Вечер 1890 года. Одинокий дом на окраине города. Это домик родителей Елены. Из далека в окне, светом свечи, рисуются контуры двух людей. Голова одного опущена в низ, другой человек, по-видимому женщина, сидит ровно. Это возможно её последний вечер с Борисом. Они разговаривают.
- Я должен был это сделать, несмотря ни на что.
- Борис, любимый, но если ты погибнешь, я не смогу жить на этой проклятой для меня земле. Жизнь для меня потеряет смысл, цвет. Я не смогу пережить эту трагедию
- Не бойся мой ангелочек, я не умру для тебя. Я вечно буду жить тобой, твоим сердцем, твоими жестами. Ни когда в жизни я не испытывал таких сильных чувств к кому либо.
- Я тоже мой дорогой, я тоже. Я люблю тебя больше всей моей жизни. Я ни вижу ничего дороже, чем ты. Ни дорогие бриллианты, ни дорогие украшения, ни что не привлекает меня. Я просто хочу жить, но жить с тобой. Пусть у нас не будет денег, но зато у нас никогда не отберут наши чувства.
- Я завтра буду сражаться за них. Я докажу, как сильно люблю тебя.
- Мой дорогой давай двоём убежим из этого города куда-нибудь. Ведь нам ничего не надо для счастья.
- Нет Елена, я не могу. Это дело чести, если я завтра не прейду на дуэль, то вся моя жизнь, даже с тобой, мой ангел, будет обречена на душевные терзания. Завтра мы узнаем угодно ли небесам дать нам счастье или нет.
Теперь женщина аккуратно, чтобы не мешать спокойствию, воцарившемуся в доме, пересела на стул рядом с любимым. Нежно прислонившись тёплыми губами к его уху, стала шептать:
- Я люблю тебя и буду любить вечно. Нет ничего, что сумело бы убить во мне чувства к тебе, даже смерть не способна это сделать.
Елена тихо положила голову на плечо к Борису и закрыла свои голубые, как небо, глаза.
Темная дымка опускалась на спящий город, пелена ночи словно одеялом окутывала всё кругом. Было тихо. Приятный, мягкий, осторожный свет луны, как блестящая пыль покрывал весь город, превращая его в золотой. Всё спало. Только свет догорающей свечи тускло дрожал в окне одинокого дома, будто отсчитывая часы до чей-то кончины. Лишь он слышал разговор влюблённых, лишь он.
Утренний свет живым лучом пробивался сквозь запотевшее окно дома. Он пробежался по зелёной стене, перепрыгнул через шкаф, покрасовался в зеркале и попав на глаза влюблённых, решил разбудить их. Первым проснулся Борис и нежно поцеловав Елену в губы, отогнал от неё сон. На 7:00 часов утра была назначена дуэль. Борис посмотрел на часы, шесть утра, ещё есть час.
- Ангелочек, я скоро прейду,- сказал он Елене.
Та сидела на стуле и держа в руках крест молилась. Не дождавшись ответа, Борис накинул свой сюртук, взял трость и пошёл в город. В городе, после ночной смерти, начинала зарождаться жизнь. Лавочники открывали лавки, из пекарни приятно пахло свежим хлебом, бабки, тяжело переваливаясь, шли с парным молоком на рынок. Борису нравилась окружающая его жизнь, пугало одно, не в последний ли раз он это видит. Он медленно шёл проходя по мостовым узких городских улочек, на которых то там, то тут появлялись сонные люди, спешившие, по-видимому, на роботу. Борис шёл в церковь, он хотел помолиться, попросить прощения перед богом за все содеянные в жизни грехи. Мысль о дуэли не отягощала его, он думал, почему раньше не замечал красоту простого утра, самого обычного дня. Завернув за большой жёлтый дом, и спустившись в низ по мостовой, он вышел на площадь, где размещалась местная церковь. Величественные золотые купола блистали на утреннем солнце. Борис зашёл внутрь. Ему сразу же ударил в нос знакомый запах церковного воска. В зале было много молящихся. « Да святится имя твоё Господи »- произнёс Борис и перекрестился. «Господи помоги и сохрани рабов твоих Бориса и Елену, не дай мне пасть, господи, на дуэли, защити, молю!»- он ни когда до этого не произносил молитв, из-за этого у Бориса получалось коряво. Он к сожалению не знал, что церковь не признаёт самоубийц и дуэлянтов, но в такую минуту к кому ещё взывать, если не к господу. Видимо самоубийцы и дуэлянты люди слабохарактерные или не верующие, поэтому им и нельзя быть отпетыми в церкви, других причин я не вижу. А Борис тем временем ещё рас перекрестился и пошёл прочь. Выйдя из церкви, он достал часы. «6:40, надо торопиться!»- подумал Бывайлов. Он вернулся обратно в дом. Елена сидела молча на стуле, из её глаз текли слёзы, Борису даже показалось, что глаза у неё потускнели. Он не снимая сюртука прошёл в комнату.
- Не плачь мой ангел, успокойся. Я ходил в церковь молился. Всё будет хорошо.
- Я тоже молилась за нас с тобой.
Оба прижались друг к другу. Борис стоял на коленях на полу и целовал руки возлюбленной. Вдруг раздался резкий стук в дверь. Борис поднялся с пола и пошёл открывать дверь. На пороге стояли его друг и секундант Рысин и незнакомец.
- Барин прислал меня, чтобы я ещё раз спросил ваше согласие на дуэль,- сказал незнакомец.
- Я согласен,- сказал Борис.
- Ну тогда собирайтесь, он ждёт вас в Николаевском саду, в карете у пятой скамейки.
- Я готов, пойдём мой ангел - позвал Борис Елену.
Все вчетвером они направились в условленное место. Через пару мину они зашли в сад и сразу же увидели чёрную, крытую карету. Из неё вышел мужчина, полный, широкоплечий, не красивый, с длинными вьющимися волосами. Лицо у него было с багряным шрамом, что ещё больше устрашало его.
- Стреляться будем вон там,- сказал он указав толстым пальцем на место за прудом,- там нас никто не увидит.
Действительно, незнающий этого садика человек никогда бы ни сказал, что там есть совершенно ровная поляна.
- Я привёз пистолеты, как договаривались,- опять произнёс басом громила со шрамом.
Немного подождав, пока громило возьмёт пистолеты и отдаст их секундантам, они пошли к указанному месту. Борис чувствовал, как прижалась к нему Елена, как она дрожит и плачет, но старался не подавать виду и не тревожить себя. Перейдя небольшой мост, они оказались на ровно поляне украшенной с обеих сторон молодыми рябинками.
- Господа прошу в центр,- скомандовал секундант громилы.
- Возьмите свои пистолеты и разойдитесь на 10 шагов по моей команде. Да рассудит вас бог, - произнёс Рысин.
Борис с громилой взяли пистолеты и через пару секунд начали расходиться, отойдя на десять шагов, оба повернулись. Первым выстрелил громила, выстрел казалось порвал полотно тишины до сей поры, накрывавшее садик. Пуля попала Борису в бок, превознемогая боль, он смог выпрямиться и выстрелил. Громила упал замертво выронив из холодеющей руки пистолет. Елена и Рысин побежали к Борису. Рысин был врач и с сожалением констатировал смертельное ранение Бывайлова.
- Я смог доказать, я смог,- из последних сил произнёс Борис.
- Не умирай любимый, ни умирай,- кричала, целуя лицо Бориса, Елена.
Рысин стоял вытирая слёзы и смотрел на умирающего друга.
- Даже там на небе я всё равно буду любить тебя мой ангелочек, ты будешь идти по улице, а я лететь рядом с тобой, будешь ложиться спать, а я целовать тебя вечерним ветерком. Я буду там молиться за тебя. Прощай.- произнёс Борис и искривив от боли лицо выпустил дух.
- Мы с тобой обязательно там встретимся, - произнесла сквозь слёзы Елена.