Виват, Вена

Шум от стука в дверь указывал на то, что терпение у того, кто стоял за нею, чтоб давить на отключенный звонок, уже исчерпано.
Лоренс не поднимаясь, повозился в кресле, что-то невнятное поворчал, как будто не зло ругнулся на непрошеного гостя, но открывать всё равно не пошел.
Потом, когда в дверь снова требовательно застучали, в задумчивости он смял губы и насупился. Но снова не пошел к двери. Лишь повернул голову в сторону дверного проема, поглядев в темноту коридора. И спросил, скорее у самого себя: «Ну, кого ещё?»
Вопрос с долей ворчливости от нежелания кого-то видеть у себя в доме, был странен в принципе. Человек жил среди пустыни. Казалось бы, он должен быть рад заплутавшему и постучавшемуся в его дом путнику. Однако всё не так просто. Вот как раз для людей, живущих вот так, отшельниками, стук в двери – это не всегда радость. Вот, например, Лоренс считал, что это скорее навязываемая извне забота. И чаще всего не о том, к кому стучаться, а как раз забота последнему. Ибо именно тот, кто постучался в дверь, именно он проявил желание встретиться. А для того, кто не привык о ком-то, кроме себя, заботится, желание открывать дверь на первый же стук-бряк – малоприятная миссия. Тем более, что в дом, который находится в полутора километрах от дороги в Лас-Вегас, плутая по пустыне, захаживают не только с новостями. В этом доме, например, даже случилось убийство. Вернее случай, как определил суд, с «превышением самообороны». Впрочем, бог хозяина этого дома миловал. В тот раз всё обошлось без неволи хозяина и, как сказал его адвокат, «малыми потерями». Пока хозяин отсутствовал по каким-то делам, была убита одна из игуан, стороживших дом (а когда он внезапно вернулся, то за убийство своего сторожа, прямо в доме, взял да и пристрелил из ружья негодяя, пожелавшего поживиться съестным в холодильнике; ну, разумеется, в суде факт убийства прозвучал как «самооборона»).
Особо в доме красть нечего, но такие «прохожие дегустаторы» - они Лоренсу не к душе. Он не был героем, привыкшим к любым неожиданностям. …Впрочем, и то, что он болезненно негостеприимен, а тем более груб - тоже пока никто не сказал (вор – мертв, он тоже этого уже не скажет). …Ну вот не любит человек внезапных гостей! Не рожден ждать от них радости. Это встречается им с протестом, да, под час, превращая его, человека отзывчивого в вооруженного ворчуна. А вот это уже почувствовали знавшие его люди, и новый «гость» напрашивался узнать это.
Как раз приближалась ночь. Вернее, заметно начинало темнеть. Как обычно бывает по осени, с такой темнотой находит на человека, прожившего день в делах и заботах, усталость. Ему хочется побаловать себя уютом, общением, которое бы желала его душа. В такие часы кто-то общается с семьей, если и с друзьями, то исключительно по телефону и с дивана; кто-то смотрит телевизор, кто-то читает почту; кто-то играет с верным псом, сидя у камина, кто-то, глядя в никуда, поглаживает одной рукой голову ласковой кошки.
Тед решил почитать сказки.
Ничего в этом не было странного. Знавшие его хорошо, оправдали б своего знакомого перед любой иронией по такому поводу. Сказали б, что человек «ищет идею, которая б продвинула его бизнес». Своеобразным был бизнес Лоренса. Многим до конца непонятным. Но именно потому своеобразными были его идеи и поступки.
 В общем, не торопился Лоренс открыть дверь, как в неё ни стучались.
Уж что только Тед не подумал, слушая настойчивый «бух-бух», доносившийся аж до гостиной. Сначала Тед решил, что это мог быть его сосед. Фермер Генри Паркиенс, который вполне мог «по причине крепости виски в треклятом баре», не доехать до своей фермы. «На его-то драндулете - понтиаке 68-го года? Да запросто! И про бар не надо выдумывать. Тоже мне, вездеход нашел! Давно говорю: «Смени ты эту рухлядь, деньги ж есть». Нет, он её упрямо раритетом называет!…А может и не Генри. …А может, у его дочери опять телефон сломался? …Малышка Джу. Крепко стучится. …Опять всю ночь будем чинить её мобильник. Ох, уж эта мне младшенькая Джу Паркиенс с её мобильником, оба такие ломаки. А может, и не Джу. Да, точно не она. Джу сказала, что поедет на неделю к приятельнице. Врач к врачу на приемы ходят. Да, точно не Джу. Зубья поехала лечить, дело не быстрое. …А может, это опять шериф? Да, может и он. Снова зарулил …«просто пообщаться». Полюбил старик, на ночь глядя, в шахматы перекинуться. Понятно, овдовел недавно. Детей нет. Родня, …а черт знает, есть у этого «звездастого» волка родня или нет».
…И про путешественников, праздно шатающихся по пустыне («что б их скорпион остановил!») Тед подумал. Долго он занимался предположениями. Всё размышлял, кто к нему, ни жить - ни быть, именно в такой день, а такое время решил в гости навязаться. Лоренсу явно не хотелось вставать с кресла и отрываться от чтения.
Но гость был настойчивым.
Стучали уже не только кулаками, но и ногой. «И кого?» - Тед дернул носом. Нахмурился. Медленно отложил книжку в сторону. …Ещё посидел. Но потом, когда над входной дверью стали «измываться» вовсю, он уже рывком откинул в сторону дивана теплый клетчатый плед, прикрывавший его босые ноги, резко встал с кресла и решительно пошлёпал к двери.
– Кто? Зачем? …Какого черта, …что, другого времени нет, в шахматы играть?! – продолжал бурчать Лоренс, почесывая локоть правой руки (вроде как бы к драке).
Почесавшись, он остановился посреди темного коридора, приоткрыл встроенный в стену шкаф, взглядом прошелся по поблескивающей металлом, двуствольной винтовке. Та с того самого дня всегда висела в шкафу заряженной. По всем законам жанра, ждала своего часа. А пока молчала. Тед прикрыл шкаф, но … не плотно.
Он подошел к двери и …прислушался. Сначала прислушался, потому как стук вдруг стих, но потом, когда он всё-таки возобновился, Тед отошел, чтоб взглянуть на экран дисплея безопасности. Тот находился в метре от двери. – Ну, что за люди…
На небольшом экране Лоренс увидел незнакомого ему человека. Это был высокий крепко сложенный мужчина с чуть взъерошенными рыжеватыми волосами, с явным недовольством, даже раздражением на лице. Однако, как заметил Тед, приглядевшись повнимательнее, без выраженной агрессии. Даже как бы наоборот, человек ломился в дверь, потому как сильно чего-то испугался вне дома.
Даже стоя в метре от двери, Тед не мог разобрать, о чем кричал человек. На экране он видел его широко раскрывающийся рот и шныряющий по окнам дома взгляд. Одет визитер был добротно, но так, что по виду одежды сразу можно сказать, что он когда-то имел хороший доход, теперь же - только старые замашки.
Человек перестал пинать в дверь. Зато принялся за косяк. Он стучал по деревянному косяку ребром ладони.
-Да откройте же, черт вас побери!!! – Кричал Мерфи, в сотый раз, повторяя фразу (а может уже и больше), только дверь всё равно не открывали. А ведь свет в окне, которое ему прекрасно было видно, горел. Значит, предположению Френка, в доме кто-то был.
Тед отошел от дисплея, снова приблизился к двери.
Но и это не означало, что он её готов был открыть.
Крепкая деревянная дверь передавала силу ударов. Тед, осторожно приложил к ней свою ладонь, оценил крепость мускулов незнакомца и машинально перевел взгляд на крепкий запор.
Глядя на стальную болванку, он думал о причине, побудившей человека появиться у его дома. Будто успокаивая визитера, Тед тихо проговорил: «Ну, всё. Всё уже. Уходи. Видишь, не открывают. …Значит, нет никого. Уходи».
Тед задумался о бегающем взгляде стучавшего. Было ясно, визитеру было важно попасть в его дом и именно сегодня. Да что там! прямо сейчас. «А кто тебя тут ждет …с визитом? Иди,…дорог много».
Человек продолжал стучать. Лоренс ждал, прислушивался к невнятному высокому по тональности звуку (это Мерфи кричал, чтоб открыли). «Боится чего-то? …Чего?
Тед сделал шаг назад. К дисплею.
Он снова вгляделся в лицо мужчины. В какой-то миг ему даже показалось, он узнал его. Но, поглядев, подумав ещё, Тед покачал головой. - Нет, это не Джон. Хотя на Миксиса похож, да. Тоже рыжий, газа … с зеленью. Веки вон …тяжелые, как у него. Но нет, не Джон. Может, родня? …А зачем мне родня Микиса? …Иди. Не зачем.
Лоренс повернулся и будто б уже пошел назад, в гостиную. Но задержался у приоткрытого шкафа. Посмотрел в сторону щели. В темноте шкафа поблескивала винтовка …Посмотрел и пошел назад. К двери.
И вот, наконец, перед Френком Мерфи, уже теряющим надежду, что встреча с клиентом состоится, дверь неожиданно открылась.
Открылась на распашку, неслышно. И столь неожиданно, что Френк отшатнулся, будто испугался, что из неё в него плеснут водой. И такое бывало в его адвокатской практике.
Быстро поняв, что никаких «помоев» в него не выплеснут, Мерфи тут же пулей влетел на порог. – Ну, наконец!!!- но тут же столкнулся с широкой грудью хозяина дома. С его нежеланием впустить его
В голосе чувствовалась уверенность: «Вы, мистер, к чьему концу пришли?»
Ростом они с гостем были равного. Этакие два бойцовых петуха, сдвинувшиеся грудью для боя. Возможно, именно потому взгляды их в момент сцепились и так оставались напряженно – подозрительными во всё время их короткого диалога.
Теперь Мерфи разглядывал Лоренса. И первая деталь, которая просто бросалась, это открытые круглой формы глаза.
Они и вправду, были необычными. Точнее, харАктерными. Открытыми, светлыми но… пристально смотрящими. Мерфи такие ясные глаза нравились, они казались ему красивыми (подобная красота есть у актера Элайджа Вуда). Только теперь Френку было не до любований. Лоренс встретил его с неприязнью. Его взгляд выражал это однозначно. Он будто две дыры сверлил в его лбу. Две дырки глубинной черноты его зрачков, резко выделявшихся на фоне яркой кромки голубой роговицы. Глаза были круглыми, чуть навыкат. Этакие «фары», в первый момент казалось, они занимали большую часть лица Лоренса. Это потому что они всё время отвлекали взгляд от других деталей головы, покоящейся на короткой мускулистой шее
Высокий лоб Лоренса редко оставался гладким. Из-за подвижной мимики лица он то часто собирался в складки, не обязательно хмурые (Тед морщился и если был удивлен, и если чем-то любуется), то тут же снова разглаживался, притом так резко, что казалось волосы со лба «съезжают» к затылку. Темная редкая челка достигала черных густых бровей. Поблескивающие чистотой волосы были густыми, чуть длинноватыми. Гладкие неровные пряди касались плеч. Уши были чуть оттопыренными, они виднелись между прямыми прядями волос. Нос Теда имел горбинку у самого основания. Возможно, именно поэтому, если между двух бровей появлялись складки морщин, лицо как-то вдруг сразу принимало надменный, и даже грозный вид. Рот Лоренса только казался большим. По мнению Мерфи, он был «нормальных размеров», просто имел четкий контур. Он был будто очерченным тупым темным карандашом. Губы были пухлыми, но кожа имела бледный нездоровый вид. (Тед имел привычку часто облизывать губы, а от обилия ветра в пустыне, кожа скоро обветривалась; впрочем, девушкам, которых целовал, нравилось, они говорили, что он «щекочет их ртом»).
Тед не мешал «гостю» разглядеть себя. Он предположил, что тот ошибся адресом и скоро поймет это.
Мерфи улыбнулся. – Добрый вечер. Моё имя Френк Мерфи. Мне нужно с вами переговорить, мистер…
- Ну и что, что вы - Мерфи? Я - Лоренс. Но мне не к спеху.
Мерфи сморгнул. Глаза его при свете, падающем из коридора прямо ему на лицо, сузились (свет в коридоре включался при открывании двери автоматически). Поблескивая темной зеленью, глаза бдели, но уже без напряга. Они не бегали. Френк уже контролировал, если не ситуацию, то себя.
Эффект неожиданности прошел. Мерфи был вежлив и даже как будто заискивал.
 – Я знаю, я …знаю, уже поздно. Но это важно и для вас, мистер Лоренс…
Лоренс, не смотря на то, что гость явно намекнул, что знает его, взялся за дверь и как будто захотел закрыть её.
Свет за его спиной тут же и выключился.
Но начиналось время сияния звезд. Дул, правда, холодящий ветер, было облачно. Но звезды всё равно пробивали светом путь. В том числе и к дому, одиноко стоявшему наискосок от ряда фермерских хозяйств.
В тех хозяйствах трудились те, кто занимался отловом змей, охотой на вилорогую антилопу, кто промышлял разведением хонориков. Были и такие, кто специализировался на разведении овощей, трижды в год созревающих в отстроенных для этого теплицах. А ещё тут жили те, кто кормился от сервиса для путешествующих до Лас-Вегаса..
Дом Теда стоял особняком, в километрах полутора от самого первого ранчо. Он почти был скрыт холмами как от дороги, ведущей в штат Невада, так и от дома - первого в ряду фермерских хозяйств.
Земли на границе Калифорнии и Невады относительно дешевы, «соседей» у Лоренса много, но они часто «меняются». Всем приятно умолчать о деталях, когда говоришь кому-то, что имеешь ранчо в Калифорнии. Какой землей владел Тед Лоренс? Под ногами – сплошной песок. Но «суровым» климат не назовешь, это не Долина Смерти, где жара как в аду. Тут не ад, а вполне сносное жильё. Летом вполне можно жить, обходясь хорошим кондиционером, жара не выше тридцати двух градусов. Но сушь большая. Осадков не более 100 миллиметров в год и всё в зимнее время. Сами зимы богаты холодными ветрами. Небольшая ветряная станция в зимние месяцы «откачивала» часть энергии в сеть штата. Песчаные бури редки, но ветра «играют» часто. Тед даже полюбил слушать их «музыку», особенно, если ветер заплутает в щелях его старого сарая, куда он прятал лопаты и метлы, когда чистил крыльцо от песка.
Чтоб Лоренс не скрылся, Мерфи подставил ногу. Застопорил закрывающуюся перед ним дверь. Но тут же виновато улыбнулся, и … ногу убрал. Быстро заговорил: «Вы - Тед Лоренс. Три года назад из-за болезни легких вы уехали с побережья Лос-Анджелеса, где жили в доме вашей матери. Вы поселились в этом районе пустыни. В этом доме. Я ищу встречи вот уже несколько дней. Вы были заняты или отдыхали, в общем, я рад, что мы с вами всё-таки можем поговорить. Я адвокат. Френк Мерфи - адвокат. Из Лос-Анджелеса. И у нас с вами общее дело, мистер Лоренс. – Френк протянул, было, руку, но, как-то сразу угадав, что та повиснет в воздухе, сделал некое движение и уцепился пальцами за крепкий дубовый косяк. – Я так громко стучал, потому что вы не открывали. А я знал, что вы в доме. Я испугался…за вас. Я приходил и позавчера, и …
Лоренс припомнил. Да, кто-то вот уже дня два безответно стучит в дверь его дома. Стук он слышал, позавчера, но тогда он кормил свою игуану, а в доме отдыхали его гости, приехавшие накануне из Сан-Франциско. В другой раз он услышал от соседа, что кто-то наведался в его дом, пока он был в отъезде. Делал рейс до Лос-Анджелеса.
У Лоренса имелся небольшой двухмоторный самолет, своя взлетная полоса и лицензия на чартерные рейсы. Это не было «работой» Теда, скорее, мечта с детства, которую он осуществил, лишь когда поселился здесь, в пустыне. Если случался заказ, он летал с парой пассажиров и до Лас-Вегаса, и до Лос-Анджелеса. Долгих полетов не было, Тед всегда спешил вернуться домой. Это из-за нездоровья, которое могло сделать полет небезопасным.
Но гостю, разумеется, он рассказывать о том не стал. Оборвал его многословность и ответил просто: «Я отдыхал».
Мерфи была странна манера человека, стоявшего в дверях. Лоренс не был любопытен! Для бывшего адвоката это было печальной новостью (он даже подумал, что, возможно, напрасно взялся за гиблое дело - поднять такого тюленя, чтоб вести его в дальний путь к далекой цели). Лоренсу будто было и не важно, и не интересно, с какой стати человек ломится в дверь его дома вот уже третий день.
Френк оглядел Лоренса с головы до ног и обратно. «Странный тип. … Непредсказуемый. Что ж, не зря значит, даже Фридман считает его «счастливчиком». Эта сероглазая ящерица может себе позволить любопытствовать лишь на то, на что она хочет любопытствовать. Я б хотел так жить». Но, быстро повернув голову туда - сюда и заметив кругом песок, запорошивший пороги дома, гаража и кирпичного ангара Френк, видно, передумал. «Ну, или, скажем, так пожить, чтоб хоть какое-то время заниматься лишь тем, что доставляет удовольствие».
В настоящее время Мерфи был тем человеком, который доказывает теперь не только кому-то, а прежде всего себе, что он не просто чего-то стоит, а может стоить дорого. Ломясь к Лоренсу вот уже третий день, да что там! уже с месяц, изучая прескучную биографию (ну если не считать случайно меткого выстрела в этом доме), Френк терпеливо внушал себе, что дело, за которое он взялся, важно именно ему. Он как-то сразу поставил Лоренсу номер «два». Вот теперь, вкусив трудности и, замечая равнодушие в лице Лоренса, он испугался своего номера «первый».
На дорогого клиента, именно испугавшись отказа, Мерфи посмотрел так, чтоб наверняка вызвать его сочувствие. – Мистер Лоренс, честно признаюсь, я в большой беде. Ваше дело на миллион долларов. И его поручили мне. Именно – поручили. Я в беде. Разрешите войти, чтоб всё досконально объяснить вам.
– Зачем?
Мерфи обмяк телом. Рука его, будто без сил, сорвалась с косяка двери и упала вдоль тела. Могло б показаться, что он впал в прострацию от такой непонятливости. – Я же сказал, … дело безотлагательное…и очень дорогостоящее.
-А я говорю, вам лучше к шерифу.
Мерфи недоуменно сморгнул. - Зачем же…к шерифу? – А потом, чуть помолчав, он выкрикнул, будто решил докричать смысл своего визита: «Вы не понимаете, Лоренс, вы всё ещё не понимаете! Речь идёт конкретно о вас! О завещании, касающимся именно вас!
- Понимаю. Я и с завещанием …подожду.
Лоренс двинул дверь к себе. То наглость, то желание гостя разжалобить совершенно его запутали. А он это не любил. Никакой таинственности, в том числе и в формулировках, а у Мерфи с этим дело явно страдало. Фразы были обильно присыпаны недосказанностью. Он решил закончить встречу.
И тут Мерфи пошел на крайность. Он закричал: «Да подождите же вы!!! - И со всей силой потянул дверь на себя. - Выслушайте!
Лоренс намеренно отпустил дверь, и Мерфи, чуть было сам себя не ударил ею по носу.
Снова оба сделали шаг друг к другу: Тед, наконец-таки решил дать наглецу отпор, а Френк решил «или пан или…». Лоренс замахнулся, но Мерфи перехвалил его руку и остановил кулак у своего плеча. – Да подождите же!
Они снова молча уставились друг на друга. Снова стояли грудь в грудь.
Теперь Мерфи в деталях изучал личность, про которую он бы сказал: «Ещё та».
Он бы согласился с мнением людей, знавших Лоренса ближе, что последний имел приятную внешность. Кожа чистая, со здоровым «не перекаленным» загаром. Крепость мускулов обнаженных рук, подсказала Мерфи, что Лоренс в пустыне занимается не только своими забавами, но возможно, ему не чужд и мужской труд.
Мерфи, хоть и родился в родном и Лоренсу городе, никогда не встречал его ранее. После того, как он взялся за завершение дела о завещании Теда Лоренса – австрийского банкира, жившего в восемнадцатом веке, он видел этого Лоренса лишь на трёх фотографиях. Одна – та, что была на водительских правах, другая - была общей и пятилетней давности (Тед окончил колледж и был сфотографирован со своими сокурсниками на фоне здания). Третье фото – не сильно отображало личность человека. Тед там скорее значился «фоном» для животного. То есть, было заметно, что Лоренс всячески отворачивается от фотографировавшего его.
Третье фото было сделано путешественником. Вернее фотографом, путешествующим по пустыне Махаве. Немного западнее Барстоу он попал в небольшую заварушку, сломалась его машина. Джип никак не желал починиться, а тут фотограф вдруг стал свидетелем боя двух огромных ящериц - ядозубов. Путешественник принялся наблюдать за боем, фотографировать его, чем привлек внимание и неудовольствие обеих ящериц. Он был сильно ранен, они его буквально «порубили» хвостами. Незадачливый фотограф буквально приполз к дому Лоренса за помощью.
Фото, на котором Тед был сфотографирован рядом с братцем той самой игуаны, которую убил в его доме вор, было представлено в дорогом глянцевом издании, рассказывающем ленивым богачам о путешествиях. Лоренс, судя по фото, сниматься не хотел. Человек, которому он оказал помощь, сделал снимок тайком (чем сильно огорчил «отшельника», заглянувшего в журнал, присланный ему в качестве благодарности).
Имея на руках фото в журнале и то, что было на водительских правах Лоренса, Мерфи усиленно искал ещё фотографий. Он считал себя неплохим физиономистом и хотел определиться, с кем ему придется усиленно работать. Но даже ту фотографию, у колледжа, Мерфи искал в течение полумесяца. Это очень долго. И других фотографий не было. Люди, знавшие Теда, и казалось бы близко, сами удивлялись, открывая для себя такой факт. Получалось, Лоренс, получив водительские права, никогда персонально не стоял перед фотообъективом. Это обстоятельство поразило и очень насторожило Мерфи. «Черт! Ведь нет даже фото в газете, в которой было написано про выстрел в его доме! Репортер взял фото из водительских прав. …Не понимаю, как ему это удается? Ой, что-то мне подсказывает, дело о наследстве по-людски не кончится».
Фото в журнале, кстати, весьма дорогостоящем, Френк увидел на вилле известного калифорнийского мэтра - адвоката Макса Фридмана. Этот влиятельный человек с какой-то странной улыбкой смотрел на обложку журнала, лежавшего рядом на скамье и напевал песенку: «Ой, что там за яйцо лежит, в синицыном гнезде? Не видел я такого, хоть и бывал везде».
Собственно, с этой скамьи всё и началось для Мерфи. Он случайно взял в руки журнал, полистал его и… остановил свой взгляд на снимке Лоренса с ящерицей. «Что за идиот? Целует такую гадость!». Фридман прищурился. – Нет, Френк, он её не целует. Он с ней …разговаривает. …Так написано», - он ткнул отполированным ногтем в картинку. Именно, что Мерфи обратил внимание на то, на что было нужно, у Фридмана возникла мысль «всё-таки» помочь опальному адвокату, но «за небольшую услугу». «И помни, …коллега, - сказал Фридман, завершая встречу, - я не плачу тебе ни цента. Для тебя это будет … лично оплачиваемым делом. Это будет моё дело. Но! постараться должен ты». Мерфи понял, Фридману нужна слава. Дело о завещании банкира обещает серьезную шумиху в прессе. «Мэтр стареет. Ему нужна слава. Что ж, а мне нужно отворотить от себя славу. И ради этого, я готов сам поцеловать игуану!»
Мерфи получил право действовать от имени мэтра, а значит, имел право и себя называть адвокатом Мерфи. Это было счастливым случаем для возобновления карьеры, опозоренного бесчестием адвоката Мерфи.
После встречи с Фридманом, тщательно разглядывая имеющиеся в его распоряжении фотографии, анализируя их, Френк решил, что при любых обстоятельствах Лоренс выглядит аккуратным батаном. Выясняя о личности в Лос-Анджелесе, у сокурсников Теда по колледжу, Френк узнал, что, когда его «клиент» в хорошем настроении, он «простой парень», и «милый Тедди». Мерфи тогда подумал: «Вот бы и мне …Тедди попался, а то, что-то подсказывает мне, что чаще он всё-таки аккуратный батан».
Узнал Френк и кое-что о личной жизни «отшельника». Кое-кто Лоренсом даже восхищался. Некая медсестра – будущий окулист (дочь соседа Теда - Паркиенса), она долго лепетала про «бархатистый, возбуждающий голос» Лоренса, общаться с которым она «просто обожает».
Однако, на фоне общей приятности, по-видимому, хромало воспитание. И первое, что тут же бросилось и Мерфи в глаза и уши - это малоприятная манера Лоренса вести разговор лишь короткими, резкими фразами. Явное недружелюбие заставляло собеседника всё время быть с ним настороже.
Мерфи улыбнулся. Расслабив пальцы, он выпустил руку Лоренса, но держал свою правую в напряжении. На случай защиты.
Френк постарался выложиться в улыбке со всей профессиональностью. – Рад, что наше знакомство состоялось.
-Вы уверены?
Лоренс и на дюйм не отводил взгляда от центральной точки меж глаз Мерфи.
Это было неприятным для последнего. Неподвижное лицо на расстоянии удара кулака вовсе не казалось «приятным» зрелищем. В лице Лоренса, будто только и было, что два выпуклых круглых глаза с черными точками по центру, метившими в гостя, как расходящиеся дула двустволки.
Но Мерфи хоть и отставной, но … всё-таки адвокат с дипломом. Он не только неплохой физиономист, он ещё и хороший психолог. Подловив манеру Лоренса, он попытался заговорить с ним в том же стиле - односложными фразами. – Я пришел не ради праздного интереса. Дело обоюдо…
-Не требуется.
Лоренс помолчал. Снова взялся за дверь.
Мерфи подыскивал правильное слово. Слово ключ.
– Я привез документы. Это завещание, оно в ваших интересах. Вы меня понимаете?
- Не требуется. Я же сказал. – Лоренс помолчал, потом добавил, – к шерифу. Или к прокурору. – Тед дернул дверь туда-сюда. - Отойдите, как бы не задеть.
Мерфи, молча, прощупав «зеленью» прочность серой «брони», взялся за дверь обеими руками. Он продолжил: «Мне известно, у вас есть одна неразрешимая проблема, мистер Лоренс. Нездоровье. Оно требует дорого лечения, ведь так? А у меня дело, которое принесет вам …».
Ход был неверным. Лоренс молниеносно толкнул Мерфи в плечо жесткими подушечками ладони правой руки. «Гость» потерял равновесие, машинально сделал шаг назад, повалился с крыльца, и … дверь перед ним закрылась.
Мерфи оглядел вновь закупорившийся дом.
Тот был небольшим, с виду даже скромным. Но Мерфи подозревал наличие в нём крепости.
Он ударил по двери ребром ладони. – Лоренс?! Но ведь я приеду и завтра! Я приеду и послезавтра! И вообще, я буду приезжать сюда, - удар за ударом, - до …тех ..пор, …пока –И громко, - пока, черт побери, наш разговор всё-таки состоится!
 Мерфи действительно решил не отступать. Просто коса на камень нашла. Но! продолжить «знакомство» завтра.
Он пошел к машине. Сел. Попробовал завести мотор. …Тот не завелся. Днем, видно, перегревшись, он немного забарахлил. Но Мерфи надеялся, с прохладой вечера «капризы» закончатся. Оказалось, … они продолжаются, более того, они делают настроение Мерфи ещё более нервным. - Ну вот! Ну вот, конечно! – Он ударил по рулю обеими руками и скверно выругался сначала в адрес личного авто, потом - Лоренса, потом - Фридмана и … «всех этих игуан!».
При последних словах он вдруг вскинул руку и стал почёсывать себе спину. Потом вдруг затих. Замер, вытаращив глаза, будто его парализовало: «О…бог, о… это скорпион? …Черт! Это скорпион?!» - Он пулей вылетел из машины, даже не проверив, кто его укусил в спину.
Почесываясь, быстро ходя вокруг машины, в которую он уже боялся садиться, Мерфи взялся давить на кнопки телефона.
Но мобильник «сел». Пикнул отсутствием питания и затих. – Ну что за хрень-брень…- скрежетал зубами экс адвокат.
Мерфи стоял и смотрел на машину. Потом зло поджав губы, упрямо набычившись, он открыл дверь и …сел за руль. – Ну он у меня сейчас попляшет.
Он посидел, поглядел в лобовое стекло машины. Чуть успокоился. Вышел. Походил рядом, у машины. Потом пошел кругами. Как-то так вышло, что он снова приблизился к двери дома Лоренса.
Потом, после того как, посмотрел в даль. Вернее, на светившийся меж холмов находившийся в двух километрах поселок фермеров. И ему снова захотелось ругнуться. Но он решил не ругаться на ветер. Мерфи прижался губами к узкой щели между косяком и дверью и выкрикнул: «Я знаю про вас всё! Всё Лоренс! – Френк посребся пальцем по дубовой доске, - учтите это! И то, что вы,… (очень громко) вы ищите информацию о своем родителе, о папаше своём - я тоже знаю!»
Дверью ударило Френка так больно, что пошли искры из глаз. В его нос будто с размаху саданули бревном.
-Ну раз знаете и это, - Тед приятно улыбнулся. – Так вы вообще не адвок5ат, а супермен. Ну, теперь отдохнёте, я надеюсь. Зачем доводить желание побеседовать до абсурда? – И Лоренс, будто играючи, снова закрыл дверь.
Но Мерфи не расслышал звук защелкивания запора, который заметил, пока дверь была открыта. «Значит, снова откроет».
Держась рукой за капающий кровью нос, Френк чертыхнулся и, скосив глаза, будто скрестив взгляд на его кончике, стоял и смотрел на дубовую доску. «Откроет…и получит…». Лоренс оскорбил в нём человеческое.
Френк обозлился. И вовсе не на то, что он ездит и ездит сюда, в эту мрачную глушь, где среди песчаных далей нет-нет, да и наткнёшься на живую мерзость – бородавчатую игуану или скорпиона. Мерфи взбесила непрошибаемость Лоренса.
А ещё его бесило, что «траты» на этого «игуанолюбителя» слишком большие.
У самого Френка в финансах намечалась серьезная брешь. Смешное дело – ему, более чем Лоренсу, нужны были деньги. Деньги … на жизнь! А тут получалось, он стоит у денежного источника, а какой-то «песочный урод» бьет его по носу!
А ведь этот «песочный» человек, действительно нуждавшийся в деньгах на лечение, мог бы заживо похоронить Мерфи в наличных. Именно: засыпать ими! …Так считал Мерфи, науськанный идеей Фридмана: «Наследника ждут несметные богатства».
Но Лоренс жил, и не ведал, что такое обилие наличности у него есть. Получалось, его даже любопытство не разбирало при известии, что ему светят миллионы. «Он, видите ли, не хочет разговаривать. Он, видите ли, не желает, в виду … «отдыха»! – Мерфи в сердцах пнул дверь ногой. И тут же запрыгал на одной ноге, уж больно у него крепко «в сердцах» получилось.
Но, попрыгав, снова успокоился. Высморкался в платок, постоял, помолчал. Потом, из вредности взял, и пописал прямо с крыльца.
Стряхивая, он ещё злорадствовал, но,… постояв, подумав, искра запала ушла: «Сам виноват. Нет, не так я начал. Надо было сразу сказать: «Ты парень богат, как крез, я тебе это докажу. Вот только слетаем в Европу».
Мерфи подумал ещё немного. «Нет. Кажется, нулики его как-то иначе возбуждают. А может, сказать: «У меня к вам разговор, мистер. О вашей подружке Джудит Паркиенс». Сказать ему, что медичка от него без ума. …Польстить». Мерфи вздохнул и покачал головой. «Нет. Да нет же – не то! Ну что за черт! - Он скромно постучал по двери костяшками пальцев. - Эй, сим-сим, откройся же!» - Лоренс?! Эй?! Ладно, мир. Ну хорошо, хорошо, считайте я принял ваши извинения. Ну и меня простите за беспокойство. Но дайте же позвонить от вас. У меня машина неисправна». – Мерфи надеялся, что Лоренс затаился за дверью. «Тишина? Он что, ушел?! … Куда? А может, он вылез через «заднее» окно и сейчас притаился за моей спиной?» Мерфи затаил дыхание, оглянулся, потом огляделся и сказал на выдохе: «Какой же я идиот …о…о».
А ведь совсем недавно ему казалось, что он - номер первый. Тогда он рассуждал чуточку иначе. «Да есть ли на свете такой человек, да существует ли такое чудо, чтоб отказалось от получения дедушкиного наследства, особенно, если тот банкир? Конечно, нет, - рассуждал, узнав о чужой тайне, лишенный лицензии адвокат Френк Мерфи. - Что там за псих, который питается сухими завтраками, тогда как мог бы запивать бужуле двенадцатого года деликатесами из самых лучших кухонь? Что это за идиот, который отказался от цивилизации и счастлив, …что будто бы счастлив, ежедневно видя на ржавом подоконнике зарешеченного окна кучку какашек, оставленных хвостатыми тварями всех подвидов? Кто есть этот Тед Лоренс, этот пра -…пра-правнук того Теда Лоренса, который аж из восемнадцатого века ткнул в него пальцем и даровал неведомо, страшно богатое наследство? Уж попадись он мне, я из него дурь выбью».
…«Вот, получилось, что меня выбили». Мерфи нахмурился, лицо его перестало выглядеть чуточку глуповатым (как у Пьера Ришара во время серьезной роли), он злился… уже на себя. И решил, …выяснит всё именно сейчас! Не завтра, а сейчас!
Он нарывался на драку. Ну, разумеется, такую, чтоб быстро выложить перед наследником банкира Лоренса, жившего черте когда, все карты.
Мерфи действительно узнал о Лоренсе многое. Много, но не всё. Например, никак не мог отыскать ниточки, указывающей на того, кто был отцом этого «защитника игуан». Вернее – родителя Лоренса, так как мать Теда умерла незамужней. Её звали Элизабет Мари Лоренс.
Впрочем, и о ней информации было мало. «Одинокая, самостоятельная» - хуже нет слов, когда говорят о красивой, готовой к счастью женщине. (Мерфи сделал копию с фото этой женщины. И носил её с собой. Никак и себе не объясняя, зачем он это делает).
С личной жизнью у неё не получилось. Ближе к сорока, она скопила денег от маленького бизнеса (она продавала сумочки и шляпки, собственного изготовления) и решилась на рождение собственного ребенка. Говорят, она любила его. По крайней мере, «больше, чем шляпки». Она умерла внезапно. Теду было тринадцать лет. Его мама уснула и … не проснулась. Никаких самоубийств, просто остановилась жизнь. Соседка Лоренсов вспоминает о них без эмоций. «Она тихая, скромная. Всё сама: и дом белила, и антенну ставила. Сына старалась воспитать , не знаю, порядочным что ли. Но учила его играть на скрипке. Правда, он всё больше мотоцикл любил. Мечтал лётчиком стать. Может, стал. Не знаю, она умерла, а что с ним, может и летает. Дом он продал. Я давно его не видела».
Адвокат блефовал, говоря, что знает «всё». Но кое-что он всё-таки знал…
Полеты на двухмоторным самолете – это не работа. Это воплощение мечты Лоренса. Без предварительной договоренности, он ни за что не полетит. «Хоть пятисоткой перед носом тряси». Фермеры в баре рассказывали: «Ест одну траву, а силы в нём. ….Не захочет – не полетит». А что же было работой летчика по желанию? Мало кто знал о кропотливом труде «парня Тедди, жующего траву». Тридцатилетний ура - конструктор, занимался тем, что раз, от силы два раза в год продавал одной из компаний, производящей детские игрушки, право на производство очередной своей работы – замысловатую игрушку «трансформер». Лоренс добровольно жил среди песков, поправлял здоровье и делал игрушки.
Тед страдал некой лёгочной болезнью. Какой - пока никто толком понять не мог. А Лоренса расплывчатый диагноз «аллергия» - не устраивал. Врачи, не сильно озабоченные его проблемой со здоровьем (а кому нужен пациент, который настойчиво интересуется тем, сколько стоит лечение и какова его эффективность?), пока не могут, ответить на вопрос: будет ли кошмар – резкий изнуряющий кашель – его карой до конца жизни? …Или всё скоро кончится. Старый приятель Лоренса – сокурсник по колледжу - Джон Стаффорд, при разговоре, метко подстроенным Мерфи, сказал, что Тед «чудит». Что он уже три года не употребляет таблетки от своей болезни. И ещё добавил, что, возможно, его «пустынные фантазии» пошли как раз с его подачи. Что это он как-то обмолвился в присутствии Теда, что в одном из баек О. Генри, было такое: «Одного парня с подобной проблемой с лёгкими спасла жизнь в пустыне».
И вот, Мерфи лично узрел этот «санаторий - дом миллионера в перспективе» и… сначала посмеялся, а после трех дней заруливания сюда, обозлился. «Да что ж такое?! Он что, решил вот так и закончить разговор?! А вот хренца тебе, какашка игуанья!» - И он снова сильно ударил в дверь кулаком.
Мерфи ошибочно думал, что Лоренс не отошел от двери, что та вот-вот снова резко распахнется и разговор, пусть на кулаках, но будет возобновлен.
«Температура» разговора Мерфи не устраивала, конечно. Именно поэтому он сделал только один «бух» по двери и замолк, прислушиваясь. Ему даже показалось, что он слышит дыхание за дверью. Френк думал, Лоренс стоит у двери и выжидает, когда раздадутся удаляющиеся шаги непрошенного гостя. «А вот хренца!»
Мерфи не желал сдаваться. Да! На этот раз он не желал! То есть, настолько не желал, что озлился. – Лоренс, откройте! Вы цивилизованный человек, вы не можете оставить несчастного без глотка воды. Здесь же пустыня!!! … (бух! по двери) Да будьте ж вы человеком! Дайте воды!!!
Лоренс был далеко от двери. Грохот даже шорохом не доносился до его дальней комнаты, где он снова уселся в кресло, снова укутал ноги пледом и … снова взялся за книжку. Сегодня он читал ту, что раскрывает восторг и прелесть восточных сказок. Но, получалось так, Тед чувствовал присутствие «чужого» и это всё равно отвлекало его от чтения. Именно: только отвлекало от чтения, но не настораживало, не пугало. Он был уверен, в его дом, напичканный замысловатыми ловушками, не пройдет не только этот крепкий на нос адвокат, но и десяток таких … «адвокатов».
Чтоб ни пыль, ни песок, ни крики пустыни не проникали через щели дома (через которые мог бы просочиться и крик Мерфи), новый жилец «лачуги старика Гредли» - так звали умершего три года назад чудака, промышлявшего изготовлением чучел крупных ящериц, серьезно «законопатил» их. Воздух в комнатах дома всегда оставался тихим и чистым. В жаркое время он был чуть охлажденным и тихо разгоняемым парочкой новых кондиционеров, а в такое, в вечернее время, то есть, когда воздух над пустыней начинал резко охлаждаться, превращая жаркую сушь в неуютную, душную прохладу, дом Теда согревал огонь камина.
В пустыне трудно было б найти более подходящее топливо, чем сухое топливо, производимое некоторыми фермерами из навоза. Лоренс покупал такое «топливо» почти даром. У того же Паркиенса. У него он брал и козий сыр, и коровье молоко и творог. И тепличные овощи – тоже. Из мяса – только добыча от охоты. Это, разумеется, только разрешенное для отстрела зверье – антилопа вилорог, американский барсук, например и, конечно, змеи и ящерицы. Последних, Лоренса научил готовить Паркиенс (человек, многими считающийся всеядным). Получалось, только натур продукты являлись основным питанием «миллионера в перспективе».
Впрочем, о последнем обстоятельстве (о своём миллионерстве) Лоренс действительно не догадывался.
Тед предположил, что адвокат пришел поговорить о «завещании Гредли». Тед знал, что старик действительно был слегка не в себе под конец жизни, вполне мог что-то там и написать. Лоренс решил, что Мерфи пришел по этому поводу. А, посчитав его не лучшим поводом для разговоров на ночь, решил встречу отложить до …(а пока Мерфи не надоест сюда ездить!).
Зато Мерфи, почуяв носом профессионала крутую прибыль от дела о наследстве пра-пра-прадеда Лоренса, тихим грузом покоящееся в банке Австрии, очень даже знал. Это Макс Фридман, так «печально - лениво» отказавший коллеге в помощи (замолвить словечко в коллегии адвокатов за провинившегося знакомого), ненароком оговорился о «человеке из статейки «Крутой спуск в рай»: «Какой я счастливчик? Вот кто счастливчик. Жил человечек, жил, …поедал мясо вонючих игуан, …а ведь этот любитель игуан может похвастаться счастливой удачей. Месяц назад, разбирая дела старика Шлюмберга, я и парочка моих коллег наткнулись на занятную бумажку. Та чуть было не рассыпалась у нас в пальцах. Оказывается, пятый по ветви правнук Теда Лоренса - банкира, жившего ещё в восемнадцатом веке в Австрии и имевшего тесные дела с Ротшильдами, если он окажется Тедом Лоренсом, то он будет иметь право на ключ от банковского сейфа в одном из банков Вены, не разграбленного во время двух войн. Пра-пра- прадед этого пожирателя тарантулов был занятным стариком. Род его угас на его глазах. Вот он и пошутил над судьбой. Плюнул золотым плевком в будущее. В своего пра-пра- правнука. И как так получилось, что эта бумажка увидела свет? … Счастливчик….Думаю, сейчас содержимое того сейфа потянет на миллионы. …Ты б хотел, чтоб в тебя так «плюнули», а, Френк?»
Мерфи б хотел, но «так» в него никто не плевал. Всё больше обычным способом, особенно после того, как он запачкал своё профессиональное имя одним грязным дельцем.
Сегодня Френк снова решил попытаться повернуть судьбу к себе лицом, а вернее, лицом «счастливого наследника пра-пра-пра банкира».
Френк подошел к стене дома, к окну. Посмотрел в одно окно, в другое – нигде он не увидел Лоренса, как ни приглядывался. Зато в третьем окне он увидел игуану. «Подстать сожительницу нашел», - Мерфи отпрянул от окна, когда ящерица, будто зевнув, обнажила желтую пасть и вильнула в ней острым серым языком. «Во тварь, …хорошая охрана. Наверно охрана. Не еда же. Фу, гадость! Хотя в статье было написано, что он угощал этого любителя оазисов жареной свежатинкой с ляжки вот такой твари».
Мерфи подумал с минутку и … принялся дразнить «сторожа» Лоренса. Решил, пусть пошумит ещё и ящерица, может, тогда хозяин и отыщется.
Как он только не изощрялся! Махал руками, терся о стекло самым длинным ногтем на пальце, изображал, будто пытается выбить стекло, и даже показывал жуткой твари с бородавками на жилистой шее свой язык, кстати, совершенно вялый, от сильного желания пить.
Два дня Френк возил с собой канистру с водой, сегодня, отправляясь на встречу с Лоренсом вечером, он решил, что жарко не будет. Он поехал в пустыню…без воды. И, результат был налицо – мотор перегрелся и не заводится (Мерфи ещё разок пробовал даже, когда стемнело ещё больше и стало ещё прохладней). А он, не дождавшись и глотка воды от «приятнейшего», как было написано в статье дорогого журнала, «спасителя путешественников», уже третий час трется под стенами «гостеприимного» дома.
«А если и это не поможет?» Чего Френк опасался более всего? Ему грозит тащиться с километр до дороги, на которой бы он смог «поймать» в эту пору попутную машину. Да и то, если повезет. Судя по карте, которую Френк, отправляясь в путь, изучил как собственное свидетельство о рождении, до ближайшего ранчо скотовода Генриха Паркиенса было чуть более двух километров.
Френк немного запаниковал. Паршивая ящерица, лишь облизнувшись пару раз, спокойно разглядывала его как взбесившуюся обезьяну в террариуме. Игуана не проявляла ни малейшего неудовольствия от зрелища. Взгляд её коричневых круглых глаз несколько напомнил Френку тот взгляд, которым «напоил» его Лоренс, пока «приятно» общался с ним у порога.
-Эй! Да что ж такое то! – Мерфи принялся лупить по стеклу кулаком. – Открой дверь, бирюк! Помоги ближнему!
Игуана следила за стучавшимся, не мигая. Даже не шевелясь. Но зверь издавал писк, выражавший её неудовольствие. И Лоренс это слышал.
Положив книгу на колени, он сидел, повернув голову в сторону плотно прикрытой двери комнаты. – Какого черта, …ну что за мерзкий тип!»
Мерфи присел было на подоконник, но, почувствовав под задницей какие-то комки, привстал и, ругнувшись, принялся отряхиваться: «Фу, мерзость! К ней ещё и приятели заходят, … гадят тут. Вот… черт, я ж пропахну этим дерьмом. …Мой последний костюм! О, боже!»
Мерфи отряхивался и зло глядел на ящерицу. Та вильнула хвостом и спрыгнула с подоконника на пол. Френк не смог бы заметить её перемещение по комнате, но тут …открылась дверь.
В светлом проеме показался человек в обрезанных по колени джинсах. Лоренс смотрел на Мерфи, «прилипшего» лицом к стеклу.
Френк уставился на хозяина дома, как ящерица, не двигаясь, не мигая.
Лоренс позвал ящерицу и … развернулся, чтоб уйти.
Мерфи забарабанил по стеклу. - Эй! Да что ж вы так встречаете, Лоренс? - Мерфи спрашивал, но уже и сам догадываясь, что ответчик его не слышит. – Не красиво! Не по-человечески!!
«Что он бормочет? – Тед сморгнул. Прикрыл оба глаза, снова открыл их. Нагнул голову, посмотрел на ящерицу. Та ждала, когда он наклонится, или присядет рядом и начнет её гладить широкой ладонью. Сухой и теплой.
Но Тед только посмотрел на своего сторожа. Ловко перешагнул через длинный хвост ящерицы и прошел к окну. Кивком он спросил Мерфи: «Чего нужно?»
Мерфи, мигом переняв манеру жестов хозяина, принялся показывать «на пальцах», что «машина его не везёт, а сам он умирает, хочет воды». – Вы поняли, о чем я?
Лоренс покачал головой – нет. Затем он опустил жалюзи, задернул плотные шторы и отошел от окна. Приблизился к ящерице. Присел рядом и стал животное гладить.
Сам же смотрел на окно. «Адвокат, … кто его мог подослать? Нашлась родня у Гредли? Да, после шестидесяти семи лет одиночества и трёх лет после смерти старика такие запросто отыскиваются».
Лоренс купил дом у сына окружного прокурора, вполне сносно доказавшего ему, что выкупил дом у старика Гредли ещё при жизни, за долги. Старик в последние годы жизни не мог уже делать чучела качественно, покупателей на его «поделки» не находилось, и он задолжал государству…за песок. Сын прокурора объявил в присутствии тутошнего шерифа, что готов «продать» дом Лоренсу, предоставив полный пакет всех документов. Тед, сильно нуждавшийся в лечении (сильный, вдруг поднимавшийся из глубин лёгких сухой кашель мучил его на протяжении многих лет), согласился купить дом. И отдал за него все деньги, скопленные на серьезное» лечение в клиниках и санаториях Европы. Остатки сбережений пошли на ремонт, реконструкцию и защиту небольшого в три комнаты дома под черепичной крышей. На деньги от продажи дома матери он купил маленький самолет и окончил школу пилотов. Самолет помогал с наличными. В первое время Лоренс был более покладистым пилотом, летал аж в Сан-Франциско. Может, и дальше б летал, да только однажды он попал в густую облачность. Он смог бы управляясь самолетом, вести его только по приборам. Но на него «нашел» такой кашель, что управление самолетом стало просто невозможным. Если б пассажирка – молодая женщина – бизнесмен, летевшая за проигравшимся в пух мужем, в Лас-Вегас не умела немного ориентироваться по приборам, это был бы её последний полет. Успешно посадив самолет, женщина не сделала заявления в Сообщество частных перевозчиков, она не заложила Лоренса. И у него не отобрали лицензию. Тед по-прежнему летал, но! исключительно в хорошую погоду и только, когда чувствовал себя «очень» здоровым.
Дом он свой любил. В Лос-Анджелесе – материн – не сильно, даже не тосковал по нему, а этот был ему дорог. Тед «охранял» свою собственность как истинный американец - с винтовкой в руках. Но ни деревца вокруг, ни цветочка, ни муравья, ни пчелки. Только песок и дом в три окна. Двести двадцать тысяч долларов! Тед Лоренс стал владельцем дома на песке.
Шутка сына прокурора о том, что в этих местах когда-то находили нефть, очень Теда позабавила. Но пока доктора ещё не научились менять больные легкие на здоровые. Лоренсу, до рвоты кашлявшему при малейшем смене погоды, ничего не оставалось, как взять лечение в собственные руки. Книжка О. Генри, где какой-то непослушный паренек вылечил легкие, прожив какое-то время в пустыне, а так же уже и собственная практика - три года среди песков «почти без кашля» - доказали, что оно – лечение от болезни Лоренса есть. И не нужно лечиться им, лежа в одиночестве под капельницами, травя печень слабо проверенными медикаментами от аллергии. Нужно лишь найти место на земле, которое б было местом твоего здорового проживания. Тед решил, что для него это пустыня Мохаве.
И вот только сегодня у него возникли сомнения в честности сделки с сыном прокурора. «Уж слишком настойчив сегодняшний гость. Адвокат? …А ну-ка, спросим. – Тед полистал сначала телефонный справочник (тот, правда, был старым), а потом прошел в спальню, к ноутбуку, проверил данные этого года, отследив адресок Мерфи – жителя Лос-Анджелеса по данным, выложенным на сайте «Мой город Лос-Анджелес». Да, такой тип существовал. А телефонный справочник подтверждал, что Френк Мерфи – адвокат. В скобках указывалось «начинающий практиковать».
Тед вернулся в гостиную, снова сел в кресло. Но взгляд его нет-нет, да и замирал на распахнутой двери гостиной. «Скрывать мне нечего».
В дверях показалась ящерица.
 -Что, открыть ему, как думаешь, Дино?» – Тед улыбнулся ящерице. А та в ответ, тряхнув кожей шеи, потершись об его ноги прохладной пупырчатой шкурой, двинулась в сторону миски. Дино захотел есть. В это время Тед давал ему молока.
 – Ладно, раз и ты считаешь, что нужно разобраться, что к чему, откроем.
Лоренс сначала накормил «охрану», и только потом открыл дверь незваному гостю. – Машина, я понял, сломалась?
-Да вот…
***
Мерфи пока шел в небольшую каминную комнату, которая считалась в доме Лоренса гостиной, дважды чуть не угодил в ловушки. Да угодил бы! но, чуть заметными движениями Тед отводил его от них.
Первая поджидала гостя уже в коридоре. При этом слетевшая с потолка сетка, совершенно укутавшая Мерфи, после того, как Лоренс одним движением руки снял её с гостя, каким-то чудесным способом самоупаковывалась назад. Тут же и залипла обратно на потолке. Затаилась в виде кляксы, которую посетитель запросто мог посчитать за элемент дизайна коридора. Тот имел форму ровного прямоугольника. Из коридора можно было попасть в три комнаты – гостиную, спальню и кухню.
В гостиной – новый сюрприз. Сработавший капкан, к которому лишь только наклонился Мерфи, запросто б перебил ему ногу, если б Лоренс, опять же спокойно и едва заметно, не отодвинул Мерфи чуть в сторону от «не прибранных зубастых железок».
-Идемте сюда. Это потом. При случае.
Френк, усмехнулся, - вот уж…спасибо. - Пройдя в глубь гостиной, естественно прямиком направился к камину. Он продрог, пока ждал отзывчивости от хозяина дома. Можно было, конечно, присесть неподалеку от огня, но стульев в комнате не было. Кресло явно было гнездом хозяина, там лежали плед и книга, сесть на диван, покрытый светло-голубым мягким покрывалом, Френк без приглашения не решился. Он двинулся в сторону огня.
Однако, и тут он был остановлен хозяином дома. – Просьба, не касайтесь щипцов для угля руками. Его всё равно в доме нет. А к щипцам прикреплен вспрыскиватель с бензином. Он прыснет в огонь …тот вспыхнет направленной струей и… - Тед улыбнулся, - впрочем, если любопытно, можете проверить.
Мерфи отошел от камина. «Проверять» не стал.
Взглянув на Лоренса с опаской («не сумасшедший ли он?»), Френк огляделся. - А …а…где можно выпить чего-нибудь, … не отравившись?
Лоренс рассмеялся. Естественно и весело. Кажется, его позабавила пугливость его гостя. – Вон там дверь в ванную комнату. Вернетесь, садитесь на диван. Я принесу воды.
Он развернулся и вышел. Вернее даже не просто «вышел», а удалился очень быстрым шагом. Будто нарочно скрылся из комнаты, которая …тут вот и …обрушится на оставшегося в ней гостя.
Мерфи принялся крутить головой, рот его приоткрылся: «А …а…можно …», - но, видимо, Лоренс не желал брать его с собой на кухню.
Френк остановил взгляд на кучке капканов посреди гостиной. «Паранойя какая-то. Это кто ж его так напугал? … А я решил, он крутой, что он…. Живет один, в пустыне. …А! трусит, как все». – Мерфи показалось, кто-то позади него клацнул зубами. Он быстро оглянулся и …широко раскрыл глаза.
Голова оленя, висевшая справа над камином сначала «рыгнула», а потом…быстро-быстро (как делает собака в жару) «задышала, высунув серо-розовый язык».
Всего секунд десять кошмара, и … голова «замерла» над камином в виде нормального чучела. Будто ничего на глазах Мерфи и не произошло.
Френк потер глаза. – Паранойя. Он…псих, и я… – точно.
Даже без капканов, расставленных на прозрачных подставочках разного уровня и цвета (в том числе и на крупного зверя), гостиная б всё равно выглядела обычным местом отдыха охотника любителя.
Что охотника – было понятно. На стене над камином кроме головы лося висела ещё и голова кабана. Типичный «охотничий трафей». Но в одном из углов гостиной стояло классное чучело пантеры. Кстати, в самой элегантной позе, когда животное, вытянув одну ногу выше головы, будто бы вылизывало себе шкуру внизу живота.
А вот о «любительстве охотника» Мерфи понял чуть позже. Ему вдруг показалось, шерсть какая-то на пантере «не такая». Осторожно приблизившись к пантере, он заметил искусственность её меха. «Так это чучело!» - Мерфи махнул рукой и отошел к камину (не приближаясь к щипцам).
Мерфи не «померещилось». Все чучела были механическими игрушками. Чуть позже Френк и сам это понял.
Погрев руки, он вернулся к пантере. Решил её получше рассмотреть. А та… Пантера изменила позу! Она приставила вытянутую ногу к другой и чуть приподняв голову, блеснула зелеными глазами в сторону разглядывающего её человека и реально по-английски, спрашивает: «Что, нравится?».
-Господи, боже! - Мерфи отскочил от «игрушки».
Сначала он присел на диван, вздыхал какое-то врем и оглядывал игрушку издали. «Вот ведь… какая штучка. Шевелится, лает чего-то». И тут Мерфи, машинально поворачиваясь к огню, вдруг ведет взгляд выше каминного зева и …замечает: голова кабана сверкнула одним глазом, похожим на «глазок» камеры слежения, а другим, похожим в данный момент на совиный, подмигнула ему.
-Вот черт! Да тут напичкано столько всего…». - Френк вскочил с дивана и быстро двинулся в сторону ванной комнаты. Ему вдруг захотелось «слить» излишек впечатлений. Припарковавшись к унитазу, Френк «поостыл». – А может, померещилось? Влияние пустыни и всё такое».
Разглядывая свою взъерошенность и бледность в зеркале над умывальником, Мерфи ещё кое-что припомнил: «Когда мне сказали, что он тяжел на сотрудничество, но лёгок на фантазии», я решил, что наследник Лоренса просто кукольник. Как его австрийский родственник фон Штофф. Получается, я снова обманулся. Думал, он лепит куклам парафиновые улыбки. …Так вот почему директор, принявший меня после недельной осады его дома, так уклончиво ответил: «О, что вы, адвокат Мерфи, нет! Я никогда не куплю игрушку Лоренса своему ребенку. …Дорогое удовольствие». Да уж, «дорогое». Теперь мне понятен намек директора. Они же взрослого заставят в штаны наделать, не то, что ребенка! …Хотя, опять же, какой ребенок. Сейчас такая крутня растёт…. Для таких эта пантера - самая игрушка».
Лоренс отсутствовал.
Мерфи умылся, ни к чему не прикасаясь, снова прошел к дивану. Посидел, поосматривался.
Лоренса не было.
Мерфи скучать начал, сидел и поглаживал ладонью приятный плотный мех голубого покрывала. «А почему он не предложил мне сесть в кресло? Почему именно на диван?» Подумав, Мерфи тут же успокоил руки у своих колен. «А вдруг…», - и он снова огляделся.
Теперь его заинтересовал потолок. Он был необычным.
Лишь находясь в самом центре комнаты и взглянув вверх, можно было понять идею автора гостиной – шатра. Центр потолка её был из ткани, спускающейся по стенам до самого пола. Из ткани, похожей на окрашенный вручную шелк, искусственный потолок был конусно приподнят в центре. Из белого шелкового раструба торчал конец цепи (обычная цепь, лишь окрашенная в черный цвет), на ней висело колесо телеги, какие выставляют в музеях, рассказывающих о быте крестьян прошлых столетий. Только сейчас Френк увидел, откуда идет приятный свет, из бесчисленных лампочек, искусно вставленных в обод деревянного колеса.
Лоренс, заметив, куда смотрит его гость, спросил: «Ярко? Погасить?»
-Нет, спасибо. Всё… просто замечательно. Здесь …комфортно. – Мерфи улыбнулся и даже чуть поклонился Лоренсу, когда в своей руке почувствовал тяжесть пивной кружки из дерева липы.
Однако в кружке было не пиво. Мерфи долго определялся с вкусовыми впечатлениями. Лоренс, как будто ждал разгадки. Молча смотрел на его реакцию на напиток.
-Морковный сок, мята, молоко…- Мерфи снова тянулся ртом к гладкому краю кружки, та добавляла «аппетитности» напитку.
Лоренс кивал головой, ожидая, когда гость выпьет всё.
«Гость» выпил. Напиток был странен на вкус, но его освежающая прохлада и сытность были приятными. Френк поставил кружку на деревянный подлокотник дивана. Улыбнулся в благодарность. – Я угадал?
- Сок моркови, листья мяты, да. И молозиво. Молоко, которым коза кормит только что родившихся козлят. – Тед отвел взгляд, дернул плечами и тут же снова улыбнулся гостю.
Мерфи почувствовал дурноту. Он стал усиленно сглатывать вдруг попавший в горло лист мяты.
Лоренс протянул ему стеклянный стакан, который держал в руке, пока Мерфи ел его ужин. В стакане была обычная вода. – Вы протянули руку к кружке, в которой был мой ужин. Я не мог вам отказать. Простите.
Мерфи нервно улыбнулся, усиленно давя подступающую к горлу тошноту. Он чувствовал себя «отравленным».
Но вода помогла. Она была вкусной. – Спасибо, а откуда у вас вода?
- Откуда и ваша. Из-под земли.
-Вы шутите? Её здесь нет. Кругом пески.
- А что ж вы выпили? …Нашлась и здесь.
Мерфи вздохнул, но улыбнулся, отдавая в руки Лоренса стакан. Уже менее натянуто сказал: «Извините, что оставил вас без ужина».
-Ничего. Я приготовлю ещё. – И снова Тед быстрым шагом скрылся из гостиной.
На этот раз Мерфи не дал ему скрыться. Он тут же вскочил и за ним. – Тед? Минуту! А… пока вы будете готовить, позвольте, я всё-таки расскажу, зачем я приехал к вам.
-Не позволяю. – Лоренс даже не повернул головы в сторону Мерфи, старавшегося идти с ним плечо к плечу.
Широкий коридор кончился. Лоренс «привел» Мерфи на кухню.
Тед стал готовить себе напиток.
Мерфи, которому «не позволили» открыть рта, вынужден был выжидать своей минуты истины. А пока он интересовался, откуда такие «специальные» закуски?
-Покупаю. Как все.
-Но здесь нет магазинов. Или я что-то пропустил?
- Не знаю. Мне магазины не требуются. Если только, да нет! Надо что, сюда привезут. У соседа - фермера «магазин» на дому. Жена его научила меня печь хлеб и сдобу. Его дочь - привозит заказ по моему списку, когда едет к родителям на выходные. А фермер – Генри Паркиенс, он мастер по части заготовок. У него всё: молоко, кефир, творог. Овощи они выращивают в теплицах. У меня, увы, не растут. Вон, только лимон. – Тед кивнул на дерево в огромной кадке, врезанной в пол кухни.
Дерево было обвешено крупными желтыми плодами. Высокая трава, пахнущая мятой, густо окружала чисто выбеленный низ ствола. Дерево горделиво и широко раскинуло свои кривые ветви-руки, заняв практически третью часть кухни, необычной треугольной формы.
Лимон полностью забирал свет, идущий со стороны окна. Кухня освещалась искусственно. Мерфи понюхал один из висевших на ветке плодов. Аромат чувствовался. – Действительно лимон.
Лоренс усмехнулся. – Действительно.
Приготовив себе напиток, он влил его в вымытую липовую кружку, стал медленно пить. Кивнул в сторону пары холодильников в одном из углов кухни. – Откройте и возьмите, что покажется вам съестным. Там, - он кивнул на микроволновку, - можно разогреть.
Мерфи, вдруг почувствовав голод, поблагодарил и открыл один из холодильников.
Брови его быстро поплыли вверх. Холодильник был забит продуктами. - Это что, на случай тяжелой осады?
Лоренс кивнул в ответ. – Да.
Мерфи, чтоб прервать молчание Лоренса и скрыть шорох от пережевывания куска отварной курицы с булкой, простодушно заговорил о «своем». - А ведь условия вашей жизни могли быть более комфортными, мистер Лоренс.
Мерфи ожидал, что Лоренс позволит ему обходиться без «мистер», но Тед промолчал. Промолчал об «этом», зато, уловив подвох, заметил: «О делах ваших – потом. Идемте в гостиную, там теплее».
Покинув прохладную кухню, они вернулись в освещенную гостиную, обогретую огнем камина. При этом Лоренс спокойно взялся руками за щипцы, и добавил в камин «нечто», что показалось Мерфи. сухим коровьим навозом (как ни принюхивался Френк, подтверждения своей догадке в воздухе гостиной он не почувствовал).
И снова, не переждав молчания Лоренса, он попытался пробить «свою» проблему. – Тед, а не надоело вам откапывать свой домишко из-под песка? Ведь воспользовавшись наследством вашего прадедушки, вы могли б следить за своим здоровьем где-нибудь, - Мерфи сделал взмах рукой, - например, на Ривьере, или в Баден Бадене.
Совершенно опустив «странность» про своего «прадедушку», которого никогда не видел, Тед быстро ответил: «Море мне не полезно». И снова замолчал. Сидел в кресле, листал книгу. Картинками, как будто интересовался.
Однако о словах Мерфи Тед задумался. «Что за прадедушка? Чьё завещание?» - Он листал книгу, но яркие картинки её уже не вызывали в его голове фантазий. «На всякий случай… выставлю-ка я его вон».
Между тем Мерфи снова попытался завязать нужный диалог: «Капканы, игры с природой – это, конечно, интересно, но изо дня в день. … Скучно. А ведь тут змеи водятся. Думаю, они и в дом могут заползти, нет?».
Лоренс посмотрел на Мерфи и … кивнул. – Могут. Но я заметил, вам тут неуютно. Предлагаю посмотреть, что там с вашей машиной. – Он откинул книжку в сторону и быстро шмыгнул в открытый дверной проем.
Мерфи хотел, было, догнать его, и тоже быстро, но… заметил в открытом проеме игуану и несколько замешкался. Не повышая голоса, он напомнил Лоренсу, что ключ от машины в его кармане. – Те-ед? Мистер Ло-оренс? Тут ваша подружка. Она не дает мне вынуть из моего кармана ключи от машины.
Но Лоренс уже, видно, вышел из коридора, потому что там выключился свет. Мерфи понял, его теперь точно не услышат. Он замолчал, снова присел на диван. – Хорошо, посидим в тишине.
Игуана замерла в ожидании.
Мерфи решил взять себя в руки. Лучший способ – пошутить над собой. – Ну что, может, выпьем на брудершафт, подружка? Можете приблизится, мадам, я вам доверяю. Чувствуйте себя как дома. – Мерфи оглянулся на стены.
Он искал окно. Но в гостиной их не было. «Вот черт! А может, он вовсе не к машине пошел? Может, это игра такая: он кидает гостя, сам уходит поиграть в бридж, допустим, … к фермеру на ночь, а … гость сидит. И заглядывает в глаза этой харе».
Минут через пять Мерфи снова попытался выкрикнуть Лоренса, …снова безрезультатно.
Тот появился сам, спустя четверть часа. – Да. Действительно не заводится. Думаю, дело не в перегреве. Вы разбираетесь в автомобилях?
-Нет. Я … пользователь.
Лоренс смерил Мерфи долгим взглядом. Судя по «засранности» авто, Мерфи не врал. «И сам, видно, без денег. Машина грязная и снаружи. Действительно проблема. Давать ему свою машину, не хочется. Ну вот! Опять придется устраивать на ночлег. Ну что за жизнь, и откуда эти …путешественники беруться!»
Но Тед решил, унывать – не время: То есть желание избавить себя от гостя с ночлегом не прошло. Хотя ему было интересно узнать то, что знал адвокат. - Давайте, попробуем завести мотор вашей машины вместе. Идёмте. – Он просто прижал игуане кончик хвоста босой ногой, та тут же и освободила от себя дверной проем.
Мерфи пожал плечами, ему было всё равно, где вести разговор. Хотя остаться на целую ночь в доме «перспективного миллионера» - ему хотелось больше. – Хорошо, давайте смотреть на то, что там.
Мужчины вышли из дома. Огромная ящерица потащила свой хвост за ними.
-Что, Дени, не спиться? – Лоренс потерся кулаком о твердую голову ящерицы.
Мерфи, желая сказать приятное хозяину, похвалил «чудовище». – Красавица!
Лоренс оглянулся. – Находите?
Мерфи отвел взгляд от уродливой ящерицы, замял неловкость.
Выйдя за дверь дома, то есть, сразу как только оказался за ней, Френк почувствовал резкий порыв ветра. – О, черт!
Лоренс предложил ему вернуться и надеть куртку.
Но ветер, будто только напугав, как будто стих. И Мерфи, махнув рукой, - ладно, - не стал возвращаться за своей ветровкой.
Тед предложил проверить «электрику» машины. – Остальное - я уже проверил.
-Ничего в этом не понимаю.
- А мы будем делать отключения отдельных участков цепи. Надеюсь, поймаем неисправность.
-Тогда руководите.
Лоренс открыл капот. – Не умею. Вы рулите. Делайте поворот ключа, когда я скажу.
Мерфи, снова почувствовав порыв ветра, с удовольствием скрылся в машине.
Сначала он посмотрел на небо, как будто по-прежнему светили звезды, а большая часть горизонта просто заволокло облачностью на ночь. Он не придал значения тому, что колеса машины были запорошены песком, посчитав это делом обычным. Тем более, что Лоренс вовсе на небо не заглядывался. И усилением ветра – тоже не интересовался. «Ну да, ему ж важно сбыть меня отсюда. Понимаю». Френк усмехнулся и перевел взгляд на папку, лежавшую рядом на сиденье. Он пытался припомнить, в этом ли положении она лежала, когда он уходил к дому Лоренса. Он даже открыл её, полистал. Всё было на месте. «Жаль. Очень жаль. Лучше б он страдал любопытством».
Он приоткрыл дверь, чтоб была возможность поговорить.
- Вы не скучаете, живя здесь один?
- Таких, как вы, тут много ходит.
Мерфи усмехнулся. – Понимаю. Но вы ошибаетесь, я то, как раз тут по делу. Я приезжал к вам. Позавчера. Видел следы нескольких машин. У вас были гости?
Лоренс промолчал. Мерфи шел дальше. – А вчера вы летали в Лас-Вегас. Только так, сопровождали или … тоже развлеклись?
Лоренс промолчал. Мерфи огляделся. «Место холмистое. Но дорогу видно. Движение в сторону Вегаса активное. - Он оглянулся назад. - В бинокль, наверно, хорошо видна ферма Паркиенсов. Что-то ветер усиливается. Интересно, здесь часто бывают ураганы?».
-А ураганы тут бывают?
-Не замечал. Так, если только ветра. Год назад снесло черепицу с крыши. Так, немного.
-А ведь могли б жить в уюте.
Лоренс молча ковырялся в проводах.
- Ну, да, кому-то хватает телевизора и парочки приятелей для игры в карты.. – Френк посмотрел на Лоренса, выпрямившегося у капота, улыбнулся, - неужели вам этой компании, такого сервиса достаточно? Вы ж родились в Лос-Анджелесе. …Я не понимаю.
Тед внимательно разглядывал один из электрических проводов. – Достаточно.
Мерфи, поняв, что Лоренс нашел причину неисправности, огорчился и затараторил. – Человеку, который может жить полной интересной жизнью, ну пусть и не у моря, пусть в другом месте, не может этого хватать. Вы лукавите, Тед. Я вам не верю.
- И не обязательно. …Вот, кажется, это причина. Пойду, поищу в гараже подходящий провод.
Мерфи остался один. Порывом ветра распахнуло дверь дома. Френк ожидал заметить в дверях «сторожа», но ящерица исчезла. «Кинула службу. Ну да, пора на отдых. …Эх, я б тоже, да клиент оказался негостеприимным».
Как только появился Лоренс, он спросил, ловит ли Дино змей?
-Нет. Зачем?
Зазвонил мобильник. Френк прислушался. Лоренс разговаривал с кем-то, называя его Генри.
 – Что, сосед?
-Да. Его насторожил свет у моего дома. – Тед снова заговорил в мобильник. Спросил, найдется ли у Паркиенса такой-то провод? - Да, если ты уж собрался сюда, то захвати и провод. –Лоренс оглянулся к Мерфи.
- Да я, собственно, …можно б было, не беспокоится. – Мерфи улыбнулся, - у вас тут мило.
Лоренс жестом руки показал ему «заводи». Мерфи повернул ключ. Мотор завелся, но тут же заглох. Тед отряхнул руки. – Порядок. Всё-таки дело в проводе. Сейчас его привезут. Вы сможете благополучно уехать домой.
Мерфи кисло поглядывая на часы, произнес: «Спасибо, вы так….заботливы».
На часах было два часа ночи.
Сосед Лоренса появился. И довольно скоро. И тут же потребовал с Мерфи …документы, удостоверяющие личность. – Вы извините, конечно, мы тут люди простые. И всё-таки, хотелось бы взглянуть, что вы за адвокат. Я слышал, вы тут и в баре … интересовались нашими местами.
Мерфи поначалу желавший возмутиться, промолчал, решив, что со столь приземленным человеком ему будет легче сдвинуть молчание Лоренса в сторону развития «его темы». - Да, конечно. – Мерфи протянул документы Лоренсу.
Тот кивком головы указал на Паркиенса.
Паркиенс проверил документ, сверил фото на водительском удостоверении с оригиналом. – Да, вы – Мерфи. Френк Мерфи. Только кто ж подтвердит, что вы – адвокат?
-Никто.
У Паркиенса белесые брови вскинулись до небес.
Его рыжая кучерявость, чуть схожая с «рыжестью» Мерфи, немного веселила Лоренса. Глядеть на двух рыжих, задающих друг другу вопросы со скоростью пули – забавное зрелище. Белесо-серые глаза Паркиенса смотрели на Мерфи оценивающе, как на бычка трёхлетку.
Мерфи пытался убедить себя, что господин Паркиенс ему нравится, что тот с ним «заодно». – Да, я был тут позавчера, но у Теда были гости. А вчера он летал…
Генри перебил: «Мне сказали…- Паркиенс повел головой в сторону Лоренса. Но, заметив, что тот с его проводом, быстро «спрятался» за открытым капотом» машины Мерфи, тут же сменил тему, - ну были и хорошо. Не путешественник – и хорошо. …Тогда, значит, по делу. Или тоже нет?
Мерфи принюхался. От Паркиенса чуть-чуть попахивало виски. Это Френка обрадовало. «Человек может оказаться разговорчивым». Пока Лоренс ковырялся в потрохах его авто, Мерфи рассказывал, что и почему … его соседу.
Паркиенс – человек, редко сталкивающийся с адвокатами, слушал его внимательно. Однако его «веселые» с зеленцом глаза несколько сбивали бывшего адвоката с мысли. Мерфи казалось, Паркиенс ему не верит. Да и Лоренс, пока он озвучивал о нём часть информации, молчал и даже не глядел в его сторону.
- …Фриц Шлюмберг являлся поверенным в делах семьи Лоренсов в течение шестидесяти семи лет. Он умер совсем недавно в возрасте девяносто трёх лет здесь, под Лос-Анджелесом. Десять лет назад он вернулся к своей первой жене, она была американкой. До этого он жил и работал в Германии, Австрии. Иногда брался за дела своих земляков, то есть, были у него клиенты и из Калифорнии. Жена до конца его жизни заботилась о нём, хотя сама уже, конечно, особа … не молоденькая.
Паркиенс вдруг оглянулся к Лоренсу. – Тед, а, кстати, мне тут Мэри сказала, было какое-то сообщение по невадскому радио. Вроде как где-то буря. Не слышал?
Лоренс торопливо менял провод. Он и сам чувствовал, ветер уже не «играется», закидывая песок то в глаза, то в рот резкими, но пока редкими порывами.
Тед промолчал. Паркиенс повернулся к Мерфи. – Ну и чего, похоронила значит, она его и что? К нам-то по какому делу заехали. Я чего-то связи не …тфьфу! …песок… не чувствую, говорю, связи.
 Мери быстро продолжил. - Все дела, которые он контролировал, включая те, что перешли к нему от его деда – немецкого барона Шлюмберга, он перевез сюда, в Калифорнию. И после его смерти вдова, по письменной рекомендации «молодого» Шлюмберга, разумеется, передала все материалы не абы кому, а трём лучшим адвокатам штата. Особенно Шлюмберг младший переживал за дела, переданные ему его родственником. Честь деда и всё такое,… в общем, ожидавшие завершения с течением определенного времени дела – это стало его задачей номер один. Это касалось завещаний, которые должны быть обнародованы с течением времени. Это так называемые, «семейные дела». Одно из дел перешло от Шлюмберга к Максу Фридману, …это мой, э… так сказать, покровитель в адвокатской среде. …Я – адвокат. Но дисквалифицированный дисциплинарным отделом коллегии адвокатов. За проступок в работе. Шесть лет назад я был замешен в деле о взятке. А конкретно, я получил взятку от противной стороны своего клиента. – Мерфи говорил правду, которую его теперешний клиент легко мог узнать и сам. И вот, чтоб не вызывать чувства недоверия с его стороны, он решил «открыться». - Признаю, я запятнал честь адвоката, обязанного защищать исключительно интересы своего клиента. Я их предал. Вернее, продал. Но… три года назад я вновь обратился в коллегию, с просьбой о пересмотре решения. Я просил об испытательном сроке для себя. Благодаря участию Макса Фридмана, мне дали такую возможность. Но с условием, что сам я вести дела не буду, …пока. Но я буду защищать интересы клиентов … моего покровителя. Я работаю на Макса Фридмана. И здесь я по его поручению. Пусть дисквалифицированный, но … я адвокат.
Мерфи улыбнулся. Но, заметив жест Лоренса (тот уже дважды давал ему знак, что пора заводить машину), улыбка тут же растаяла. Но Френк не останавливался. Он удачно переводил взгляд на Паркиенса и, заручившись его вниманием, продолжал. – А теперь по делу. А конкретно, я здесь по делу Теда Лоренса. Не этого, не вашего соседа, мистер Паркиенс, а щедрого пра-пра-прадедушки его - Теда Лоренса, который жил в Австрии, был преуспевающим банкиром, водил связи с Ротшильдами. Я лично, сам читал некоторые документы, Лоренс выполнял поручения австрийского дома Ротшильдов и эта семья ему доверяла. Он завещал вашему соседу, Паркиенс….
Лоренс, решив, что подойти и самому завести мотор – так будет надежнее. Мерфи совершенно не реагировал на его просьбу, повернуть ключ зажигания. – Дайте, я сам заведу мотор.
Теперь Мерфи не обращал внимание на его слова. – …Итак, решения банкира, в течение пятидесяти семи лет только и делавшего, что прощавшегося с умирающими родственниками, было таково, что все средства семьи Лоренс достанутся лишь одному человеку - именно пятому по ветви правнуку. Именно Лоренсу. И обязательно им должен оказаться мужчина по имени Тед.
-Самодур.
Мерфи и Паркиенс подняли головы и посмотрели на Лоренса.
Тот, выразив своё мнение по поводу выходки своего предка, отряхнул руки и пошел в дом. И плотно закрыл за собой дверь.
Паркиенс перевел взгляд на Мерфи. – Не прерывайтесь. Эту историю дослушаю я. – И Генри присел в салон машины Мерфи. На месте пассажира. Прямо на папку сел. И не почувствовал даже.
Мерфи посмотрел на дом, на крыльцо, чуть занесенное песком, вздохнул и решил продолжить. Он был уверен, что его слова будут Паркиенсом Лоренсу переданы.
- И вот, … счастливую весть, о том, что мистера Лоренса – вашего соседа ждут в австрийском банке для того, чтобы вручить ключ от сейфа, где его ожидают, по моему разумению, миллионы, я принес. И вы видите, как меня встретили.
-А почему вы уверены, что там миллионы? А может, просто записка от прадедушки. Типа: «Будь здоров, правнучек. Не кашляй».
Мерфи повозился на сиденье. Посмотрел в темноту ночи. Потом резко попросил Паркиенса привстать, забрал из-под него папку. – наверное, мне пора ехать. Ветер что-то действительно усиливается.
Паркиенс посмотрел за стекло. – Да. Наверно. – Он посмотрел Мерфи в глаза (при этом его глаза «веселились»!), - думаю, вы правы, вам пора. Машину вам починили. Благодарности – потом. Езжайте с богом.
У Мерфи от такого «выпроваживания» просто-таки кулак зачесался.
Он еле сдерживался, глядя на пока ещё хорошо ему видные огни на дороге к раю Лас-Вегаса. Ему пока в тот рай дорога была заказана. Пока ему нужно было работать и работать. Чтоб получить рекомендацию Фридмана. Пока ему нужно было быть истинным юристом, истинно гражданином закона. Никаких личных шумных связей, никаких Лас-Вегасов, только дело. Вернее, Макс Фридман требовал с него удачи по делу австрийского банкира Лоренса. «Там увидим, насколько тебе можно доверять, коллега».
Мерфи вздохнул. Ему тридцать два года. Он старше наследника Лоренса на три года. Его ждёт работа, которая нравится ему не только как средство для добывания денег, но и, как гарант социальной устойчивости. Да, он не бегун за престижем, он, как-то сразу понял, что уровня Фридмана ему не догнать никогда, и мировой славы Шлюмберга - не нюхнуть. После позора, в который он вверг сам себя, поддавшись на искушение Золотого тельца такого масштаба не достичь. Услышав о завещании банкира, о хрупкой бумажке, ожидавшей своего срока, о клочке, стоимостью миллионы долларов, он сразу почувствовал, что в его руки идёт случай. Что именно дело Лоренса может вернуть его в круг людей, гоняющихся за славой, за большими деньгами, а значит, вернуть в общество, которого он добивался со дня получения степень магистра юридических наук.
 – А потому, потому, уважаемый мистер Паркиенс, я думаю, что в австрийском банке вашего соседа ждут миллионы, потому что …- Мерфи зло посмотрел на дом Лоренса, - потому что банкир Тед Лоренс был напрочь лишен чувства юмора. Зато был очень, очень состоятельным человеком. Я привез кой-какую литературу - биографические экзерсисы некого Мартина Шлюпа. Он австриец, любил оглядеться вокруг. Писал о природе, людях. Особенно о преуспевающих земляках. Он и на семью Лоренсов внимание обратил. Не поленился составить генеалогическое древо. Но у меня в руках незаконченный экземпляр его трудов. Этот писатель, он умер двадцать лет назад. Я думаю, вашему соседу, будет интересно взглянуть на то, чего нет пока на этой картинке. Думаю, ему нужно ехать в Австрию, если он хочет узнать…
-Вы об его родителе что ли?
Мерфи ответил резко: «Я вообще о людях, которых он пока знать не знает! И вообще, мистер Паркиенс, мне кажется, вам трудно понять его желание знать, откуда он пришел. Вы далеко от земли не отходите. А в его роду и министры, и эрцгерцогини были. А он живет, и знать о том не знает.
- Так, значит, ему и не нужно. – Заметив, вспышку гнева в лице адвоката, Паркиенс добродушно улыбнулся и похлопал Мерфи по плечу, - ну, ну, не кипятитесь так. Про родителя – это он как-то и при мне говорил. Вернее, желание было загадано … на новый год. «Вот, - говорит, - сказал в слух, значит, не сбудется». Может, он и не хочет встречаться с вашими этими…министрами. – Паркиенс усмехнулся, глядя на кисло-злую физиономию адвоката. - Сейчас, … посмотрим,…что тут за дерево. …Ага, точно, дерево.
Мерфи сокрушенно покачал головой. Его уже не забавлял хмель фермера.
И тут зазвонил телефон. Паркиенса вызывала супруга. Она боялась усиления ветра, хотела видеть мужа рядом.
А тут ещё вышел из дома Лоренс, сказал, что Мэри звонила и ему. – Тебе нужно назад, Генри. Ветер где-то уже сильно взялся. Мэри говорит, под сто метров в секунду. Она слушает радио, там передают об этом через каждые четверть часа. Будет усиление ветра. - И тут Теда ударило резко закрывшейся дверью. – Что-то действительно …звереет. Думаю, я провожу тебя, Генри. Поеду за тобой на своей машине. Если вдруг будет заметать, на двух моторах точно доберемся.
 -Шутишь? Что, так плохо? – Мерфи приоткрыл дверь машины.
Однако, выйдя из машины, Паркиенс был тут же и прижат порывом ветра к захлопнувшейся дверце. – Ого! … Давай…поборемся. Едем!
Мерфи, воздав благодарность богу за разыгравшуюся стихию, тут же предложил Лоренсу «обкатать» его машину. – Предлагаю ехать на моей.
Лоренс оглядел его машину, кивнул. – Едем. – Ему показалось, нет времени, выводить собственную машину из гаража. Бегая бегом вокруг дома, он укрепил на окна ставни, крепко закрыл дверь и сел в машину к Мерфи. Получилось, за руль.
Мерфи сказал, что хотел бы снять «бурю в пустыне» на камеру.
-Вы ж сказали, ваш телефон «сел».
-Сел. Но камера почему-то работает. – Мерфи улыбнулся и наставил камеру мобильника на Лоренса. Тот отвернулся к рулю. Резко дал по газам. Мерфи качнуло и прижало к спинке сиденья. Кадр не получился.
Паркиенс на хорошей скорости ехал впереди. Лоренс с Мерфи – за ним.
Ветер со скоростью уже более ста метров в секунду, поднимал песочную бурю. Паркиенс разговаривал с Лоренсом по телефону. Они советовались, по чему ориентироваться. Домов фермеров уже не было видно.
Возле поселка, сплошь затуманенного кружившимся песком, бьющим в лицо, как шрапнель, был единственно видный «маяк» - высокая водонапорная башня с маячком на конце. В воздухе летали листы металла, оторванные с крыш гаражей, слышно было, как сыпалась плохо закрепленная черепица.
Добравшись до дома Паркиенса, Мерфи «приказали» пробираться к двери дома самостоятельно. Дверь была чуть открытой (ждали хозяина с гостями), держали её в четыре руки, чтоб не распахнулась, Мэри – жена Генри и молодой парень – сосед Паркиенсав. Тот прибежал в дом Генри за помощью, с полчаса назад. «Сдуло» его «тарелку» - антенну.
Мерфи скрылся за спасительной дверью. Собственно, лишь за тем, чтоб проверить, всё ли записалось на камеру его телефона. Он записывал разбой бури. И на этом фоне Лоренса. Мерфи хотел добавить кадры в отчет Фридману. Тот считал потомка того Теда Лоренса «жалкими крохами от генов австрийского банкира». Мерфи был бОльшим патриотом, он хотел доказать, что Лоренс – вовсе не «игуанья какашка» (хотя, совсем недавно, всего лишь несколько часов назад, именно эти слова слетели и с его языка). Проверив, немного повеселев от «добычи», Френк тут же поспешил за парнем - соседом Паркиенса. Тот спешил на помощь. К гаражу Паркиенсов. Туда, с трудом преодолевая ветер, загоняли машины. Ветер буквально опрокидывал людей, тут же занося их песком.
Но вчетвером, мужчинам удалось справиться с задачей. Машины были укрыты. Внутри гаража - вполне надежного укрытия, Паркиенс отыскал аптечку и взялся перевязывать Лоренса. Куском стекла, видно, выбитого чем-то «гуляющим по ветру» из рамы теплицы, ему порезало щеку и порвало куртку на плече - Вот, будет больно, успокойся этим. – Генри вынул из кармана куртки брошюру Мартина Шлюпа и свернутую в трубку глянцевую картинку, на которой было изображено ветвистое древо. Название ему было «Род Лоренсов».
Парнишка сосед – Микки Трукс с любопытством заглянул за плечо Лоренса. – Ого, сколько ж у тебя родни, Тед!
Мерфи поправил: «Было».
Лоренс тут же оставил картинку в покое. Пока Паркиенс смазывал ему щеку, да проверял, нет ли пореза на плече, перелистал брошюру небольшого формата. Его взгляд остановился на лице сердитого крючконосого, пучеглазого старикана в черном сюртуке с золотой цепью от часов, видно, укрытых в его кармане. Мужчина имел важный вид. И …грозный.
Мерфи кивнул головой. – Это он. Банкир. Невероятная похожесть, не правда ли?
Микки со свойственной молодости бесцеремонностью, хлопнул Теда по порезанному плечу. – Здорово! Так вот он какой, твой папаша. Он кто, прокурор был? …Нет? …А, да, вы ж сказали, банкир. …Ни хрена себе!
Разумеется, на восклицания «юности» Мерфи не ответил. Он сосредоточенно смотрел на потолок. Его волновало, выдержит ли он? С крыши явно сдирало кусоки жести. Они бились, скрежетали.
Но, кажется, звуки эти и вообще, буря - тут мало кого волновали. Все рассматривали картинки в книжке. Для троих мужчин ситуация вокруг их жилищ – дело частое.
Лоренс пока листал книжку, не произнес ни слова. Паркиенс торопился донести до его уха суть проблемы: «Он банкир. Да ладно, банкиров много. А этот, он обладал гениальнейшей интуицией. Представь, он верил, что его слово дойдет до его потомка и через две войны, и бомбежку Земли Тунгусским метеоритам. …Да что там! а сколько было банковских войн и крахов, пока не пришли к цивилизованному межбанковскому соглашению…Эй, адвокат, верно, я говорю?
Мерфи «включился». – Верно. Этот человек настолько верил, что он не промахнется, позаботившись о наследнике, что его мечта стала реальностью через два века. Пять поколений Лоренсов дожидаются открытия тайны завещания. Кстати, их не так много осталось. Семеро мужчин носят эту фамилию. Два из них Теды. Но только один – Мерфи указал пальцем в сторону двери, к которой направился Тед (вернув ему книгу), – вот он. Пятый по счету пра-пра-правнук этого человека. Он наследник всему. Всему, что родственник скопил.
Паркиенс развернул картинку. Он пошел за Лоренсом, на ходу тряся картинкой. – Эй, Тед, но тут есть и такие, у которых не стоит вторая дата. Это значит, они живы. …Правда, они уже не Лоренсы. – Паркиенс остановился, пригляделся к одной из ветвей древа. - Фон… ой, что ж так мелко-то, фон… Штофф. – Он тут же снова пошел к двери. - Хорошая фамилия. Штофф, а Тед? (тот смотрел из щели наружу)…Ну что, вроде чуть успокоился, да? Надо б в дом. Мэри, наверное, вся извелась. Я отключил телефон, уверен, она обзвонилась.
-Да, думаю, доберемся. Пошли!
 Паркиенс снова спрятал картинку в карман. Мерфи отметил – «бережно» спрятал. И четверо мужчин, по стеночке - по стеночке, друг за другом двинулись из гаража в сторону двери дома Паркиенса.
Его жена стояла за дверью. Вернее, сидела на корточках неподалеку и плакала. Увидев мужа, она тут же вскочила, кинулась к нему. – Наконец-то! Кого порезало? Я слышала, стекло сорвало с теплицы.
-Да не меня! Вон, Теда. Я смазал его фурацилином, а ты погляди, хорошо ли. И куртку ему зашей. Разрезало, как бритвой. Наше стекло сорвало, - Генри подмигнул, будто ободряя жену, - нам и зашивать. …И кофе свари!…А пока мы тут кое-чем сами согреемся. И это …вот, этому, - он указал пальцем на Мерфи. - Паркиенс хохотнул. – Ему можешь кофе не варить. Итак шустрый. …Фотограф, блин!
И всё! О буре больше не слова! Мерфи недоумевал: «Что так часты бури?!»
Жена Паркиенса шила, хозяин – ставил на стол закуску и бутылки с выпивкой. – Сейчас согреемся. …Порядок!
-А мне антенну? – Микки боялся, что соседи, расслабившись, откажут ему в помощи.
-Да не боись, …отыщем твою тарелку. Далеко не улетит, не утка. Садись…
Однако, к радости Мерфи, на стол, рядом с бутылками была положена картинка с древом и книжка австрийского писателя. Ту тут же стал рассматривать Микки. А древо через лупу рассматривал Паркиенс. – Слышишь, Тед, а ведь, правда, мало кто остался. Вон, одна только …э…МакДир. Джудит МакДир. Написано, что она … в Хьюстоне живет. Тётка тебе. Может, она чего знает, а?
-Не горит. – Лоренс налил в стакан минеральной, выпил.
Выпил, сначала прополоскав рот. На зубах скрипел песок.
Мерфи «подбросил полешко» в огонь любопытства Паркиенса. – Зато есть родня в Европе! Австрия, Германия, Англия, Португалия. Представьте, тут – в Америке - из семи семей Лоренсов – кроме вот этого парня – никого! Выродились. Вернее, его дальняя родня носит теперь иные фамилии. Кроуфорды, Кеннеди, Клотцы. Все в Европе живут. Да, вот есть одна - дальняя совсем – Джудит МакДир. Она здесь, в Хьюстоне.
-Постой, а почему она к дереву не прилеплена? МакДир эта.
Мерфи ответил, не заглядывая в картинку. Он её уже как свою родословную изучил: «Такие тут тоже есть. Это значит, она и не была Лоренс. Ни она, ни её родственники. Так, …сучок. Наверное, была близка семье. Может, молочная мать кому-то».
Тед наклонился над сидевшим за столом Паркиенсом, посмотрел на «сучок». И тут же, по-видимому, скрывая волнение на лице, отошел к окну. Посмотрел, как ветер, не стих ли уже?
В этих местах и задует быстро и успокоится – незаметно. Как будто всё шло к тому.
- Скоро можно будет ехать.
- Да не торопись ты, Тед! Садись. Пусть уляжется песок, чего тебе легкие засорять ещё и этим дерьмом. …Партию в бридж – не желаете? – Паркиенс улыбнулся и посмотрел на Мерфи.
Мерфи тут же согласился – С удовольствием.
Паркиенс, отыграв то, что поставил на кон, отошел. Решил проверить, как зашивается куртка Лоренса. Тед, проигравшись, выложил деньги на стол. Поднялся, пошел за курткой. Мерфи, собрав купюры со стола, утешал сильно огорченного «бывалого картежника» - Микки: «Ничего, в другой повезет».
-Да пошел ты! – Микки поднялся из-за стола, отошел, потом вернулся и предложил ещё партию.
-Нет, дружок. Раз «пошёл», так я и пойду.
И Френк двинул в сторону кухню, где тихо, по-соседски сидели и разговаривали Паркиенс и Лоренс. Мэри варила для них кофе.
-Ты ж сам говорил, насколько скуп был твой дед. Мать твою без гроша оставил. А что, давай, утрём нос этому адвокатишке. Посмеемся. Я уверен, ничего там нет, в этом банке. Немцы Вену дважды щекотали, мы её бомбили, русские потрошили. Какой уж там банк выдержит? Враньё одно! Нет там ничего. Адвокат этот за себя переживает. работу хочет вернуть. Вот и бьёся, будто за свои переживает. Вот и научи его. Докажи, что он и этот …покровитель его обложались. Все они, …банкиры эти, от них только моль, да картинки вот такие…. Это они, они сами виноваты, что род выродился. За поколением, как за кукурузой – глаз да глаз! Иначе – хана – никакого урожая!»
-Думаешь, ехать?
-Ну да.
-А может, сначала в Хьюстон? Может, эта женщина родня по отцу?
-Тед, …ой, да дался тебе этот кобель! Если б был отец – я б понял. А то, только сон свой и помнишь. Про папу. Ну вот ответь правду, ведь тебе приснилось, что ты лётчика видел? …Во-от! Матери они все, если мужа нет, так сыну отвечают: «Папаша летчик! Был и …улетел…на хрен. – Паркиенс посмотрел на Мэри, та шикнула на него и погрозила кулаком. Только фермер не унимался. Возможно, именно непогода его раззадорила. Он помолчал. Нос его заветренный, от выпитого чуть покраснел. - А может, и нужно его найти. В морду дать. …Какая красавица была, мать твоя. Бизнесом занималась, сумки шила….А этот, …гусь, улетел».
Мэри показно прикусила язык и показала его мужу. Тот махнул на неё рукой. – Да ладно! Всё я понимаю…
 Сорокалетний фермер всю жизнь жил трудом. Отец Паркиенса был фермером. Дед – тот был рабочим, но всю жизнь тосковал по земле. Но даже его внуку земли – богатства этого - не досталось. Клочок в пустыне Генри называл его «землей». Именно - Земля Паркиенса. Об одном только жалел он, единственная дочь его сменит фамилию и:… «Всё! Баста! И поменяется слово на моей карте. Что за жизнь? Ну, скажи, Тед? Как мечтал дед, как мечтал мой отец, ...Земля Паркиенсов – красота!. …Ни черта! Кукла моя выучится на доктора и … вильнет хвостом. Никакой земли тут больше не будет. Один песок и останется от имени моего. …Хоть бы ты сосватал, а, сосед?»
Лоренс о женитьбе не задумывался. Болезнь, как говорят врачи - аллергия на влагу, перешла ему от матери. Тед теперь без баллончика с кислородом и маской к нему – никуда. И Лоренс не хотел, чтоб его дети страдали так же, как он. Потому решил остаться холостяком. И жить в пустыне. Временные, совсем не долгие связи были. Но именно потому, что они не носили серьезный, многообещающий характер, он и не хотел обнадеживать ни Генри Паркиенса, ни его синеглазую рыжеволосую дочку. Он отнекивался от брака. И Паркиенс понял, и тут ему – никак. Дочь его никак не желает связывать свою жизнь с фермерством. «Зарастет мой огород, куда я носил землю вот этими собственными руками. Задует песком и ветрами мой дом. …Печально».
Вот от той печали и любил Генри взбодрить себя спором, всякими там ставками, хоть на лошадей, хоть на людей. Денег он больших не ставил, зато радовался, выиграв – без меры. Это было для него, как для эстета посетить престижную выставку – рассказов в баре - на неделю.
- Именно! Именно, Тед! Уверен, банкиришка этот привет тебе прописал. И старческий совет вместо денег: «Не кашлять!»
Лоренс улыбнулся. – Был бы рад.
Паркиенс хлопнул приятеля по спине. – Тогда зови своего гостя. Пусть раскрывает карты до конца. Но только не прогадай, пусть он тебя за свой счет по Европам возит.
Лоренс хмыкнул и кивнул.
За игрой в бридж, где опять выиграл Мерфи, «карты» были открыты. Настолько открыты, насколько последний решил их открыть. -Едем? Вот и славно!
Лоренс чуть охладил его пыл: «Вообще-то, я про свой дом сказал».
Мерфи закусил губу. – Ладно. Пока туда … едем.
Рассвет разогнал тучи и бури. Снова солнце, снова тепло, переходящее в пустынный зной. «Жизнь для ящериц» - думал Мерфи, отдав право рулить Лоренсу. Сам он уже засыпал.
***
Фридман настолько был уверен в правоте своего предположения по поводу пра-пра- прадеда Лоренса (о золоте в сейфе австрийского банка), что спонсировал перелет через океан для Теда и своего подручного – Мерфи.
Лоренс, разумеется, впервые видел Вену. Он любовался ею, действительно испытывая некий внутренний трепет. Не разрушенные войнами остатки её былого величия, светившего ясностью восприятия ещё его пра-пра- прадедушке, и его волновали.
Мерфи, после того, как хлопоты с гостиницей были позади, привез Теда к дому, когда-то принадлежавшему семейству банкира Лоренса.
Теперь дом был «вшит» в канву исторической улицы. С одной стороны шли дома, тесно слепленные в одну живописную архитектурную композицию, с другой - простор небольшой площади. Когда-то это была набережная Дуная.
Этот район до сих пор считался элитным. Слева от дома Лоренсов был отстроен дом известного ювелира, «вышедшего в знаменитости ещё в царской России». - В нём проживали Фаберже. А справа - «прилепок», да, тот, что с колоннами, - Мерфи указывал рукой, - это дом стального короля начала девятнадцатого века – Фридриха Литте фон Гроссбурга. Хорошие соседи были у вашего родственника, мистер Лоренс. Всё короли!».
-Недолго значит, процарствовали. Раз и закончили только началом века.
- Тридцать лет! …А как вы думали?! Время-то было какое? Это сейчас максимум на десять – пятнадцать лет славы для хорошей компании. А потом – бах! антимонопольный комитет берет её в оборот. Требует законности. А, по сути – дробление власти.
-Вы считаете, это плохо?
-Считаю, да.
-Это ваше мнение.
-А вы считаете, что Майкрософт, …например, не могла и далее приносить пользу своими компьютерными новациями, оставаясь в целостности?
-Кроме новаций шли б и санкции. Права в одних руках - отсутствие прав у остальных. – Лоренс кивнул на подъезд. – Может, заглянем?
Мерфи в запале не понял, о чем речь. Лоренс парой коротких фраз сбивал его с мысли экскурсовода.
До этого, любуясь Дунаем, они говорили об экологии. Лоренс сказал, что он за «ограничение потребностей человека и переход к духовным поискам». Мерфи спорил: «Жизнь так коротка. Как же не думать о потребностях? …Я даже не понимаю, если есть деньги, как можно себе отказывать в удовольствиях? Это же глупо».
- Тогда вот пусть кто-то, из тех, у кого деньги, удовлетворит потребность десятка государств – пусть сделает Дунай таким чистым, каким его видел ещё мой пра-пра-прадед. Что? Именно - слабо! Сами мы и за деньги делать реки не научились. Да и удовольствия у нас с вами разные, Мерфи.
И «аккуратный батан» плюнул в Дунай с моста.
Мерфи нужно было «довести» экскурсанта до банка. Потому он смолчал, а после перевел тему на «иные» ценности, не природные.
Лоренс подошел к подъезду. И, подумав немного, позвонил в звонок.
Мерфи опешил. – Вы… думаете, это возможно?!
-А кто ж мешает проверить?
К удивлению Мерфи высокая парадная дверь открылась. Мужчина лет пятидесяти вежливо кивнул позвонившему, взглянул на Мерфи, снова посмотрел на Лоренса: «Простите? Вы кого-то ищите?»
Лоренс улыбнулся. – Нет. Но, думаю, был бы рад, если б нашел.
Мерфи наблюдал за Лоренсом. За его взглядом, тот изменился, казалось, в одно мгновение. По крайней мере, во время спора, он был затаенно- колючим. Теперь же – светлым. Открытым.
Лоренс, улыбнулся, ласково сощурил глаза. Те перестали походить на яркую лампу, светящую в лицо, как во время допроса. Темные брови разошлись в стороны, высокий лоб разгладился, хмурость исчезла. Улыбка, направленная на человека в дверях стала располагающе – приятной. – Моё имя Тед Лоренс. Я из Калифорнии. Здесь, в Вене случаем. Мне хотелось бы узнать, проживает ли в этом доме кто-то, кто бы имел отношение к роду Лоренсов? – Разговор шел на английском.
Мужчина слушал, по-видимому, переводил про себя слова, и внимательно рассматривал Лоренса. Потом, когда всё понял, он сделал шаг назад, освобождая проход. – Прошу вас, войдите. – Было отвечено по-немецки. Будто человек предполагал, что хоть немного, но язык этот гость должен знать.
Лоренс перешел на немецкий, но говорил с трудом.
Он представил Мерфи как своего знакомого.
Мужчина, пригласивший их войти, представился Генрихом фон Штоффом. – Прошу в гостиную, господа.
Встреча была недолгой. Фон Штофф не располагал временем. Зато весьма неожиданно Лоренса пригласили на «семейный» ужин. Тот тут же и отказался!
Гости быстренько с бароном простились, и … пара вышла за порог.
Мерфи, явно смущенный, а ещё более огорченный отказом Лоренса от ужина, помолчал не долго, потом, махнул на «бирюка» рукой и …вернулся к обязанностям экскурсовода при нём. И, как бы между прочим, объявил, что семья фон Штоффов занимается недвижимостью и ещё (к величайшему удивлению Теда), производством мягкой немецкой куклы с фарфоровой головой.
Именно последнее обстоятельство заставило Лоренса отказаться от посещения Венской оперы тем вечером. Он снова вернулся к дому, снова позвонил в звонок на двери.
-Мистер Лоренс, …Тед, но это же как-то …не удобно. Вы ж только что отказали…
-Вам не удобно - не ходите за мной.
Как только дверь открылась, Мерфи подскочил ближе. И расплылся в улыбке перед фон Штоффом. – Простите, …мы вернулись.
Фон Штофф посмотрел на Лоренса, …на Мерфи и …к величайшему изумлению последнего, снова попросил их войти в дом!
Тед дал согласие быть на ужине. – С условием, Вы покажите мне ваши куклы, Генрих.
-Куклы? Ах, …куклы! Ну да, конечно!
Тед сказал, что он тоже занимается таким ремеслом. Фон Штофф был удивлен. Тогда Тед вынул из кармана фото (он не носил с собой фото матери, но везде с ним была фотография куклы, имеющей «девичье лицо»). Фон Штофф воскликнул: «О-ля-ля!» - и тут же пригласил посмотреть своих «парочку».
Мерфи во время разглядывания и профессионального обсуждения обычных, на его взгляд, двух немецких кукол, имевших и рост, и вид двухгодовалого ребенка, осторожно дернул Теда за рукав и тихо указал на себя. – Мне б не хотелось скучать этим вечером в чужой стране.
Тед, вняв намеку соотечественника, спросил разрешение Штоффа быть на ужине с Мерфи. Ему такое разрешение дали. Ужин должен был состояться в восемь вечера в этом доме.
Заметив в гостиной пару картин, в том числе и того самого портрета работы Пикассо, что был в книжице Мартина Шлюпа, Тед остановился и попросил фон Штоффа, сказать, знает ли он, кто это?
- Разумеется. Пикассо рисовал портрет одного из основателей династии банкиров Лоренсов – Теда Лоренса. …А вот это - Он указал на другой портрет, - работа кисти Кандинского.
На втором портрете яркими мазками жесткой кисти была изображена величавая дама - родня фон Штоффа – «ветка» с древа рода Лоренсов – Маргарита Лоренс.
Её ярко голубые открытые глаза сказали Мерфи о правоте Шлюпа, дорисовавшего ветку фон Штоффов на древе Лоренсов. А кулон в виде рыбки на шее дамы, как-то особенно воздушно выписанный Кандинским, как показалось Френку, временно ввел Лоренса в состояние прострации. Тот замер истуканом, бессовестно глядя на золотистый завиток на фоне пышного белого дамского бюста.
Фон Штофф бережно провел пальцами по углу старинной рамы. - Она была известным историком. Увы, погибла во время войны под руинами своего дома. Ничего не осталось, кроме трех книг из её библиотеки. И представьте, все три – о Германии! Идёмте, я покажу их.
Бросив на книги лишь беглый взгляд (Мерфи показалось, Лоренс на них вообще не обратил внимания, потому что всё время смотрел в лицо фон Штоффа, пока тот осторожно перелистывал страницы бабушкиных книг) Тед смотрел исключительно на своего дальнего родственника. Френк решил, он ищет «фамильное» сходство.
Это было правдой. Но, разглядывая изящество черт барона, Тед не находил ничего общего. «Если только …любовь к игрушкам», - подумал он и, поблагодарив за приглашение, снова неожиданно закончил встречу. Более того, он скоро поклонился фон Штоффу, сказал: «Значит, вечером в восемь», - и пошел к двери.
Мерфи показалось, что для фон Штоффа этот второй «выход» Лоренса был большей неожиданностью, чем «первый». Его американский родственник, так внезапно оборвал его речь о достоинствах редких книг в его руках, что он часто заморгал, пробормотал, что-то вроде: «Да, да, я тоже спешу, - пожал плечами и неопределенно закончил. – Как это …хорошо».
Мерфи, извиняясь, пришлось сказать, что они тоже очень спешат. – Но, поверьте, это, – он указал в ту сторону, где скрылся Тед, - объяснимо вполне. Господин Лоренс сильно взволнован. … Человек живет в пустыне. Одинок. А тут сразу столько впечатлений. …Мы не могли пройти мимо столь дорого ему дома. И вообще, как оказалось, вашему родственнику так дорога Вена.
Немецкий родственник Лоренса кивнул Мерфи, и перевел задумчивый взгляд на закрывшуюся дверь (они уже подошли к выходу). – Да, да, я понимаю.
Фон Штофф нашел в лице Лоренса много, пусть мелких, но весьма «родных» ему черт. (Например, наличие линии, очерчивающей рот. Она делала его визуально большим. Генрих сказал бы: «Сексуальным»). Но вообще, фон Штофф был удивлён тому факту, что … «американский Лоренс ещё жив»!
-…То есть, понимаете, Френк, у нас есть одна картинка, наш семейный библиограф со временем дорисовывает её, это родовое древо фон Штоффов. Там есть кое-что и о Лоренсах. Например, указаны родители Теда Лоренса. Вернее, там указано, что у Элизабет Мари Лоренс и Роберта МакДира родился сын. Но …не указано, что он Тед. И что мать его оставила девичью фамилию за собой. То есть, дала её сыну. Я, например, считал, что ребенок Элизы Лоренс умер. Да что там, мы все так считали!
Мерфи хотел тут же вернуть Лоренса. Новость имела слишком серьезное значение для него. Но! посчитал это большей неловкостью, чем «третье явление Лоренса в этот дом». Он лишь открыл рот (удивившись), …закрыл его (сохраняя тайну), потом улыбнулся, поклонился барону и ответил: «Он будет рад это услышать лично. Лично от вас, уважаемый барон. Поверьте, исключительно рад».
-Хорошо. Тогда до вечера. Я рад, что вы … тоже не прошли мимо, господин Мерфи. Ровно в двадцать часов. Будем ждать.
До времени, назначенным управляющим банка, лично пожелавшим передать ключ от сейфа, оставалось чуть более часа. Лоренс решил, … проехавшись на трамвае, попасть в средневековую церковь августинцев, чтоб взглянуть на гробницу эрцгерцогини Христины.
Мерфи, получив в руки интереснейшую «разгадку», помалкивал. Он пока мусолил новость про себя: «Так знали ли эти родственники о том, что было в завещании старика банкира? …А ещё более любопытно, знала ли об этом Элиза Лоренс? …Если и там, и там нет, этот «аккуратный батан», этот парень, черт его побери! - воистину счастливейший из наследников!
Мерфи был ознакомлен с несколькими судебными решениями по делу о наследстве семьи Лоренсов. Во-первых, родственники банкира (ещё те, что жили в начале девятнадцатого века) обратились в суд и настаивали на том, что Тед Лоренс был ненормальным. Что он де, был неадекватен, когда составлял такое своё завещание. Суд поинтересовался: «Откуда сведения, что в завещании?» Никто не ответил внятно. Суд прекратил дело. Второе решение специального суда по завещанию Лоренса, датированное 1930 годом так же отклоняло требование родственников банкира, утверждавших, что «нашлось второе завещание банкира, до некоторой поры скрываемое у родственников другого поверенного в его делах - Фридриха Аленса. Но экспертиза выявила: «почерк невероятно схож, а бумага» … послевоенная! Теперь уже «молодой» Шлюмберг, подхвативший дело деда, выиграл дело умершего завещателя. В середине шестидесятых - новая волна всколыхнула наследников банкира. Пошел слух, Банк Австрии под угрозой краха. Наследники потребовали аннулировать завещание Теда Лоренса, так как «истек срок исполнения завещания». Да, действительно прошло аж два века со дня его написания. Но Шлюмберг снова указал родственникам: «Не ваше – не троньте!» Он вынужден был открыть завещание перед ограниченным кругом лиц, куда входил и судья, рассматривавший иск родственников. Трое «независимых эксперта» решили: «Отказать!» И отказали, на основании того, что «завещание банкира Лоренса в силе». Что оно вполне реализуемо, так как … «есть в США одна молодая леди по фамилии Лоренс, которая вполне в силах родить того, кому по завещанию полагается сюрприз из сейфа Банка Австрии. А пока тот не «лопнул», он – де будет охранять тайну вклада».
«Так знала ли Элизабет Мари Лоренс о содержании завещания банкира Лоренса? …Что-то подсказывает мне, тутошняя родня – в курсе. – У Мерфи жутко зачесалась голова. Он сунул туда пятерню и поскреб ею, совершенно приведя в непорядок свои волосы. На его голове образовался этакий рыжий стожок из волос. - Вот интересно, а знают ли они, что там, в банке? Что за сюрприз ждет их родственника из Америки?» - Вот об этом думал Мерфи и, вздыхал, оттого, что спросить с кого-то ответы – ему пока никак нельзя.
Френк боялся, реакция Лоренса на раздражение извне – штука непредсказуемая. «Как бы не развернул он лыжи, да не полетел в Хьюстон, к тетке своей про отца выспросить». Мерфи помалкивал. Он просто шел рядом. Наблюдал «клиента», не раздражая. Уже не о чем, даже об экологии – не спорил. Ему главное, довести его до банка. Главное, чтоб тот забрал то, что ему перепало от банкира, … «явно свихнувшегося от старости , а более – от скупости», - думал Мерфи.
Выбор интереса Лоренса Френку показался странным. Он полагал, что после посещения аристократического района Вены – квартала Виден, они с Тедом проедутся по старинным бульварам Рингштрасе и Гюртель, полюбуются Дунайским каналом. То есть, увидят светлые уголки австрийской гордости - Вены. Времени как будто хватало. А тут …
Они приехали черт те куда, попали …в какое-то мрачное средневековье. «Груда серых камней» - так назвал про себя усыпальницу эрцгерцогини американский адвокат. Однако на Теда Лоренса «груда камней» произвела сильное впечатление. Прямо-таки сильнейшее. Мерфи заметил, как увлажнились вновь переставшие быть выпуклыми, глаза его. «Он будто нашел могилу отца». («Который снится ему часто, но всегда кажется ... «лётчиком, тут же улетающим на небеса». Так рассказала мать Теда женщине, а та с месяц назад, поведала о том Мерфи. Он тогда прогуливался по улице Секвой в Лос-Анджелесе, в поисках информации о своем клиенте. Ему было «интересно» послушать про повторяющийся сон Лоренса. Он даже кинулся искать среди американских летчиков кого-нибудь с подобной фамилией. Оказалось, таковых нет!)
- Вы чувствуете родство с этой дамой, Тед? …Нет? Простите. Нет, я просто подумал, … Тед, вы так чувственно вздыхали над её могилой…
-Мерфи, я бы попросил вас, …не сильно упиваться моими печалями. Честно признаться, мне не понравилось, вы и в доме фон Штоффа этим занимались. Прекратите вашу идентификационную репрессию.
Мерфи поглядел на часы. Вздохнув, заметил, что им пора в банк. – Ну что ж, тогда едем к Бергеру. Пора.
***
Управляющий банком, уже серьезно подготовившийся к встрече, то есть, досконально проверивший документы Лоренса, подлинник, удостоверяющий его право на наследование содержимого сейфа, подписанный бароном Шлюмбергом, бароном Ротшильдом и, разумеется, самим бароном Лоренсом, не улыбаясь, но определенно с уважительной вежливостью встретил наследника знаменитого ключа от банковского сейфа Банка Австрия.
Была так же тщательно перепроверена подлинность документа, сопровождающего подлинник завещания, составленного лично адвокатом Фридманом. Бергер лично разговаривал с ним по видео телефону. Спрашивал разрешение на экспертизу той самой «расплывающейся в руках бумаги», собственноручно написанной бароном Шлюмбергом, который, на всякий случай, сделал копию завещания банкира Лоренса, заверив её ещё двумя известными в адвокатской среде мэтрами». Были найдены «почерка» всех трех подписавших копию завещания, был произведен химический анализ бумаги времен начала девятнадцатого века - всё сошлось! Это была копия (один в один!) завещания банкира Лоренса.
Итак, вот и он – странный, и как будто испуганный наследник.
Как узнал Тед, его пра- предок подготовился к «встрече» с ним основательно. Чтобы сейф оставался забронированным за ним, так сказать, навечно, из золотого запаса банкира Лоренса ещё со времен, … а точнее, с конца восемнадцатого века до этого долгожданного дня …производились выплаты банку золотом!
Лоренс после вручения ему ключа, ощутил некую дрожь в душе, будто бы нёс ответственность за какое-то очень важное дело.
А ведь отправляясь в Австрию, он был обременен лишь одним обстоятельством:- …его длительностью. Условием, с которым он согласился лететь, было, что в отъезде он будет не более двух-трёх суток, включая многочасовой перелёт. Его не волновала серьезность его поступка. Его согласия участвовать в исполнении чей-то воли. Он, пока не встретился с Бергером, рассказавшего ему предысторию оригинального решения банкира Лоренса, пока не ощутил на ладони тяжесть старинного стального ключа, который лежал, в ожидании два века, до этой минуты относился к своему приезду в Вену, как к навязанному ему путешествию. Не более того.
В дороге он почти не кашлял. Но было. То есть, Мерфи он своим кашлем всё-таки напугал. Тот, возможно впервые, согласился, что «здоровье на свете – всего дороже. То есть, дороже даже славы и денег». Кислородный баллончик и маска, накладываемая на лицо – это было для Лоренса, как носовой платок для Мерфи – вещи в кармане просто обязательные. Баллон ему разрешили внести даже в салон самолета, хотя были трудности и многочасовые проверки. Подозрительные, полу испуганные взгляды на Лоренса посторонних людей, когда он прикладывал к лицу кислородную маску - тоже весьма Мерфи напрягали. И Френк видел, эти косые взгляды напрягали и самого Теда.
И тут дело было не в гордости ущербного здоровьем человека. Лоренс впервые понял правоту слова «одичать», которое часто слышал в отношении себя, пока жил в пустыне. Он вдруг почувствовал, что обилие людей – это ему не только вредно, но даже и неприятно. И, как всякий нормальный, здоровый человек он несколько испугался своего ощущения. «Как хорошо, что я поехал. Потусуюсь… среди родственников. Забавный парень, этот Генри. Его куклы глупы, но милы. Настоящие маленькие леди!»
Даже в банке Лоренс не думал о самом наследстве. Мерфи б долго смеялся, если б знал, о чём его клиент думает. Но… Мерфи рядом с Лоренсом не стояло. Ему сюда – нельзя!
Сейф был почти в рост Лоренса.
-Прошу вас, вставьте ключ в щель и поверните сначала по часовой дважды, затем один раз против часовой стрелки.
Тед удивленно вскинул брови, посмотрев на управляющего банком.
Тот кивнул, подтвердив требование служащего банка. – Именно так: сначала вы должны дважды как бы закрыть сейф, затем один раз открыть его.
Тед сделал, как требовалось. Посмотрел на служащего.
Молодой мужчина кивнул, будто похвалил правильность исполнения его требования, затем руками показал на штурвал – на ручку сейфа. – Пожалуйста, против часовой стрелке. Два оборота.
Тед взялся за «штурвал» и повернул, как сказали.
Дверь подалась. Но Лоренс потянул её на себя лишь после того, как оба человека разрешили ему открыть сейф. То есть он посмотрел на одного, на второго, и лишь за тем, потянул штурвал на себя.
В просторном сейфе было… почти пусто. На полке лежал незапечатанный конверт и вертикальная шкатулка. Вещь простая с вида, из дерева темной породы.
Тед снова поглядел на своих сопровождающих.
- Не сомневайтесь, это для вас. - Вот только теперь управляющий банком позволил себе улыбнуться клиенту. По-видимому, его порадовало то обстоятельство, что в сейфе всё было в полном порядке. То есть, товар был на месте, а вековой пыли на нём – минимум. - Хотите проверить содержимое?
Тед дёрнул плечами. – Наверное, нужно. – На лбу его выступили бисеринки пота.
Его оставили в небольшой комнате наедине с открытым сейфом.
Тед, осторожно проследив за тем, как закрылась за парочкой дверь, подошел к сейфу ближе. Взял в руки конверт. Открыл его. Осторожно вынул письмо.
Бумага показалась Теду несколько грубоватой. Она была толще привычной офисной, шершавой но, конечно, к радости Лоренса не рассыпалась в его руках.
Зато, возможно от мелкой дрожи в руках (Тед держал его обеими руками) лист …сломался. На пару частей. Как раз по сгибу.
 -Бумс! – Тед выразив досаду в слух. Тут же оглянулся на дверь.
Та оставалась закрытой.
Тогда он поднял голову. Посмотрел во все четыре угла комнаты, будто б в поисках «подглядывающего за ним глаза» И будто б заметив что-то такое в одном из углов, находившимся напротив сейфа, он поднял два клочка и помахал ими: «Сломался. От возраста наверно. - Глядя в угол, он помолчал, потом, тихо добавил, - простите, я волнуюсь. Не учел фактор времени». – Он чувствовал себя несколько виновным в повреждении исторического документа… двухвековой давности.
Затем, вздохнув, он сложил части рваным краем, прочел текст, написанный, разумеется, по-немецки. Поняв лишь смысл написанного, но, не уяснив детали из-за несовершенного знания языка, Тед снова вздохнул, сложил клочки вместе, взял в одну руку, а другой потянулся к вертикальной шкатулке.
И сразу почувствовал серьезную тяжесть в своей руке. «Ого! Не доверившись хрупкости бумажного листа, он решил выбить свои нравоучения ещё и на куске золота?» - Тед, будто ему неприятно, поморщился. Затем, прижав два куска листа подбородком к груди, потянулся и взял шкатулку обеими руками.
Он открыл её. Положил верхнюю часть шкатулки на полку вторую с содержимым, взяв обеими руками, поднес ближе к лицу.
Теду показалось, в комнатке стало светлее. Он даже прищурился от сияния, исходившего от камня, искрящегося розовым светом.
Листки письма полетели на пол. Собственно, за ними полетела б и вторая часть коробки…– Да что ж я…такой неловкий! – Вмиг взмокший Лоренс, как жонглер словил левой рукой деревянный ларчик для алмаза, жестко зажатого им в правой руке.
Тед тяжело дышал. Никаких приступов кашля! Именно, как от долгого изнурительного подъема в гору, дыхание его было ровным, но тяжелым.
Когда всё вновь оказалось в его руках, а обе они были прижаты к телу, Тед навалился спиной на стену, оперся и постоял так, глядя в сторону мерещившейся ему камеры слежения. Потом улыбнулся, неловко отер пот с лица сгибом занятой руки, уже чувствуя себя чуть спокойнее, он положил листки бумаги назад в сейф. Положил туда и вторую часть коробки, и лишь после снова посмотрел на камень.
Некоторое время в непередаваемом, будто гипнотическом восхищении он созерцал тяжелый несимметричный прозрачно - розовый камень, жестко держа его обеими ладонями.
Ещё не веря своей догадке, что держит великолепный самородок – розовый алмаз, Тед несколько минут, улыбаясь, зачарованно смотрел на сувенир. - Вот так. Вот тебе и … наследство…- и ещё пару минут полюбовавшись алмазом, Тед, будто с трудом отрывая от рук, медленно уложил камень на полку сейфа. Взял листки и, присев на корточки, снова принялся читать письмо от своего предка.
Теперь он читал письмо в слух. Тихим шепотом. Он будто пытался через звук понять смысл послания из прошлого. И в самом деле, как будто так всё становилось яснее. Он заметил, как ему показалось, ключевую фразу письма: «…во славу фамилии, а не личности».
Тед прикрыл глаза, пытаясь ещё точнее понять, что такое имел в виду его предок, выразив своё желание такими словами.
Он растерялся, не догонял мысли банкира, что-то серьезно требующего от него за право подержаться за этот алмаз. «Что он имел в виду? «Во славу фамилии» - это как? Это отдать, значит? Но кому, кому я должен это отдать?! …«Но не личности». Значит, не конкретному человеку. Не человеку, …тогда кому отдать? …Всем? …Как это всем?! Разделить что ли? …Делить на всех членов семьи? Мне делить?! – Тед открыл глаза. Взгляд его снова стал резким. Жестким. - Дурь! Он обратился не к тому потомку. Я не стану это делить на кусочки. Не стану взвешивать их, чтоб досталось поровну. Он сумасшедший!»
И тут его прервали. Где-то выше прозвучали слова: «Мистер Лоренс, всё в порядке? Там оказалось… э… то, что вы ожидали? Всё… в порядке?»
Тед огляделся. Он вот только теперь вспомнил, что сидит на корточках, что с ним разговаривают люди, ожидающие его за закрытой дверью. Он поднялся с корточек. Ответил, глядя на дверь: «Да! …То есть, не совсем то, но… да, всё на месте. И … полный порядок».
Потом, устало двигая руками, он вложил камень в шкатулку. Закрыл её, спрятав редкостную драгоценность от любопытных глаз. Ещё раз взглянул на письмо. И уже другая фраза попалась ему на глаза: «…тебе, мой потомок, тебе решать…».
Лоренс сунул бумагу назад в конверт, его - в карман пиджака. Обхватил шкатулку ладонями и постучал носком ботинка о дверь. – Я готов выйти.
Дверь была открыта.
Управляющий, жадно впившийся взглядом в шкатулку, в руках Лоренса, несколько огорченно смял губы и произнес: «Что ж, другого мы и не ожидали. Ведь наш банк гарантирует…».
Он что-то там ещё говорил, хвалил Банк Австрии и служивших ему людей, а Лоренс, как обкурившийся чего-то жутко наркотического, шел за ним, будто оглох, не произнеся ни слова.
Лишь по его одурманенной улыбке, да довольному прищуру сопровождавшая его парочка поняла, что «потомок Лоренса остался наследством доволен».
Тедом и Мерфи были подписаны какие-то документы. Банк предложил Лоренсу машину и сопровождение.
Тед и адвокат вернулись в отель.
Возле двери номера Лоренса, охрана банка, пожелав всего доброго клиенту, удалилась.
Мерфи и Лоренс вошли в номер.
Тед устало присел на кровать. В руках его была коробка. Мерфи сначала стоял перед ним, потом, в явном нетерпении (он был серьезнейшим образом взволнован, ведь никаких слитков золота, ожидаемых им, в сейфе не было), присел рядом. – И что? Что вы там увидели? Мистер Лоренс, да не молчите же вы! Это же не выносимо! Что у вас в руках? Это то, что оказалось в сейфе? И что там? Что в коробке, Тед?! – Мерфи жестко, пренебрегая приличиями, подергал Лоренса за рукав. – Не молчите же!
И вот только теперь Лоренс расцепил пальцы, побелевшие от напряжения, и …перестал, наконец, по-дурацки улыбаться. - Мерфи, … и что я буду с этим делать?
Мерфи потянулся к темной коробке. Ладони были влажными, глаза жаждали ответа на вопрос: «Какого черта? Где тут миллионы?!»
Но Лоренс не совсем властно, но повелительно придвинул шкатулку к себе. Та перевернулась, легла бочком. Мерфи уловил каменный стук. В голове промелькнуло: «Золото? Брусок золота?! Это ж сколько тогда в деньгах. Стандартный вес слитка – один килограмм. Тогда стоимость….»
Он смотрел на руку Лоренса, прикрывшую коробку и делал подсчеты …в евро, в долларах. «Маловато. Фридман ошибся. Никаких миллионов. Вот черт!»
Пальцем этой же руки Тед указал на выложенный им рядом с коробкой конверт, чуть пожелтевший от времени.
Мерфи кивнул. С трудом оторвал взгляд от коробки. – Письмо. Сопровождающее письмо Понятно». Достаточно осторожно он вынул листочки. Взглянул на один, …на второй,…соединил рваные края, принялся читать.
Вот как раз у Мерфи с немецким с некоторых пор, а точнее вот уже несколько месяцев было в порядке (узнав о предстоящей поездке, Френк не пожалел денег, окончил персональные курсы по овладению немецким языком; он полагал, что документов на немецком ему придется читать не мало, потому его знания были значительно крепче, чем у наследника банкира). Он учился понимать документы австрийцев, читая и переводя обоих Шлюмбергов, Мартина Шлюпа. Мерфи пришлось познать трудную грамматику немецкого языка. Все его Perfect-ы. Потому он прекрасно понял слово письма, написанного банкиром, но, разумеется, смысл послания был тот, какой сложился конкретно в его голове.
«Тед Лоренс! К тебе обращается твой родственник, глава семьи Лоренсов. Я бесконечно доволен, что моё послание дошло до твоих рук. Уверен, прошли десятки, а может быть и сотни лет, до того момента, как ты взял это письмо и принялся читать его на родном тебе языке. Но это свершилось. Очень бы я хотел, чтобы и смысл его дошел до твоего сердца.
Наш с тобой род древен и чтим не только за прямое родство с Габсбургами. В отличие от иных (Мерфи понял так, что Лоренс намекает на своего партнера Ротшильда), нам не пришлось сыскивать титулов и наград за деньги. Наш род славен людьми. Среди нас были честные мужественные войны, замечательные государственные деятели, мне лично довелось возглавить серьезное банковское дело, послужившее Австрии. Исключительно доверием власти и уважением к нашему добросовестному труду со стороны народа нашего государства сыскали мы себе почет и славу.
Но род Лоренсов до некоторого времени насчитывавший более сотни человек, стал сначала хиреть, а в последние десятилетия и вовсе, увы, угасать. Правда, в силу пошла ветвь с женской стороны семьи. Но фамилия Лоренсов, в виду понятных обстоятельств, стала редкой.
На закате моей жизни, вполне осознавая, что накопленное семьей добро будет разорвано на куски и рассеется по рукам многочисленной родни, я решился на весьма не популярный в моих кругах поступок. Вполне допускаю, что обиженная мною родня, в конце жизни моей считавшая меня самым извращенным скупцом, будет недовольна вариантом моего завещания. И пусть! Я так решил и имею право на исполнение своей воли.
Всё наследуешь ты - Тед Лоренс - пятый по счету в мужской ветви Лоренсов мой правнук.
Заверяю тебя с полной честностью ответственного человека, у меня и в мыслях не было скрывать семейное добро. Но по моему распоряжению ты один получишь его сполна. Всё до последнего шиллинга - тебе.
Тебе мой потомок, тебе и решать, что с ним делать.
Одна просьба к тебе, лишь только одна: во славу фамилии, а не личной выгоды употреби это добро. Здесь труд и слава твоей фамилии, всех её предыдущих поколений.
Это всё. Весь наказ.
Твой столетний пра-пра-прадед - Тед Лоренс. 1890 год. Вена».
Мерфи дочитал письмо до конца, решив, что и Лоренс с ним вполне ознакомился, тщательно и нежно разгладил листочки и … упаковал сначала в прозрачный файл, затем вместе с конвертом в жесткую деловую папку. – Вы позволите, я сделаю копию с этого документа.
Лоренс ответил, глядя ему в глаза. – Это не документ. Это письмо одной личности к другой. …Не позволяю. Но…- Лоренс отвернулся от Мерфи, - Френк, пожалуйста, держите его у себя. У меня оно может просто …затеряться.
«Вот тебе и «аккуратный ботан»! – Но Мерфи согласился. Он нахмурился, приняв сухо деловой вид, кивнул клиенту. – Я понял.
Тед помолчал, быстро посмотрел на Мерфи. Тоже кивнул, по-видимому, поблагодарив за «понятливость».
Он внимательно наблюдал за тем, как Мерфи читал письмо. Он заметил, как торопливо читались адвокатом первые строчки письма, и как неровно тот задышал, когда приблизился к заключительным его строкам. Стараясь не делать оценки, опустив засеченную в лице Мерфи алчность, Тед улыбнулся и повторил уже мягче: «Что мне с этим делать?» - Он двумя руками открыл крышку шкатулки, и … сверкающий розовый камень вывалился на простецкий шелк гостиничного покрывала.
Мерфи уставился на камень. Потом сморгнул и облизал враз высохший рот. Сглотнул. Посмотрел на Лоренса. – Вы …позволите?
-Да. Да, пожалуйста.
Мерфи приблизил камень к глазам.
В номере не был включен свет, а время шло к вечеру. Однако самоцвет замечательно горел алмазными переливчатыми бликами.
-Вы …вы думаете, это…алмаз? – Мерфи повернул голову к Лоренсу. – Это алмаз?! …С чего вы решили, в письме об этом не сказано. Вы … думаете…
Лоренс не снимал улыбки с лица. Он бы и не смог. Сияние камня очаровывало его.
Однако ответ его Мерфи был странно противоположным тому раболепию, которое он ощущал, глядя на камень: «А это легко проверить. Достаточно кинуть его на пол. – Тед забрал алмаз у Мерфи. Поднял его и будто через его грани, посмотрел на светильник в центре потолка номера. – Просто определить. Алмаз разбиться не должен».
Мерфи потянулся руками к камню и непроизвольно перехватил его из рук Лоренса. – Дайте!!! …Вы теряете разум, Тед! Это алмаз! Это же итак видно! – И уже тише, уже снова любуясь камнем, - а если кинуть, …может образоваться внутреннее напряжение, потом пойдут трещины. Это недопустимо, алмаз, потеряв массу, тут же теряет часть стоимости. Вы… вы…- Мерфи сглотнул, - должны быть очень осторожны.
Встретившись взглядом с Лоренсом, который нахмурясь, теперь уже не скрывая оценки алчности адвоката, Френк положил камень на кровать. Отодвинулся и, отвернувшись, произнес: «Вы спросили совета. Только поэтому я вам советую…. немедленно вернуть это назад в банк. Билеты на самолет у нас на завтрашний полдень. Стоит прямо из банка, на специальной машине, ехать с ним в аэропорт. И попросить у дежурного по вокзалу сопровождения до трапа самолета. Вот мой совет!» - Мерфи прямо посмотрел Лоренсу в глаза.
А тот уже снова отвернулся, не глядел на него. Точно так же, хмурясь, Лоренс смотрел на розовый алмаз весом более полкилограмма – Мне нравится ваш совет, адвокат Мерфи. …Но кроме вас о наличии алмаза в номере не знает никто.
Мерфи зло усмехнулся: «Как вы наивны, господин Лоренс! Это же пяти звездный отель. Камеры слежения всюду. Уверен, охранники из службы безопасности уже сообщили владельцу отеля, что теперь находится в пределах ими контролируемой зоны».
Тед быстро оглядел потолок, стены комнаты в двадцать квадратных метров. – Неужели дошло до такой степени бесправия?
-А вы думали! Система!
Лоренс помолчал. Снова покрутил шеей, оглядел комнату. Потом посмотрел на алмаз. – Что ж, тогда я действительно принял единственно правильное решение. Мерфи, если вы не возражаете, я вас покину.
Мерфи вскинул брови, недоуменно глядя на то, как Лоренс кладет камень в шкатулку, как ту вкладывает в обычный пластиковый мешок и …направляется к двери номера.
-Вы с ума сошли!!! – Мерфи кинулся за своим клиентом. Загородил собою дверь. – Куда вы направляетесь? Если в банк, то не стоит труда вызвать их сюда. И не сомневайтесь, Бергер немедленно распорядиться на счет охраны вашей персоны. Ему за это золотом вашим пра-прадедом сполна заплачено! А может, вы думаете, он не в курсе, что у вас в руках? (Лоренс отвернул лицо в сторону)…Боже, Лоренс, да как же вы одичали в вашей пустыне! Игуаны – вы доверяете им себя – и не напрасно! Ибо нет среди людей человека, которому б можно было такой предмет доверить. И даю голову на отсечение – он не секрет уже для десятка, а то и более человек. (Лоренс жестом руки предложил Мерфи покинуть его номер) – Вы не до конца понимаете, Тед, что попало в ваши руки. – Мерфи заговорил нервным шепотом. – Вы обезумели, но это не ваша вина и не только ваша беда. Бога ради, ради вашего же блага…помните, что теперь вы несете ответственность не только за собственную персону.
Лоренс посмотрел Мерфи в глаза. - Хотите остаться – я не против.
Он спустился в лифте вниз.
Разумеется, Мерфи, закрыв номер на ключ, оставленный (какая беспечность!) снаружи в замке и тут же спустился на втором лифте в фойе отеля.
Тед потребовал от портье машину и охрану отеля. – Мне необходимо, чтоб меня сопровождали надежные люди.
Мерфи быстро включился в разговор. – Да, бронированную машину пожалуйста, для мистера Лоренса! С охраной!
И тут же, прижавшись к Лоренсу, будто собою, загораживая от всех вид пластикового пакета в его руках, Мерфи зашептал с суровым укором, по-видимому, уже совершенно потеряв контроль и наплевав на адвокатскую сдержанность: «А вы уверены, что теперь для вас исполнима надёжность в таком вопросе как безопасность? …Вы доверчивы, до наивности. До дикости! Уж вы мне поверьте».
Портье, сухо, пропустив мимо ушей легкое шипение рыжего американца (вечно те америкозы чем-то недовольны!), по-видимому, припомнив, что Вена знавала некого генерала, банкира и барона Лоренса, почтительно кивнул владельцу номера 555 и куда-то позвонил.
Тед, сидя в кресле фойе, подождал машину и сопровождающего её крепыша – представителя охраны отеля. Мерфи, в нервном экстазе обежав весь нижний этаж отеля (не заглядываясь на соблазнительные витрины киосков и магазинчиков), вернулся к Лоренсу. Понимая, что его слова, как о стенку горох, он сел рядом. Нахохлился, будто принял решение охранять клиента ещё и физическим образом.
Крепыш шел справа от Лоренса, Мерфи, представленный первому, как адвокат, держался слева.
Водитель, глядя вперед, выслушал адрес.
-К художественно-историческому музею, пожалуйста.
Машина шла вдоль правого берега Дуная.
Лоренс любовался зеленью Венского Леса, Мерфи строго следил за руками охранника, сидевшего напротив его и Лоренса и направлением машины.
Наконец, показались высокие купала музея. Время к вечеру. Музей покидали последние посетители.
Трое: Лоренс, Мерфи и сопровождающий поднялось по небольшой центральной лестнице.
Охранник музея, услышав от представительного господина: «Моё имя Тед Лоренс. Мне необходимо сделать заявление для управляющего музеем. Это срочно», - вежливо предупредил, что последний уже вызвал машину и собирается покинуть музей.
-И всё же, мы хотели бы войти. Это мой адвокат и охрана. Дело очень срочное. Речь пойдет о даре музею.
Парень оглядел компанию, сказал: «Момент!», - вошел в кабинет. Менее, чем через минуту, он вышел и проводил компанию в кабинет к управляющему. – Прошу, господа.
Встреча с управляющим музея была даже более эмоциональной, чем разговор Мерфи и Лоренса в номере.
Разумеется, управляющий понимал, какую проблему он навешивает себе на шею, но желание прославиться лично, прославив музей ещё одним притягательным для посетителей экспонатом – это было выше той головной боли, которую он согласился …разделить с Лоренсом.
-Разумеется, ваш дар будет оценен нашим правительством по всей форме.
«Ох уж эти немцы! Им бы всё по форме». Тед уже без страсти, уже чисто по-деловому вел беседу с управляющим и смотрел на камень, бережно уложенный на чистый, гладко разложенный в центре стола носовой платок Мерфи просто как на экспонат. – Да, разумеется. Мне бы только хотелось определиться, когда состоится экспертиза и передача дара. Дело в том, что завтра в полдень я улетаю назад в Штаты.
-Даже не вопрос! Вы улетите домой в то время, какое вам будет угодно! Думаю, глава Вены пойдет нам, то есть вам, нашему дарителю навстречу и предоставит вам личный самолет.
-Рад, что мэр Вены столь состоятелен, но я бы хотел вылететь рейсом – Вена-Барселона – Нью-Йорк. И ровно в полдень.
- Не вопрос!
Мерфи, как бы между прочим, заметил: «А сегодня что же, оставим камень вот так, на вашем столе, прикрытом моим носовым платком?»
Юрген Шульц, с пониманием кивнул адвокату Лоренса. Обхватив алмаз тонкими, длинными пальцами с отполированными ногтями, он осторожно переложил вещицу в шкатулку. Небрежно вернул платок Мерфи и с улыбкой обратился к дарителю. – Я сожалею, господин Лоренс, но музей пока не располагает должной охраной для данного экспоната. Но я уверен, завтра, не далее чем в десять утра, после проведенной здесь ровно в девять ноль – ноль консультации с экспертами, достойная этого дара охрана в нашем музее найдется. Я вас в этом заверяю со всей ответственностью.
Мерфи вставил: «А как же быть с этим сегодня?»
Шульц дернул мышцами лица. Кончик его носа как будто даже дугу описал. – У меня есть лишь одно предложение – сдать камень обратно в банк. И положить его в тот же сейф. Думаю, я мог бы договориться с управляющим на пару минут задержать закрытие банка. …Едем!
Вместо того, чтоб прогуляться по красивейшим местам острова Пратер, полюбоваться одним из лучших парков Европы, … да мало ли красивых мест в Вене! Лоренс и Мерфи улаживали дела с камнем до … полной темноты на улицах города - мечты.
***
Было без четверти девять, когда у дома барона фон Штоффа, во всех окнах которого горел яркий свет, остановилась машина такси.
На этот раз к гостям вышел не хозяин дома, а лакей.
Он открыл дверь и поинтересовался у людей, кто они и по какому поводу?
Американские гости представились. Перед ними закрыли дверь, попросив немного подождать.
 Гости ждали две-три минуты. Мерфи постарался быть … проще. - Наверно, немецкую пунктуальность, как русскую ширь, нашим умом не осилить.
Лоренс бросив быстрый взгляд на дверь, опустил голову и тихо ответил: «На счет шири – не знаю, но то, что мы обидно опоздали – это верно. – Он сделал шаг в сторону, видно решил, уйти, но двери открылись вновь … и распахнулись на всю ширь.
Фон Штофф улыбался, но несколько сконфужено. – Простите меня, Тед, …господин Мерфи. Но тут такой повод, собралось общество, … мы даже не ожидали, что будет столько гостей. Мы хотели просто, по-семейному, но….- Генрих фон Штофф прервал себя сам. Улыбка пропала. - Надеюсь, у вас есть, что сказать в защиту вашей сорокаминутной задержки с визитом?
Мерфи тут же ответил: «Есть!»
Лоренс посмотрел на адвоката, потянулся рукой к протянутой ему руке барона, пожал и … кивнул, согласившись, что у него найдется хвост для виляния перед потомками Габсбургов.
С той несколько хмурой гостиной, пустой, но с обилием темных портретов давно умерших людей, с хрусталём люстр, напоминавшим долгие слезы должников кредиторов, что-то, несомненно, произошло. Будто с нею поработал незаметный, но талантливый художник. Она и в правду выглядела картиной. Скорее, кисти Ренуара, чем кого-то из нынешних авангардистов. От гостиной веяло праздником. Она вся сияла экспрессией, светом. Глаз приятно радовало собравшее в ней общество. Яркие одежды, сверкающие украшения на дамах, строго черные смокинги на мужчинах всех возрастов (от столетних до четырнадцатилетних). Все они замерли, в изысканных позах, выражающих внимание и любопытство, отдельными небольшими группками стояли возле высоких окон, занавешенных парчой. В огромных вазонах благоухали тонким ароматом всевозможных оттенков лилии. Свет, казалось бесконечного ряда люстр, преломляясь в высоких старинных зеркалах, принимался шалить на диадемах и колье дам (от тринадцати до восьмидесяти), отдавая себя во власть сверкающим каменьям.
Лоренс посмотрел на свои запыленные долгими путями ботинки.
Он был одет в деловой костюм. Его узкий алый галстук, приколотый к рубашке серо-зеленого цвета, ну никак не походил на принятый в таких случаях галстук-бабочка.
- Господа, ещё немного терпения, - произнес хозяин дома. Наши опоздавшие гости с дороги. Дадим им время прийти в себя и спуститься к нам, готовыми к приятному общению.
Фон Штофф раскланялся перед обществом, с любопытством оглядывающих «тех самых американцев», и вывел Мерфи и Лоренса в одну из дверей гостиной. И тут же нетерпеливо замахал рукой: «Быстрее, друзья мои, быстрее!» – он повел их в гардеробную.
Мерфи был одет в смокинг одного из охранников дома, для Лоренса нашлось что-то из ещё не подогнанного под размер хозяина. Вокруг наряжаемых гостей вились служанки. На Лоренса брызнули дерзкого запаха парфюмом. На его вопрос: «А это зачем?», - одна из девушек быстро ответила: «Господин Лоренс, а это затем, что у вас нет времени принимать ванну». Тед понял намек, когда окончательно перевел фразу про себя. Хмыкнул и ответил: «А, может, отменим встречу, да посетим ванну, а, красавица?»
Фон Штофф вежливо развел страсти. – Анна, …Анна, пожалуйста, наш американский гость шутит. Вы свободны.
Однако пышнотелая крашенная блондинка однозначно подмигнула Теду и исчезла из гардеробной, не прощаясь.
Парочка гостей и фон Штофф вышли к остальному обществу. Началось долгое представление Лоренса гостям.
Каково же было его удивление, что среди них не было ни одного Лоренса!
Впрочем, барон утешил его: «Есть, есть Лоренсы: леди Амалия Лоренс – дама восьмидесяти пяти лет, сэр Чарльз Лоренс – её супруг. Ни живут в Лондоне. Леди Амалия плохо себя чувствует. У них там, …пора туманов. Мигрень и прочее. - Последнее замечание было произнесено с растяжкой и как бы с иронией, будто барон обиделся на не приезд лондонской пары. - Муж остался при жене. Приехать не смогли.
Лоренс единственное, что мог, ответил: «Что ж, пусть поправляются».
Кто-то ошибочно или намеренно ошибочно называл Теда бароном Лоренсом. Тед, щурясь, осторожно поинтересовался у барона, сопровождавшего его: «Генрих, не напомните, кто присвоил мне титул? Я как-то … забыл о моменте». Фон Штофф замер, дернул плечами и оглянулся на гостя именно так обратившегося к Лоренсу. Поняв, что произошло недоразумение, он перевел взгляд на симпатичную улыбку американца, кивнул и ответил: «Так и я, того момента как-то не вспомню. Но…всё может быть».
Гость, тут же подхватив фразу хозяина, утвердительно закивал головой и протянул руку Лоренсу. – Да, мне тоже кажется, что такой факт имел место быть».
-Ах, вот так. – Лоренс хотел, было, пошутить, спросить у Мерфи, что ж тогда он скрыл от него такой факт? Но… тот был от него далеко. В приятном обществе молоденьких дам.
Тед протянул руку другому гостю дома барона фон Штофа. Услышал забавное: «Так вы американец? Из Америки?»
Тед открыл рот, закрыл, кивнул человеку и принялся пожимать другую руку.
Фон Штофф поинтересовался у Лоренса, хорошо ли тот понимает, что говорят гости? На что Тед его успокоил: «Да ладно, я не обидчив». И всё же, когда гость барона пускался в разговоры с Лоренсом да слишком мудрёные, Генрих принимался за роль переводчика.
И тут всех желающих познакомиться потеснила одна дама. Она протянула Теду свою руку (целуя её, он почувствовал волнующий запах лотоса) и принялась задавать ему вопрос за вопросом. Эта сорокалетняя баронесса Амалия Гримберг – супруга бывшего канцлера, Тед пропустил, какой страны, настолько впечатлилась «непосредственностью» Лоренса, настолько была «очарована» милым прищуром его «сказочных глаз», что тут же, освободив фон Штофа от обязанности представлять Лоренса гостям, занялась этим сама. При этом мигом перешла на «ты». - Тед, этого старикашку можно пропустить. Он слеп, как крот, и глух, как … - она досадливо махнула рукой, - ай! пойдём, это мой муж. Идём, я познакомлю тебя с твоими кузенами – близнецами Герингами. Эти толстяки тебе понравятся. Они забавны. В их дом всегда приезжают потрясающие люди. Ты знаком с Гейтсом?
- Нет, а кто это?
-Это же ваш Бил Гейтс! …На прошлой неделе он приезжал к Герингам, кажется, по каким-то делам. Представь, я танцевала с ним за ужином. Это было на яхте. У Герингов такая яхта, - баронесса закатила глаза и покачала головой, - говорят, сам Абрамович им завидует.
-А кто это?
-А, так! Русский. А ваш Бил…был так мил.
- Охотно верю.
Тед заметил, что фон Штофф делает ему знак, «отлепиться» от дамы и приблизиться к нему. Лоренс тут же поцеловал руку баронессе, пообещав «ещё надоесть ей за ужином», отошел в сторону группы из пяти представительных мужчин.
Там он получил порцию вопросов, касающихся его «существования там, в Америке, когда её доллар того». Чтоб не краснеть от натиска вопросов австрийских, немецких и английских воротил в промышленности, банковских и прочих делах, Тед тут же признался, что «в его доме роль охранника играет старая игуана». – И больше там никого нет. Ни кухарок, ни горничных, да и долларов не столько, чтоб испугаться за их ненадежность.
-Вы как русский мужик, Тед, вы используете для домашний уют свой супруга, так?
Человек, пытавшийся говорить по-английски, имел привычку, так же как Тед, щурить глаза, чтоб спрятать за улыбкой пристальный, жесткий интерес.
- И супруги тоже нет, господин Брукс.
-Мы знакомы?
-Как будто нет. Но я услышал вашу фамилию от баронессы Гримберг.
- Понятно. Но мне кажется, я вас где-то видел и совсем недавно. У меня прекрасная память на лица.
Фон Штофф, уже слышавший от гостей такую фразу («где-то я его видел»), ответил за Лоренса: «Думаю, это было фото в журнале о путешественниках. Вы же бывалый охотник, Джон. Наверно, это было фото».
-Вы тоже охотник?
Все слушали диалог. Брукс перешел на немецкий, потому всем всё стало понятно.
-Да. Вынужденно. Моя добыча - мой ужин.
-И, как правило, то есть чаще, что же есть на вашем столе, зайчатина?
- Американский барсук.
-Что?! Ха-ха! Барсук на ужин! …Это ж … будто кошка.
-Нет. Барсук.
Брукс хохотал до слез, которые изящно вытирал белоснежным платком. – Барсук – ха-ха! - барсук, но ведь я прав, он похож на кошку.
Тед рассмеялся. – Да, соглашусь, зверёк симпатичный.
Брукс и понявшие суть диалога слушатели посмеялись.
Однако Брукс настаивал. – Значит, сидите себе с ружьём под двухметровым кактусом и … поджидаете добычу?
-Я предпочитаю креозотовый куст. Барсук под ним прячется.
-Ах-ха… - Господина Брукса – мюнхенского продавца недвижимости, а так же земель (островов) за рубежом, в том числе и для разработок полезных ископаемых, а так же любителя поохотиться на лося - «охота за ужином» Лоренса явно позабавила.
Но, кажется, Тед не был в обиде. Кажется, Брукс, как собеседник ему нравился.
Мужчины с улыбками на лицах слушали рассказ Теда об его последней не совсем удачной охоте на антилопу. Он выстрелил в неё, но «не удачно», та сильно боднула его «своей вилкой». – Под зад.
-Ха-ха! не хотела попасть на стол, да Лоренс! Ха-ха, и как же вы остались без ужина?
-Обошелся мороженной отбивной.
Последняя реплика подняла такой смех в компании, что фон Штофф, немного покрасневший из-за бестактности Брукса, тут же извинился и повел Теда в другую группу гостей.
Как ни странно, гости совершенно игнорировали причину сбора семьи. Вообще-то это был юбилейный вечер супруги фон Штоффа (возможно лишь потому событие в первые часы встречи замалчивалось, что женился барон на «простолюдинке», да ещё и непростительно умной женщине – действующем профессоре Венского университета; высокие гости не спешили к «профессору» ни с поздравлениями, ни с комплиментами). В гостиной баронессы фон Штофф пока не вспоминали не только о юбилярше, что странно! не обсуждались ни события страны, ни всплески и спады экономики, ни даже сплетни про богему, зато все толковали о «возможностях цивилизованного человека выжить в пустыне».
-О, Тед! Я не верю, чтоб вы ушли в пустыню, не имея при этом никаких, даже религиозных убеждений. Скажите, это был зов?
Лоренс задумался. Потом, виновато улыбнулся и, уважительно посмотрев на задавшую вопрос даму неопределенного возраста сухонькую, в пепельных кудерьках и бриллиантах на высокой жилистой шее, ответил: «Простите, кажется, я вообще не знаю, религиозен ли я».
-Как?! Вас не крестили?! Так вы не христианин?! О, боже! Да как же вы живете с таким уровнем развития там, у себя в Америке? - Из уст дамы (в сердцах заговорившей на родном английском) это прозвучало гневным упреком.
Включились остальные, и довольно язвительно: «Да вы сама Невинность, фон Лоренс! …Наверно, вы довольны своей абсолютной свободой от убеждений. …Это принцип всех граждан Соединенных Штатов – «незваному гостю - бог в помощь».
Брукс, как-то сразу ставший «преследовать» Лоренса от компании к компании, на этот раз встал на сторону американца. Он немедленно вступил в разговор. Ведь некоторым образом, Америка с её интересами и ему не чужда. Вернее, на тех берегах были его интересы. Бруксу страшно не понравилось, что родня, особенно из числа английского родства начала Лоренса просто-таки «заклёвывать из-за чепухи».
-Послушайте, дорогие мои, … а с чего вы взяли, что «убеждения» так уж и нужны свободному человеку? Лоренс молод. Ему в монастырь с точным адресом – рановато. Придут годы – определиться с выбором. …Вот вы, уважаемая леди Катрин, - Брукс обернулся к молодящейся даме, - вы б непременно хотели б, чтоб он выбрал протестантство? А, простите, почему не лютеранство? Почему не католочество или православие?
-Ну, знаете ли, Джон, …православие! Вы б ещё сказали, - заметив притихшего рядом мужа одной из своих родственниц – состоятельного араба, - дама фыркнула и, к удивлению большинства из компании, подхватив Теда под руку, и вывела его из круга. – Пойдемте, милейший, я расскажу вам о вашей родственнице, тоже Лоренс, живущей у нас, в Лондоне.
Брукс отреагировал на «похищение» язвительной фразой: «Ну всё,… пропал парень для православия!»
Фон Штофф, пообщавшись с распорядителем торжества, решил-таки определиться с «темой» встречи. Распорядитель сочным голосом объявил о начале торжественной поздравительной части вечера. Небольшой оркестр объявил это определенной музыкальной заставкой, звучавшей возвышенно торжественной, будто белый танец.
Однако, гости не спешили к микрофону. Напротив, кажется, им нравилось кучковаться. И вот тогда сам фон Штофф «собрал» гостей в одну, общую компанию.
Хозяин дома, разрешил начало «поздравлений». И вот тут только Тед понял, что ему нечего подарить тридцатилетней юбилярше. Поскольку Мерфи тут же подошел к нему, Тед поделился некоторым неудобством их положения. - Мерфи, как неудобно.
Мерфи, прекрасно чувствующий себя на «тусовке», только махнул рукой: «Бросьте переживать! Скажите что-нибудь. Думаю, это они будут от вас ждать. Так, стандартный набор: «счастья, благополучия, любви». А подарок, это можно потом. Можно и после выслать какой-нибудь американский сувенир. Мексиканскую куклу, например. Они тут все, я понял, западают на истуканов. …Как они вас подцепили с вашими «убеждениями».
-Отсутствием,– поправил Тед и опустил голову.
-Бросьте! – Мерфи уважительно погладил Лоренса по спине. – На этой вечеринке вы - «юбиляр». Так что, выше голов, мистер Лоренс!
-Зовите меня Тед.
Мерфи улыбнулся и довольно посопел носом. – Спасибо. Я тронут.
Лоренс пытался вспомнить хоть строчку какого-нибудь классического дифирамба. Не получалось. В голове крутилась банальность: «счастья, благополучия, любви». Потому, наверное, когда вышел к микрофону, и воцарилась тишина, он сказал: «Милая Грета, ваш возраст приятно мал, в сравнении с тем, чего вы сумели достичь в жизни. Я в Вене менее суток, но меня успели познакомить и с вашим красивым домом, и с известным университетом, где вы знакомите будущее Австрии с археологией. Я успел познакомиться с вашими друзьями. …А ещё я познакомился с вашим мужем. – Тед улыбнулся Генриху. - И как-то сразу понял, что он – хороший человек, а вы, …вы - дорогая ему половинка сердца. Его чудеснейшие куклы носят ваше имя... Гретхен».
Ещё не отойдя от микрофона, Тед назвал себя «идиотом», так-таки и сказавшим красивой женщине банальное: счастья, благополучия, любви. – Поздравляю. – И он, быстро поцеловав именинницу в щеку, будто вскользь коснувшись её руки, сунул кулон, снятый им со шнурка, почти всю жизнь болтавшегося на его шее.
Баронесса мельком взглянула на малюсенький подарок и … тут же узнала «рыбку» бабушки своего мужа. – О, Генрих, взгляни.
-Это же…
Микрофон доносил до слуха тридцатилетней юбилярши иную интерпретацию всё той же цепочки слов: «счастья, благополучия, любви»…
 После поздравлений прозвучало приглашение в обеденный зал.
Вокруг столов, выстроенных в шахматном порядке, суетились слуги. Как-то особо их беспокоил пятый столик. С него всё время терялись карточки, указывающие фамилию гостя, который должен был сидеть за этим столом.
Брукс, например, заплатил за желание сидеть за столиком с Лоренсом двадцать евро.
***
Гости за столиком, их было семеро, рассмеялись. Брукс громче всех. – Ай, Тед. Бросьте же скрытничать. Ну же, каков ваш трофей, вынесенный из стен банка на Грюнштрасе? На миллион потянет, нет? Что, на два? …На три? Ну, же, Тед, расскажите. Здесь только те, кого вы смело можете назвать вашими друзьям. Прежде всего друзьям, а уж потом родственникам в нашем лице. Что за штуковина лежала в шкатулке из черного дерева?
-Откуда вам известна порода дерева шкатулки, Джон?
-Оттуда. – Брукс улыбался. Он указал на потолок, красиво переливающийся шелком.
Джон, отвечая, настолько сощурил серые глаза, что казалось, он их вовсе прикрыл, предвкушая сочность ответа Лоренса. – Связи нам заменяют даже обоняние, Тед.
Лоренс не нашелся что сказать. Но улыбнулся и, потянувшись к закуске, произнес, как можно легче: «Так вы её ещё и понюхать успели».
Тед понял, что Бруксу известна не только порода дерева, но и что было в шкатулке. «Хотя бы в общих чертах, но… связь донесла до его обоняния информацию о камне». Тед переглянулся с Мерфи. Тот чуть заметно кивнул ему, будто именно в этом кругу, разрешая говорить правдиво.
И тогда Тед решил, что именно Мерфи, втянувший его в эту авантюру, должен ответить как должно, в хищные глаза слушателей. – А вот господин адвокат, … Френк, будьте так добры, ответьте на любопытства нашего друга Джона.
Мерфи, с обеих сторон окруженный баронессами (за столиком странным образом оказалась и Амалией Гримберг и чопорная леди Катрин из Лондона), кинулся исполнять дело. - Да, господа, - дикция его, конечно, хромала, однако с грамматикой языка всё было в порядке. – Да, господа, …шкатулка, которую мы вынесли из Банка Австрии, действительно была из черного дерева.
Публика, собравшаяся в обеденном зале, роскошно убранном цветами и шёлковыми тканями (а так же выставленной на показ реликтовой посудой из королевских столовых), как-то вдруг притихла. По-видимому, все расслышали совершенную для себя неожиданность. – Завтра, - сказал Мерфи, победно оглядывая высокую тонкую шею баронессы Гримберг. украшенную бриллиантами и сапфирами, - в одиннадцать тридцать в венском художественно - историческом музее состоится чрезвычайно интересная выставка. Все вы, господа, как члены одной большой семьи, приглашены увидеть это событие первыми. В одном из самых охраняемых залов музея будет выставлен лишь один экспонат. Но какой,…. господа, я горд, сообщить вам, что фамилия одного из близких вам людей - будет отныне увековечена на долгие, долгие времена. Камень весом, - Мерфи прикрыл один глаз, - примерно семьсот - восемьсот грамм, безупречный в отношении цвета, я бы сказал редкого цвета - нежного розового оттенка будет представлен публике как алмаз «Виват, Австрия!»
Гости ахнули. Со всех столиков доносились восклицания. Тут были и вопросы, и ответы, по-видимому, тех, кто «имел нюх и связи»: «Откуда?! … Ну, старик Лоренс даёт! …Боже мой, откуда?! … Оттуда, деточка. …Я вам не деточка! …Ах, простите. И всё же, помнится мне, была как-то находка, ещё на русской Аляске. Пропал с прииска розовый алмаз весом чуть более пятидесяти карат. Говорят, его перепродал англичанам сам управляющий прииска. Он потом в Австралии, кажется, скрылся. …Ах, так он ворованный. …Попробуй, докажи, что это тот! …Но как-то всё же неприлично. …Да уж, воровство есть воровство, бог осудит. …Ну что за мысли, господа? Теперь то, что «божиться», до покупки алмаза века прошли, да после. Поди, сыщи вора. Его уж до нашего предка сто раз купили и продали за честные деньги. …Да уж, «честно» же он поступил, оба сына были разорены. Один застрелился. ….Давайте-ка, не будем о грустном, друзья мои. …Но ведь восемьсот грамм! Это сколько же карат? …Это пятьдесят три карата, господа! …А сколько же он может стоить? …Да разве дело только в каратах, мой дорогой? … Кто его видел, какова чистота? …Вот именно – такова и ценность. Она ж с чистотой да прозрачностью, да то, что это кусок, а не крошки, она так подскочит … Да, господа, подтверждаю, это хорошие деньги. …Да ладно вам, всего четыре миллиона. … Боже мой! …. Вот старый хрыч! …А кто дал такое название? Почему не Алмаз Лоренс? По-моему красиво. …А это не нам решать. Воля самодура, вот и название… соответственное».
Тед и Мерфи молча закусывали. Переглядывались. Френк тоже терялся в догадках: «А почему действительно «Да здравствует, Вена!», а допустим, не Калифорния или Аляска? …Не патриотично как-то. Не похоже на «батана». Может, ещё какая установочка была от предка, да меня не ознакомили?»
Мерфи, умело лавируя между правдой и намёком, постарался ответить на все вопросы гостей. Он был чрезвычайно любезен, не пропустил ни один. И …почти не прислушиваясь к едкой иронии некоторых за их столиком.
***
Кажется, юбилярше стало скучно от однообразия тем за столом. И она, прекрасно понимая, что интереса к американцам, совершившим нечто неординарное в масштабах страны, не унять, задала вопрос об увлечении Лоренса конструированием игрушек.
Тед, удивленно оглянувшись на центральный столик, улыбнулся Гретхен и, отвечая, правда, односложно и только на поставленные вопросы, рассказал, «как он делает это, и откуда берутся идеи». Одна из дам, узнав, что Тед сам конструирует и шьет одежду для своих «двигающихся» игрушек, долго ахала на «такой талант». А после, когда Брукс, с присущей ему иронией, сообщил всем, что «маэстро шьет костюмы даже на инопланетян, (игрушку – робота инопланетянина с лейбл «изделие Т. Лоренса» он увидел в салоне одного из дорогих магазинов Брюсселя), дама попросила сшить что-нибудь «неожиданное и для неё».
 - Я очень сожалею, но… никогда не пытался шить что-то для людей. В том числе, для себя. И вообще, шить неожиданное – я не умею.
Уже отвечая даме, Лоренс вдруг раскашлялся. Быстро прикрыл рот салфеткой, поднялся, вышел из-за стола и скорым шагом покинул зал.
Супруга фон Штоффа проследовала за ним. Её супруг быстро замял «неприятность» с гостем, перевел вопросы на Мерфи.
Тот, уже и выпив и закусив, даже поухаживав за Амалией, совершенно был готов к приятному общению. Тем более, что он неожиданно узнал, что господин Брукс «имеет некоторое влияние на Макса Фридмана». – О! да у нас с вами общие интересы!
Лоренс в это время, приложив к лицу кислородную маску, расслабившись, полулежал в кресле, которое обложила подушками Гретхен.
Вокруг кресла «хлопотали» бесполезно две женщины. С ней была Анна, срочно покинувшая свой пост в обеденном зале, только заметив, с кем произошла досадная неприятность.
 – Зачем подушки, милая? Зачем? – фон Штофф, итак несколько взволнованный вечером, сильно переживал за гостя.
-Пусть! Генри, пусть!
- Ну, хорошо. Но зачем, …Тед просто подавился. Ведь так, Тед? Сейчас всё пройдет.
Грета взглядом указала мужу на маску и баллончик в руке гостя, и с нажимом произнесла: «О чем ты говоришь, Генри? Тут вовсе…». - И она, многозначительно поведя глазами, как бы утверждая, что дело вовсе не такое простое, и снова заботливо стала передвигать подушки за спиной Лоренса. – Вот так, так будет теплее.
Две женщины суетились. Тед следил за ними из-за маски. Дышал, чуть посвистывая идущим из баллончика кислородом. Грудь его напряженно вздымалась, но кашель уже угасал.
Фон Штофф был сильно обеспокоен. Увидев, как Лоренс достает странные предметы из карманов… его смокинга, он был даже напуган. «А казался таким здоровым человеком!» Генрих предлагал вызвать врача. «Без суеты», просто пригласить семейного врача, который тоже присутствовал в зале. Тед покачал головой - нет.
Движением глаз и жестами Лоренс отказывался и от услуг обеих женщин. Но Анна была настойчивее. Когда барон и баронесса оставили гостя отдыхать, предупредив, что долго ему задерживаться (Грета намекала – «прятаться от гостей») не стоит. – Наши друзья будут задавать вопросы, Тед. Поэтому, как только станет лучше, Анна вас проводит в зал. Мы будем ждать. И ещё… спасибо за подарок. Вы после обязательно расскажите мне, откуда у вас эта «рыбка».
Тед кивнул. Супруги ушли.
Анна быстренько сообразила для Лоренса лихой коктейль, по-видимому, посчитав, что только он может поднять американца на ноги.
-И что в нём?
-Семь сортов виски, лимон и лёд.
-Благодарю. Я не пью суровых напитков. Мне б … морковный сок с натертым яблоком.
Будто ничуть не удивившись, девица показала жестом руки – сейчас будет - и, повиляв круглой попой, скрылась минут на десять за дверью комнаты, где отдыхал Тед.
Потом, чуть запыхаясь, она вернулась и протянула Теду высокий бокал.
-Я ещё черешни туда бросила. Ничего?
Лоренс убрал маску, вытер лицо платком, потянулся, взял Анну за руку и поцеловал её. – Как же «ничего», милая Анна? Очень даже замечательно! – Тед взял протянутый бокал в одну руку, другой потянул девушку к себе и усадил на колени. – Удобно?
Анна сощурила беличьи глаза, сладко потянулась к подбородку Лоренса губами, поцеловала. Стала любоваться алым пятнышком на чисто выбритом подбородке гостя. Потом, растягивая первую гласную, произнесла: «О-о -чень».
Тед выпил сок, а попавшуюся черешню вынул изо рта и … сунул в рот девушке. – А так?
Анна, откровенно поиграв черешней во рту, обняла мужчину рукой за плечи, прищурилась и покрутила головой. – О-о, весьма…
Лоренс, проанализировав жест, недопонимал. Он не знал немецкого слова «весьма». – Что есть «весьма»? Что это значит?
Анна обняла гостя и второй рукой. Тесно прижавшись алыми губами к его уху, повторила: «Весьма, … значит, весьма».
И она поцеловала ухо гостю дома, которому служила всей душой и всем телом. А потом, отстранившись, рассмеялась и заговорила по-английски: «Какой ты смешной. Какой… весьма (произнесено специально по-немецки) забавный. Я всё, всё слышала, что ты там говорил. И этот, твой забавный адвокат.
-И всё же, что есть «весьма»? – Тед сначала погладил одну ногу Анне, потом потянулся и, обхватил пальцами, будто мерит, узкую щиколотку другой ноги. Потом, заметив, что девушка не против, шаля, повел руку под юбку. Погладил обтянутые лайкрой упругие бедра. – И так… (он повторил по-немецки) «весьма?
Анна кивнула. Как будто ей всё нравилось. Глаза её заблестели, стали совсем хитрыми. Она своё пятнышко уже и на щеке Лоренса оставила, и на кончике его носа.
-Анна, я в сомнении. Что это значит?
-А это значит, …а это значит,… что тут …недалеко нас никто не может побеспокоить. И мы, мы могли б заняться изучением немецкого языка. – И она снова поцеловала Лоренса, уже в центр подбородка, ближе к губам - Какой ты …славный…ну так что, идём?
-Ты насчет немецкого?
Анна прошептала на ухо по-английски.: «Только на счет немецкого!»
Тед опустил глаза. Как-то сразу удачно его взгляд упал на узкую полоску между двух плотных выпуклостей на груди горничной. – А что мы скажем баронессе?
Анна, поняв, что мышь в её капкане, сладко потянулась, ещё выше приподняв свои прелести, почти к подбородку Лоренса, томно гостя успокоила: «А мы врать не будем. Мы скажем правду».
-Которую? – Лоренс принял игру, но кашель его, не сильный, правда, вновь забурлил в груди.
-Первую. Мы скажем, что решили немного позаниматься немецким.
-Отличная мысль. – Лоренс снова закашлял, надел маску и откинулся в кресле.
Анна встрепенулась. Однако нездоровье гостя фон Штоффов её как будто нисколько не беспокоило. Она сначала внимательно посмотрела на кашляющего. Потом поднялась, подошла к двери, повернула замок и, … раздеваясь на ходу, приблизилась к креслу. – Я не помешаю?
-Тед что-то прогундел, не снимая маски. А потом махнул рукой: «Валяй!»
Её длинные ноги, обтянутые кружевными чулками плотно обвили бедра подрагивающего от кашля Лоренса. Женщина весьма профессионально стянула в него штаны и … занялась обучением немецкого.
***
Мерфи не мог быть «выпотрошенным», Лоренс не поверил Бруксу, когда тот (вот ведь!) как-то уж слишком легко отыскав его в комнатах дома фон Штоффа, поведал о скуке за столом.
– Не может быть. Я, правда, немного его знаю, но мне он показался источником словес. Адвокат он, может и палевый, а оратор - ещё тот.
Брукс переспросил: «Так он не адвокат?»
Тед пожал плечами. – Говорит, был.
Тед, ненадолго появившись в гостиной, объявил, что «его болезнь не опасная». – Это аллергия на сырость. Думаю, Вену ждет дождь.
Предоставив своему адвокату полное право развлекаться дальше, Тед, немногим пожав на прощанье руку, уехал.
Грета фон Штофф, не успевшая попрощаться, с досадой смотрела на мужа. – Он так и не рассказал мне про рыбку.
-Завтра. Завтра, дорогая, мы все вместе поедем на «рыбалку». Там всё и увидим.
-И поговорим?
Фон Штофф поцеловал свою «умницу» в лоб. – Ну, конечно, милая.
Глядя на зашторенные окна, Грета вздохнула. – А жаль.
-Что такое?
-Жаль, что он болен. Мне кажется, одна из сестер Геринг положила на него глаз.
-Один?
-Генрих!
-Прости. А на счет девушки, - это ничего не значит. Братья подарят ей очередной замок в Альпах. Она утешится.
-И всё-таки…
-Ты же слышала, Гретхен, у него аллергия на сырость. А какая из четырех сестер Герингов способна стать женой пустынника?
Гретхен пожала плечами. – Никакая.
Фон Штофф, заметив непорядок на одном из столиков, покрутил головой, посмотрел по сторонам. – А где же наша плутовка Анна?
Брукс, оказавшийся рядом, ухмыльнувшись, ответил на вопрос хозяина дома: «Мне кажется, ваша горничная побежала готовиться в жены пустынника. Простите. – Брукс поцеловал юбилярше руку и пошел приглашать баронессу Гримберг на танец.
Звучал Венский вальс.
Лоренс в это время, чувствуя клокотания в груди, шарил взглядом по незнакомой улице. Машина такси стояла неподалёку. Тед присвистнул, машина подъехала.
Перед ним, как по волшебству, распахнулась дверца. И нежный голосок Анны проворковал: «Ты можешь удрать от кого угодно, только не от меня».
Она так цепко обхватила Лоренса руками, что он тут же, рассмеялся, а потом раскашлялся и затих на сиденье,… уткнувшись головой в высокую Аннушкину грудь.
- Дружочек, - ласково (ногтями) она погладила водителя по короткой шее, - пожалуйста, на тот берег.
Машина двинулась мимо собора святого Стефана, чуть качнулась, переезжая трамвайные пути, и направилась к Флоридсдорскому мосту.
Тед выпрямился. Вздохнул глубоко и, … раскашлявшись, откинулся на сиденье, наложив на лицо кислородную маску.
Анна (подушечками пальцев) погладила его по щеке. Улыбнулась. Однако улыбка была великодушной, даже, как бы, сострадающей, материнской. – И даже не беспокойся за свой кислород, славный мальчик (последние два слова по-немецки). Мой папаша сварщик. У него каких только баллонов в гараже не валяется. И голубые - с кислородом – найдутся. Я тебя к ним подключу, …в случае чего. Ага.
Лоренс дернулся в смехе, потом кивнул головой. Ненадолго отняв маску, смахнув с носа влагу, ответил: «Я надеюсь, это мне поможет». – И снова под маску.
Потом он погладил женщину по волосам. Коснулся подбородка…и нахмурился, отнял маску, перестав кашлять, вытерся платком и отвернулся. Даже как будто отодвинулся от Анны. Стал задумчив.
Водитель, заметив, что его пассажиры уже перестали обниматься, сидят, разговаривают о достопримечательностях Вены, ведя разговор по-английски, тоже вставил словечко: «Этот мост ещё называют «мостом маршала Малиновского». Я русский. Малиновский – русский маршал, он Вену освобождал. Американцы её бомбили, а он – освобождал.
Лоренс отвлекся от любования поблескивающей гладью Дуная. Посмотрел на водителя и ответил на замечание: «Была война. Каждому маршалу давался свой приказ. Что американскому, …что русскому, …- он посмотрел на Анну, - что немецкому. Так куда мы едем, милая?
Анна показала обеими руками на свою грудь. – В гости.
-Мне завтра рано вставать.
-Не волнуйся. Мне тоже рано на работу.
-К фон Штоффам?
Анна кивнула. – Ага, - и тут же отвернула голову. Быстро произнесла: «А это правый берег. Заводы, рабочие кварталы. …Каменные коробки. – Она снова посмотрела на Теда. – Ты говоришь, вокруг твоего дома песок?
Лоренс кивнул.
-Это из-за кашля, да?
Тед улыбнулся, снова кивнул. Смяв улыбку, отвернулся.
Анна живо поинтересовалась у водителя: «Кажется, сегодня обещали дождь?»
-Да он как будто уже …капает. – Водитель бросил быстрый взгляд на Лоренса. Тот паковал по карманам маску и баллончик. – Но завтра снова будет жарко.
Лоренс произнес: «Это хорошо. – Бросил быстрый взгляд на Анну. – Целый день торчать в музее».
-Тебе не понравилось там?
Тед пожал плечами. – Я толком ничего и не видел. Мы пришли к закрытию, потом ушли. Завтра, боюсь, тоже не будет времени на гуляние по залам.
-Про подарок это, … неужели, правда? … А мне этот Мерфи показался обычным вралем. …Значит, всё по делу.
-Мы за этим сюда и приехали. – Тед посмотрел за стекло. – Это твой дом?
Анна грустно выглянула из-за его плеча, посмотрела на обычную многоэтажку. – Да, шкатулка серостей. Она.
***
Если б она донимала его вопросами об алмазе, он бы сразу и уснул. Но эта пухленькая птичка, так ловко проводившая его через кордон соседей и отцовского бдения на кухне, что он почти и не спал ночь. Когда в шесть утра зазвонил будильник, они с Анной, причмокиваясь, целовались.
Анна протянула руку, лениво, будто даже грустно, стукнула по звонку электронного будильника. – Вот стервец, …поспать не дал…
Тед покосился на забавный будильник, сделанный в виде пластиковой груши с мягкими руками. – Что, пора?
Анна закинула голову, снова потянулась к нему губами. – Возьми меня с собой, а? В пустыню, к черту - куда хочешь. Так надоела эта серость, … эта обыденность.
-Ты думаешь, там каждый день – праздник? …Нет, и там день за днем, …просто день. И кругом песок.
-Там кругом ты! Ты всё время дома. Ты мастеришь игрушки, не шатаешься, …как эти! – Глаза её стали грустными, - я буду делать для тебя уют.
-Мне не нужна служанка, Анна.
-А подруга?
-Да как будто этого хватает.
-А может, я …- Анна улыбнулась и сощурила беличьи глазки, - я - умная женщина.
-Жена?… Жена - тоже пока нет.
Лоренс сонно поморгал. Потер глаза рукой. Сел, опершись спиной о высокую спинку узкой кровати полуторки.
Анна потянулась к его бедру рукой, погладила. Потянулась телом. Поцеловала. Потом нежно провела двумя пальцами по тёплому ослабленному фаллосу. Погладила всей ладонью.
Заметив, что Тед замолчал и, как будто надолго, она убрала руку с его тела и тоже села на кровати. Взяла расческу, и стала причесывать свои волосы светлые, переливающиеся при свете ночника, так и горевшего на столике всю ночь до утра.
-Ну да, конечно. Зачем…жена?
-Анна, я даже не сомневаюсь, у нас ты быстро выйдешь замуж. Знаешь, сколько у нас желающих завести в доме блондинку? Тьма. …Только почему я должен поставлять их Штатам?
Анна печально смотрела на расческу. – Зачем тебе… друг?
Лоренс, ещё немного помолчав, тихо спросил: «А я не буду выглядеть лохом, который клюнул? Ты ж, наверное, не одного меня сюда привозила. …Ведь нет?»
Анна вздохнула. Отложила расческу. Грациозно развернула шею, посмотрела в открытые сероватые глаза своего любовника.
Тед любовался её грацией. В местах, где он жил, женщины были или толсты или худы. Таких, как Анна, у него ещё не было.
Он погладил женщину по спине. Потом навил на палец локон светлых волос и … потянул к себе. – Ты красивая, Анна. …А я не умею приказывать по-немецки. …Не сердись.
Анна снова отвернулась, опустила голову. Тихо спросила: «И в музей меня с собой не возьмешь, …твой алмаз посмотреть?»
-Он не мой. Он ваш. - Тед скосил глаза на будильник. Улыбнулся. Ему нравились его формы. – Отчего же? Можно. Только музей ещё наверно закрыт.
Быстро, будто это было некое разрешение свыше, Анна снова влезла под одеяло и прижалась к телу Лоренса. – Как хорошо. Как хорошо, что ещё рано. … А потом, потом я могу не пойти на уборку в дом. Представляю, сколько там сейчас мусора….– Она задрала голову, и хитро улыбнувшись, посмотрела на Теда. – Фон Штофф не будет сердиться, раз я буду занята их родственником.
***
Дорога в музей была долгой, потому что Анна решила показать Теду просыпающийся Венский Лес. Она любовалась сама и увлекала этим Лоренса, рассказывая и показывая ему живописнейшее место Вены - остров между каналом и основным руслом Дуная. А на нём чудо - парк.
И вдруг Лоренс неожиданно громко рассмеялся. – А ведь если эксперты не сочтут его алмазом, мы с Мерфи сядем в калошу, а? Ха-ха! Анна, представь наши физиономии.
Анна и тут, будто не заинтересовавшись алмазом и вообще, что с ним связанно, нежно улыбнулась, погладила Теда по щеке. - Что за дело? … Не было его раньше, и ничего. – Потом, заметив, что Тед задумался, более равнодушно начал смотреть за стекло машины, на красоты утра осенней Вены, помолчав, добавила. – Ты тогда обидишься на своего австрийского пра-пра-прадедушку, да?
Тед хмыкнул, покачал головой. – Да вроде не за что. Ты права: не было его, и… что?
Когда Тед, расплатившись, покинул машину у парадного входа музея, водитель потихоньку поинтересовался у Анны, разумеется, по разговору определив, что она местная. – Что, красотка, американского туриста подцепила?
Анна фыркнула и жеманно подала руку Лоренсу. Он открыл для неё дверь машины.
Водитель решил, раз пара разговаривала по-английски, «турист» по-немецки не понимает. Но Лоренс короткую фразу понял прекрасно. И смысл вопроса, и польский акцент водителя – тоже. (В Лос-Анджелесе часто встречаются польские таксисты). После того, как Анна вышла, Тед чуть наклонился и ответил на хамство: «Прошу, пан водитель, захловбувчить вашу пазть».
Машина со свистом скрылась с места.
Музей был уже открыт.
По той суете, которая наблюдалась внутри него в девять утра, можно было понять однозначно: подарок Лоренса – алмаз.
Тед заметно расслабился. Не успокоился, а именно расслабился.
После обильного возлияния в доме фон Штоффа, а так же долгого не всегда приятного общения, от которого он уже отвык; а ещё от приторно доступной ласки скучающей венки, требовавшей от него всю ночь не столько секса, сколько наличия желания, Тед, проснувшись, вдруг подумал, что ошибся сном.
Он посчитал, что слишком всё «сказочно». «Жил себе, жил, никому не нужен, вдруг пришла неделя – сплошные сказки. Интерес, … эрцгерцоги, …баронессы, … банкеты, …алмаз».
Ему вдруг сначала стало страшно, а потом, да, именно, от взгляда на двадцатилетнюю дурочку, которой, казалось бы, ничего от жизни не нужно, только развлечений, ему стало смешно.
И водителю он отвечал на хамство, улыбаясь, и в музей вошел, и Мерфи приветствовал с улыбкой на лице. Будто всё ему до чертиков смешно стало.
Вот только заметив, как его почтительно отодвинули от Анны и Френка и сопровождают до зала, в котором производится установка на постамент вакуумной стеклянной коробки, имеющей … тридцать степеней защиты, он снова посерьезнел.
- Пятьдесят один карат. Чистота необычайная - 1/1. Цвет, боже! Какой цвет! Необычайно нежный оттенок. Господин Лоренс, если вы не передумали, … если …адвокат ваш тут, наши - на месте, мы можем составить договор о дарении. Разумеется, с выплатой вам … причитающейся суммы в качестве ответного подарка. Правда, не сейчас, не сразу, но,… думаю, это тоже можно обсудить с юристами. Тут и мэр города. Кажется, он готовится произнести речь, … но потом, после подписания нашего соглашения. Прошу вас, господин Лоренс, вот сюда, в кабинет управляющего.
Лоренс никак не мог припомнить имя представившегося ему человека, быстро перебирающего ногами, … словами, и отталкивающего от него высокого парня – охранника музея. Тед не знал, как к нему обратиться, чтоб замедлить движение.
Он просто остановился, постоял, задумавшись, и … пошел назад. В зал, где устанавливали постамент, прозрачную коробку. … Где ждал его Мерфи.
Вся процессия, сопровождавшая его (будто подталкивающая к кабинету управляющего, в котором, как понял Тед, собралась кучка делового народу), развернулась за ним.
Френк стоял рядом с Анной. Лоренсу издали показалось, адвокат не то ругает её, не то поучает чему-то.
Лоренс нахмурился. Приблизившись, несколько резко спросил: «Письмо! Дайте мне ещё раз взглянуть на письмо Лоренса».
Мерфи суетливо задергал свою папку, вынул документ и передал его Теду в руки.
– Что-то не так? Вы… - он снизил голос, - вы передумали?
Человек из службы безопасности, тихо произнес: «Хальт!»- и работа у постамента тут же остановилась. Все повернули головы в сторону Лоренса.
Из кабинета в группе людей шел мэр города, управляющий музеем, главный и парочка рангом пониже - эксперты по алмазам, группа юристов….
Лоренс вчитывался в письмо. Ему казалось, он что-то не совсем уловил в нём.
 – Мерфи переведите мне вот это место. …Нет! Анна! Анна, ты переведи. Он сунул ей пластиковый файл с письмом банкира. – У тебя должно получиться точнее. Вот тут. - Ткнул пальцем в строчку.
Анна взяла в руки файл. Чуть хмуря лоб, начала переводить: «…Уверен, прошли десятки, а может быть и сотни лет, до того момента, как ты взял это письмо и принялся читать его на родном тебе языке. Но это свершилось! Очень бы я хотел, чтобы и смысл его дошел до твоего сердца».
- Про сердце- это я понял. А почему он решил, что немецкий будет моим родным языком?
Тед смотрел на Мерфи. Тот пожал в ответ плечами. Просто не нашелся сразу, что ответить. Зато Анна – глупышка блондинка, нелепо выглядевшая среди нескольких десятков занятых делом мужчин – она нашлась, что ответить: «Тут же написано, смысл должен дойти до твоего сердца.… Ты же сам сказал, что понял про сердце. Тед, какая разница сердцу, немецкий или какой другой язык? …Что подсказало тебе твоё сердце? …Оставить здесь? …Ты его оставляешь? Ты подарил его Вене? …Значит, ты подарил его Вене, Тед».
Лоренс, не моргнув, кивнул. – Да. Подарил. Точно. Да, точно, ещё вчера… я решил, что именно это он имел в виду, когда написал о славе. Семья здесь. Здесь её слава. Зачем Америке чужая слава?
После минутного молчания вдруг раздались редкие хлопки. Аплодировали те, кто понял слова Теда, он говорил по-английски. Потом и те, кто не понял точно, что было сказано дарителем, те тоже стали аплодировать, глядя на остальных.
Наконец, лица снова оживились, рабочие снова засуетились с подключением системы безопасности к стеклянной коробке, и …процесс дарения вошел в законное, юридическое русло.
Тед двинулся в кабинет управляющего. Мерфи, уже оттесняя многих – за клиентом.
***
Лоренс отупел от вопросов, ослеп от вспышек объективов, уже не помнил, что и кому обещал, когда прощался с родственниками. Хотя, короткий разговор про кулон – рыбку – ему не забылся.
Гретхен сказала, что не чувствует кулон на шее, будто он всегда был там. – Спасибо за твой подарок, Тед.
А он ответил, ответил так, как думал всегда: «Это женский кулон. Не знаю, зачем мать повесила его мне на шею. Увидев такой на вашей картине, я понял, что имела в виду мать. Она хотела, чтоб я передал его женщине. …Рад, что тебе это подошло, Грет».
Когда самолет взлетел, Мерфи задремал (но цепко держался за папку с документами, что была у него на коленях). Лоренс тупо смотрел на диск в своих руках.
Это последний подарок, который ему сунули в руки, когда он проходил парапет, разделявший свободную зону аэропорта от …места направленного полета. «Красоты Вены» - так назывался диск. Вернее коробка от подобного диска. Фон Штоффы за ночь «слепили» ему фильм: те самые «красоты», которые он так и не увидел толком, плюс ужин со всем семейством, плюс момент открытия потрясшей Вену выставки, плюс… слёзы, которые были пролиты на грудь Лоренса, при прощании с Анной Волен.
Та и в аэропорт за ним поехала, хотя в принципе, к нему – такой «знаменитости» ей трудно было добраться, вот только в самую последнюю минутку.
-Я всё равно сбегу от отца. …А можно, к тебе?
-Конечно, милая. Именно в песках наших … твоё счастье. – Он смеялся не над ней, и не зло. Просто ему показалось, что если б не кашель, если б не болезнь, он бы в Вене остался, а вернее, никогда б не запер себя в пустыни.
Тед щурился, прятал взгляд, но Анна уловила в его фразе что-то такое, что ей показалось важнее, её шутливого тона. Потому она тут же расцепила свои клещи - руки, улыбнулась, чмокнула его. Оставила на память алый отпечаток на губах Лоренса, и … быстро помахала рукой. – Непременно, - ответила она сначала по-немецки, но, заметив, что Тед чуть нахмурился, тут же перевела слово на английский язык. – Непременно, это значит, что я тоже не люблю дожди.
Повозившись в кресле. Тед вздохнул. «Неужели прилетит? … Да ну! Ни денег, ни, …да и какой я ей… герой? Я ж видел, некоторые на меня откровенно, как на идиота смотрели. Особенно, когда я на практичные вопросы их отвечал ...непрактично. …Да и вообще, зачем мне она? … Придёт в гости Паркиенс, поиграем в бридж, я приду к ним в гости - посмотрим какой-нибудь фильм. …Потреплемся …о пустяках жизни. Никаких глобальных решений. …Голова итак разболелась.… Вот только будильник сделаю, как у неё на столе стоял. …С руками, с пальцами. Чтоб каждый суставчик двигался. Чтоб … разбудить и наверняка. Ха-ха!….- Развеселившись, Тед сначала рассмеялся, потом закашлялся.
Мерфи тут же очнулся, уже привычно, помог ему достать кислородную маску, устроить баллончик в руке и откинуться в кресле. – Вы б отдохнули, Тед. Я ведь думаю, по приезде вам и дома покоя не дадут. Придется нам с вами отвечать, почему мы его там оставили. Хорошо хоть я выбил документ, подтверждающий австрийской стороной, что она оплатит налог на наследство, … вами полученное. Представляете, если оценить его только по рыночной стоимости, не брать в расчет уникальность находки …
-Ой, Мерфи, …отстаньте. Только не сейчас, … не сейчас …
-Что, уснуть не можете? Понимаю, волнения. А ведь дома вас ждут ещё большие волнения. Вы знаете, что в Хьюстоне живет родная сестра вашего отца? То есть, родителя. …Нет? Вот кто, мне кажется, сможет вам ответить на вопрос, откуда у вас такие густые волосы, черные, и всегда блестящие, как воронье крыло. Вы заметили, вся ваша родня – блондины и блондинки. …Я думаю, …я так полагаю, Тед, ваша мать побывала у своих европейских родственников до вашего рождения. Там она и услышала легенду о пятом наследнике. А когда поняла, что ваш родитель - не вписывается в родню вельможного банкира, что родня может подставить вашу жизнь под угрозу, …она отказала ему. Замуж за него не пошла. Может, она и вас рожать не хотела, да вот…– Мерфи скрывая зевок, улыбнулся. – Зато, другое становится ясным. Вы не только можете, вы рождены жить в песках Мохаве. Тед, я уверен, ваш отец был индейцем мохаве. Вы там в принципе не могли прижиться, а вот…получилось!
Лоренс упаковал маску в мешочек, положил его в карман, отвернулся от адвоката, уже мечтающего, как он будет ответственно держать речь перед своим покровителем, и ещё разок, вспомнив об Анне: «Глупая, … но если приедет, …а вот тогда и посмотрим», - он вздохнул и …улыбнулся.
Потом осторожно, не беспокоя спящего адвоката, он пошел поговорить со стюардессой. -Я решил прервать полет. Остановиться в Нью-Йорке. Вернее, я не хочу лететь в Лос-Анджелес, а хочу заказать билет на рейс Нью-Йорк - Хьюстон. Это возможно?
Девушка улыбнулась. – Я сейчас всё выясню. И не беспокойтесь, садитесь на место, я скажу вам, что удалось выяснить.
 Тед подумал, уловил быструю стюардессу за руку. – Простите! Ещё одна просьба. Сообщите мне об этом так, чтоб мой сосед … ничего об этом не узнал. – Тед приятно улыбнулся, а потом состроил скучную рожицу. – Надоел он мне …в Вене. Хотелось бы незаметно, …- он показал движение рукой, - «улететь».
 Стюардесса улыбнулась и с пониманием кивнула головой. – Я постараюсь, не разбудить вашего соседа.
 -Спасибо. – Тед подмигнул симпатичной девушке, вернулся в кресло и … будто с чистой совестью, уснул.

28.11.2007 Пермь
mel5@yandex.ru