Волосы по ветру,
В висках стучит.
Серые лица. Глаза,
Как свеча.
Курить? Не надо.
Сознанье молчит.
Но губы говорят невнятные фразы бреда. Как это могло случиться, ведь ты нужен мне больше всего на свете. Я хотела отправиться за тобой тогда, неделю назад. Но нет. Сама запретила себе быть... А ты будто чувствовал-беда близко. Почему ты полетел? Конечно, своему ребенку ты был необходим. И сейчас я пишу, а ты этого не видишь и не слышишь. Строки в никуда. Загадочно звучит.
Вспоминаю: я просыпаюсь рано. Еще темно. Не открывая глаз, я стараюсь снова погрузиться в сон, но тщетно. Я на каком-то печальном и пасмурном берегу, где-то на полпути между явью и кошмаром. Самое разумное было бы зажечь лампу и почитать, не дать мыслям запутаться в лабиринте. Но усталость делает меня безвольной, и я плыву к ярким воспоминаниям... Это было в апреле. В одну из суббот.
Мы ехали, ориентируясь по маленькому плану. Мы немало поплутали, прежде чем добрались до имения и отыскали железные ворота. Прошли по аллее, и в самой глубине перед нами открылся дом из кирпича с большой терассой. Метрах в двадцати от дома река, кругом деревья. Тишина. Дом будет таким, каким мы его создадим. В нем будет царить любовь... Помнишь ты спросил?
-Нравиться?
-Конечно, - ответила я.
-Твой.
-То есть?
-Дарю.
Я была очень рада. Ведь у меня теперь будет свой дом. Наш дом. Я сразу же полюбила это тихое место, оно занимало определенное место в моем сердце. Когда я осознала, что ты должен уехать, решила никогда не приезжать сюда: то, что мы там создали, будет жить без нас. Я неистово восставала против деревьев, цветов, птиц и особенно вещей... мебели, этих стен, одежды в шкафу. И мне показалось справедливым и естественным, чтобы в мгновение, когда скроется твой самолет и замрет последний вздох рядом со мной, земля там разверзлась и поглотила все.
Я впервые отдалась во власть воспоминаний и призываю их помочь мне выжить... Иногда я сержусь на тебя за то, что ты покинул меня. Я нигде больше не ищу тебя. Но долгое время ты сам появлялся отовсюду и звал меня. Как найти тропинку, по которой мы бы не проходили вместе, улицу, по которой не проезжали бы? И в толпе и на пустынной дороге я видела только тебя. Мой разум восставал против всех этих миражей, но сердце искало их. Ты был, и тебя не было. Что такое любовь?
Это источник, начало источника. Это когда мир становился богатым, это восхищение, чувство, будто ты впервые встретился с чудом и в то же время уже знаком с ним. Это возвращение в потерянный рай, примирение тела с духом, ощущение нашей силы и хрупкости, привязанность к жизни, уверенность непоколебимая и вместе с тем зыбкая, преходящая, которую каждый день нужно завоевывать заново. Ты был самым прекрасным, что связывало меня с жизнью. Никогда больше не пройдем мы по Москве вместе. Мне вспоминается множество солнечных утр, когда мы выходили к реке, и каждый раз с тем же восхищением и гордостью любовались ее прекрасными берегами. Какого цвета здесь небо? Голубое, белое, серое, золотистое? В нем были все цвета понемногу да еще легкая дымка, атласное сияние, которое придавало этому каменному пейзажу загадочность. А когда ездили в Петербург, то прогуливались по набережной Невы. Мы проходили по мосту и иногда, если некуда не спешили, останавливались полюбоваться открывающимся великолепным видом, правда, ненадолго, потому, что так устроена жизнь, что здесь ходят для того, чтобы перебраться из одного района в другой, а не бродят просто так глазея по сторонам. Мы клялись друг другу, что будем выкраивать время для таких прогулок, но светская жизнь затягивала нас в свой круговорот и длительные прогулки пешком становились событием, чуть ли не более редким, чем длительные путешествия. Этот нечеловеческий ритм иногда разлучал нас на много дней. Мы не виделись, не имели времени поговорить. Уходили, приходили, спали. На какое-то время связь прерывалась. Считали, что когда будем вместе в Москве, то расскажем все, что принесла нам эта бесконечная неделя, что мы узнали, слышали.
Мы отдавались ветру и дождю. Счастье пропитывало нас, как аромат, которого мы иногда не замечали-настолько были счастливы. Но оно было коротким. Один чудесный год. И я думаю: а разве когда птица летает, она осознает, что счастлива? Мы часами лежали с полузакрытыми глазами, слушая едва уловимые удары сердца. Мы могли говорить ни о чем и молчать обо всем. И молчание, и болтовня прекрасны, когда они означают высшее проявление любви и дружбы, а не прикрывают непримиримые разногласия или недовольство. Когда они порождены единством настолько глубоким, что два существа внешне не похожие достигают сходства более удивительное, чем сходство черт лица.
После полудня, когда солнце оставляло дом, но холм был еще залит его лучами, мы уходили прогуляться. Почти каждый день мы сидели на одном и том же поваленном дереве, наблюдая как лучи солнца покидают сосны, потом прячется за холмом. Мы уходили тайком. Окружающая красота настолько нас захватывала, что мы не могли отвести глаз от этого величественного зрелища-захода солнца. А потом...
В наш последний совместный вечер я уже отложила книгу, а ты продолжал читать. Спросил: не мешает ли мне свет? Нет, он мне не мешал. Он позволял смотреть на тебя сквозь прикрытые веки. Я слушала, как ты переворачиваешь страницы, все мне было позволено. Только плакать было нельзя, но этого мне совсем не хотелось. Мне хотелось вспоминать прожитое вместе время, но у меня не хватало духа сказать тебе об этом. Воскрешать прошлое было подло. И я просто стала целовать твои сильные руки, которые меня так согревали зимой.
Теперь воздух заставляет меня грезить о прошлом и о том, что было бы, если бы ты остался. Я плыву по течению, не заглядывая слишком далеко или глубоко. Я жду того дня, когда вновь стану сильной. Он придет, знаю. Я еще не утратила вкуса к жизни. Я хочу спастись, но не хочу освободиться от тебя.