на студии не появился. Никого из официальных советских представителей также не было. И в последний путь этого замечательного человека проводили только его боевые товарищи.