Глава 1. Миссия…
Летим … неважно сколько времени, всё во Вселенной относительно, по сравнению с вечностью. Не так уж и долго продолжается наш полет, чтобы это успело наскучить даже мне, самому молодому члену команды, посланной Советом Тектонов с разведывательной миссией в эту Галактику, на самом краю Ойкумены. Нам предстоит обследовать звездную систему одной сравнительно молодой звезды, имеющей на своей орбите девять интересующих нас планет, правда этих мудрецов, из Совета Тектонов, интересует лишь одна планетка, та, что ближе к светилу … по их предположениям там затеплился Разум. Ну им, мудрейшим, виднее, на то и существует этот высший Орган Управления нашей части Вселенной. Туда попадают лишь избранные из этих атлантов Разума, тектоном стать очень непросто, из них только единицы, потратив тысячелетия совершенствования и достигшие определённых успехов, избираются в Совет Коллективного Разума Вселенной…
Мне и мечтать об этом рановато, ведь я прошел только первую ступень Совершенства – окончил курс изучения Межзвездных Дисциплин в Университете Галактического Братства. Но научился я лишь малой толике знаний и умения на пути к Совершенству, ничего … всё еще впереди и интересно … до озноба в когтях. Ну вот, опять я не контролирую свой цвет, а ведь мне казалось, что я уже могу не задумываться об этом и быть всегда нейтрально-серого цвета, как и положено выпускнику Университета, которому за отличные успехи выпала честь стать участником этой экспедиции. Так нет, только-только я задумаюсь о чем-нибудь, как моя кожа ящерицы-хамелеона начинает менять окраску созвучно моим мыслям-эмоциям всеми цветами радуги… как бы наш командор, он из опытнейших асов межгалактических полетов и достиг степени Астарха, несмотря на то, что относительно молод, а астархи – это я вам скажу многого стоит, после этого порога развития прямой путь в тектоны, но нашему командиру нужно пройти временной рубеж, он не достиг еще и первого тысячелетия.
- Юнц, опять замечтался! – так и есть, Астарх почуял мои мысли, несмотря на все мои усилия замаскировать их, прислал мысленный выговор, ну пусть замечание. Похоже, что астархи бодрствуют всегда, или всё же и им нужен отдых? … Всё бы ничего, но я на вахте и расслабляться не стоит, конечно кораблем управляет искусственный интеллект-навигатор, но нештатные ситуации не редкость в этой части обжитой Ойкумены, тем более, что смена моя заканчивается, дальше вахту принимает сам командор, цель экспедиции всё ближе, вон она, эта звездочка, что ярко пульсирует призывно в самом углу курсового экрана. Скоро посадка …
- Командор, пора синхронизировать время и скорости, осталось немного – проявил я свои познания полетной техники – вот и автонавигатор заморгал … Отсчет начался.
- Я знаю, малыш, знаю. Но немного подождем, сделаем еще один контрольный круг, что-то мне не нравится, выпускник, а что – я еще не разобрался. Сейчас я буду у тебя, дождись…
Вот бы мне так научиться побыстрей, каждый раз завидую умению астархов материализоваться в разные физические формы, это нелегко, нужны десятилетия упорных тренировок … Сегодня командор появился в соседнем кресле Центрального пульта Корабля в виде розовой кляксы, похоже все-таки отдохнул и доволен, судя по цвету. Мудрецы-тектоны могут принять любой облик, какой только им заблагорассудится, но чаще всего они вне форм, и существуют или проявляются во внешних сношениях как мысль, которая как известно есть субстанция материальная, причем скорости восприятия мыслетектонов невероятные, как и объем информации, имеющийся в мысли этих мудрейших. Правда они могут настроиться на любой уровень восприятия …
Астарх бойко заманипулировал сенсорами всеми многочисленными конечностями кляксы, такая физическая форма была сейчас оптимальной, наступил завершающий этап экспедиции – посадка на неизведанной планете, она должна быть максимально безопасной для её обитателей, как впрочем и для самой планеты. Я встал со своего места, уступив его второму навигатору по кличке Клюв, поскольку этот добродушный малый был из созвездия Орла, населенного разумными птицеобразными и имел вид растрепанного грифона, правда меньше размером, но навигатор он был отменный. Ба, даже наша биологиня не утерпела, тоже появилась в главном помещении Корабля, хотя ей и предстоит разбираться со всей живностью на планетке. Она моего примерно возраста и племени, красивая и изящная ящерка …
Я оглянулся, так и есть, мой отброшенный за ненадобностью на время дежурства хвост опять начал расти, еще бы … биологичка мне нравилась, причем очень, мы были с ней самыми молодыми членами экспедиции, едва ли ей больше двухсот лет, впрочем в возрасте женщин всегда легко обмануться. А хвост для мужской части нашего рода – это скажу я вам немаловажная часть туалета и способа размножения для нас… Да не так уж и важна сейчас вся моя мысле-дребедень, видите, я все же остался серого цвета, ну чем я не звездный разведчик? Суров и невозмутим, подумаешь – приземление… Работайте ребята, потом наступит мой черед, выход на поверхность планеты, всё же я был лучшим по этой части на нашем курсе…
Ну, всё … сели благополучно, поздравляю с прибытием. Красивая планетка, даже очень ничего …
- Юнц, ты готов? – в моей голове прозвучал вопрос командора – Тогда выпускай киберов, тащите данные по атмосфере, почве и прочее, чему вас, бездельников, учили…
«Строг командор, поволновался при посадке, но выполнил её ювелирно. Ас, ничего не скажешь» - думал я, задавая команды биороботам-киберам, они пойдут первыми, после обработки собранной ими информации рискнем и мы, существа разумные, первым ваш покорный слуга, как наименее ценный член экспедиции…
- Что мне нравится в тебе, парень, так это то, что ты не теряешь чувства юмора – это уже прорезался Клюв по мыслесвязи - посмотрим, так ли ты будешь весел по возвращении из своего первого выхода.
Биологиня тоже смотрела на меня, мне её взгляд показался ласковым, это окрылило меня, если можно так сказать о ящерице, а почему нет … были же летающие ящеры, кажется драконы, или что-то в этом роде. Ну, всё ребята, мне пора – мой выход на сцену…
Глава 2. Кроманьонцы.
Почти рассвело, неяркий свет полной луны проникал под своды пещеры, сливаясь с несильными клубами выходящего дыма и картина была сюрреалистичной по сути, только вот эту красоту некому было оценить … Впрочем, не совсем так – недалеко от входа в удобную для жизни пещеру сидел один из её обитателей, кроманьонец … его дело сторожить вход в пещеру, где спали его сородичи, уставшие за прошлый хлопотный день. Молодой кроманьонец сидел, свесив длинные руки вдоль натруженных за день ног, левая рука сжимала деревянную дубину с удобным цевьём, он очень гордился своим оружием, осознание этой Вещи придавало молодому охотнику значительности, ведь это была его Вещь. Он первым сделал из крепкого-крепкого дерева своё оружие, перед этим охотник пробовал другие подручные материалы, но дерево было лучше всего. Оно не крошилось и не обламывалось при хорошем ударе, как камень и было прочным, в отличие от …, скажем так – других растущих во Внешнем Мире молчащих растений, вроде трав, даже самых могучих. Да и сам, Внешний Мир был не очень дружелюбным к людям его племени, скорее наоборот – враждебным. В любую минуту можно было ждать от него беды или неприятностей, будь это нападением диких и злобных хищников или соседнего с ними племени, злой грозы с сильным ветром и проливным дождём, а однажды, уже на его памяти, дождь был очень холодным и … белым. Такого дождя не помнили даже старейшины, странный был дождь, он не уходил два дня и был повсюду – на траве, на деревьях, на скалах. И еще – он хрустел, тот удивительный дождь, стоило только наступить на него и он издавал такой звук: « Хру- у –м…м!» Именно так, замирая, как эхо … , хотя старейшины говорили, что никакого эха нет, а есть голоса ушедших от них соплеменников, но охотник в это не верил, ведь голоса были разные, иногда совсем не похожие на совсем уже членораздельные звуки, которыми они обменивались друг с другом, это было само по себе удивительно и странно … Много, очень много было непонятного и пугающего во Внешнем Мире, но обойтись без него было нельзя, для населения их племени нужна была еда, вода и одежда из шкур, или хотя бы травы летом, которую так любили их женщины, мужчины же предпочитали шкуры убитых ими зверей. Черные кроманьонцы были господствующим на предгорьях племенем, мужчины были сильными и искусными в охоте, женщины выносливы в переходах и плодовиты, что было неоспоримым преимуществом их превосходства над остальными племенами, с которыми возникали, и довольно часто, стычки за охотничьи угодья, за тёплые водопады и ручьи с хрустально чистой, вкусной водой и за обладание удобными пещерами. Без этого выжить было трудно, очень трудно …
Охотник насторожился, ноздри его широкого носа затрепетали, втягивая в себя воздух из Внешнего Мира, оттуда раздался неясный шум. Но вскоре он затих и в воздухе чужих запахов и ощущения тревоги не было, видно какой-то неосторожный зверь осыпал камни на Старых Скалах, преследуя в азарте ночную добычу, ночь уже почти закончилась, становилось всё светлее …
- Хут! - Раздался требовательный возглас, это подошел к охраннику вожак племени, могучий и седой уже кроманьонец, не потерявший ещё своей огромной силы, он мог одним ударом убить нестарого быка, которые паслись в долине и приходили на водопой к их реке, глупые животные, сами шли в руки, в этом году было жаркое лето … - У – у – у? просипел осевшим со сна голосом вожак, спросив тем самым всё ли спокойно. Хут утвердительно наклонил голову с роскошной щевелюрой из чёрных кудрей, стянутых в непослушную косу рыжей кожаной лентой. Вожак присел рядом и тоже взглянул на вход в укрытие, там начинал разливаться розовый свет, начинался новый день, что он сулил кроманьонцам?... Вожак думал о том, что надо бы послать разведчиков на поиск новых угодий, тут запасы пищи подходили к концу, охотники нередко возвращались с пустыми руками, да еще и племя, там за перевалом, хотело изгнать их с обжитого места … Удивительное было племя, люди его, в отличие от того, к которому принадлежали наши герои, были какими-то светлыми, на них было мало растительности, помогавшей в холодную погоду черноволосым корманьонцам, мало того – волосяной покров на них был каким-то светлым, в лучшем случае – русым, что ли … в общем, каким-то не таким. Руки у них были значительно короче , чем у кроманьонцев, но они были более быстрыми и ловкими, нет силой они не превосходили, но всегда оказывались хитрее и изворотливее, чем они, коренные жители этих мест…
Вожак отвлёкся от своих тяжёлых и сырых, как это наступавшее утро, мыслей и посмотрел вниз, в подножии обширной пещеры раздавался привычный шум пробуждавшегося народа его родного племени, слышался писк проголодавшегося молодняка, кашель стариков, переругивания проснувшихся … обычная возня отдохнувших людей, которым не очень хотелось покидать царство сладких снов, где в изобилии были и еда и какие-то свои, только им присущие мечтания, а уже потянуло предутренним холодом и под тёплыми шкурами становилось не очень уютно, да и извечный спутник - голод уже начинал свою песню, бурчанием в брюхе этих полудиких, но всё же разумных людей. Вожак несильно толкнул Хута в левое плечо и показал рукой вниз, намекая, что нужно подкинуть дров в примитивный очаг, вставать лучше когда тепло, надо беречь малышню, кто будет потом их кормить, когда они тоже станут старыми?!
Охотник нехотя поднялся, горделиво вскинув на неслабое плечо свою дубину, он не расстался бы с ней даже под угрозой смерти, походка его была не сонной, так ходит проснувшийся зверь, упруго и быстро ступая в уверенности своей силы. Он был недоволен тем, что вожак отвлёк его от чарующего зрелища восхода, может быть этот молодой кроманьонец в своей тёмной душе уже был первым философом или художником, а мог он быть и поэтом, хотя вряд ли, речи, как таковой, еще не было у них развитой … может и так, но дела родовые прежде всего, сегодня ты поленился, завтра другой … и пиши пропало – угас род, много желающих найдётся на их место, и зверей и людей, которые отличались от последних, но не так, чтобы сильно. Разум … он начален и конечен, но разум – великая сила, где его начало и где конец? Куда там кроманьонцам, которые сами с собой-то начали общаться только-только, нужны десятилетия, нет – века, чтобы хоть как-то понять вам друг друга …
Вожак проводил взглядом фигуру удалявшегося охотника, на его лице появилась довольная и горделивая ухмылка, обнажившая крупные резцы, которые не боялись любой, даже сырой кости, старый охотник отдавал им предпочтение, не понимая таких вот юнцов, предпочитавших сырому мясу обгоревшее и провонявшее дымом костра, можно сказать – мёртвое мясо, какой в нём прок? Он перевел взгляд на рассвет, в этот момент утро пронизал ярчайший свет, такого старый вожак никогда не видел. Но осознать этого он не успел, тугая волна воздуха, взметая мелкие камни и пыль, ворвалась в пещеру и устремилась в её просторы, вниз … Последнее, что увидел вожак – это упавшего охотника, волна прошла над ним, ударилась в стены и свод, покружилась, взметая всё на своем пути и ушла обратно, вход и выход был тут один. Старого охотника выбросило во Внешний Мир, там он и умер, почти… На его лицо вылилась живительная вода, вожак открыл один глаз, потом второй … над ним стоял встревоженный Хут.
- Что это было? – стиснутая глотка не слушалась вожака, да он и не был горазд на всякие звуки и длинные речи …
- Не знаю … - ответил охотник пожатием плеч. Вокруг них толпились растерянные родичи.
Глава 3. Охотник.
Племя хоронило своего вожака, многие были растеряны и даже напуганы. За прошедшие годы все привыкли к своему предводителю, он был строг, иногда суров и безжалостен, но справедлив, силён и умён. Вожак всегда знал, что нужно делать, кого приласкать, а кого и наказать … Это был настоящий вожак, власть его была полной, он не торопился и не думал умереть, но поскольку властью и лидерством не тяготился, то и о замене себе не думал, если можно так сказать о кроманьонцах, думать … это, знаете ли … сложно.
Мёртвое тело гиганта подтащили к ложбинке, столкнули в ямку и закидали ветками. Хут стоял и смотрел на кучу зеленых ветвей, накрывших вожака, потом нагнулся, взял несколько камней и положил на место погребения, затем начал монотонно продолжать эту операцию. Соплеменники, те, кто были рядом, поняли замысел Хута и стали ему помогать. Вскоре на месте ложбины высился холм в половину человеческого роста, теперь зверьё не сможет растерзать тело вожака. Племя вернулось в пещеры, а Хут задержался один у погребального холма …
Солнце клонилось за горы, скоро начнет темнеть, охотнику хотелось есть, но голод еще не был так силен, чтобы идти в духоту, под прокопченные каменные своды, ему всегда было лучше и приятнее на лоне природы. Хут закрыл глаза, но прислушивался вполуха к окружающим звукам, опасность могла возникнуть неожиданно, Внешний Мир был жесток и наказывал за беспечность. Охотнику хотелось побыть одному и посмотреть на закат, в это время года здешние вечера дарили красивое зрелище. Кроме того, он знал, что скоро женщины его племени пойдут к реке за водой и среди них обязательно будет она, та, что занимала его мысли в последнее время, молодая соплеменница по имени Зда. Они прихватят с собой детей, чтобы помыть их и себя, вода к вечеру становилась тёплой и ласковой. Кроме того Хут опасался, что женщинам могут угрожать звери, если придут к водопою, так было в прошлый раз, когда погибла одна из них, какой-то хищник напал внезапно, выскочив из прибрежных зарослей.
Зда … она нравилась молодому охотнику, но принадлежала вожаку, тот всегда забирал себе самых красивых и сильных помощниц, на то его была воля, а теперь вожака не стало и кто будет следующим – еще неизвестно … И, если Зда согласится, то он уйдет с ней вместе из племени, Хут совсем недавно, совершенно случайно, нашел небольшой и укромный грот, недалеко, там, ближе к большим горам. А недалекие горы в пламенеющих лучах утомившегося за долгий день светила были невообразимо прекрасны, на самых высоких вершинах лежали белые одеяния, издали напоминавшие лохматые шевелюры на головах людей его племени, на них в таком же беспорядке расползались отдельные пряди золотившихся, в легкую красноту на закате, снегов, которые спускались вниз по горным распадкам, меняя при этом цвета от розоватого до густого сиреневого, потом снег темнел, становился почти фиолетовым и сливался с наползавшей темнотой. Хут закрыл глаза, увиденная картина сохранилась в памяти, пожалуй он был, всё же, художником, этот рослый и сильный кроманьонец, уже умевший видеть и запоминать красоту …
Чуткие ноздри широкого носа охотника шумно втягивали в себя запахи и дуновения вечерней прохлады, обострившийся слух уловил поблизости шорох сзади, он обернулся и осторожно выглянул из своего укрытия. Такого в этих местах охотник еще не видел никогда… На расстоянии небольшого броска сидел на плоском камне невиданный ранее зверёк, он был отдаленно похож на горных ящериц, но как-то изящнее и намного приятнее для глаз, размеры зверька были поскромнее, чем у обычных, пожалуй мог бы уместиться в его ладони, если бы не хвост. От него исходило какое-то сияние, это было отражение закатного освещения. Зверёк повернул удлиненную голову налево, рядом с ним на камень прытко вполз паучок с длинными усиками и круглыми бусинками глаз, размером с хороший кулак кроманьонца. Паучок приблизился к ящерице, приподнял передние лапки, которые были короче остальных и начал споро помогать первому зверьку … заживо снимать шкуру. Охотник замер, он почти не дышал и застыл в удивлённой неподвижности. Наконец незнакомцы закончили свои странные действия, Хут онемел совсем…
Без старой шкуры ящерица стала еще красивее, её новая кожа была невиданных цветов, они менялись, постепенно, не так, чтобы резко сменяли друг друга, гармонично с полутонами перетекая один в другой. Охотник был зачарован новой картиной, которая так разительно отличалась от привычных красок Внешнего Мира. Ему нестерпимо захотелось изловить эту чудесную и прекрасную зверушку, какой бы отличный подарок он сделал своей Зде …
Ящерица вдруг повернула голову в его направлении, Хут ощутил её взгляд, как будто она услышала его мысли. Охотник неожиданно почувствовал, как голову что-то крепко сдавило, под волосами появился не очень приятный зуд, на него вдруг обрушилась тишина. Это продолжалось несколько мгновений, потом ощущения реальности вернулись к нему. Хут глубоко и не торопясь вздохнул, набрав в грудь воздуха перед броском. Сделав стремительный рывок, охотник ухватил рукой добычу, зажав чудо-ящерицу в кулаке, но победного возгласа издать ему не удалось. Из глаз-бусинок паучка вылетели два острых луча яркого-яркого света и уперлись в руку охотника, мышцы руки свела нестерпимая боль, пальцы его судорожно сжались и разжались, сильно сдавив свою жертву …
Кроманьонец очнулся, он лежал на камнях, отброшенный недалеко от места схватки. Подняться сил не было, незадачливый охотник был как во сне, но видеть происходящее он мог вполне сознательно. Откуда-то появился еще один паук-длинноус, оба суетились вокруг ящерицы, которая лежала там, где её выронил Хут. Через пару-тройку минут откуда-то сбоку появилась еще одна ящерица, но серебристая, а следом на камни опустился светящийся шар. Из открывшегося проёма выскочили два новых паучка, тащивших какую-то шкуру. Пауки уложили на неё первую ящерицу, она совсем не шевелилась и стала пепельно-серой и не такой красивой уже, как раньше. Все забрались внутрь шара, серебристая ящерица подбежала к охотнику, на него уставился взгляд, в котором горела неприязнь, если не ненависть. Хут снова потерял сознание, а когда оно вернулось к нему, он обнаружил, что по-прежнему лежит, но уже на траве, а не на камнях. Лежит на спине и глаза его смотрят в ночное небо, в котором он увидел яркую и крупную звезду, она двигалась, в отличие от других звезд, удалялась и скоро стала неразличимой в мириадах больших и малых далеких звезд. Охотник услышал, как кто-то зовёт его по имени, он с трудом повернул голову и увидел свою Зду, спешащую к нему с факелом в руке. Следом шли другие охотники. Увидев родные лица, Хут с облегчением снова закрыл глаза…
Глава 4. Разведка.
Конечно, я надеялся, что на разведку планеты, ну хотя бы в первый-то раз, пойду один из экипажа, как и положено героям дальнего космоса, когда нужно проявить максимальную осторожность в неизведанных мирах, то нужно жертвовать малым … Но опытнейший командор рассудил иначе, киборы не в счет, что их жалеть, достаточно запросить програмно-модульный агрегат, которым оснащены все без исключения корабли дальних полётов, и он выдаст вам готовую киберконструкцию для осуществления ваших потребностей, но это всего лишь машина, лишённая эмоций и разума. А вот если кризисная ситуация наступит при разведке чужого мира, и необходимо принятие решений на месте, не теряя времени на связь с кораблём и анализ сложившейся ситуации, то тут желательно наличие рядом ещё одного разумного существа, желательно с такими же целями и задачами, как и у звездного разведчика. В общем, мы вышли вдвоем, я и Фэнн, ах простите, я же так и не сказал вам, что у нашей биологини такое звучное и красивое имя – Фэн–н-н-н… Это уже я добавил ему, имени, такое звонкое продолжение, поневоле само напрашивается, такое продолжение её имени: скажешь Фэн-н-н-н… и слушаешь, как затихает понемногу звонкое эхо. Красиво, как и она сама. Зачем только таких красивых берут в дальние полёты, ведь значительное время проходит в узком и ограниченном кругу, а красота должна радовать многих … Опять я отвлёкся, пора и за дело.
Мы идем по чужой планете, впереди я, точнее первым передвигается, но что-то медленно, авангардный кибор, потом уже я. За мной идут Фэнн и арьергардный кибор. Киборы медлят, у них предостаточно работы по сбору параметров жизнедеятельности планеты, приютившей нас сегодня, так что у нас с Фэнн есть возможность осмотреться не торопясь. Я взглянул на растерянную спутницу и увидел восхищение в её взгляде, кибор пропищал, что параметры атмосферы и прочие атрибуты этого мира почти идеальны для нашего присутствия тут, только вот кислорода многовато, но не так, чтобы критично и температурка подходящая для нас, ящериц. Мы любим, когда тепло, тогда ящеры активны … иногда даже слишком, я с неудовольствием посмотрел на биологиню, первую откинувшую прозрачное забрало шлема – это должен был сделать я, как старший в разведке. Впрочем, её можно понять, воздух планеты был удивительный, очень-очень приятный и естественный, бодрящий какой-то …
- Юнц, тебе не кажется, что всё вокруг какое-то сказочное? – спросила взволнованная Фэнн, еще бы, не часто выпадают такие мгновения в жизни, а быть к тому же и первооткрывателем … это дано единицам, ну пусть десяткам. И мы с ней среди таких счастливцев, есть от чего быть в приподнятом настроении.
- Разведчик, не расслабляйся! – донёсся до меня по мыслесвязи насмешливый голос командора – включаем защитное поле корабля, связь и отчеты киборов каждые два часа на волне пси-поля, желаю удачи!
- Идентификация идет нормально, запись осуществляется … - последнее, что я уловил, так это механический голос бортового самописца. Всё, тишина … Мы одни с окружающим нас неведомым миром. Стало чуточку жутковато, хорошо, что Фэнн не слышала этого напутственного монолога. Ну, двинулись дальше, навстречу неизвестности, что может быть прекраснее этого чувства первопроходца!
- Послушай, Фенн, давай всё же не будем забывать об осторожности, ты опусти забрало и включись на короткую мыслесвязь – я с трудом отвел взгляд от её лица и первым сделал то, о чём просил свою отважную спутницу – ты еще успеешь наглядеться на своих предполагаемых объектов изучения – продолжил я в привычной уже за время полёта манере общения – надеюсь, ты не забыла все эти истории, о которых нам рассказывали в Университете, ну там … мыслящие и коварные планеты, представляющие собой один огромный разум, настроенный на волну восприятия пришельцев и поглощающий их с потрохами безвозвратно, вместе с их технологиями и материальной оболочкой?!
- Да помню я, помню все эти страшилки, Юнц – её голос, даже мысленный, был мелодичен и приятен для слуха – но, я хотела бы поговорить с тобой о другом, пока нас никто не слышит и не улавливает наших мыслей…
В голосе Фэнн прорезались металлические нотки, я насторожился. И напрасно, оказалось, что это у неё от волнения, суровостью легче прикрыть нелегкое признание:
- Юнц, мы с тобой почти ровесники, ты ненамного старше меня – она глубоко и судорожно вздохнула, я удивленно посмотрел на Фэнн, она справилась с собой и продолжила – Но мы с тобой одного племени-рода, ты знаешь, что у наших предков всегда, да и сейчас тоже все важные решения принимает женщина, это нелегкое бремя, но мы, женщины, мудрее вас, мужчин, ибо … Я не буду говорить тебе дальше, ты сам с детства знаешь устройство нашего с тобой общества, в котором мы оба выросли …
Я отмахнулся от подковылявшего кибора, тот удивленно потаращился на меня и двинулся дальше, видно память его была на пределе от обилия полученной информации и ему нужно было разгрузиться, передав по команде эту информацию. Ничего, переключится на корабль и сольёт свои афоризмы и эффимизмы, не до него … тут такие откровения, что я похоже к ним и не готов. Передышка пришлась как нельзя кстати, моя спутница выглядела почти спокойной, но только почти, видно спокойствие стоило ей немало усилий.
- В Универе я всегда наблюдала за тобой, Юнц. Ты был лучший среди нас, а на младшекурсников ты внимания не обращал … - голос Фенн задрожал, но лишь на мгновение – но я всегда не забывала тебя и гордилась, что мы с тобой с одной планеты, одного, родного нам мира. Я любила тебя всегда, Юнц, всегда!
Мне стало жарко, я снял шлем со своей головы чисто автоматически, мне казалось, что я задохнусь, если не сделаю этого … Действительность превзошла все мои самые смелые мечты, я не верил себе, не верил этому чужому миру, но я не мог не верить ей, моей Фэнн. Наверное так бывает только в сказках и преданиях, но её лицо и устремлённые на меня с мольбой глаза сказали мне всё лучше всяких слов. Это было правдой – мы любили друг друга, взаимно … Позже, вспоминая наш первый разговор о любви, я почему-то решил, что этот стих, жгущий мне до сих пор сердце, родился именно тогда, в тот прекрасный и удивительный момент. Может мне его нашептала душа той прекрасной планеты, я верю и сейчас, была и наверное есть душа у той далекой звезды, где мы нашли свою любовь. Вот он, этот стих:
Я сам не поверил …
Ты знаешь, Создатель –
Есть в Ойкумене потерянный Рай.
Его мы нашли, Тебе я ответил –
Не забывай его, не забывай …
Покуда он есть во Вселенной –
Любовь будет вечной, нетленной…
Забытый, потерянный Рай –
здесь счастье живет, его ты познай.
Если бы наши мечты и суровая действительность были хотя бы рядом, всё бы вышло не так, как тогда, на планете грёз. Там было много места нашим мечтам, но их не осталось,совсем …
Гораздо позже по времени, уже будучи заслуженным Астархом, накануне посвящения в орден Тектонов, я нашел способ посетить снова эту чудную планету, где я обрёл и потерял свою единственную любовь. За что, кстати, и был принят досрочно в Совет Тектонов и мне достался под мой контроль этот уголок Вселенной, милый моему уставшему … нет, не сердцу, ибо его нет у высших Тектонов, моему Разуму, хранящему до сих пор эти воспоминания. Тогда, во вторую встречу с милой планетой, которую её обитатели называли Земля, я услышал их притчу о Рае. И я всерьез полагаю, что прообразами Адама и Евы могли быть мы, я – Юнц и она – Фэнн … И никто не убедит меня в обратном, впрочем этого я не обсуждал ни с кем и никогда, только сейчас я решил вам рассказать о наших приключениях, вы вправе об этом узнать, не долго уже мне осталось, даже у Тектонов конечен путь, всё имеет свой конец, равно как и начало …
Нет, вы вслушайтесь в мелодию этого имени, произнесите его тихо, удлиняя окончание:
" Фэнн - н - н - н ..."
Когда вы, пролетая одну из наших Галактик, услышите в межзвездном, холодном и пустом пространстве шелестяще-звенящую мелодию этого имени, не удивляйтесь, просто вспомните, что это грустит старый-престарый тектон ... и это значит, что я всё еще жив, а может уже и нет, ибо живет вечно только Любовь и воспоминания или мечта о Ней ...