По Кутузовскому проспекту шёл человек. Шёл медленно и тяжело, переваливаясь, как ходят люди с больными ногами, опираясь на палку. В его руке была большая клетчатая сумка, а за плечами - рюкзак. Внешне он ничем не отличался бы от обыкновенного московского бомжа, если бы не большая белая борода и палка серебристого цвета с утолщением наверху, на которую опирался человек.
-Ваши документы, - остановил его милиционер.
Человек протянул паспорт.
-«Зимин Мороз Иванович»,- прочитал милиционер.- Странное имя.
У Зимина оказалась московская прописка, и милиционер вынужден был вернуть документы.
Зимин продолжал идти. Внезапно на шумной Кутузовке стало необычайно тихо. Даже, казалось, редкие вечерние - или лучше сказать, ночные - прохожие куда-то подевались. Зимин остановился и присел на скамейку у автобусной остановки.
-Транспорта не будет,- сказал стоящий рядом небритый мужик в меховой куртке,- В это время Путин с работы едет.
Тут весь проспект засветился от патрульных мигалок, а потом в окружении нескольких белых машин проехало две или три чёрных.
-И не поймёшь, в какой он сам,- сказал мужик в куртке.
«Их называют слугами народа,- подумал Зимин,- Значит, народ - то есть, мы - их хозяева. Но они живут на доходы от того, что мы производим, они едут по расчищенной от нас улице, а мы стоим в пробках, пропуская их. Был бы я волшебником, я бы сделал всё иначе.»
Президент страны проехал, и движение восстановилось.
-Да я не жду автобуса,- сказал Зимин.- Я просто решил немного отдохнуть.
У мужика был нос картошкой и, хотя волосы он имел светлые, на подбородке небритость была седой.
-Давай выпьем,- предложил мужик.
-У меня нет денег,- ответил Зимин.
-Зато у меня есть водка,- ответил мужик и вынул из кармана бутылку.
Выпив граммов сто, Зимин сказал: «Мне пора» и пошёл дальше.
Через сколько-то метров он встретил высокого юношу под руку с красивой девушкой. Девушка положила голову на плечо юноши, и так они шли. В другой руке у юноши была скрипка. Зимин узнал его: это был его друг, старый волшебник, добившийся вечной юности. Этим своим достижением он одарил и девушку, которую Зимин тоже давно знал.
-Привет, Михайлов,- сказал Зимин, но вечный юноша его не услышал, а вместо этого достал свою скрипку и стал играть Вивальди. Вечная девушка смотрела на него.
-Это прекрасно,- сказала она.
А Зимин шёл. Когда-то они дружили, и он не ревновал подругу к другу, нет - он ревновал друга к подруге.
«Ничего, ничего,- подумал он.- Встань и иди, как сказал один писатель. Уже недолго осталось. Три остановки, и ты дома. Ты на верном пути.»
Он свернул во двор одного из домов - уже не на Кутузовском, а на другой улице. Поднялся на последний этаж и пошёл выше.
Там, на чердаке, он жил. Прошёл по тёмному коридору, заставленному картинами работы художника Мики Ткачёва и вошёл в слабо освещённую комнату. Там сидела его внучка, которая жила вместе с ним. Внучку звали Соня Гурьева. В руках у неё была газета.
-Дедушка, ты посмотри,- сказала она.- Тут пишут, что тебя нет.
-Ерунда,- ответил дедушка Зимин и стал открывать сумку. Открыв, достал из неё шубу.
-Вот, посмотри, какая шуба у меня,- сказал он и надел её.
-Здесь плохо видно,- сказала Соня Гурьева.- Зажги полный свет.
Дедушка Зимин взял свою палку, оказавшуюся посохом, ударил ею об пол и сказал:
-Да будет свет!
И стал свет.
26 - 28 декабря 2004г.