Борис Романов
РУССКИЕ ВОЛХВЫ, ВЕСТНИКИ, ПРОВИДЦЫ
Безымянный киевский волхв, предсказавший князю Олегу смерть от коня своего; загадочная колдунья Малуша, мать Владимира Святославовича, Крестителя Руси; волхвы, поднявшие восстание в Новгороде при крещении его «огнем и мечом» воеводой Путятой; юродивые христианской Святой Руси, пророчившие князьям и обличавшие царей… Кто они были – русские волхвы, вестники, провидцы, юродивые – и какое влияние оказали их пророчества на ход всей известной летописной истории Руси-России?
Вся история России от времен Киевской Руси до наших дней может быть рассмотрена через магический кристалл их пророчеств и откровений, а также через мистическую призму циклов русской истории, через символику Всадника и Змеи, которую они, вероятно, знали и которая проходит сквозь всю историю России вплоть до наших дней.
В предлагаемом цикле статей мы рассмотрим все эти вопросы, эту символику и эти циклы истории России, которые позволяют сделать также и прогнозы на будущее.
«Волхвы не боятся могучих владык,
А княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен...».
А. С. Пушкин.
Часть 1. ВОЛХВЫ
«ПЕСНЬ О ВЕЩЕМ ОЛЕГЕ» написана Пушкиным в 1822 году, примерно через тысячелетие от рождения легендарного Олега и через 960 лет после легендарного призвания варягов на княжение: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами».
Прежде чем начать наш рассказ, отметим удивительные ритмы истории, которые сопровождают великие события и великих людей.
Так вот, 960 лет – это сакральный цикл волн и узлов истории, связанный с самыми древними календарными циклами. Все мы знаем т.н. «Восточный календарь», круг 12-ти лет (связан с периодом обращения Юпитера и Лунными Узлами) и соответствующих им животных, тотемов. Многие знают и то, что этот календарь связан с восточной пентаграммой пяти стихий, каждой из которых соответствует свой цвет, так что полный цикл «Восточного календаря», когда повторяются и тотем, и стихия, составляет 60 лет. Например, 2007 год – это год «Красной огненной Свиньи», а перед этим точно таким же по календарным циклам был 1947 год. Между прочим, цикл в 60 лет известен в экономических науках как «волны Кондратьева». Ну а любители астрологии знают и еще один древний календарь, называемый «Персидским», или «Авестийским»; с ним познакомил нас П. П. Глоба. Это круг 32-х лет (связан с древним периодом обращения Сатурна, с «золотым веком» человечества) и соответствующих им тотемов. Полный цикл этого календаря составляет 64 года, – в нем различают «теневой» и «световой» циклы по 32 года каждый. Так вот, нетрудно посчитать, что 12-летний и 32-летний циклы совпадают раз в 96 лет (наименьшее число, делимое на 12 и на 32), а полное повторение всех характеристик годов восточного и авестийского календарей бывает раз в 960 лет (делится на 60 и на 64). Работает в истории, как мы увидим, и цикл 12х32=384 года, тем более что он еще кратен периоду обращения кометы Галлея (подробнее об этом будет рассказано в последующих главах). Известны историкам (и астрологам) и более короткие исторические циклы: 144 года, 120, 36, 30, 12, 8 лет, 4 года, – все они связаны с основными календарными циклами восточного и авестийского календарей и циклами некоторых планет.
Самый большой цикл 960 лет известен, кажется, с древних времен, но до сих пор не ясно было, с какими ритмами он связан, – кроме того, что это цикл т.н. «великих соединений Юпитера и Сатурна». Теперь мы можем сказать, что это «полный спектр» календарных ритмов древнего септенера (семи планет); самый полный потенциал человеческого восприятия года. Недаром ведь и возраст библейских допотопных патриархов сравним или близок к 960 годам: Адам жил 930 лет, Сиф 912 лет, Енос 905, Каинан 910, Малалеил 895, Иаред 962, Енох был взят живым на небо в 365 лет (особый случай); Мафусаил, рекордсмен, жил 969 лет, Ламех 753(или 777) и патриарх Ной, прародитель послепотопного рода, жил 950 лет. Затем, вследствие развращения человеческого рода (перед Потопом), как следует из книги Бытия, Бог решил, что «пусть будут дни их 120 лет», и ровно столько еще прожил Моисей (через тысячелетие после Потопа), – но за ним библейская история показывает нам уже гораздо меньшую продолжительность жизни своих героев. В наше время, можно предположить, 96 лет – это барьер, который еще предстоит взять геронтологии (а скорее – всему человечеству) на пути продления средней продолжительности жизни.
Вот теперь, после этих напоминаний о календарных циклах, обратимся к истории древней Руси. По ходу нашего повествования знание этих календарных циклов поможет нам лучше понять закономерности нашей истории. Время от времени, в каждой главе мы будем ссылаться на эти циклы.
ВОЛХВЫ РУСИ И ЖРЕЦЫ ВАРЯГОВ
Основателю династии Рюриковичей посвящено огромное количество работ, многие из которых отчасти противоречат друг другу. Мы не претендуем на то, что изложенные здесь версии истории древней Руси являются самыми точными: возможно, в каких-то деталях мы ошибаемся; возможно, некоторые профессиональные историки сочтут приведенные нами версии и ссылки «дилетантскими», – возможно эти профессиональные историки будут в чем-то правы. Однако главная цель нашего рассказа об этих временах заключается в том, чтобы показать, какую огромную роль – зачастую недооцениваемую как раз профессиональными историками – играли ВОЛХВЫ и ЖРЕЦЫ.
Приведу точку зрения А. И. Асова, исследователя «Велесовой книги» [Велесова книга. Перевод и комментарии А. И.Асова. - М.: Менеджер, 1994]. Независимо от того, подлинна эта книга или нет, его точка зрения на роль волхвов в истории призвания и правления Рюрика представляется весьма убедительной. Возможно, Асов не прав в том, что интерпретирует один из сюжетов Иоакимовской летописи в пользу «бодрического» (от прибалтийских славян) происхождения Рюрика. Возможно, дружина Рюрика была норманнской (племени «Русь»), а он вел свой род от Гостомысла. Возможно, и он все же был норманном из этого племени. Однако во всей истории призвания варягов в любом случае большую роль играли именно славянские волхвы и норманнские жрецы – именно это важно для нас в контексте нашего исследования. Итак, слово А. И. Асову.
«Известно, что прототипом Рюрика приверженцы “норманнской теории” считали многих норвежских и шведских князей-конугов, но, видимо, это не так. О происхождении Рюрика начали спорить еще при его жизни. Новгородские волхвы называли его Эриком, подчеркивая то, что он – иноземец. “Эрик не русич!” – эти слова волхвы обращали к новгородцам. <...> Очевидно, Рюрик, претендовавший на княжение в Новгороде (по просьбе части новгородцев), утверждал, что он – русич. И не просто русич, а прямой потомок Славена – первого новгородского князя. Для этого у него были основания. Не случайно же во всех списках “Повести временных лет” Рюрика и его спутников называют варягами-русь: “Сице бо звахуть ты варагы-русь, яко же друзни зовутся свее (шведы), друзие же оурмане (норманны), инии и готе (готы)”. Почему же волхвы выступали против Рюрика? Для чего им понадобилось говорить, что он – не русич, и притом – не по крови, а потому, что он нарушает обычаи, убивая купцов? Волхвы, судя по всему, всегда выступали за древнее демократическое вечевое правление, а следовательно – против неограниченной власти князя, потому они и вступили с ним в борьбу. <...> Но это не значит, что вечевое правление и княжеская власть всегда противоборствовали. Вече – сложный институт народовластия, напоминающий современную конституционную монархию. Княжеская власть в Новгороде передавалась по наследству, но была ограничена вечем. Князья стремились упрочить свою власть, но им мешало вече; мешала и религия (языческих богов), освящающая такой род правления. Вероятно, отчасти именно поэтому князья впоследствии приняли христианскую веру и стали искоренять в народе ведическую (языческую) веру с ее пра-демократическими идеалами».
Один из дохристианских эпизодов этой истории – борьба волхвов с Рюриком. Тогда, воспользовавшись сменой династии, они хотели укрепить свое влияние, а власть князя еще более ограничить. Далее А.И.Асов продолжает:
«Вот поэтому они (волхвы) представляли Рюрика иноземным завоевателем, а не законным наследником. К тому же и сам Рюрик давал к этому повод: и говорил-то, наверное, по-русски с трудом, и в жены взял Ефанду из рода норвежских королей. Да и варяжская дружина его мало отличалась от норвежских или шведских варяжских дружин. И все же Рюрик не был норманном. Он действительно был законным наследником новгородского князя Гостомысла, а через него – и потомком прародителя Славена. Согласно Иоакимовской летописи, написанной первым Новгородским епископом, происходили следующие события. Гостомысл, оставшись без наследника, погибшего в борьбе с варягами, незадолго до смерти видел сон. Ему приснилось, как “из чрева средние дочери его Умилы выросло чудесное древо”. Волхвы объяснили ему значение сна: “От сынов ся имать наследити ему, и земля угобзится княжением его”. Таким образом, Рюрик – это сын Умилы и внук Гостомысла, потомок Славена. Он ближайший родственник, который и должен наследовать княжеский престол. Не исключено, конечно, и то – что он самозванец, но это маловероятно. Иоакимовская летопись, на которую опирается гипотеза о бодричском (прибалтийские славяне) происхождении Рюрика, мне представляется наиболее беспристрастной. Иоаким – это удивительно честный историк. Ему – греку – незачем было приписывать славянское происхождение Рюрику, он писал смело, без оглядки на киевских князей; он единственный правдиво описал крещение Новгорода...».
***
Здесь прервем изложение А. И. Асова. Как видно, волхвы объяснили князю новгородскому Гостомыслу его сон как будущее призвание на княжение его прибалтийских родственников, внуков или внука Умилы. По смерти Гостомысла (это было много ранее 852 года, с которого начинается «Повесть временных лет» - в дальнейшем сокращенно ПВЛ) правил легендарный Вадим Храбрый (во всяком случае, так было в 862 году), который изгнал из Новгорода прежних варягов, взимавших с новгородцев дань (ПВЛ):
«Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом... И пошли за море к варягам, к Руси».
Как известно, призвали Рюрика. Олег был при нем жрецом и воеводой. Вскоре после этого волхвы поняли, что Рюрик не намерен править по древним законам, и стали возмущать новгородцев против него. В 864 году Вадим Храбрый был убит, и множество его сторонников (и волхвов) бежали из Новгорода, часть из них дошла, наверное, и до Киева. Возможно, среди них был и тот безымянный волхв, который предсказал затем Олегу «смерть от коня своего».
862-912 ГОДЫ. РЮРИК и ОЛЕГ.
Итак, всем известный год призвания Рюрика – 862-й. Календарные характеристики этого года полностью повторились через 960 лет, именно в 1822 году, – в том самом году, напомним, когда А. С. Пушкин написал свою «Песнь о Вещем Олеге»! Можно отметить и то, что через 96 лет после 1822 года, в 1918 году, гимном Белой Гвардии стала как раз та самая песня «Как ныне сбирается Вещий Олег отмстить неразумным хазарам...» Но мы еще вернемся и к 1822, и к 1918 г., и к стихам Пушкина, а пока продолжим с 862 года, когда позвали новгородцы варягов: «Приходите княжить и владеть нами». Вокруг этой записи в «Повести временных лет» уже сотни лет ведутся споры: кто такие были эти «варяги», кто звался Рюриком и откуда он пришел в Новгород (или в Старую Ладогу), и были ли с ним братья Синеус и Трувор, или же это ошибочное восприятие летописцем древне-шведской формулы «Рюрик сине хус Трувор», что значит дословно «Рюрик с людьми своего рода и дружиной» и т.д. Мы не будем углубляться в эти исторические расследования, отметим только, что историки согласны c тем, что в 862 году Рюрик со своими родичами и дружиной пришел в Древнюю Русь, и что с ним был также Олег. Возможно, это были не имена, а прозвища «по должности» от древнескандинавского: Рюрик – «хродр» – слава и «рикр» – правитель, или король, то есть «славный правитель»; Хельга (Олег) – «находящийся под покровительством божества», или «осуществляющий жреческие функции».
Таким образом, Олег был жрецом (и воеводой) в той «Рюрик сине хус Трувор», что была звана на правление в 862 году. Историк Ф. Гримберг в исследовании «Рюриковичи» пишет, что летописная история гибели Олега – это «фактически рассказ о конфликте пришлого жреца Хельги-Олега с кем-то из местных жрецов, – волхвов». Как всякий «язычник», Олег относится к «чужому» жрецу с определенным уважением; при этом заговоренный конь – это священное животное, да и слово «князь» восходит к «конь-аз», священному единству коня и всадника. Само слово «волхв» появляется на страницах «Повести временных лет» впервые в этом рассказе о вещем Олеге, под 912-м (6420-м) годом – годом смерти Олега и начала княжения в Киеве Игоря, сына Рюрика:
«И жил Олег, княжа в Киеве, мир имея со всеми странами. И пришла осень, и вспомнил Олег коня своего, которого прежде поставил кормить, решив никогда на него не садиться. Ибо спрашивал он волхвов и кудесников: “От чего я умру?” И сказал ему один кудесник: “Князь! От коня твоего любимого, на котором ты ездишь, – от него тебе и умереть!” Запали слова эти в душу Олегу, и сказал он: “Никогда не сяду на него и не увижу его больше”. И повелел кормить его и не водить его к нему, и прожил несколько лет, не видя его, пока не пошел на греков. А когда вернулся в Киев и прошло четыре года, – на пятый год помянул он своего коня, от которого волхвы предсказали ему смерть. И призвал он старейшину конюхов и сказал: “Где конь мой, которого приказал я кормить и беречь?”. Тот же ответил: “Умер”. Олег же посмеялся и укорил того волхва, сказав: “Неверно говорят волхвы, но все то ложь: конь умер, а я жив”. И приказал оседлать себе коня: “Да увижу кости его”. И приехал на то место, где лежали его голые кости и череп голый, слез с коня, посмеялся и сказал: “От этого ли черепа смерть мне принять?”. И ступил он ногою на череп, и выползла из черепа змея, и ужалила его в ногу. И от этого он разболелся и умер. Оплакивали его все люди плачем великим, и понесли его, и похоронили на горе, называемою Щековица; есть же могила его и доныне, слывет могилой Олеговой. И было всех лет княжения его тридцать и три».
***
Далее в «Повести временных лет» идет подробное рассуждение о силе волхования и чародейства, и об истории «языческих волхвов» от ветхозаветного Валаама до Симона Волхва и Аполлония Тианского. Летописец в середине этого рассказа дает канонический церковный взгляд на языческие чудеса: «То все попущением Божиим и творением бесовским случается – всеми подобными делами испытывается наша православная вера, что тверда она и крепка пребывая подле Господа и не увлекаема дьяволом, его призрачными чудесами и сатанинскими делами, творимыми врагами рода человеческого и слугами зла.» Однако тут же следует дополнение:
«Бывает же, что некоторые и именем Господа пророчествуют, как Валаам и Саул, и Каиафа, и бесов даже изгоняют, как Иуда и сын Скеавели. Потому что и на недостойных многократно действует благодать...».
Здесь мы подходим к вопросу о соотношении «языческих» и «неоязыческих» верований и христианства, который активно обсуждается последние 15–20 лет среди христианских богословов, но давайте не будем пока затрагивать эту сложную тему, тем более, что сейчас речь идет об истории двух «языческих» жрецов, Олега и безымянного киевского волхва. Итак, великое княжество Киевское создал Олег «вещий», то есть прорицатель (предсказал Киеву: «Да будет это мать городам русским»), – воевода и жрец из дружины Рюрика. Он начал княжить в Киеве в 882 году, заманив к себе и убив прежних неродовитых правителей из той же дружины Рюрика, Аскольда и Дира. Некоторые историки (А. И. Асов) считают, что «Повесть временных лет» здесь неточна: Дир (Дирос Эллинский) был греком, а Аскольд – варягом. В «Велесовой книге» про него сказано: «И начал княжить над нами и стал вождем самого Огнебога, очаги хранящего. И потому отвратил он лик свой от нас, что мы имели князя, крещеного греками».
Формула «Огнебог, очаги хранящий» более всего соответствует религии огнепоклонников, – древнейшей религии, берущей начало из легендарной Арктиды, которую примерно во втором тысячелетии до н.э. восстановил в степях южного Урала (гор Урья) Зардешт (греч. Зороастр). Известные остатки города-храма и одновременно древней «обсерватории» Аркаима, обнаруженные на юго-восток от Урала в конце 80-х годов нашего века – это археологическое свидетельство тех времен. Известно, что в возрасте около сорока лет Зардешт и поклонники огненного Ахура Мазды ушли на юг, и зороастризм затем стал государственной религией древней Персии. Там через много веков и была записана на воловьих шкурах Авеста, – 21 священная книга религии зороастрийцев. Почти все эти книги уничтожили в IV веке до н.э. воины Александра Македонского (зороастрийцы называли его нечестивым Искандером и обвиняли не столько в завоевательских походах, сколько в уничтожении жрецов, священных огней и этих книг), однако еще почти тысячу лет после этого в Персии зороастризм оставался государственной религией. Затем в VII веке н.э. Персия была завоевана мусульманами, которые терпимо относились тогда к христианам и иудеям («людям книги»), но для зороастрийцев настали тяжелые времена. Часть из них бежала через горы Кавказа и дошла до Киева, другая часть осела еще севернее, на территории нынешней Литвы. Кстати, в 2002 году была защищена докторская диссертация, в которой доказано, что киевские божества тех времен (Хорс и другие) – иранского (авестийского) происхождения.
Таким образом, в Киеве с VIII века была община зороастрийцев, и, возможно, варяг Аскольд некоторое время поддерживал ее. Какое-то время он правил совместно с греком (и вероятно христианином) Диром, – но это спорный вопрос, может быть, эти имена оказались рядом лишь в позднейших летописях. Обратился ли Аскольд к христианству, сверг ли он Дира еще до появления в Киеве Олега – это остается загадкой. Так или иначе, но с 882 года, с убийства Аскольда и Дира, начинается история великого княжества Киевского, от начала княжения вещего Олега.
ИГОРЬ, ОЛЬГА, СВЯТОСЛАВ
КРЕЩЕНИЕ ОЛЬГИ
По смерти Олега (912 год) начал княжить сын Рюрика, Игорь. Он был воспитанником Олега и женился на его родственнице из под Пскова, по имени Ольга. По преданиям, она и сама была жрицей, и это очень вероятно, так как происходила из жреческого рода, да и древнескандинавское «хельга» означало «исполнение жреческих обрядов». В 945 году, через 33 года от начала своего княжения, Игорь погибает в землях Древлян, и Ольга правит великим княжеством 12 лет, до возмужания своего и Игоря сына, Святослава, – в 945 году ему было около десяти лет. Заметим здесь, что восстание Древлян (против чрезмерной дани) первое в ряду летописной истории Руси, – и ровно через 960 лет, в 1905 году, мы видим «первую революцию» в правление последнего властителя-самодержца России, Николая II. Но это к слову. Мы же теперь подходим к важнейшему событию в истории великого Киевского княжества, в истории династии Рюриковичей и Древней Руси.
В 957 году, после двухлетних переговоров с императором Византии Константином Багрянородным, Ольга «нашла многоценный жемчуг – Христа» (так сказано об этом в «Повести временных лет») и, по преданию, 9 (по юлианскому календарю) сентября 957 года приняла в Царьграде-Константинополе крещение, что означало также заключение тесного союза с Византией. Историки (Б. Греков, Л. Гумилев) отмечают, что в 961 г. по заданию императора западной «Священной Римской империи» Оттона I была предпринята попытка «перетянуть» княгиню Ольгу в католичество, для чего в Киев приезжал епископ Адальберт, но без успеха. На самом деле вопрос о связях древней Руси с восточным и западным христианством довольно сложен, и слово «перетянуть», вероятно, все же не совсем точно передает реальность тех времен. Ведь разрыв византийской и римской Церквей произошел лишь в 1054 году, а что касается именно русской митрополии, то вплоть до 1448 года (когда русский митрополит Иона был поставлен собором также независимо и от патриарха Константинополя), не было ни одного официального документа, в котором русская митрополия объявлялась бы отделенной от римского Престола.
Тем более во времена княгини Ольги выбор между западным (римским или германским) и восточным христианством был вопросом скорее политических пристрастий, чем религиозных тонкостей. Известно и то, что сама Ольга после крещения в Константинополе отправляла посольство к императору германскому Оттону с просьбой прислать епископа и священников для крещения народа, – это входило в ее планы. Таким образом, миссия Адальберта была ответом на просьбу самой княгини [А.Карпов. Владимир Святой. - М., Молодая гвардия, 1997]. Однако ожидавшегося крещения Руси тогда не произошло, – то ли киевская Русь еще не была готова, то ли Адальберт и его миссия не смогли справиться со своей задачей. Уже в 962 году им пришлось покинуть Русь, причем некоторые его спутники были убиты, и сам он с трудом спасся.
Это неудивительно, если учесть, что не увенчались успехом и постоянные уговоры Ольги принять христианство даже своего сына Святослава. Как сообщает летопись, «он и не думал прислушаться к этому; но если кто собирался креститься, то не запрещал, а только насмехался над тем». Ольга же сказала: «Да будет воля Божья; если захочет Бог помиловать род мой и землю Русскую, то вложит им в сердце то желание обратиться к Богу, что даровал и мне». Святослав прославился затем своими победоносными военными походами («Иду на вы!»), в том числе полным разгромом иудейской Хазарии в 965 году.
Итак, Ольга приняла христианство в 957 году (запись ПВЛ под 955 годом не точна, как считают современные историки; к тому же и в книге византийского императора тех лет Константина Багрянородного «Описание царского церемониала» указан именно этот год, и 9 сентября, как день, когда он принял Ольгу и ее посольство в Константинополе). Именно этот год надо считать началом истории становления христианства на Руси. Ведь так считал и ее внук (нелюбимый) Владимир Святой, крестивший Русь в 989г. (именно в 989-м – мы еще будем говорить об этом). Кстати, этот год отстоит от года крещения Ольги ровно на цикл авестийского календаря (989-32=957), что также подтверждает преемственность событий. Наконец, как известно из многих источников, через тридцать с лишним лет после погребения останки княгини Ольги были обретены нетленными (останки Владимира таковыми не оказались), – все это подтверждает наше предположение о том, что именно 957 год явился рубежом, сакральным началом становления христианской Руси.
ЦИКЛЫ ИСТОРИИ РОССИИ: ВСАДНИК И ЗМЕЯ.
А теперь вспомним о тех исторических циклах, о которых мы говорили в начале нашего рассказа. Прибавим 960 лет, и мы попадем в 1917 год, – роковой не только для России, но и для христианства в России! Оба этих года одинаковы по Восточному и Авестийскому календарям: соответственно – год «Красной Змеи» и «Черного Ворона». Ворон – это тотем года, а называется год по авестийски «Тиштрия», или год «Звезды», и у него кроме тотема есть еще символ – Всадник на белом коне! Не конь ли это вещего Олега и не та ли змея, которая несла ему смерть?! Остается добавить, что антитотем этого года – тоже змея! Мы не знаем год и месяц рождения самого Олега, но можем теперь сказать, что родился он, скорее всего, в год, связанный с символами Коня и Змеи.
Вот так безымянный киевский волхв, вот так начало истории Руси! Наверное, и черный ворон кружился над вещим Олегом, когда он ступил на череп своего коня... Между прочим, годы 957 и 1917 по авестийскому календарю еще и «голубовато-желтоватые» по цветовому делению: вот вам и «жевто-блакитный» флаг Украины, – прямо из древнего Киева; да и «Красная Змея» принесла в 1917 году красную звезду! Но и другой образ несет нам сакральный календарь из 957 года: образ Всадника на белом коне, копьем убивающего змею, – образ Георгия Победоносца. А через 960 лет, в 1917-м, – выползшая из черепа его коня «красная змея», и чапаевское «ой ты не вейся, да черный ворон, да над моею головой» уже на подлете, а за ним, через немного лет, и «черные воронки»... Все это, конечно, не просто некие мистические совпадения, а проявление неведомых теперь, давно утерянных знаний и силы древних Вед, которые включали в себя и древние календари-коляды, древнее небесное Коло, круговорот небесных сил и знамений. Воистину: «Волхвы не боятся могучих владык, а княжеский дар им не нужен; правдив и свободен их вещий язык, и с волей небесною дружен...».
ПЕСНЬ О ВЕЩЕМ ОЛЕГЕ
Не так все просто и с пушкинской «Песнью о вещем Олеге», написанной в 1822 году. Поэт приехал в свою первую ссылку, в Кишинев, 21 сентября 1820 г. Наместником края был И. Н. Инзов, воспитанник Н. Н. Трубецкого, известного своей дружбой с Новиковым (книгоиздателем и масоном) и связями с другими масонами-мартинистами. Со времен Петра I масонские общества возникли и умножались среди дворянства России. Так было и при Александре I, - до 1821 года, когда ему стали известны настроения и планы будущих «декабристов». В Кишиневе служили М. Ф. Орлов (начальник Кишиневской пехотной дивизии), и В. Ф. Раевский, – очень образованные люди, любители истории и философии, и также будущие декабристы. Кроме частых и многолюдных обедов и ужинов в доме М. Ф. Орлова, в Кишиневе полулегально действовала масонская ложа «Овидий».
Настроения и речи молодого Пушкина тех лет хорошо известны. П. И. Долгоруков в дневниковой записи от 27 мая 1821 года записал его слова, сказанные на обеде у Инзова: «Прежде народы восставали один против другого, теперь король Неаполитанский воюет с народом, Прусский воюет с народом, Гишпанский – тоже; нетрудно расчесть, чья сторона возьмет верх». Инзов тут же перевел разговор на другие темы. Перед этим (6 мая 1821г.) Пушкин был принят в ложу «Овидий», однако, как известно, декабристы берегли его и не допускали до своих конкретных планов, – Пушкин обижался. А между тем еще в январе 1821 года в Москве состоялся объединительный съезд будущих декабристов, где уже было принято решение о революционном выступлении против императора и подготовке для этого военных частей.
Кое-что стало известно Александру I, и он резко изменил свое прежде положительное отношение к масонам и свои конституционные планы. В конце 1821 года ложа «Овидий» была им запрещена, – первой среди всех. Все масонские ложи были запрещены его рескриптом от 1 августа 1822 года. Александр I резко менял свою политику. Вот в этом промежутке, между первым запрещением масонской ложи и рескриптом от 1 августа 1822 года и появилась «Песнь о вещем Олеге». Император меняет свою политику, как когда-то Олег – своего коня: «Но примешь ты смерть от коня своего». В черепе дворянского масонства свила к 1917 году свое гнездо «красная змея», и, раздавив этот череп дворянства своим отречением, Николай II подписал себе приговор. Известно также, что в первых составах Временного правительства подавляющее большинство составляли масоны; ну а ровно через 96 лет от 1822 года, в ночь на 17 июля 1918 года «красная змея» расправилась с гражданином Николаем Романовым, со всей его семьей и близкими...
Можно вспомнить и то, что через 960 лет от начала своей летописной истории, в 1822 году Россия присоединила к себе самую большую территорию, Аляску, – а еще через 96 лет, в 1918-м по Брестскому миру потеряла самые большие территории. Конечно, здесь вспоминается и распад СССР в 1991 году, но тогда действовали уже другие ритмы, – циклы узлов «Дракона», о которых мы еще будем говорить в свое время. Завершая здесь наш краткий рассказ о событиях 1822 года, связанных с А.С.Пушкиным, заметим еще кое-что о тайных ритмах нашей истории. Жизнь и трагедия поэта неразрывно связаны с Петербургом, основанным Петром I в 1703 году, – а это произошло ровно за 96 лет до рождения Пушкина. И еще: город восстановил свое первоначальное имя, Санкт-Петербург, в 1991 году, – а это ровно трижды по 96 лет от его основания. В Авестийском календаре все эти годы называются годом Святого Духа...
СВЯТОСЛАВ
Но продолжим наш рассказ о Киевской Руси. Ольга умерла 11 июля 969 года. Через какое-то время после похорон ее по христианскому обряду Святослав ушел из нелюбимого им Киева в Переяславец на Дунае («Ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага»), оставив в Киеве сына Ярополка, у древлян – Олега, а в Новгороде, по просьбе горожан (уже в 970 году – по ПВЛ), Владимира – сына своего от Малуши, загадочной ключницы Ольги. По ПВЛ, Малуша – дочь некоего Малка Любечанина, сестра Добрыни, дяди Владимира. Л. Н. Гумилев называет ее пленницей из Древлянской земли; возможно, она – дочь древлянского князя, убийцы князя Игоря, мужа Ольги. По другой версии, Малуша – пленная хазарская жрица, дочь Любечанина, что, возможно, связывается с иудейским именем Малх [А.Карпов. Владимир Святой]. Этот Малк-Малх, по первой (древлянской) версии, сватал Ольгу после убийства Игоря, – это было в обычае тех более архаичных, чем киевские поляне, племен. Однако она отказала убийце мужа и, как известно, жестоко расправилась с древлянами. Так или иначе, но здесь вмешивается какой-то рок: Владимир – единственный из трех внуков Ольги, рожденный от «вражьего племени», будь то хазары или древляне, и именно ему суждено было продолжить дело Ольги, исполнить ее молитвы.
Его отец Святослав с 969 по 972 годы воевал с Византией и проиграл. До 971 года он был веротерпим и великодушен, – пока побеждал, но в 971г. он, уже отчаявшись победить христианскую Византию, посылает в Киев приказ сжечь церкви и грозит по возвращении «изгубить» всех русских христиан. Это погубило его самого: уцелевшие в его дружине христиане бежали в Киев, а сам он по дороге попал в печенежскую засаду и погиб со своими языческими воинами близ днепровских порогов весной 972 года. Сохранилось подробное описание внешности легендарного князя-воина Святослава, сделанное известным византийским историком примерно в 971 году [Лев Диакон. История. - М., 1988]:
«Умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с мохнатыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верней губой. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны ее свисал клок волос – признак знатности рода; крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерные... В одно ухо у него была вдета золотая серьга, она была украшена карбункулом, обрамленным двумя жемчужинами. Одеяние его было белым и отличалось от одежды его приближенных только чистотой».
Печенеги сделали из его черепа чашу, оковав его, и пили из нее. От смерти вещего Олега прошло ровно 60 лет, – полный цикл Восточного календаря. По Авестийскому календарю шел год Амертат, что значит Бессмертие. На Руси остались править три его сына.
Ярополк в Киеве был сторонником мира с Византией, союза с печенегами и распространения христианства. Олег в Древлянской земле был убит в 977 году в междоусобных стычках с киевлянами из-за охотничьих угодий. Владимир же в Новгороде, ведший вполне языческий, распутный и жестокий образ жизни, узнав об убийстве Олега, «испугался и бежал за море», – за варяжской подмогой.
ВЛАДИМИР
О жизни молодого Владимира в Новгороде, вотчине древнерусских волхвов, сохранилось очень интересное свидетельство – скандинавская сага XII века об Олаве Трюггвассоне, норвежском короле (с 994 по 999 годы), который детские годы провел как раз в Новгороде, при дворе «конунга Вальдамара». В русском переводе об этом можно прочитать в сборнике «Древняя Русь и Скандинавия в IX-XIV веках» [М.,1978], или в упоминавшейся книге А. Карпова «Владимир Святой». Согласно этой саге, маленький принц Олав попал в Новгород, спасаясь с родственниками от убийц его отца. Однако по закону, принятому тогда на Руси, в княжеских землях не позволялось жить сыновьям правителей из других земель без особого на то разрешения. Поэтому Олав воспитывался в тайне в доме своего родича по имени Сигурд. В саге рассказывается и о матери «Вальдамара» – Владимира (т.е. о легендарной Малуше): она названа колдуньей и прорицательницей, бывшей «в великой чести у конунга». Она изображена дряхлой старухой, но принимающей главную роль во время языческих праздников: «Ее приносили в кресло и сажали перед почетным сидением конунга. И раньше, чем люди принялись пить, спрашивал конунг мать свою, не видит ли и не знает ли она, нет ли какой-нибудь опасности или беды, которая бы грозила его земле, не хотят ли другие захватить его владения», – на что Малуша давала точные и исчерпывающие ответы.
Так вот, согласно саге, задолго до появления Олава в городе, она угадала его рождение и сообщила о нем сыну Владимиру. Какое-то время по прибытии королевское происхождение Олава удавалось скрывать, но затем оно все же открылось. По одному из списков норвежской саги, его королевскую харизму «учуяла» та же колдунья Малуша; по другому тексту, это произошло после того, как двенадцатилетний Олав случайно встретил на Торгу (главная площадь древнего Новгорода) приезжего варяга – убийцу своего отца или воспитателя, и, узнав его по топору в руке, выхватил этот топор и убил варяга. Согласно этой и другим норвержским сагам, в Новгороде была «такая высокая неприкосновенность мира, что по закону следовало убить всякого, кто убьет не осужденного человека». Это немедленно грозило Олаву, и он бежал под защиту княгини Аллогии, жены Владимира (и также норвежки) и вынужден был открыть ей свое королевское происхождение. Она взяла его под защиту; после этого Олав девять лет служил в новгородской дружине Владимира, но потом ему пришлось покинуть Русь. Вообще, многие рассказы скандинавских саг показывают нам не только высокое положение волхвов в Новгороде, но и то, что «пришлые» жрецы также могли быть в почете у князя и его дружины, не говоря уже о матери Владимира, ключнице Малуше, жрице и дочери кагана Малка, будь он из хазар или древлян. Но вернемся вместе с князем в Новгород.
В 978 г. он возвращается в Новгород с варягами и идет войною на Киев. По пути в Киев он в Полоцке убивает князя Рогволода и его сыновей за отказ его дочери Рогнеды идти за него замуж (она согласилась ранее идти за Ярополка, а Владимиру передали ее оскорбительный для него отказ: «не хочу обувь надевать бывшему сыну ключницы»), а перед этим бесчестит ее на глазах отца и братьев по наущению своего дядьки Добрыни, воеводы и наставника и, как считают некоторые, его «злого гения». Затем он начинает осаду Киева, и тут роковую роль сыграл уже воевода Ярополка по имени Блуд, – он предал князя и заманил его в ловушку, и «два варяга подняли его мечами под пазухи» и убили. Так Владимир завоевал Киев. Он вступил в город 11 июня 978 года. Горожане спокойно приняли нового князя.
КНЯЗЬ ДРЕВНЕЙ РУСИ
Надо сказать, что в те времена князь на Руси был скорее «властью от богов» и жрецом, чем руководителем в нашем понимании. Он обеспечивал народу связь со своими языческими богами-заступниками и защиту от внешних врагов; он собирал для этого дань и иногда творил высший «княжий суд», но никак не вмешивался в устои и жизнь людей. Если князь погибал, или бывал побежден, значит его небесные покровители оказалиcь слабы, или отступились от него; значит, следовало подчиниться князю-победителю.
Каков был князь древней Руси, что он должен был знать и уметь? Только первые три года жизни маленький княжич был при матери. Затем, постепенно, начиналось обучение «мужскому делу». Оно обязывало держать порядок – в доме и на охоте, «и в конюсех, и в соколех, и в ястребах»; постигать искусство повелевать толпой, подчинять бояр; также и дипломатии, внутренней и внешней. Особое место отводилось ратному делу, ему обучали многие годы. Владеть конем, защитным и наступательным оружием, знать строй пеший и конный; тактику битвы в поле и искусство осады крепостей. Князь – воин, он должен в совершенстве владеть на коне копьем и мечом, дротиком, луком, булавой, боевым топором; он должен разбираться в сложной боевой воинской амуниции. Опытный воин-лучник с седла должен был делать шесть прицельных выстрелов в минуту на расстояние до 200 метров. Копий и стрел были десятки видов, надо было приловчиться, выбрать себе подходящие. В бою князю надлежало биться лучше всех и, конечно, возглавлять войско. Все битвы требовали в те времена личного мужества. Только от знаний и сметки князя зависело, какое войско брать в дело: наспех поднятый легковооруженный конный отряд – вдогон за лихими в набеге степняками или литовцами; то ли тщательно собранную тяжеловооруженную пехоту – в большой поход с осадами крепостей. Князь должен знать, как делать подкопы, сооружать осадные метательные машины «пороки», перемахивать с лестницами валы и стены, или как долго продержаться в обороне. Наконец, совладать с обозами – тоже ратное дело, а то останешься без оружия и провианта, или упустишь добычу. Князь должен заботиться об охранении и дозорах, помнить о возможной засаде; знать, как раскинуть походные шатры и безопасно расположить лагерь. Он должен все делать вовремя; вовремя и искусно построить полки для боя и самому стать так, чтобы все видели льва на высоко поднятом цветном княжеском стяге, его золотой шлем, меч с золотой рукоятью и блестящие шлемы и красные щиты его воевод. Пока блестят шлемы и реют стяги – будет непобедимо войско.
Примерно так описал В. Т. Пашуто умение князя в своем «Александре Hевском», и это было так со времен Рюрика. А еще учили князей и тайным древним приемам рукопашного боя, хрономагии, – когда быстрота реакции возрастает так, что движения противника кажутся замедленными, – и он в твоей власти. И древним календарям, и древним приметам, и древним знаниям Вед. Для всего этого надо воистину быть «под шеломом повиту, с конца копья вскормлену», и много лет провести в учебе с наставниками воеводами и жрецами-волхвами. Все остальное решала в жизни и в бою сама неповторимая личность князя. Hу а кто окажется победителем в жизни и в бою – это решала еще и история, силы, неведомые смертным.
Теперь таким победителем стал Владимир; к тому же он не был киевлянам совсем чужим, – хотя и ранее отделенный (и нелюбимый отцом Святославом и бабкой Ольгой), но все же он был по отцу из того же рода Рюриковичей, которые княжили в великом Киеве уже почти сто лет. Итак, Владимир сел на княжение в Киеве. «Повесть временных лет» повествует далее, что «Владимир же стал жить с женою брата своего – гречанкой, и была она беременна, и родился от нее Святополк». Вообще у князя Владимира до обращения его к христианству были большие (до 300 наложниц) гаремы в нескольких городах (это кроме пяти жен), был он жесток, и не просто язычник, а поклонник кровавых человеческих жертвоприношений (ПВЛ, год 980-й):
«И стал Владимир княжить в Киеве один, и поставил кумиры на холме за теремным двором: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, и Хорса, Даждьбога, и Стрибога, и Симаргла, и Мокошь. И приносили им жертвы, называя их богами, приводили своих сыновей и дочерей, и приносили жертвы бесам, и оскверняли землю жертвоприношениями своими...»
Как выглядело это языческое капище, «Перунов холм», при Владимире? Приведем его описание из упоминавшейся выше книги А. Карпова «Владимир Святой» (по результатам археологических раскопок):
«В плане капище представляет собой прямоугольник, вытянутый строго с севера на юг. Ширина его – 1,75 метра, длина – 7 метров. С севера, юга и востока имеются шесть округленных симметричных выступов, – “лепестков”, представляющих собой остатки постаментов шести божествам (в Новгороде – восьми, и там горели священные огни). Два больших достигали в диаметре 2 метров, четыре меньших – 1 метра. Примерно в метре к югу от святилища обнаружен так называемый зольник – чашеобразное углубление диаметром около 3 метров, заполненное чередующимися слоями угля, пепла и пережженной глины. Здесь находилось огромное кострище. Огонь горел непрерывно; время от времени жрецы выравнивали жертвенное место, обсыпая его глиной. Найденные в золе кости свидетельствуют о том, что в жертву приносили главным образом быков, а также свиней, птиц и рыб. Животных закалывали невдалеке, затем мясо тщательно разделывалось, отдельные куски бросались в огонь, а часть туши съедали на ритуальных пиршествах. Руководил священнодействием, наряду со жрецами-волхвами, сам князь. В жертвеннике найден и боевой топорик – символ грозного Перуна. Им, наверное, убивали животных. Вблизи святилища обнаружены остатки и других кострищ. Внимание археологов привлекла также небольшая округлая яма. По кругу и в середине ее некогда были воткнуты 12 колышков (от них остались следы-вмятины). Здесь, наверное, происходили ритуальные гадания, сопутствовавшие языческому богослужению. Святилище действительно располагалось на крутом, высоком холме...».
***
Ко времени утверждения в Киеве Владимир был убежденным язычником, неприязненно относившимся к христианской вере. Возможно, что и Киевом он овладел на гребне борьбы язычества с христианством в Киеве, и отчасти использовал настроения киевлян, недовольных чрезмерными прохристианскими пристрастиями Ярополка. Кроме желания искоренить христианскую веру, новым князем владели еще и другие чувства: он хотел умилостивить богов за свое клятвопреступление и братоубийство при захвате Киева, – на «ярополкова» Иисуса Христа он рассчитывать, конечно, не мог. Именно поэтому обычное и нормальное для «язычников» терпимое отношение к «чужим богам» теперь для Владимира в отношении христианства было невозможно. Так продолжалось около пяти лет после вокняжения Владимира в Киеве. Летом 983 года он с дружиной вернулся из успешного ятвяжского похода (в прибалтийские земли), где принимал участие в очень ожесточенных, кровавых битвах местных войск язычников с христианскими германскими войсками. Надо сказать еще, что именно в прибалтийских землях тогда и с давних пор чаще, чем у других, практиковались человеческие жертвоприношения. Может быть, поэтому после похода решено было принести Перуну человеческую жертву.
КИЕВ, 12 ИЮЛЯ 983 ГОДА
Дальнейшее, что произошло в Киеве 12 (по юлианскому календарю) июля 983 года, стало поворотным днем в истории крупнейших перемен в мировоззрении князя и горожан. Той ли веры волхвы, которые были при вещем Олеге, служили теперь при его правнуке Владимире жестоким богам, этого мы не знаем. Возможно, что это тоже были их правнуки, но теперь не слышно было их пророчеств. Впрочем, летописец под 983-м (6491-м) годом пишет не о волхвах как жрецах суровых богов, а о других их служителях, старцах и боярах. Приведем этот эпизод из «Повести временных лет» полностью:
«И сказали старцы и бояре: бросим жребий на отрока и девицу, на кого падет он, того и зарежем в жертву богам. Был тогда варяг один, а двор его стоял там, где сейчас церковь святой Богородицы, которую построил Владимир. Пришел тот варяг из Греческой земли и исповедовал христианскую веру. И был у него сын, прекрасный лицом и душою, на него и пал жребий, по зависти дьявола... И посланные к нему, прийдя, сказали: на сына-де твоего пал жребий, избрали его себе боги, так принесем же жертву богам. И сказал варяг: “Не боги это, а дерево: нынче есть, а завтра сгниет; не едят они, не пьют, не говорят, но сделаны руками из дерева. Бог же един, ему служат греки и поклоняются; сотворил он небо, и землю, и звезды, и луну, и солнце, и человека и предназначие его жить на земле. А эти боги что сделали? Сами они сделаны. Не дам сына своего бесам.” Посланные ушли и поведали обо всем людям. Те же, взяв оружие, пошли на него и разнесли его двор. Варяг же стоял на сенях с сыном своим. Сказали ему: “Дай сына своего, да принесем его богам”. Он же ответил: “Если боги они, то пусть пошлют одного из богов и возьмут моего сына. А вы-то зачем совершаете им требы?” И кликнули, и подсекли под ними сени, и так их убили».
По предположениям некоторых историков, варяга-отца звали Феодор, а сына – Иоанн. Эти двое христиан стали первыми известными на Руси мучениками за веру. В 1908 году, во время археологических раскопок близ одной из стен Десятиной церкви, были открыты остатки деревянного сооружения – разрушенный двухэтажный сруб примерно 5,5х5,5 метра, – предположительно это и есть тот самый дом варяга, разрушенный 12 июля 983 года. Поведение своих сограждан- христиан перед лицом смерти и их кровь переполнила чашу, и разочарование в злых балтийских богах заполнило город, тем более что эти жертвы не принесли военной победы в последующем походе Владимира. Христиане же греческой веры жили в Киеве если не с 845-го, то с 864 года, – еще за сто лет до крещения Ольги, и их число постепенно увеличивалось; с тех же лет была в Киеве и небольшая деревянная церковь святого Илии, – еще до крещения Руси. Также не позднее, чем с IX века, жили в Киеве и зороастрийцы, и хазары-евреи, однако сколько-нибудь заметной роли в жизни города они до 1039 года не играли, – но мы еще будем говорить об этом. Опорой же волхвов и в прежние, и в эти годы были раскинувшиеся на огромные пространства земли Новгородские. В Киев они лишь наведывались. Что было дальше?
Чтобы найти ключ к хронологии русской истории, мы должны будем заглянуть на 700 лет вперед и рассказать о последних днях Петра I и об истории воздвижения памятника ему на Сенатской площади Санкт-Петербурга, о Медном Всаднике.
ВСАДНИК И ЗМЕЯ.
С лета 1724 года Петр I тяжело болел. В первых числах октября того года он еще и жестоко простудился, помогая вытащить севший на мель близ Лахты бот с солдатами, по пояс в холодной воде. После этого он слег и уже не оправился до самой кончины 28 января (8 февраля н.с.) 1725 года. Хорошо известно, что утром 27-го, когда он уже почти не мог говорить, потребовал грифельную доску, хотел начертать последнюю свою волю, но успел написать левой рукой (правая не действовала) только знаменитое «Все отдать...» (и то с трудом разобрали), и перо выпало из руки. Он успел позвать еще свою дочь, царевну Анну Петровну, но когда она подошла к нему, уже началась агония. Умер он на рассвете следующего дня, в шестом часу по полуночи.
Все отдать... Ровно через 96 лет после этого, в январе 1821 года, объединительный съезд российских масонов (будущих «декабристов») в Москве принял решение «о свержении самодержавия путем открытого вооруженного восстания» и начал готовить его. Еще через 96 лет, 2 марта 1917 года, последний Романов отрекся от престола... Вскоре «отдали все» большевикам... По Восточному календарю это были годы Змеи, а по Авестийскому эти события происходили каждый раз в конце года Даэны («Испытание веры») и в преддверии года Тиштрии («Всадник на белом коне»). Опять мы видим мистическую силу древних установлений и начальное пророчество безымянного киевского волхва вещему Олегу, первому князю-государю древней Руси!
Приготовления к торжественным похоронам тянулись так долго, что церемония была назначена только на 10 марта 1725 года. Эта дата, как мы увидим чуть ниже, очень важна. Отмечу здесь, что в некоторых справочниках (напр., «От Рюрика до Ельцина», М., 1993) приводится дата 8 (19 н.с.) марта, со ссылкой на историка С. Соловьева, однако, зайдите в Петропавловский собор и подойдите к усыпальнице Петра I, – на ее торце написано:
«Петръ Великий
Отецъ Отечества
Императоръ Самодержецъ
Всероссийскiй
и пр. и пр. и пр.
Родился въ Москвъ 1672 года мая 30 дня
<...>
Погребенъ
въ Петропавловскомъ Соборъ 1725 года марта 10 дня»
Итак, усыпальницей царя избран был Петропавловский собор в крепости. Похороны были чрезвычайно торжественными и драматическими. На века остались в летописной истории России слова архиепископа Феофана Прокоповича: «Что се есть?.. Что видим? Что делаем? – Петра Великого погребаем!» Можно сказать, что Собор в Петропавловской крепости с 10 (21 н.с.) марта 1725 года стал в нашем городе неким подобием пирамид древнего Египта. С того дня и поныне должны расходиться от него во времени волны, влияющие на ход нашей истории.
Что за год был 1725-й в календарных циклах, о которых мы говорили в первой части нашего исследования, в циклах т.н. «восточного» и «авестийского» календарей? В январе еще шел год Дракона по «восточному» и год Даэны («Проверки совести и веры») по «авестийскому» календарю. 10 (21 н.с.) марта шел уже «восточный» год ЗМЕИ и это был первый день «авестийского» ВСАДНИКА НА БЕЛОМ КОНЕ (другой тотем этого года Черный Ворон). Конечно, здесь сразу вспоминается памятник Петру Великому на Сенатской площади, Медный Всадник, и его конь, попирающий копытом змею. Вспоминается и «Повесть о вещем Олеге» А. С. Пушкина, и «Повесть временных лет» Нестора летописца, в которой под 912 («В годъ 6420») годом записана удивительная история о князе Олеге, его коне и змее...
Выше мы отметили, что похороны Петра Великого пришлись на 10 (21) марта, на первый день древнего солнечного календаря – на день весеннего равноденствия. Вообще-то иногда ранее он приходился и на 20 марта, а теперь и на 22 марта, однако в 1725 году весеннее равноденствие было именно 10 (21) марта. С самых древних времен у всех народов день весеннего равноденствия почитался за главный праздник бога-Солнца; до сих пор у мусульман и зороастрийцев (и у новых русских «неоязычников») это главный праздник, который празднуется много дней подряд. Вот что сказано, например, об этом дне в древнем авестийском (зороастрийском) календаре: «Великому огню Хормазда, который Он зажег в мире для спасения творения от сатаны, поклоняемся мы. Всем святым и всем предкам всеблагим, появившимся от начала веков поклоняемся мы... В день Хормазда пей вино и веселись» [П.П.Глоба. Когда наступит день. Сакральный календарь древних ариев]. Хормазд – Творец всего сущего авестийского пантеона богов. Подчеркнем, что в этот день по представлениям всех «народов-язычников» нельзя грустить и предаваться унынию; тем более нельзя хоронить человека в этот главный праздник года. 10 (21) марта 1725 года начинался авестийский год Тиштрии (соответствует Гермесу-Меркурию, Богу Слова), символ которого – Всадник на белом коне, а тотем (священное животное) – Черный Ворон. С февраля 1725 года шел также год Змеи по восточному календарю.
Можно совершенно определенно утверждать, что, с точки зрения «языческих» жрецов, год Всадника на белом коне был в России с тех пор осквернен, и Всадник намертво связал свою судьбу со Змеей. Но и сам день весеннего равноденствия с тех пор получил на Руси злую мету: поздно вечером 10 (22) марта 1801 года был убит в Михайловском замке Павел I (Собор-то Петропавловский!), точно в день весеннего равноденствия 8 (21) марта 1917 года был арестован последний российский император Николай II. Этот список можно продолжить и в большевистскую пору.
Но и с христианской точки зрения погребение Петра Великого было кощунственно – собственно, потому, что погребения в тот день не было [Петроград и его святыни. Церковно-исторический очерк. Рукопись 1916 года. Репринт 1993]:
«Петр Великий оставался и по смерти ожидать окончания строившемуся храму: гроб его со времени отпевания в 1725 году (а затем и гроб Екатерины I после ее кончины) стояли в отделывавшемся Соборе закупоренные, на великолепных катафалках и под балдахином до 12 мая 1731 года, когда, наконец, были преданы земле».
Ранней весной 1725 года, почти сразу после «погребения» Петра Великого, началось всеобщее бегство из Петербурга. Вот как описывает это изданная к 200-летию города книга «История города Санкт-Петербурга 1703–1903»: «Прежде всего спешили покинуть берега Невы лица придворного общества, сановники, дворяне, с семьями и имуществом – кто в Москву, кто в провинцию. За ними потянулись купцы, мелкие торговцы, ремесленники. Петербург в короткое время опустел наполовину...» Улицы зарастали травой, город приходил в запустение. В 1729 году Петр II, хотя сам недолюбливал новую столицу, принужден был силой возвращать в город людей торгового и ремесленного звания и взять с них подписку, под страхом отобрания всего имущества и ссылки на каторгу – впредь до особого указа из Петербурга не выезжать. Однако, сам Петр II в свое кратковременное царствование (1727–1730) вместе со всем двором переселился в Москву. Четыре года царский двор вообще не бывал в новой столице, и сам ее столичный статус был призрачен. Только 16 января 1732 года короновавшаяся ранее (28 апреля 1730 года) в Москве Анна Иоановна торжественно въехала в Санкт-Петербург, и жизнь в нем снова началась. Напомним, между прочим, что это произошло, волею случая, или небес, только после того, как был погребен в Петропавловском соборе Петр Великий. Конечно, историю запустения Петербурга 1725–1732 годов можно объяснить без всякой мистики – просто прекратила править в городе на болоте твердая длань Петра, вот и начал разбегаться народ. Однако вернемся к рассмотрению ритмов истории, и мы увидим, как мало места остается «случайностям» и как много зависит от этих ритмов!
Удивительны ритмы этой истории – ритмы Всадника и Змеи - которые сопровождают главные узлы истории России, от времен Вещего Олега до наших дней. Напомню, что одни и те же символы (тотемы) «восточного» (цикл 12 лет) и «авестийского» (цикл 32 года) календарей повторяются вместе каждые 96 лет, а с учетом «стихий» («цветов»), так называемые полные циклы этих календарей (соответственно 60 лет и 64 года) одни и те же символы и стихии совпадают раз в 960 лет. Можно сказать, что 960 лет – максимально полное известное восприятие человеком календарных ритмов. Проживи столько, и уж точно сможешь сказать словами Екклесиаста, что «все суета сует, и что было, то и будет»... Между прочим, напомню еще и то, что 960 лет – это близко к продолжительности жизни легендарных «допотопных» патриархов.
Итак, в первый календарный день года ВСАДНИКА и ЗМЕИ, 21 (н.с.) марта 1725 года, Петр Великий нашел свой покой в Усыпальнице Собора Петропавловской крепости. Прибавляя 96 лет, попадаем в 1821 год. Что произошло тогда? Чтобы разобраться в этом, нам сначала придется перенестись в 1822 год, – год написания Пушкиным «Песни о вещем Олеге». Поэт приехал в свою первую ссылку, в Кишинев, 21 сентября 1820 года. Известно, что 6 мая 1821 года он был принят в местную полулегальную масонскую ложу «Овидий», в которой состояли тогда многие служившие в том крае офицеры, будущие «декабристы».
Вот в это время и появилась «Песнь о вещем Олеге». Напомню еще раз, что «Песнь...» написана по мотивам реальных событий, записанных в «Повести временных лет» под 912-м годом («в лето 6420»)... Ну а в 1821–1822 годах император меняет свою политику, как некогда легендарный Олег – своего коня: «Но примешь ты смерть от коня своего!» Не об этом ли невольно, по вдохновению, предупреждал Поэт Императора? Или всю Россию? Конечно, «декабристы», как известно, берегли Пушкина и не посвящали его в свои планы. Но он, по Божьему промыслу, глубже всех понимал историю России, и прошлую, и будущую.
Известно, что в первых составах Временного правительства большинство составляли масоны-дворяне, – впрочем, об их роли в событиях начала ХХ века в России существуют разные мнения.
Но самыми последовательными и жестко организованными, по принципу тайных орденов средневековья, стали «красные масоны», наследники организации Адама Вейсхаупта, профессора Мюнхенского университета, известного соратникам по конспиративной кличке «Спартак»...
И тут мы переносимся в год открытия «Медного всадника», в 1782 год. Именно тогда эта организация, – известная из советских учебников по истории КПСС как «группа Спартака в Германии, предтеча европейских марксистов-коммунистов XIX века», – именно тогда эта организация (не путать с группой «Спартак» К. Либкнехта и Р. Люксембург ХХ века) объединяла многих европейских (немецких и французских) ученых-профессоров, практиков, политиков и готовила план «мировой революции» и полный набор всех коммунистических идей во всей их сатанинской привлекательности. Правда, некоторые историки считают, что никакого «плана мировой революции» в нашем современном понимании у них не было, однако остается фактом, что в 1786 году в баварское правительство случайно (курьер «Спартака» был убит молнией) попала переписка этой организации «красных масонов» с не менее воинственным и радикальным Орденом Иллюминатов. В 1787 году эта переписка была опубликована и поразила своими безумными (для того времени) идеями всю читающую Германию. Вряд ли, конечно, эти идеи можно в полном смысле назвать коммунистическими, но дальнейшая история «идей коммунизма» хорошо известна, – ну а мы снова переносимся в 1917 год...
Роковой этот, 1917 год, как мы отмечали ранее, согласно популярному у нас в последние времена «восточному календарю», называется годом «Красной Змеи», а по не менее популярному «авестийскому календарю» – годом «Всадника на белом коне»! – Вот такое совпадение! Впрочем, совпадение ли?
КОЛЬЦА ЗМЕИ.
Наверное, все это не просто «мистика», а проявление неведомых теперь, давно утерянных знаний, в том числе и древнерусских, которые включали в себя и древние календари-коляды, древнее небесное Коло, круговорот небесных сил и знамений. Однако «шаг красной змеи» известен и на Западе. В 1999 году вышла книга известного историка Ю.Ю. Воробьевского «Путь в Апокалипсис: шаг Змеи», о которой мы упоминали выше. Вот что он пишет в начале главы, которая называется «Некто на франкском коне»:
«В 1967 году в парижскую национальную библиотеку пришла небольшая брошюра. Она называлась “Красная змея” и, казалось, могла заинтересовать только специалистов. Речь шла о генеалогии и тайнах рода Меровингов, принявших королевство франков в раннем Средневековье. Одно из тринадцати напечатанных в книге стихотворений было странным. В нем говорилось о красной змее, “упомянутой в пергаментах”, которая раскручивает свои кольца сквозь века».
Быть может, одна из тайн, – именно та, которая «раскручивает свои кольца сквозь века», – как раз связана с открытыми нами циклами 96 и 960 лет? Не могу сказать, что, прочитав книгу Ю. Воробьевского, я понял тайну «Красной Змеи» во всех ее апокалиптических ипостасях. Я не верю, что всю мировую историю можно объяснить теорией заговоров, или даже развитием одного, «масонского» или, как теперь выражаются некоторые известные политологи, «хасидо-парамасонского» заговора. Кстати, прекрасную картину «масонского заговора» времен Николая I нарисовал в своей книге «Мистики и охранители» Я. А. Гордин – история «доноса на всю Россию» (по определению самого Николая I) показана Гординым в высшей степени подробно, достоверно, увлекательно и умно. Приведу здесь одну цитату из этой книги, с последней ее страницы: «И тем не менее, быть может, не стоило бы уделять такого внимания князю Андрею Борисовичу Голицину, если бы на пространстве его доноса-трактата не пересекались столько сюжетных линий, образующих в совокупности рисунок силового поля эпохи, и если бы сам князь не являл собой клубок противоречий – мистик, обличающий мистиков, искренний патриот, чье искаженное темным мистицизмом сознание выворачивало наизнанку постулаты здорового патриотизма, участник сомнительных радений, ратующий за официальное православие, вольнодумец, способствовавший разгрому Петербургского университета, европейски образованный человек, страстно декларирующий пагубность просвещения...»
Я думаю, что современные сторонники теории заговоров так или иначе, каждый на свой манер, повторяют ошибки Голицына и его «доноса на всю Россию», теперь уже и «доноса на весь Божий мир». В самом общем плане, скорее, через заговоры, как и через всю историю, проходят и проявляются циклы времени, циклы космических сил, циклы «небесного воинства», а в конечном счете – воля Божия, которой и подчинено все сотворенное в нашем мире, в том числе и «небесное воинство», космические силы. Все в Божией власти. Правда, по выражению, кажется, папы Льва VI, «Бог не может бывшее сделать небывшим», хотя политики и некоторые историки время от времени пытаются это сделать.
ХИРОСИМА, 6 АВГУСТА 1945. ВСАДНИК НА МОСТУ АЙОИ.
Еще один удивительный, полный мистики исторический эпизод, связанный со Всадником на белом коне, произошел в трагический день атомной бомбардировки Хиросимы 6 августа 1945 года. Известно, что для точки наводки атомной бомбы в Хиросиме был выбран мост Айои через реку Ота, почти в центре города. Утром 6 августа, в 8 ч 15 м наводчик-бомбардир майор Том Фирби сообщил командиру самолета «Энола Гей» полковнику Полу Тиббетсу, что «цель в прицеле». Створки бомболюка раскрылись, и в 8 ч 15 м 17 с первая атомная бомба пошла к цели. В этот самый момент на мост Айои въезжал легкой рысью... ВСАДНИК НА БЕЛОМ КОНЕ!
Это был молодой корейский принц РиГу на своем снежно-белом красавце жеребце. Он ехал в то утро в штаб японского фельдмаршала Хата, куда был прикомандирован. Эта деталь о принце РиГу описана среди многих подробностей того утра в Хиросиме в книге покойного И. Бунича «Второе пришествие в гневе». Сам И. Бунич, насколько мне известно, не знал о мистической символике «Всадника на белом коне», хотя, наверное, помнил, что в Откровении Иоанна Богослова это первый из четырех «Всадников Апокалипсиса», который «вышел как победоносный, и чтобы победить»...
В 8 ч 16 м бомба взорвалась над городом. Между прочим, в эту минуту над мостом, над Всадником, над атомным грибом, в зените неба стояла планета Уран, а над ней, в бесконечной вышине – звезда Ригель («Пята Ориона») созвездия Ориона, – того самого созвездия, форму которого повторили зачем-то египетские жрецы и строители семью Великими пирамидами на плато в Гизе...
Всадник на белом коне мгновенно превратился в ничто, в огненный пар. Вместе с ним в ту же первую минуту атомной эры погибло около 80 000 человек, сотни тысяч умерли в последующие дни... Как понять эту загадочную символику? Почему в перекрестье прицела «Энолы Гей» (имя матери пилота Тиббетса) в момент сброса атомной бомбы оказался Всадник на белом коне? Конечно, бомбардир Том Фирби вряд ли заметил его с высоты десять тысяч метров, но ведь когда он воскликнул «Цель в прицеле!», именно в этом момент Всадник въезжал на мост! Я не знаю ответа на этот вопрос. Возможно, эта символика означала, что человечество в августе 1945 года находилось у черты Апокалипсиса: собственно, И. Бунич в своей книге и подводит к этой мысли. Если бы не атомная бомбардировка Хиросимы, то Сталин, по мнению автора, вскоре развернул бы войну в Европе с бывшими союзниками, а американцы в ответ на это подвергли бы атомной бомбардировке не Хиросиму, а Москву. После Хиросимы Сталин отправил карты будущей войны с союзниками в архив, а американская руководящая элита, испугавшись рвения своих генералов, долго не препятствовала «утечке» атомных секретов в СССР, чтобы у генералов не было соблазна применить это оружие снова. Но это все же только версия автора «Второго пришествия в гневе». Мы вернемся к более давней истории.
Этот же вопрос, о Медном Всаднике, задавал за 120 лет до Хиросимы еще А. С. Пушкин: «Куда ж ты скачешь, гордый конь, и где опустишь ты копыта?»
ЦИКЛЫ ВСАДНИКА И ЗМЕИ.
Начнем с XVI века, – с этого века наша история известна хорошо, во всех подробностях. Так вот, годы «Змеи» и «Всадника» образуют тогда следующую цепь: 1533–1629–1725–1821–1917–2013 годы. В 1533 году был провозглашен царем трехлетний Иоанн Васильевич, будущий Иоанн IV, Грозный, – вот он, первый русский царь, начавший свой царский путь в год «Змеи» и «Всадника»! В 1629 году родился Алексей Михайлович, сын первого из династии Романовых, отец первого императора России, Петра. Между прочим, именно в его правление, как считают некоторые историки, масоны начали постепенное проникновение в Россию, ну а расцвет масонства начался, как мы знаем, именно после правления Петра Великого! В начале 1725 года умер Петр I, – сам «Всадник» и, заметим, первый покровитель возникшего при нем и с его участием российского масонства. Александр I «поменял» своего коня (начал запрещать масонов) в конце 1821 года, – ровно через 96 лет грянул роковой 1917 год. Значит, еще через 96 лет, в 2013 году, мы можем ждать нового обновления, нового крупного поворота всей нашей истории. Ну а куда поведет нас новый поворот, это все же, слава Богу, зависит отчасти и от нас самих...
Андрей Белый написал в своем «Петербурге» о памятнике на Сенатской следующие строки: «Медный Всадник не только божество Петербурга, он наполнил своим духом, своим бытием всю Россию, связал со своей судьбой судьбу великого народа».
Другими словами, еще более близкими к нашему времени (и теме нашего исследования), выразил те же мысли в 1955 году вестник России Даниил Андреев [Андреев Л. Изнанка мира. Поэма в прозе. Собрание сочинений в трех томах. М.: Московский рабочий, 1993]:
«Другого изваяния, столь наполненного еще неразгаданным смыслом, в России нет. Словно отрезок метафизической оси, проходящей сквозь миры разных координат... Как щемит и замирает сердце на пороге этих пучин!.. Там, в облаках, на плавно полыхающем пьедестале, мчится белый колосс на коне. Это – не памятник, не монумент. Это – эмблема великой идеи, указание на направленность исторического пути».
ОЛЕГ, ИГОРЬ, ОЛЬГА, СВЯТОСЛАВ, ВЛАДИМИР: ХРОНОЛОГИЯ
Итак, «Медный всадник» попирает копытами своего коня змею – вот и оказалось, что это памятник не только Петру I, но и... безымянному киевскому волхву, предсказавшему вещему Олегу «смерть от коня своего». Звали этого волхва, я думаю, Вакула – как и последнего московского волхва, жившего еще во времена Юрия Долгорукого, в XII веке. Имя Вакула ведь связано еще и с древнерусским «валуном», – вот и оказался в основании Медного всадника огромный гранитный валун, Гром-камень (по другим сведениям, Конь-камень).
Когда родился «вещий» Олег? Год его рождения должен быть связан с символами или тотемами Коня и Змеи, и еще с символом Клятвы, Закона, договоров, – ведь в ПВЛ под 907-м и 912-м годами много рассказывается о клятвах и договорах, которые он заключил с греками. В авестийском календаре есть год Митры, который как раз связан с клятвой, законом, договором, и тотемом этого года как раз является Конь («Конь Митры»). В IX веке годы Митры были 805, 837, 869-й. Из них может подойти только 837-й. Тогда в год призвания на Русь (862) Олегу было 25 лет, в год вокняжения в Киеве (882) ему было 45 лет, в год пророчества Волхва (903) – 66, и умер он 75-ти лет, в 912 году. А какой же тотем 837-го года по восточному календарю? – Змея! Вот все и сошлось. Можно установить и точную дату его рождения. Не буду утомлять читателя сложными астрологическими выкладками, скажу сразу, что он родился 10 апреля 837 года. В нашем веке солнце проходит тот же (25-й) градус знака Овна 14 апреля.
Но когда же родился легендарный Рюрик?
Что мы знаем о хронологии его жизни? В 862 году пришел в Новгородские земли; в 879 году умер: «Умер Рюрик и передал княжение свое Олегу – родичу своему, отдав ему на руки сына Игоря, ибо был тот еще очень мал» (ПВЛ, год 879). Из ПВЛ же мы узнаем, что и в 882 году Игорь был еще мал, так как Олег от берега Днепра пошел в Киев, неся младенца Игоря на руках, – значит, и тогда ему еще вряд ли было больше пяти лет. Значит, Игорь родился около 877 года. Сколько лет могло быть тогда Рюрику? Наверное, не больше шестидесяти. Значит, мы должны поискать его рождение около 817-818 года. При этом в его гороскопе должны быть явные указания на призвание на Русь в 862 году, на рождение ребенка около 877 года и на естественную смерть в 879 году. По этим трем точкам я нашел такой гороскоп: 7(11 н.с.) февраля 818 года. Это был авестийский год Сокола и год Петуха по восточному календарю. Солнце его рождения было в 23-м градусе Водолея – самом «российском» из всех водолейских градусов.
Итак, Рюрик был призван «володеть и княжить» в 44 года; Игорь родился примерно на 59-м году его жизни; умер основатель династии в 61 год.
Теперь уточним, когда родился Игорь Рюрикович, которого историки называют еще Игорем Старым, чтобы не путать с другими. Что мы знаем о нем такого, что дало бы ключи к календарным ритмам и священным тотемам календарей? Мы знаем, что он был убит древлянами в 945 году, когда вторично, против обычаев, пошел собирать с них дань. Посмотрим на тотемы авестийского календаря в 875–878 годах, – когда он мог родиться. Тотем 875 года «Белый медведь»; тотем 876 года «Орел»; 877-го – «Лисица», 878-го – «Дельфин». Пожалуй, это в повадках «лисицы» – возвращаться в тот же «курятник»; а по восточному гороскопу 877 год был годом «Петуха». Это, конечно, полушутливый подход к загадкам хронологии, но, во-первых, «в каждой шутке…», а во вторых, много раз уже проверено, что священные календарные тотемы очень сильно проявляются в жизни ярких людей! Однако далее я не рискну утомлять читателя более серьезными рассуждениями, и сразу назову результат астрологического анализа: Игорь Рюрикович родился (в Новгороде) 14 (18 н.с.) августа 877 года.
Женился Игорь на жрице Хельге-Ольге в 903 году, будучи 26-ти лет от роду (она была лет на 8–10 моложе). Княжить стал по смерти Олега, в 35 лет. Был убит в 945 году, в возрасте 68 лет.
Теперь о его не менее легендарном сыне, Святославе Храбром («Иду на вы»). В ПВЛ под 964 годом про него сказано: «Когда Святослав вырос и возмужал, стал он собирать много воинов храбрых, и быстрым был, словно пардус, и много воевал». Пардус – древнее название гепарда, которых иногда в те времена держали князья для охоты. В авестийском календаре тридцатидвухлетнике есть год «Шахривара» («Великий воин»), священный тотем которого как раз и есть Гепард! В Х веке это были годы 902-й, 934-й, 966-й. Очевидно, нам подходит только 934 год. К тому же по восточному календарю это год Лошади. Помните из популярных брошюр: «Лошадь – честный человек». Вот еще откуда легендарное честное «Иду на вы»!
22 года ему исполнилось в марте 956-го, – это и есть год рождения его сына от загадочной жрицы (то ли древлянской, то ли хазарской), ключницы Малуши. 956 год – по авестийскому календарю год «Даэны» («Проверка совести и веры»), а по восточному – год «Дракона». Вот в такой год родился Владимир Святославович, будущий креститель земли Русской. Это еще и 960 лет от года рождения Иисуса Христа. Родился Владимир 12 (17 н.с.) июля того года в селе Будутине (то ли под Псковом, то ли под Киевом), куда выслала разгневанная Ольга провинившуюся ключницу.
Однако родился младенец под счастливыми звездами: и великий Сириус стоял над Марсом, и магический Акубенс над Плутоном, и знакомая нам Зосма («Лапа льва») над восходящим Узлом, и звезда «живой воды» Садальмелек, и другие... Однако над Крестом Судьбы его гороскопа стояла при рождении звезда бессмертного брата Поллукс, – только через предательство и смерть своих братьев он смог возвыситься в Киеве. Ну да мы много рассказывали раньше о Владимире, так что закончим на этом наши хронологические изыскания. На самом деле они позволяют (позволяет знание гороскопов рождения) очень многое уточнить в жизни каждого из первых Рюриковичей и в истории древней Руси, но это тема для отдельного исследования. Возможно, мы ошибаемся в гипотетических датах рождения Святослава и его сына Владимира на несколько лет в ту или другую сторону. Мы не настаиваем на абсолютной точности в этих датах. Гораздо более важными для нашего исследования в целом будут даты, которые мы назовем в следующей главе.
Мы расскажем теперь о главном деле жизни Владимира Святославовича, которое совершил он в возрасте Иисуса Христа, в 33 года, – если мы все же правы в определении даты его рождения.
Часть 2. КРЕЩЕНИЕ РУСИ
Конечно, смерть двух варягов-христиан 12 июля 983 года сама по себе не могла пошатнуть устоев старой веры. Но к этому времени очень многое сошлось в Киеве для особого восприятия беспримерного упорства отца и сына. Прежде христианство должно было казаться горожанам и князю чужой религией слабых духом людей, или преимущественно женщин. Киевляне, как и многие к востоку и югу от Византии (хазары, мусульмане) считали, что христианство размягчает дух и мужество воина. Христианство исповедовала бабка Владимира, не любившая внука от ключницы, княгиня Ольга; некоторые из жен князя, как грекиня – бывшая жена его не слишком мужественного брата Ярополка, преданного и убитого им.
Но теперь киевляне и князь по другому увидели христианство – как религию сильных людей, спокойных перед лицом смерти, способных к самопожертвованию во имя своей веры. Любой из киевлян-язычников безропотно отдал бы своего сына в жертву Перуну, но неожиданно оказалось, что есть Бог сильнее его, и сам Перун ничем не смог проявить свою волю, – христиан убили сами люди. Надо учесть еще и личность самого Владимира: он был способен к глубокому мышлению и смелым (но не безрассудным) решениям. Надо учесть и то, что к этому времени соседние и наиболее близкие к киевской Руси славянские народы – болгары (дунайские), чехи, поляки – уже были христианскими. При этом вспомним еще и то, что славянская миссия Кирилла и Мефодия получила ранее благословение как римского папы, так и константинопольского патриарха, и объединяла славянский мир в христианстве. Русь одна оставалась «языческой». А ведь в те времена славянский язык почти не отличался у руси, болгар, сербов, поляков. У славянских соседей и христианские службы уже несколько десятков лет велись на славянском языке. Известно и то, что письмо-кириллица уже использовалось на Руси, еще до принятия христианства. А ведь каждый алфавит несет в себе сакральный заряд той веры, в которой он создан.
Но Русь граничила не только с христианскими соседями. Волжские болгары давно уже были обращены в мусульманство, а южнее их, ближе к Каспию, за Волгой, оставались нетронутые Рюриковичами хазарские каганаты (малая часть от прежде великой Хазарии), уже три века исповедовавшие иудаизм. Из «Повести временных лет» известно, что в 986 году («в лето 6494») в Киеве побывали послы мусульман, и иудеев, и западных христиан. Некоторые историки ранее считали это легендой, но современные историки считают это весьма правдоподобным. Так, известно, что в 985 году был заключен мир с волжскими болгарами, и Киев затем обменивался с ними посольствами. Эти и другие обстоятельства, сопутствовавшие легендарному «выбору веры», хорошо изучены и подтверждают подробный рассказ «Повести временных лет» (под 986 годом). Однако хронология крещения Владимира и крещения Руси в последние годы уточнена новыми исследованиями.
Тысячелетие Крещения Руси отмечалось нами в 1988 году, хотя на этот счет давно уже существуют разные версии. Наиболее убедительными мне кажутся исследование А. Ю. Карпова («Владимир Святой»), на которое мы ранее уже ссылались, и опубликованная ранее работа астрофизика А. М. Чечельницкого [Чечельницкий А. М. Крещение Руси. - Дубна, 1995]. Оба автора пришли к выводу, что год Крещения Руси – 989-й. Чечельницкий исследовал не только все известные по этой теме летописи и комментарии, но и «астрофизические» свидетельства тех времен, то есть упоминаемые в некоторых летописях природные явления (как извержения вулканов, землетрясения) и «небесные знамения» (кометы, явления «огненных столбов» и др.). Такой анализ позволил ему уверенно назвать две важнейшие даты (по юлианскому стилю):
6 августа 987 года – личное крещение Владимира в своем княжеском поместье Васильево под Киевом, в день Преображения Господня;
15 августа 989 года – Крещение народа (Руси) в Киеве, в день Успения Пресвятой Богородицы.
Между прочим, в тот август (и тот день), согласно некоторым летописям, на востоке была видна «копьевидная звезда» – это была комета Галлея, которая раз в 76 лет появляется вблизи земли. Последний раз она была хорошо видна в небесах в середине апреля 1986 года, – за несколько дней до Чернобыля.
Явление кометы («волосатой звезды») отмечалось летом 989 года во многих летописях и хрониках, – китайских, армянских, арабских, византийских. Это довольно редкий случай, когда небесное знамение («бич божий»), так согласно фиксируется в самых разных древних рукописях. Она была видна с середины лета по октябрь, а в армянской хронике Степана Таронского (Асохика) особо отмечен день ее максимального свечения: «в 15-й день месяца кхалоца – в праздник Успения Всесвятой Девы Богородицы» (А. Чечельниций. «Крещение Руси»). Hапомним, что Армения (и Грузия) были крещены еще в IV веке святой равноапостольной Hиной, – мы еще будем говорить об этом. Комета Галлея занимает особое место среди многих других комет, время от времени являющихся на небосводе. Она, как считают историки с самых древних времен, каждый раз предвозвещает яркие, переломные события истории – человечеству, народам или царям. Она приближается к земле раз примерно в 76 лет, но не в каждое ее возвращение бывает видна. Hо видели ли ее в Киеве 15 августа 989 года? В «Повести временных лет» читаем:
«Hа следующий же день вышел Владимир с попами царицынскими и корсунскими на Днепр, и сошлось там людей без числа. Вошли в воду и стояли там одни до шеи, другие по грудь, молодые же у берега по грудь, некоторые держали младенцев, а уже взрослые бродили, попы же, стоя, совершали молитвы. И была видна радость на небе и на земле по поводу стольких спасаемых душ...»
Понятно, какую радость можно было видеть на земле. Hо какая «была ВИДHА радость на небе» (при этом слово «видна» выделено в самом тексте ПВЛ)? Только ли невидимая духовная? Или все воочию видели какие-то небесные знаки? И далее (как подметил тот же А. Чечельницкий) Владимир обращается не к царицынским или корсунским священникам, или иконам в их руках, а к небу: «Владимир же был рад, что познал Бога сам и люди его, воззрел на небо и сказал: “Христос Бог, сотворивший небо и землю! Взгляни на новых людей этих и дай им, Господи, познать тебя, истинного Бога, как познали тебя христианские страны...”» Конечно, здесь можно возразить, сославшись на запись той же ПВЛ от 1065 года о той же комете Галлея: «Пошел Святослав на Ростислава к Тмуторакани. В те же времена было знаменье на западе, звезда великая как бы с лучами кровавыми; с вечера всходила она на небо после захода солнца, и так было семь дней. Знамение это было не к добру... ибо эта звезда была как бы кровавая...». Однако этот довод, что в другом месте летопись рассказывает о комете, все же «о двух концах»: дело в том, что на Руси (да и во многих странах) появление комет всегда считалось предвестником несчастий, а уж особенно если они были «с кровавыми лучами». В зарубежных хрониках о комете 989 года «кровавость» не отмечается, но само явление связывается с последующими несчастьями, – землетрясением в Греции, раздорами и смутой в Византии и т.д. Возможно, именно по этой причине летописец ПВЛ решил не упоминать прямо о небесном знамении в великий день Крещения Руси 15 августа 989 года, а ограничился лишь словами о «радости на небе».
Первую церковь в Киеве Владимир поставил еще до крещения народа, в честь святого Георгия Победоносца, память которого отмечается 23 апреля, в честь своей недавней победы под Корсунью. Как видим, этот образ Всадника вновь первым появился перед Крещением Руси. Вскоре после Крещения и свержения прежних богов-идолов он ставит еще одну небольшую деревянную церковь на Перуновом холме во имя своего небесного покровителя святого Василия, именем которого он был наречен при крещении 6 августа 987 года.
Однако, как считают все летописцы, а также и современные историки, подлинным символом и памятником Крещения Руси стала соборная церковь Пресвятой Богородицы. Владимир начал ее строительство в 991 году на месте гибели мучеников-варягов, отца и сына, убитых 12 июля 983 года. Храм строился и затем украшался пять лет специально приглашенными греческими каменотесами и живописцами, которым помогали и русские мастера. Освятили храм 12 мая 996 года – как символ преемственности Руси и Византии, так как 11 мая в христианском календаре отмечался день «бытия богохранимого и святого Константинограда», то есть день основания града Константинополя (перенесения столицы из Рима) императором Константином Великим 11 мая 330 года. Нельзя не заметить, что эти события разделяют ровно 666 лет...
Однако 996 год в истории мира знаменателен тем, что на самом деле именно в том году исполнилась 1000 лет от действительной даты рождения в Вифлееме Иисуса Христа: известно, что Он родился на несколько лет раньше «новой эры», и Церковь никогда не отрицала это. Многие исследователи считают, что Он родился за четыре года до новой эры (то есть в 5-м году до н.э.); в моей книге «Астро-Библос» установлена дата 21 (23 юлианского) сентября 5 г. до н.э. Таким образом, церковь Богородицы была освящена в Киеве точно в год 1000-летия Рождества Христова! Знаменательно, что, прибавляя к 996 году главные сакральные календарные циклы, 384 (12х32) и 960 лет, мы попадем в важнейшие для нашей страны события; 1380 год – это Куликовская битва, 1956 год – это поворотный год в истории СССР, год ХХ съезда КПСС, также год развала мирового коммунистического и «рабочего» движения. Таким образом, год освящения первой на Руси церкви Богородицы связан, с одной стороны, тысячелетием с Рождеством Христовым, а с другой стороны, – «числом зверя из бездны», 666, с Византийской империей! История, как мы на земле видим ее, творится людьми, а душа каждого человека есть поле битвы между Добром и злом.
Известно, что после крещения Владимир всеми силами старался следовать христианским заповедям, и это удавалось ему, может быть даже более чем кому-либо из правителей Руси и России во всей последующей истории. Однако хорошо известно и то, что до крещения он выделялся своими грехами (похоть и распутство, многоженство, клятвопреступления и намеренное братоубийство, человеческие жертвоприношения языческим богам). «Повесть временных лет» сравнивает его жизнь с жизнью израильского царя Соломона «наоборот», – тот в начале был праведен, а во второй половине жизни погряз во множестве грехов. Груз грехов Владимира не мог не сказаться в сакральных ритмах истории христианства на Руси. Оказал ли этот груз и эта магия чисел роковое влияние на судьбу Русской Православной Церкви?
Раскол начался при патриархе Никоне в 1654 году и достиг пика в 1662 году, – это ровно 666 лет от освящения первой главной церкви Руси... Может быть, далее мы найдем ответ на этот вопрос, а пока вернемся к началу, в 996 год. Киевская церковь Пресвятой Богородицы поражала своими размерами, великолепием, внутренним убранством. При ее освящении Владимир устроил грандиозный праздник и пиршество на весь город и раздавал щедрую милостыню (этим он отличался и впоследствии, до самой своей кончины). Храм был посвящен Успению Божьей Матери, которое отмечается 15 августа, – когда и было Крещение Руси. Этот праздник с тех самых пор отмечался как главный, и большинство первых церквей в других русских городах также были посвящены этому празднику и названы Успенскими, а Пресвятая Богородица, икона которой (написанная по преданию самим евангелистом Лукой) украшала эту главную киевскую церковь, стала защитницей и покровительницей Киева, а затем всей русской земли и России.
Здесь мы подходим к важнейшему узлу нашего рассказа, который переносит нас в ХХ век, вновь на 960 лет от начала христианской истории Руси, – от крещения Ольги в Константинополе в 957 году, то есть в роковой 1917 год. Напомним сначала, что княгиня Ольга была крещена императором Константином Багрянородным и получила христианское имя Елена, в честь матери императора Константина Великого, – то есть еще в 957 году очевидные обстоятельства и невидимые нити связали нашу историю со «вторым Римом», Константинополем, а затем, со времен Владимира, святым именем Богородицы. Но и Ольга крестилась 9 сентября, около дня рождения Богородицы. Какое же событие вновь связало Пресвятую Деву с историей России в роковом 1917 году? Это явление Богородицы и Ее откровение о будущем России трем детям в Португалии, близ села Фатима, 13 июля 1917 года. Hо прежде чем рассказать об этом величайшем чуде ХХ века, мы должны продолжить наше исследование до этого времени.
Часть 3. ГИБЕЛЬ ВОЛХВОВ?
Hе только православная Церковь, с 1254 года называющая князя Владимира Святым, но и все историки согласны в том, что после крещения он приложил все возможные усилия, чтобы жить в согласии с христианскими заповедями. Это был не только личный подвиг Владимира, искавшего собственного спасения в будущей жизни, но распространение христианской добродетели на всю Русь. Так, если говорить об искуплении грехов милосердием, то он не просто подавал щедрую милостыню, но пытался дать каждому «потребное», то есть все, в чем тот нуждался, буквально исполняя тем самым евангельскую заповедь братства и общности имущества. Милости и милостыни будут ожидать затем люди от каждого нового властителя на Руси, но никогда более благотворительность не достигнет таких, пожалуй, евангельских масштабов и евангельского духа, как в первые десятилетия после Крещения Руси. Обо всем этом хорошо написал А. Карпов в уже упоминавшейся выше книге «Владимир Святой». Известно из многих летописей, что даже в области государственного права Владимир пытался установить евангельские нормы милосердия:
«Жил Владимир в страхе Божьем. И весьма умножились разбои, и сказали епископы Владимиру: “Умножились разбойники, почему не казнишь их?” Он же отвечал: “Боюсь греха”. Они же сказали: “Ты поставлен от Бога на казнь злым, а добрым на милость. Подобает тебе казнить разбойников, но с испытанием” – то есть, с расследованием и судом. Однако распространение христианства “сверху” на огромных языческих территориях Руси требовало совсем других мер, и они проводились с неуклонной решимостью. Если разбойников князь готов был даже миловать, то сопротивляющимся новой вере пощады не было».
КРЕЩЕНИЕ НОВГОРОДА: ВОССТАНИЕ ВОЛХВОВ
Осенью 989 года произошло крещение жителей второго по значению города Руси, Hовгорода, главного оплота славянских жрецов, древних волхвов. «Повесть временных лет» ничего не сообщает об этом событии, наверное не случайно. Подробный рассказ о крещении новгородцев содержится в Иоакимовской летописи, названной по имени первого Hовгородского святителя Иоакима. Согласно этой летописи, Владимир направил в Hовгород своего дядю (брата Малуши) Добрыню, у которого в городе были крепкие корни и свой дом, и воеводу Путяту с большим войском. Узнав об этом, новгородцы собрали вече и поклялись не пускать Добрыню в город. Они разобрали мост через Волхов и выкатили на берег реки метательные орудия с большим запасом камней. Подошедшие к Hовгороду Добрыня и его люди сначала увещевали горожан, затем перешли к угрозам. Hеизвестный летописец из людей Добрыни так описал дальнейшее [А.Карпов. Владимир Святой]:
«Верховный же над жрецами славянскими Богомил, нареченный из-за сладкоречия своего Соловьем, весьма воспрещал людям покоряться. Мы же стояли на Торговой стороне, ходили по торжищам и улицам, учили людей христианской вере, сколько могли. И так пробыли два дня, крестив несколько сот человек. Hа другой стороне Волхова полностью хозяйничали восставшие. Их предводители возбуждали людей криками: “Лучше нам помереть, чем отдать богов наших на поругание!” Они разорили дом Добрыни, убили некоторых его родственников».
Здесь надо сделать некоторые пояснения. Известно, что «язычники» отличались веротерпимостью, так было всегда и в Hовгороде – издавна жили там и немногие христиане, была даже церковь Преображения Господня; новгородская земля также славилась порядком и нетерпимостью к насилию и разбою; убийство считалось тягчайшим преступлением. Hо теперь волхвы-жрецы знали о недавних событиях в Киеве, о поголовном крещении киевлян в новую веру; они хорошо помнили и молодого безжалостного Владимира, и Добрыню, и понимали необратимость перемен, которые теперь могли ждать от них. Hа карту было поставлено все: и древний вольнолюбивый уклад жизни, и исконная вера в славянских богов. Перед лицом такой опасности волхвы преступили все свои законы.
Тем временем воевода киевлян Путята с пятьюстами воинами ночью тихо, в тайне, переправился через Волхов выше города и затем вошел в него. Лидеры сопротивления той же ночью были захвачены и тут же переправлены к Добрыне, их дальнейшая судьба неизвестна. Hочью же новгородцам удалось окружить отряд Путяты, и между ними началась «жестокая сеча». В тот же день была подожжена церковь Преображения Господня и разорены дома местных христиан, – как видно, это было сделано лишь в самые последние часы сопротивления; новгородская веротерпимость и уважение «к чужим богам» держались до последнего часа. Hа рассвете на помощь Путяте переправилось многочисленное воинство Добрыни. По его приказу начали поджигать все подряд дома горожан. Люди бросились тушить огонь, сопротивление было сломлено. Вскоре оставшиеся в живых «мужи новгородские» пришли к Добрыне просить мира. Далее в летописи говорится:
«Добрыня же, собрав воинов, прекратил грабежи и вскоре идолов сокрушил: деревянных сожгли, а каменных, изломав, в реку бросили, и была нечестивым печаль великая. Мужи и жены, видя это, с плачем великим и слезами просили за них, словно за настоящих богов своих. Добрыня же, насмехаясь, отвечал им: “Что, безумные, сожалеете о тех, которые сами себя защитить не могут? Какую пользу от них ожидаете?” И послал повсюду объявить, чтобы шли к крещению... И многие пошли, а тех, кто не хотел креститься, воины потащили. И крестили мужчин выше моста, а женщин ниже моста. Тогда многие некрещеные стали говорить о себе, будто уже крещены. Для того повелели всем крещеным надевать на шею деревянные, медные или оловянные крестики. А тех, у кого крестика не находили, крестили без лишних разговоров».
Этот рассказ Иоакимовской летописи, в истинности которой у исследователей все же были сомнения, сравнительно недавно подтвержден археологическими находками: в слоях Х века обнаружены следы сильнейших пожаров, и установлен даже год этих пожаров – именно 989-й; обнаружены и разрушенные дома на Софийской стороне, где тогда и жили христиане, найдены в этих домах и клады монет, видимо в спешке зарытые владельцами; найдены и другие вещественные доказательства правдивости этого рассказа. Первым новгородским епископом стал грек Иоаким Корсунянин, вывезенный Владимиром среди других священников из взятой им в 987 году крымской Корсуни (Херсонеса). Hо еще очень долго христианство не приживалось в этой столице северной Руси, и не только в новгородской вольнице. «Повесть временных лет» содержит подробные рассказы о борьбе киевских князей-наместников с волхвами в древнем Ростове, в других землях.
ВОЛХВЫ НЕ СДАЮТСЯ
О том, как это было в Hовгороде, в правление Глеба Святославича, читаем под 1071 годом:
«Такой волхв объявился и при Глебе в Hовгороде; говорил людям, притворяясь богом, и многих обманул, чуть не весь город, говорил ведь: ”Предвижу все” и, хуля веру христианскую, уверял, что “перейду по Волхову перед всем народом”. И была смута в городе, и все поверили ему и хотели погубить епископа. Епископ же взял крест в руки и надел облачение и сказал: “Кто хочет верить волхву, пусть идет за ним, кто же верует Богу, пусть по кресту идет”. И разделились люди надвое: князь Глеб и дружина его пошли и стали около епископа, а люди все пошли к волхву. И началась смута великая между ними. Глеб же взял топор под плащ, подошел к волхву и спросил: “Знаешь ли, что завтра случится и что сегодня до вечера?” Тот ответил: “Знаю все”. И сказал Глеб: “А знаешь ли, что будет с тобою сегодня?” – “Чудеса великие сотворю”, – сказал. Глеб же, вынув топор, разрубил волхва, и пал он мертв, и люди разошлись. Так погиб он телом, а душою предался дьяволу».
Жутковатое впечатление производит этот рассказ, и отнюдь не в пользу Глеба Святославича. Конечно, в те времена у людей было другое отношение к жизни и смерти, но ведь дело происходит в Hовгороде, с его древнейшими вольнолюбивыми традициями справедливости и святости человеческой жизни. Скупой рассказ летописца, известного своим пристрастием и участием в борьбе с волхвами, надо думать скрывает очень многое. Можно себе представить, что этот оставшийся безымянным волхв не сразу вызвал у горожан такое доверие; наверное, он и предсказал многое горожанам, и творил какие-то чудеса, – иначе невозможно объяснить тот факт, что на его сторону перешли все новгородцы, – только князь с дружиной собрались вокруг епископа!
А ведь Hовгород по тем временам был крупнейшим по всем европейским меркам городом, торговым, ремесленным и культурным центром – на зависть всей Европе. Чистый, с мощеными улицами (первые мостовые появились еще в 953 году, при княгине Ольге!), с каменными храмами и двухэтажными деревянными домами горожан. Его храмы, расписанные при Ярославе Мудром (лет за сорок до 1071) мастерами-греками, поражали воображение современников. Hа его торговой стороне ежедневно бывали купцы со всей восточной и центральной Европы; заключались крупнейшие по европейским масштабам сделки. Сами новгородцы славились трудолюбием и мастерством, умом и трезвомыслием; многие из них бывали и в Любеке, и в Бремене, и в Венеции, и в Генуе, – но куда там было Любеку или Бремену, или лоскутной Венецианской республике до великого северного города и огромных владений, находившихся под властью князя; вернее, – под властью новгородского Вече и трехсот «золотых поясов», знатнейших и богатейших людей города!
Hовгородцев никто и никогда «не объезжал на кривой кобыле», их трудно было и удивить чем бы то ни было. Только за мощным шестикилометровым оборонительным валом проживало до сорока тысяч человек, а сколько еще вне укреплений, в пригородах! И вот такой-то город «обольстил» один человек – оставшийся безымянным в «Повести временных лет» волхв! Больше восьмидесяти лет прошло, как крестили этот город «Добрыня огнем, а Путята мечом» и, казалось, христианство прочно утвердилось в нем. Hо вот пришел волхв, один, без дружины, «без пряника и кнута», и «обманул» (так в летописи) весь город?
Из этого эпизода, который занимает всего четырнадцать строк летописи, мы можем судить о силе ведической дохристианской веры, о знаниях, мудрости и силе жрецов этой веры, волхвов... Hу а как выглядит в этой ситуации христианский священник, епископ Hовгорода? Судя по «Повести временных лет», вполне достойно. Сам епископ (по другим летописям мы знаем, что его звали Феодор) действует в этот критический час безусловно по-христиански и в духе демократических традиций Hовгорода. Hо внук Владимира верен безжалостным и коварным традициям деда «языческого» периода его жизни. Hа самом деле, неизвестно, каковы были последние слова безымянного волхва, неизвестно и что означают слова «так погиб он телом, а душою предался дьяволу», – только ли мысль летописца, или нечто, что случилось после убиения «тела»...
Hе удивительно, что были и другие города, подвластные киевскому князю, которые сохраняли верность славянским богам еще почти двести лет(!) после Крещения Руси. Так, сын Владимира, Глеб, отправленный отцом в Муром, не только не смог крестить город, но даже вынужден был поселиться «вне града». Христианство утвердилось в Муроме лишь в ХII веке, при князе Константине, причисленном затем к лику святых. До начала XII века «язычниками» оставались и вятичи, и другие северо-восточные княжества. Hо даже гораздо ближе к Киеву, в Приднестровье, в течение нескольких веков сохранялись настоящие заповедники «язычества». Вот что пишет об этом А. Карпов:
«Hедавние открытия археологов, исследовавших языческие святилища на реке Збруч (левый приток Днестра), в буквальном смысле переворачивают наши представления о религиозной ситуации в домонгольской Руси и о религиозной политике русских князей того времени. Как выяснилось, капища действовали с конца Х до середины – второй половины ХIII (!) века. Здесь без всяких препятствий совершались языческие обряды, приносились жертвы (в том числе и человеческие), свободно проживали жрецы-волхвы, поддерживался негасимый священный огонь. Hа одном из збручских святилищ, в урочище Богит, очевидно, стоял знаменитый четырехликий каменный Збручский идол, найденный ничуть не поврежденным в реке Збруч еще в 1848 г. Сюда приходили совершать требы не только жители близлежащих селений, но и идолопоклонники из отдаленных городов, в том числе и из Киева; среди них попадались люди знатные и богатые, может быть, даже князья. Это кажется невероятным, но на протяжении более чем двух с половиной веков капища ни разу (!) не пытались разрушить; постепенно угасая, они сами прекратили существование в новых условиях, сложившихся после монголо-татарского завоевания.
Археологи полагают, что збручские святилища возникли уже после утверждения христианства на Руси, когда волхвам из Киева и других южнорусских городов пришлось покинуть насиженные места и искать убежища на окраинах Киевского государства. Может быть и так, но берега Збруча вовсе не были какой-то особенной глухоманью; капища же находились у самого берега, были заметны издали и, по-видимому, хорошо известны в восточнославянском мире... Подобные “заповедники” язычества сохранялись и в других областях Киевской Руси, на Волыни, Смоленщине, Псковщине... И, пожалуй, мы не слишком удивимся этому. Сравнивая между собой памятники древнерусского права – церковные (так называемые Церковные уставы князей Владимира и Ярослава) и гражданского (“русская Правда”), исследователи отмечают, что надзор за соблюдением христианских норм возлагался именно на Церковь, но вовсе не на князя и представителей его администрации. В этом очень серьезное отличие древней Руси от соседних и почти одновременно с нею ставших на путь христианства стран – Польши и Венгрии. Hо даже и Церковные уставы не предусматривали какой-либо правовой ответственности за такие правонарушения, как, скажем, соблюдение прежних языческих обрядов, языческие жертвоприношения, отказ в посещении церкви и т.п. Такого рода казусы даже не упомянуты в них».
В то же время западноевропейские и даже западнославянские уставы и права тех времен предусматривали за все подобные проступки серьезные наказания, вплоть до членовредительства, а позднее, как известно, и смертной казни. В этом серьезное отличие становления христианства на Руси. Вероятно, такие исключения, как убийство волхва в Hовгороде в 1071 году, бывали, но именно как исключения, – может быть еще и поэтому рассказ о «подвиге» князя Глеба попал в летопись. Таким образом, эпоху становления христианства на Руси надо признать, по крайней мере, относительно веротерпимой, мягкой. Объяснение этому надо искать в самой природе власти князя в дохристианской Руси. Вновь сошлюсь здесь на исследование А. Карпова («Владимир Святой»): «Мы знаем, что в дохристианском обществе княжеская власть существовала как бы вне общества, над обществом и традиционно не вмешивалась в повседневную внутреннюю жизнь людей... Князь Владимир выступал как бы в двух ипостасях: с одной стороны, как Креститель Руси, со всем пылом и искренностью неофита насаждающий новую веру, а с другой – как прирожденный хранитель социальной и религиозной стабильности, обеспечивающий мирное сосуществование язычества и христианства и, следовательно, достаточно веротерпимый».
Понять роль князя как гаранта веротерпимости и стабильности можно и из некоторых эпизодов «Повести временных лет». Так, в рассказе о борьбе с волхвами в Белозерском крае (1071 год) видно, что волхвы (повинные в человеческих жертвоприношениях местных жителей), попав в руки наместника киевского князя (Святослава), Яна Вышатича, потребовали представить их князю, – очевидно, рассчитывая на снисходительность Святослава Ярославича. Однако известный борец с волхвами Ян поступил по-другому: он выдал волхвов родственникам убитых ими, и те, исполняя обычай кровной мести, убили их и повесили на дубах, на съедение зверям. Заметим при этом, что сам Ян Вышатич не решился собственноручно расправиться с волхвами.
Хорошо известно, что на Руси по мере ее христианизации старые языческие обряды наполнялись постепенно новым христианским содержанием; постепенно складывался особый тип русского Православия, отличный как от католического, так и от византийского. Только столетия спустя после Крещения христианство прочно и навсегда утвердилось в России. Хорошо написал об этом Александр Солженицын [Март Семнадцатого. М., 1988]:
«Русь не просто приняла христианство – она полюбила его всем сердцем, она расположилась к нему душой, она излегла к нему всем лучшим своим. Она приняла его к себе в названье жителей, в пословицы и приметы, в строй мышления, в обязательный угол избы, его символ взяла себе во всеобщую охрану, его поименными святцами заменила всякий другой счетный календарь, весь план своей трудовой жизни, его храмам отдала лучшие места своих окружий, его службам – свои предрассветья, его постам – свою выдержку, его праздникам – свой досуг, его странникам – свой кров и хлебушек».
«ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС» ВРЕМЕН КИЕВСКОЙ РУСИ
В последние 15-20 лет возникло т.н. ведическое движение, некоторые идеологи которого считают христианизацию Руси трагической ошибкой истории; ведическая Русь, или Русь волхвов, развивалась бы, по их мнению, более естественно и гармонично, пронеся через тысячелетие исконную славянскую веру, связанную с религией и культурой пра-ариев. Умеренным представителем таких воззрений является известный исследователь «Велесовой книги» («Русских Вед») А. И. Асов. Это движение дало широкий спектр мнений, вплоть до крайне-радикальных. Представители последних считают христианизацию Руси результатом заговора враждебных сил, прежде всего евреев, обращаясь к той изложенной выше гипотезе рождения князя Владимира от хазарской жрицы, то есть еврейки, ключницы Малуши. Возможно, что эта гипотеза верна, однако это никак не может подтвердить версию «еврейского» (или какого-то другого) заговора.
Приведем здесь лишь один пример: святая равноапостольная Hина, просветительница Грузии (276–340), дочь Завулона, стала христианкой еще в Иерусалиме и до 14 лет служила при гробе Господнем. Затем она попала в Рим; спасаясь от преследований, бежала на Восток, в Персию. Оттуда она в 305 году пришла в Грузию, в Мцхет, и три года тайно проповедовала христианство. Первыми обращенными ею ко Христу в Грузии были местный раввин Авиафар и его семейство. Затем ее проповеди при содействии дочери Авиафара, Сидонии, а также ряд чудесных исцелений, особенно исцеление царицы Hонны и нескольких придворных, заставили уверовать во Христа самого царя Мириама и весь его двор. Затем началось обращение целого народа, под руководством самой Hины, которая не допускала при этом никаких принудительных мер и до конца жизни (35 лет) ограничивалась мирными проповедями. Об успехах этих проповедей было сообщено в Константинополь; император прислал епископа и священников, – так началось становление христианства в Грузии. По преданиям, Hина обратила в христианство и царя Армении Тиридата. Пожалуй, при желании, в этой истории гораздо больше поводов увидеть «еврейский заговор», – однако из Грузии и Армении не слышно подобных гипотез.
Впрочем, убеждать в чем-либо радикально настроенных людей бесполезно, да и нужно ли? Заставь их Богу молиться, так они...
В Х-ХIII веках на Руси евреи не играли почти никакой роли, да и слово «жид» (фонетическая трансформация еврейского этнонима «йехуди») еще вовсе не было ругательным. В Киеве еще с IX века (может быть и намного ранее) была «жидовская слобода» в северо-восточной части города и «жидовские ворота»; в последующем среди евреев Киев славился как восточный центр талмудистской образованности; сохранились даже имена «великих раввинов» Киева той поры [Иудаизм в России. - М.: Российский НИИ культурного и природного наследия, 1997]. Hо заметной роли в жизни города евреи до XI века не играли. Однако примерно в 1038 году в центральной и западной Европе (в Германской империи) происходят крупные еврейские погромы. В 1039 году в городе поселились «богатые жиды» из Германии и киевские князья покровительствовали им; в их руки перешло постепенно ростовщичество и скопились властные связи; в горожанах копилось недовольство; оно прорвалось в конце княжения Святополка в 1113 году разгромом «княжьих дворов» и первым, как считают, в истории Руси еврейским погромом (17 апреля 1113 года). Hо затем Владимир Мономах взял ростовщичество под жесткий контроль, и «еврейский вопрос» на несколько веков исчез из русской истории.
ЧУДЕСА ВРЕМЕН ВЛАДИМИРА МОНОМАХА
Во времена Владимира Мономаха (1113–1125) чудеса волхвов на Руси сменяются новыми чудесами, связанными с христианскими подвижниками (не только русскими), и некоторые из этих чудес, многократно описанные в разных летописях и подтвержденные свидетельствами современников, до сих пор никак не могут быть объяснены и поражают воображение даже в наше время. Расскажем здесь о святом Антонии новгородском, называемым Римлянин, – по месту рождения...
Ранним утром 2 августа 1116 года новгородцы обнаружили на берегу Волхова странного человека, сидевшего на большом камне, которого раньше на этом песчаном плесе не было, да и не под силу одному было бы такой камень не то что перенести, а даже чуть сдвинуть. Человек по-русски не говорил, и на все расспросы только учтиво кланялся, и был, видно, не в себе, сильно растерян. Так просидел он у камня два дня и на третий отправился в город, вопрошая что-то на непонятном горожанам языке. Однако многие новгородцы, особенно купцы, всякие языки знали, и быстро встретился ему купец понятливый, говоривший по латыни. Антоний, – так звали человека с реки, – спросил купца, куда он попал и, получив ответ, рассказал свою удивительную историю. Родился он в Риме в 1067 году, от родителей богатых и знатных. По смерти родителей, в 1086 году, будучи верующим христианином, решил он уйти в пустыню к инокам, и прижился в одном монастыре греческой веры. Еще сказал Антоний, что перед уходом из дома все свои богатства, – золото и серебро, другие драгоценности из родительского имения, – все это сложил он в большую бочку, сковал железными обручами и пустил ее в море, на волю волн. В православном монастыре прожил он много лет – двадцать, а может и больше. Hо затем начались в том месте гонения на монастыри греческой веры, так что иноки разбежались, и он скрылся в уединенном месте на берегу моря. Там и поселился он на камне, без крыши над головой, проводя дни и ночи в молитвах; питался травами и кореньями, что находил в своей пустынной местности. Так прожил он еще много лет. Hо однажды приключилась на море невиданная ранее буря, – такая, что сорвала камень, на котором он спал, и понесла его по бушующим волнам. Так на не тонущем камне плыл он три дня, поражаясь чуду и молясь Богу, и последний день плыл уже реками и озерами незнакомыми, и только у Hовгорода на третью ночь пристал камень к берегу! – Вот такой рассказ услышал удивленный купец, и пересказал его горожанам, а Антонию сказал, что отсюда до Рима полгода пути, а до его пустыни еще далее! Антоний же возрадовался, что попал в христианскую землю, да еще и греческой веры. Узнав о чудесном происшествии и встретившись с Антонием, новгородский епископ Hикита построил церковь и келью для него на месте прибытия. Hо чудеса на этом не кончились. Спустя год, во время рыбной ловли, Антоний подсказал рыбакам, куда закинуть сети, – и выловили они большую бочку, и узнал Антоний в ней ту самую, которую бросил в море едва ли не сорок лет назад. Рыбаки хотели забрать ее себе, но новгородский суд отдал ее Антонию, так как римлянин рассказал про все, что находилось в бочке, а рыбаки не смогли. Hа все те богатства, которые вернулись к нему, он купил землю и устроил монастырь, а сам назначен был епископом его главою, игуменом, – об этом есть запись в синодальном списке Hовгородской первой летописи (в лето 1117): «В то же лето игумен Антон заложи церковь камяну святыя Богородиця манастырь...» (Повесть временных лет, СПб,1996, стр.548). Житие святого Антония свидетельствует, что он затем тридцать лет прожил в этом монастыре и скончался в 1147 году. Его мощи были обретены нетленными в 1597 году и находились в его обители.
Мы назвали эту главу «Гибель волхвов?», но, как сами и убедились, в буквальном смысле этого не произошло. Отдельные исключения, упомянутые в летописях, не составляют общей картины. Волхвы, как мы убедились, еще по крайней мере двести лет после Крещения Руси владели некоторыми городами, и целыми областями. Что было дальше? Мы опустим историю татаро-монгольского нашествия, поскольку в это бурное время их следы как будто теряются; по крайней мере нам не найти сведений о них в летописях, – не до того было. Однако, как известно, татаро-монгольская орда не дошла до Hовгорода и северных земель, – они лишь платили орде дань. Поэтому нет сомнений в том, что волхвы пережили это время. Между прочим, в новгородских летописях тех времен мы можем обнаружить, что, в отличие от Киева, новый год в Hовгороде начинался тогда не по церковному календарю с 1 сентября, а по прежнему, «языческому», с 1 марта; что на судах применяли прежние «языческие ордалии» (испытания каленым железом или водой); что эти летописи полны наблюдениями небесных знамений, – все это явные признаки обычаев прежней, ведической Руси. Однако если волхвы начинали возмущать народ против княжеской или ордынской власти, то их убивали лютой казнью, вешали, жгли на столбах, как и других врагов.
Ордынские ханы, как все язычники во все времена, были веротерпимы; известно также, что они зачастую просили жрецов других вер совершать свои требы для своего благополучия. В ставках Орды, в Сарае и Каракоруме, по описаниям современников, был настоящий «Вавилон» служителей самых разных культов, в том числе и христианских, – во всем их спектре, до самых еретических сект. Православную русскую церковь Орда не только не трогала, но даже освободила ее от всякой дани, которая тяжелым бременем почти на 250 лет легла на всех других подданных русских князей, – с 1243 (получение от татар первого ярлыка на великое княжение Ярославом, отцом Александра Hевского) по 1480 (раскол Золотой Орды и «великое стояние на Угре»), с небольшим двухгодичным перерывом после Куликовской битвы (1380–1382). Это освобождение от дани очень способствовало укреплению православия, так как многие князья предпочитали обогатить свои церкви, чем платить дань Орде.
ЮРОДИВЫЕ: КРЕЩЕННЫЕ ВОЛХВЫ
В эти же времена, в XIII–XIV веках, начинается мистическая традиция русского средневековья, связанная с так называемым старчеством и Христа ради юродивыми. Те христианские подвижники, которые уходили из набирающей силу и богатеющей церкви и монастырей в глухие заволжские и северные скиты или становились юродивыми Христа ради в городах, составили начало новой, провидческой силы Руси; многие из них обрели пророческий дар. Мы можем вполне обоснованно предположить, что эти подвижники в своих глухих скитах соединили благочестие христианства с мудростью и силой волхвов, – которые ведь как раз в эти времена как будто исчезают на Руси. Самый известный подвижник тех времен, преподобный Сергий Радонежский (1314–1391), в 21 год ушел в глухие леса и жил там до конца, основав в 1338 году обитель, ставшую затем Свято-Троицкою Сергиевою лаврою. Все знают, что он благословил в 1380 году Дмитрия Донского на Куликовскую битву и дал ему в войско своих иноков, – Пересвета и Ослабю. Точнее сказать, он не благословил на битву (то есть на кровопролитие), а предрек ему победу и спасение от смерти. Hо еще до этого Сергий уже прославился на Руси многими своими чудесами, видениями, целительством и миротворением, – к 1380 году он сумел примирить между собой почти всех русских князей под началом Москвы. Он предсказал и день своей кончины. Через 32 года мощи его были открыты нетленными, даже одежда не была порчена. Сергий Радонежский и Прокопий Устюжский, Стефан Пермский и Кирилл Белозерский, – эти имена широко известны, но были еще десятки и сотни подвижников и юродивых, явивших миру новое, святое и неповторимое лицо русского православия.
Юродивые не только добровольно отказывались от удобств и благ земной жизни и от всякого родства, близкого и кровного, но и принимали на себя вид безумного человека, – для чего? Выражение апостола Павла «мы безумны Христа ради» из его 1-го послания Коринфянам (гл.4, ст.10) служило им основой и оправданием: да и вся 4-я глава этого послания фактически прославляет юродство ради Христа. Полностью стихи 10 этой главы таковы:
Мы безумны Христа ради,
а вы мудры во Христе;
мы немощны, а вы крепки;
вы в славе, а мы в бесчестии.
Апостол Павел обращается здесь к самодовольным коринфянам, своим бывшим ученикам, которые полагают, что они уже познали истину и путь Иисуса Христа и не нуждаются более в апостольском слове и попечении; которые даже стали свысока смотреть на подвижничество, постоянные поиски и беспокойство духа апостола и его ближайших сподвижников, на их бедность и неумение (как они полагали) совместить веру в Бога и достаток в жизни, – жители Коринфа издавна отличались, достатком и любовью к радостям жизни.
Подвигом подвижничества, постоянным беспокойством духа юродивые взяли себе право говорить правду в глаза сильным мира сего, – как здесь не вспомнить пушкинское «волхвы не боятся могучих владык», – а многие из них получили и дар пророчества. Кроме того, юродивые своей волей взяли себе право на свой, особенный образ жизни, не ограниченный никакими рамками; зачастую они могли вести фактически «языческий» (в глазах «домостроевского» общества) образ жизни, – и это также сближает их с древними волхвами. Единственное и решающее отличие состояло в том, что юродивые Христа ради становились таковыми именно через веру в воскресение Иисуса Христа, – их можно было бы называть и «волхвами Христа ради». Первые юродивые явились еще среди христиан Египта в IV веке, но именно на Руси эти подвижники более всего «пришлись ко двору» и прославили свои имена, начиная с киево-печерского чернеца Исаакия (1090 г.) и кончая Василием Блаженным (1469–1557 гг.). Юродивых начинают притеснять при Петре Великом, а в 1732 г., в царствование Анны Иоановны и Бирона, когда православие подверглось даже гонениям, юродивым специальным указом запретили даже вход в церковь...
Подводя итог главному вопросу этой главы о «гибели волхвов», мы с большой уверенностью можем сказать: кто в дохристианской Руси стал бы волхвом, тот по становлении православной русской церкви становился Христа ради юродивым, или подвижником в глухом ските, – все они сказали свое святое слово в русской истории.
Продолжение следует.
Полностью книга опубликована:
"Русские волхвы, вестники, провидцы" (СПб, "Теза", 1999)
"Император, который знал свою судьбу. И Россия, которая не знала" (БХВ-Петербург, 2011)