Работы, которыми сегодня торгуют вразнос, преподнося их как философию национал-социализма, не имеют ничего общего с внутренней истиной и величием этого движения.
Мартин Хайдеггер «Что такое метафизика»
Автоматические ворота медленно открылись.
Толпа рабочих хлынула, заполонив площадь и прилегающие улицы. Вечерняя смена закончилась. Конец августа. Действие происходит на заводе Кромберг энд Шуберт в Урании.
Владелец завода Генрих Штаубе сидел в офисе и подсчитывал прибыль. За год производство автокабеля выросло почти вдвое, но и расходы по доставке оказались больше, чем предполагалось. Да мало ли что… В этой варварской стране была чудовищная коррупция и только дешевая рабсила давала надежду на стабильный барыш.
Генрих с хрустом потянулся. В свои пятьдесят он бодр, свеж, энергичен. Бритое лицо с прямым, слегка гнутым носом. Аккуратная щеточка седых усов. Костюм из серой фланели, белоснежная рубашка, галстук. Немчик обожающе взглянул на портрет Адольфа Гитлера, стоявший на массивном столе.
Каждое утро в 8 часов Генрих Штаубэ стоял у заводских ворот. Его тевтонское лицо было сурово. Мимо, как скот, прогонялись уранские люмпены. Печать животной покорности лежала на их землистых лицах. Это были изнуренные алкоголизмом и сифилисом недочеловеки - потомки воинов Красной Армии, некогда разгромившей Рейх. Теперь эти вырожденцы работали на наследников СС…
Тут было от чего прийти в мистический восторг!
Генрих подошел к окну. Геометрически безупречно располагались корпуса завода. Котельня напоминала крематорий, но… как знать, как знать… Налил рюмочку шнапса. Ах, фюрер… Как опрометчиво, несвоевременно было начинать войну с моторизованными ордами Совдепьи. Экономическая экспансия – вот путь, давший блестящий результат. О, приди ВОЖДЬ! Воззри… МЫ вернулись, МЫ победили, МЫ – гиперборейцы, арии, демиурги…
В дверь постучали.
- Я-а-а, - басисто протянул гер Штаубэ.
Вошел крепенький паренек лет тридцати в пятнистой униформе. Это был Панасюк – начальник службы безопасности завода. Рабочие дали ему кличку «Капо». Он был внуком полицая и по этой причине пользовался особым доверием.
- Гутен так, хозяин.
- Гутен так.
Панасюк явился на ежедневный доклад. Штаубэ, наконец, посмотрел на него. Тот заговорил по-немецки с берлинским акцентом.
- Осмелюсь доложить о состоянии безопасности за истекшие сутки. В электроцехе было два случая хищения проводки. Пресечено, виновные наказаны заключением в карцер на сутки, разумеется, лишены недельного жалованья. В столовой были крамольные разговоры, виновные установлены, ведется наблюдение в целях дальнейшей разработки. Информаторы из техотдела сообщают о несоблюдении режима экономии электричества. Сотрудник спецотдела по наблюдению за администрацией сообщает о половых связях в отделе упаковки. Коитусы происходили в ночную смену. Развратницы уволены. Агенты в близлежащих от завода районах доносят о глухом ропоте шабес-гоев по поводу засилья арийцев. Доклад закончен. Зиг хайль!
- Яволь, Панасюк, идите.
Тот щелкнул каблуками и вышел.
В ночную смену в подвале транспортного цеха происходили экзекуции над нерадивыми госарбайтерами. Их секли шомпола-ми. Потом обливали водой. Давали по стакану горилки и буханке ржаного хлеба. С испоротой жопой внуки красных партизан брели на рабочие места. В этот-то момент многое приходило на ум, да о том сказать, бедолаги, не смели. Сегодня была памятная дата. День рождения основателя компании Отто фон Кромберга. Это был аристократ из нациков, безвременно сгинувший под Сталинградом. Следовало отметить экшн образцовой поркой с барабанным боем и маршами. Штаубэ по случаю надел эсесовский мундир, доставшийся ему от отца, служившего в дивизии Das Raix в чине оберштурмбанфюрера.
В гулких коридорах перекатывалась дробь. Сквозь нее ритми-чески пробивался мотив «Знамена Гитлера на барикадах» Хорста Весселя. Штаубэ нажал кнопку. Стальная дверь отъехала. Прожекторы освещали десять голых штрафников, над каждым возвышался с плетью охранник. Панасюк, расставив ноги, в коричневой рубашке с короткими рукавами стоял в центре.
Штаубэ дал знак. Порка началась. Со свистом взметнулись плети и жертвы завизжали. Кожа лопалась на ягодицах и мелкие куски мяса отлетали в стороны. Свинцовые прутья рвали истекающие кровью мышцы и вот уже некоторые потеряли сознание, распластавшись в лужах. Важно было не переусердствовать, был врач, наблюдавший за состоянием истязаемых. Просто мочкануть их – это не по-арийски. Тем временем половина уже перестала орать, а только всхрапывала. Запах мочи, крови и спермы (некоторые кончали) наполнял помещение. Все это время оглушительно гремели барабаны. Свет раскалялся и было в этом действе нечто от древнеарийских жертвоприношений. Разверзалась кровавая бездна Валгаллы… Гут! – крикнул он. – Харашо!
На следующий день Штаубэ инспектировал бокс Z. Здесь была секретная лаборатория по выведению генетически полноценных особей. В недалеком будущем предстояло заселить обширные районы Урании арийским населением. Доктор Зоммель завершал опыты. В десяти барокамерах находились голубоглазые блондины двухметрового роста с римскими лицами и аполлоническим телосложением. К их мускулистым торсам были прикреплены датчики. Покачиваясь в гелиевом растворе, эти гиганты потрясали своей мощью, они были почти живыми, недоставало определенных компонентов. Над этим и работал доктор Зоммель. Нужны были деньги. Какой-нибудь паршивый миллион баксюков (к сожалению, не рейхсмарок). Папашка Штаубэ жлобился. Он должен был приехать и лично убедиться в реальности суммы. А пока доктор Зоммель методично отрабатывал программу экспериментов. В семенники арийских полубогов вживлялись особые нейроны, отвечающие за размножение. Важно было исключить возможность оплодотворе-ния самок из числа местного населения. Имперская кровь не должна смешиваться с навозной жижей, ибо Божественная Иерархия не может основываться на демонской природе черни. Новое поколение арийцев не будет подвластно тлению, ведь благородный воин сам будет решать, когда он реинкарнирует в обитель Туле, где правит белокурый Радамантис. Именно поэтому Я З Ы Ч Е С К И Й Р И М был последним великим творческим деянием нордического духа. Последняя универсальная, и наиболее удачная в течение всей мировой истории попытка восстановить силы мира в форме героической, солнечной, мужественной культуры: культуры, свободной от декадентского мистицизма, основывающегося на арийско-аристократическом типе господ Копий и Жертв, таинственно утверждающейся в нордических символах Волка, Орла и Топора, живущей в олимпийских воинственных культах Зевса и Геракла, Аполлона и Марса, в чувстве обязанности своим величием и своим бессмертием Божественному, в свершении действия как ритуала и в свершении ритуала как действия, в ясном и могущественном переживании сверхъестественного в самой ИМПЕРИИ, достигающем своей кульминации в символе Цезаря как божества. Кровь! Почва! Раса! – лицо доктора Зоммеля покрылось багровыми пятнами. Нажрался сосисок с пивом, каналья, вот его и понесло, - думал Штаубэ.
В сентябре германец отправился в месячный отпуск. Мюнхен, откуда он был родом, встретил его мелким дождем. Высились фешенебельные здания из стекла и бетона, влага мерцающим бисером стекала на тротуар. Идеальная чистота города взбодрила Штаубэ. После пребывания среди туземцев Дойчланд воспринимался как-то особенно ностальгически. Несмотря на то, что в Урании он бывал исключительно в немецком клубе, ему приходилось из окна «Фольксфагена» с брезгливостью видеть заваленные мусором подворотни, разбитые дороги, одетых в серую мешковину унтерменшей. Свежий воздух Германии наполнял Штаубэ. Нужно было встретиться с отцом. Зашуршал гравий. Вилла Штаубэ-отца. располагалась в предместьи Хэннердорф. А вот и старина Гельмут, секретарь. – Как отец? – В библиотеке, гер Штаубэ. – Яволь. Добротно поскрипывала лестница. Старик Штаубэ сидел возле огненной пасти камина и читал Гейне. Ему было восемьдесят семь лет. Лысый череп, но румяный цвет лица в лучистых морщинах не создавал впечатления дряхлости, наоборот, живой взгляд, прусская выправка и бархатный халат с вензелями внушали собеседнику уважительную опаску. – Здравствуй, отец. Гуго-Вильгельм Штаубэ повернулся. Сквозь очки кольнул сердитый взгляд. Он не терпел, когда нарушали заведенный порядок. – А, это ты, Генрих, - несколько умягчился. – Ты надолго? – На месяц. – Наши дела на Востоке неутешительны. Совет директоров принял решение об аудите всех дочерних компаний. Завод Кромберга первый в списке. В это время ты уходишь в отпуск… Старик выжидательно умолк. Генрих понял, что через неделю он будет стоять на проходной завода и его тевтонское лицо будет сурово. А мимо, как скот, ну и так далее. Пока же он решил навестить белокурую Гретхен, подружку юных лет. Ее бюст был затянут в корсет, что подчеркивало роскошь персей. Она была старомодна, фройлян Грета. Мясистые икры царапали плечи Генриха, в колыхании живота был легкий, игривый жар. Штаубэ терял контроль над собой и выл, как мерин, от потрясавших его судорог… Затем опустошенный, с звенящей тоской в груди, шлялся по ночным бульварам. О, Мюнхен! Рев легионов, Победа твоя у ворот. О, Мюнхен! Трубят уже горны, Над Рейном восходит твой Бог…
Пациенту 46 лет, по профессии дамский парикмахер. Был уличен в тот момент, когда украл у клиентки губную помаду. Он признал, что имеет их около 100, причем похищал оные только у молодых женщин.. По внешнему виду производит впечатление меланхолика. Одевается неряшливо, обнаруживает депрессивное, отчасти невротическое настроение, иногда проявляющееся в смущенном хихиканье. Можно заметить у пациента несомненную тягу к подчинению, слабость волевого чувства, затруднение в нормальном общении и неустойчивость в рефлексах. Один из его братьев страдает шизофренией. Живет он в довольно скудных условиях, в детстве болел менингитом, физически развивался непропорционально, что выражено в опущении левого плеча. Рассказывая о своей жизни, обнаруживает немотивированную лживость, так постоянно упоминает о родовом поместьи близ Мюнхена. Его скованное, угнетенное настроение дает основания полагать, что он занима-ется онанизмом. Он признался, что недавно у него во время ночной поллюции были зеленоватые выделения. В последние годы на почве эротических сновидений появилось беспокойство, внезапные припадки агрессии, потение ног, боли в паху, нежела-ние мыться. У него часто возникает представление о том, что он сторонник национал-социалисткого мировозрения, а также, что он является воплощением Арийской Идеи. О последствиях сексуальных отношениях с женщинами имеет гипертрофирован-ное представление и никогда не мог на это решиться. В последнее время, однако, сексуальные фантазии посещают его не часто. С глубоким отчаянием и отрешенным видом он говорит об упадке человечества и о необходимости спасти его путем клонирования наиболее здоровых самцов. Впоследствии, как только ему встречались девушки 18-20 лет, его охватывало сильное желание попросить у них губную помаду и накрасить себе губы, возникало учащенное сердцебиение, эрекция, стремление гладить их лица, другие части тела. При этом он испытывал сильную тревогу, которая, с одной стороны, обусловливалась сильным возбуждением сексуального характера, с другой – боязнью не достичь желаемого. Было сделано заключение, что пациент болен маниакальным фетишизмом. В данное время находится на излечении в психоневрологической клинике Мюнхена.
Доктор Зоммель.
19 сентября 2007 г