Образы ночи.
Автор – Сияет Солнце днем! Восходом землю озаряя, и на полях просторных, златой пшеницы, жизнь рождает! Но вот, в вечерний час, оно уходит с неба прочь, Луне, вожжи правленья оставляет! И в эти, сонные часы, она мертвое к жизни пробуждает! Так было, есть и будет…
… И вот сегодня, как и миллионы лет назад, настанет ночь, Луна взойдет, и озарит старинный дом. Ее, волшебный свет, через оконный свод, в великолепный зал войдет, и полосой, на одну картину упадет. На ней, мы видим, чуднейший пейзаж, сад, ангелов над облаками, а посредине, громадный дуб, что тянется к высоким, небесным далям. Подле дуба, видим, мудреца из прошлых лет, он во все белое одет, в руках пробирка с химикатом, и седина как снег его из под большого колпака видна. И рядом с ним, младой, задорный юноша, в зеленом, бархатном трико, злотые кудри у него и яркий щек румянец. И что случилось? Умом бы можно было поступится, увидя то как, из-под слоя лака, героя два в ночном полу-тумане в просторах зала предстают. Но полно мне уже об этом, важней гораздо тут вам услышать духов разговор…
Поэт:
- О боже, милостивое право! Опять сегодня ночь и мы с тобой ведем беседу, как в тот первый день мы выбрали с тобой обитель в мастерской творца, изысканных силуэтов!
Мудрец:
- Да друг, ты прав! Уж третья сотня лет прошла, а мы все рядом. И обрели под слоем красок все то, чего желали, я мудрость, а ты славу!
Поэт:
- Все так, ты как и всегда правдив. Но вот беда, ты знаешь, в этом зале, мне посчастливилось, наблюдать одну картину. Тут живет, один довольно славный малый. И он с гостями вел речь такую, что будто мудрость стала стоить не дороже медяка, что бросают в кружку бедняка! А вся поэзия, он утверждал, не стоит и крошки сухаря! И в лучшем случаи, труды мои, да и твои, была простая светская забава, для скучных церемоний, которым в современном мире места нет!
Мудрец:
- Да неужели! И ты поверил этому плуту?!
Поэт:
- Конечно, нет! Не смел бы я с ним соглашаться, но если не видел, что было дальше там! Он пригласил к себе подруг, и с ними начал сладострастью придаваться, прямо на столу, за которым ел его почтенный предок! Прапрадед, славный офицер, войны герой! Которого я лично восхвалял в своей поэме «Славный предок»! Но слушай, что было там потом! У них, у падших, вдруг закончились все деньги, а они желали продолжать свой грязный пир. Тогда схватив, все что было ценно из вещей, и нашу не забыв конечно прихватить картину, отправились к скупщику старья, еврею! Нам, посчастливилось он нас не продал… и сам не знаю почему! Но честно слово, прав был он что говорил про нас! Я видел по дороге множество людей, их души я читал, такой мне навык создатель дал, а в них читал я тщетность, скорбь и тишину! Пустое, и глухое сокращенье мышцы, наос у большинства у них, а не сердца! И вот идут они, сами не зная что им в этой жизни надо? Куда, зачем и для чего? А вот хозяин наш, вернулся в залу, и оргию свою продолжил, свой разврат!!! И если честно уже не был столь поражен, так как пока мы шли я в душах многих, бездны видел и темней и глубже…
Так вот ответь теперь мне друг, в чем тут причина, в чем смысл? Когда и я и ты, да и до нас, и после об этом сотни книг писали, миллионы строф слагали, а результата ноль! Зачем, ответь мудрец?
Мудрец:
- Мне кажется тебя я понимаю, что именно сердце твое задевает… Так есть, так было, так наверно будет. Я мы помним, знаем, да и мудрость нас учит, что во все века спокойно жить лишь приспособленец будет… А вот полотна маслом, украшают залы, тома стихов, сонетов, полки прогибают, каменные силуэты парки украшают! Но вот вопрос зачем они пылятся, как на постаментах, так и в головах? Коль ничему они не учат? Отвечу я тебе мой друг, все дело в том, что их отзвенела муза, и большей частью, в них нас привлекает только внешность, красота сложенья и музыкальный тембр! Все новое, пред ними, кажется не совершенным, так как с невидною паутинкой, истории они не сопряжены. А в чем же тут беда? Беда вся в том, что иссякла искорка у нашего творца, у брата, не хочет он активно свои творенья народу представлять, все больше часом, ему приятней в письменных сталях и мастерских, под замком большим от глаза современника оберегать! Сопоставленью и сравненью страшно стало творенья представлять! И от того в душах нашего народа, усталость от обыденного настает, и сон их благочестивые умы берет. И вот тогда, то червь к ним и пристает, свои дешевые мотивы и пошлые картины, в голодные желудки и кладет! И голо удаляет… Нет искры, нет горящего огня! Что пусть бы был и бездарь, на старый наш манер, но рявкнул бы так, что повязки слетели с глаз, и люди поняли что яд им вместо божьего нектара раздают! Что наполняют пустоту, все той же пустотой, что рано или поздно обречет всех на вечный сон! Вот в чем вопрос, мой друг! Не надо им стеснятся, а надо пробовать и ошибаться, ведь суть их и задача, не с создании себе бессмертного, вхождения в века, а просто напросто война за дух людей! За волю к жизни, за то чтоб просветлять, лжецов и маромоев обличать, бесчестье и разврат пресекать! И этот труд сегодня требует отваги, и дает весьма скромную награду! Но в этом суть, не в чем другом задача по истине творческого человека!
Поэт:
- Как странно это слышать от тебя? Неужели прав ты?
Мудрец:
- Поверь такое время, прав! Пусть автор и бездарен, но несомненно прав, иначе можно очень долго ждать, но бездействие к погибели от преклоненье к старому и страх к пустоте дешевого, жаргонно говоря «эстрады» приведет все к краху.
Поэт:
- Ну что ж, возможно в этом есть свой смысл… Но вот скажи еще, как сделать так, как уберечь себя о горьких дум; что было все, что сам ты был, и это до тебя уж кто то говорил? Как сделать так что б не повторятся, когда на все те сам ты говорил, все есть повторение одно? Уж больно эти думы, сердце режут и томят… зачем ты сам в круговороте повторений?
Мудрец:
- Я дума, что для начало не боятся! Ну а потом, себя ты не казни, тем что застынет кровь текущая огнем по жилам, одним морозным утром. Запомни, ни что не греет жарче, хоть бы и полуденное солнце, чем любовь! Ее я заклинаю, не путай ты со страстью! Страсть сжигает, в тлен все обратя, а пламя же любви спокойно душу согревает и в миг отчайся, укрытие предоставляет.
А вот теперь о повторенье! Повторенье, мать ученья… Уж больно часто человек, в процессе жизни горькой опыт забывает!
Поэт:
- Но что же тут мудрец, ты актом творенья тогда называешь?
Мудрец:
- Творенье есть не столько новость, того чего до селе не было, ведь это просто невозможно, когда суть есть одна! А суть предмета, есть измененье! И задача тут творца, в процессе времени все изменять и преображать, от целого кусочки отнимать, а что из прошлых лет послужит за достойный образец, в переработке материала! Суть общая, она одна, но для человека проявление важно, его же выразить ты можешь только через конкретные примеры! Вот собственно и все!
Поэт:
- Да мудр ты и в самом деле! И молодому, автору, что знает слово честь, твои советы я думаю сегодня послужат, как никогда!
Мудрец:
- Поэт, останется поэтом! Не стоит меня так уж восхвалять, моя задача опыт, знанье передать, а вот твоя, облагородить это дело, и людям отдавать, светом истинны их души от гнилого исцелять! А сейчас светает, пора нам спать!
И образы, поэта, мудреца, в одно мгновенье вошли на холст опять. Так кончилось, Луны ночное правленье, резы ушли, и мечты. Солнце же вышло опять, и царство его благоволит, все ночные идеи в жизнь реальную притворять…