- В свои неполные двадцать восемь лет, я многое повидала в этой жизни. Куча всякой фигни со мной случалось, побывала в шкуре наркоманки, не знаю, что бы со мной стало если бы Оливер мне не помог соскочить. А когда потребовалось помочь ему, я не смогла ничего сделать. Ничего не помогало.
В то время, я познакомилась с парнем, мы жили вместе, и даже считали себя мужем и женой, в шутку, конечно, никто никому ничем не был обязан. Мне тогда было девятнадцать, а ему двадцать пять, мы жили в нежилом доме, в заброшенной квартире, на углу станции метро Китай-город. Нас было много там, человек двадцать, постоянный флэт, бесконечный и без башенный, тогда я и познакомилась впервые со всей этой химией, употребляли все. Днем мы искали деньги, а вечером тусовали в парке, если было тепло, или сидели на квартире, когда было холодно. Так проходили недели. Однажды утром я проснулась, а рядом со мной был труп Косяка, в луже собственной блевоты - передоз. Вроде его Андреем звали, не помню, поначалу никто не обращал на это внимания, все были заняты поисками дешевого кайфа, даже мне было все-равно. Позже, когда запах разлагающегося тела стал невыносимым, мы вынесли его в ближайшую подворотню, замотанного в какие-то тряпки и забыли о нем навсегда.Нас гоняли все, кто только мог, пару раз нас выгоняли из той квартиры частные охранники, мы дрались со скинами, двоих парней мы похоронили уже через две недели после смерти Андрея. Из девчонок нас было шестеро, имен практически не у кого не было, только клички, я вообще плохо помню какие либо детали, все что тогда со мной происходило, помнится мне смазанным фотоснимком. Это было время неконтролируемого секса, наркотиков, добытых нечестным способом денег. Мы тогда считали, что живем правильно. Что все так и должно быть, но потом все куда-то начало уходить, что-то стало не так, нас становилось все меньше, кто-то исчезал, кто-то завязывал, кто-то отправлялся на кладбище. Я решила завязать с наркотиками, только это оказалось намного трудней, чем я думала. Попутно я прошла тест на СПИД, удивительно, но я была чистой, ничего, после стольких дней проведенных в окружении живых трупов, я оказалась чистой. Меня это очень обнадежило тогда.
Оливер, искал для меня выход из той западни, в которую я попала, именно в тот период он предложил мне присоединиться, в качестве начинающего барабанщика, к его группе, тогда я и научилась играть на барабанах. В то время я училась всему, чему только могла, лишь бы не думать о наркотиках, когда мне было очень тяжело, Оливер был рядом, всегда поддерживал. Мне понадобилось больше года, чтобы завязать с наркотиками и стимулирующими препаратами навсегда. Я поступила в университет, но мозг меня подводил, мне было очень сложно что-то учить или запоминать, временами я вообще не помнила что делала час назад, но все же мне удалось его закончить. К тому времени мои родители во всю занимались своим бизнесом. Оливер сочинял песни, он везде ходил с блокнотом и ручкой, записывал все, что казалось ему интересным, каждую минуту он о чем-то увлеченно думал, чего нельзя было сказать обо мне.
Спустя какое-то время, у меня начались приступы страшной головной боли, голова болела неделями, в это время я, в основном, пила снотворное и спала, мимо пролетали недели, месяцы во сне. Тогда я и потеряла душевную связь с Оливером, он стал каким-то отстраненным, стал более грубым, скрытным, раньше мы могли сутками быть вместе, непринужденно делились своими самыми личными секретами, всегда были вместе.
Меня положили в клинику, сделав обследование головного мозга, врачи выявили у меня заболевание, при котором вообще нельзя думать. На самом деле кажется, что в этом страшного? А мне даже нельзя было думать о том, что я хочу на завтрак. Мне прописали лекарства, которые были очень дорогими, но все же они помогли, и к двадцати трем годам я постепенно восстанавливалась. Только тогда мои родители узнали от докторов, что это все последствия наркотиков.
В то время Оливер выпустил свой первый альбом, позже я ни раз помогала ему, когда он работал в студии, но уже никогда мы не были так близки как раньше, я до сих пор не знаю, что с ним произошло.
Так вышли его второй и третий альбомы, к тому времени он познакомился с этой Эмили. Костлявая сука, и что он в ней нашел, ни рожи ни кожи, она и сделала свое дело, она относится к таким людям, из-за которых другие начинают торчать. Вот и получилось, что Оливер подсел на кайф, они употребляли вместе, меры он не знал, как и я в свое время. Я пару раз пыталась с ним поговорить, избивала Эмили, прогоняла ее, запирала Оливера в комнате - бесполезно. В таком состоянии он записывал свой четвертый альбом, естественно он оказался намного слабее всех остальных. Это вгоняло его в апатию. У него буквально все валилось из рук, а моих советов и помощи он не принимал. От него стали отворачиваться старые друзья, не из-за того, что он стал сочинять хуже, а из-за того, что он стал просто невыносимым. А я не могла ему ничем помочь, вчера ты видел это в клубе сам. От чего это? Наверно ушла душевная теплота, или мир изменился, или мы стали другими.
Но тут случилось еще более страшное, около года назад у меня опять возобновились головные боли, врачи не сказали мне ничего обнадеживающего. У меня в голове опухоль мозга, размером с пяти рублевую монету, она растет, тихо и целенаправленно убивает меня. Мне предложили сделать операцию, но никто не решался дать мне какие-либо гарантии. Вероятность того, что я стану растением с уровнем развития трехлетнего ребенка слишком велика, соответственно врачи здесь бессильны. На данный момент срок, который мне был отведен, неумолимо заканчивается, осталось, примерно, пол года. Боли постепенно усиливаются, я пью обезболивающее лошадиными дозами, а она становится все сильней. Вроде кажется, что наконец-то сбежал от смерти, а она на тебя, вдруг, наваливается снова, в двойном размере.
Инга закурила сигарету, сделала большой глоток кофе и медленно затянулась.
- А для чего я тебе помогаю, наверно потому, что совесть и страх перед судным днем заставляют меня делать это. Я очень изменилась, я веду себя не так как раньше. Я пытаюсь запомнить то, что находится вокруг меня, словно это меня спасет, хватаюсь взглядом за каждую деталь, обращаю внимание на такие мелочи, о которых раньше бы и не подумала. Именно поэтому события в моей жизни теперь разворачиваются очень стремительно, у меня просто нет времени на лишнюю болтовню и пустые занятия.
А работать я пошла, для того, чтобы понять, как это, когда ты тратишь свою жизнь на то, что отнимает ее всю целиком, замещает собой и вытесняет из жизни все остальные цели. Там я увидела тебя, ты просто излучаешь свет и чистоту, это где-то у тебя внутри, но это просачивается через твои глаза. Ты можешь надеть на себя маску безразличия или злобы, но твои глаза все о тебе расскажут сами. По ним я вижу, как ты мучаешься, как ты ищешь способ найти самого себя. Словно огромная заноза сидит в твоей душе, или огромный сорняк душит благородные начала в твоем растении. Да, я не могу помочь всем, но я могу помочь тебе, я хочу помочь тебе достичь твоей цели, единственное что я хочу знать, к чему ты стремишься и что ищешь.
Я еще раз прошу тебя остаться, мне очень одиноко, я не хочу умирать в одиночестве или провести последние дни своей жизни в больничной палате, в окружении медсестер, в глазах которых читаются фразы «Да когда ты сдохнешь, наконец». Я помогу тебе, самое главное - успеть это сделать. Я не заставляю тебя, ты волен сам для себя решать, что ты можешь и хочешь сделать.