12. http://www.proza.ru/2007/11/14/166
В ведении управления делами горкома партии находилось несколько санаториев на Черноморском побережье. Два для отдыха с семьями в Крыму и два (один в Крыму и один в Сочи) для отдыха только работников аппарата. В редких случаях давали путевки и для членов семей. Все работники городского и областного аппаратов, в том числе и райкомов партии, разделились на два лагеря. Один – это меласовцы, т.е. те, кто предпочитали приближенный к дикому отдых в уединенном санатории в Крыму. Другие – приморцы, которым нравился отдых в санатории, расположенном почти в центре города Сочи. Мне всегда нравился отдых в местах, где присутствует цивилизация.
Весной 1980 года Михаил Иванович вызвал к себе и сказал: «В этом году поедешь отдыхать одна. Сына отправим в санаторий. Тебе нужен полноценный отдых. Будет большая и сложная работа осенью. Ты должна быть в форме после своей болезни».
Михаил Иванович все знал о нас, даже про наши болезни. Мама, например, не знала. Я ей ничего не говорила, чтобы, как обычно, не волновать ее своими проблемами.
В начале июля муж провожал меня на Курском вокзале. Я рыдала и не хотела никуда ехать. Мы практически никогда не расставались. Да и от сына никогда так далеко не уезжала. Демьян был на даче с детским садом, а с сентября для него была выделена путевка в детский санаторий в Крыму. С большим нежеланием уезжала в первое в своей жизни самостоятельное путешествие.
Меня поселили в номере на двоих, но вторая кровать пустовала почти неделю. Потом в номере появилась немолодая женщина со звездой «Героя социалистического труда» на лацкане пиджака. Сначала расстроилась, потому что испугалась, что эта героическая тетенька не даст мне покоя. Но ошиблась. Мы с нею подружились. Она очень много интересного рассказала о своей жизни. Потрясающая была женщина.
Первые три дня спала до обеда, после обеда и сразу после ужина. На четвертый день после завтрака вышла на санаторский пляж. Народу было очень мало. Я потом узнала, что в это время почти все отдыхающие в санатории уезжали на процедуры в Мацесту. Мне по состоянию здоровья врач запретил принимать грязевые ванны, поэтому мне не надо было уезжать в этот поселок.
Было жарко, тихо и очень спокойно. Мне не разрешили загорать, поэтому села под навес, открыла книгу и стала читать. Ко мне подошел мужчина очень странного вида. В синих трусах, с золотыми вставленными зубами. Я немного испугалась. Потом вспомнила, что на этот пляж проходят по пропускам и здесь не может быть посторонних.
- Так. Слушай. У нас с тобой всего 40 минут. Мой сосед уехал в Мацесту. Так что пошли скорее.
- Простите, но я не поняла, каких 40 минут и куда надо идти.
- Что значит, не поняла? Ты одна приехала? Одна. Значит, ищешь приключений. Вот я и зову тебя в номер, пока мой сосед не приехал из Мацесты. Ты мне подходишь. Молодая, симпатичная. Худая, правда, очень. Но разочек попробовать можно. Пошли.
- Да пошел ты на…. ( Дальше следовала непереводимая игра слов в моем исполнении).
- Ну, ты нахалка. А с виду интеллигентная женщина. Как такие в приличные санатории попадают. Ужас какой-то. Я разберусь, как ты сюда попала.
Несостоявшийся поклонник быстро собрал вещи и ушел, видимо, туда, куда я его послала. На следующий день он уехал. Это был секретарь парткома какого-то совхоза из Подмосковья.
За этой сценой наблюдали два молодых мужчины. Они подошли ко мне и предложили свои услуги защитников. Одного из них узнала, потому что он был известным в те годы игроком в телевизионном клубе «Что? Где? Когда?», а второй - работал заведующим отделом в одном из московских райкомов партии. Их звали Боря и Саша.
Мы подружились. Много разговаривали, купались, загорали, ходили на танцы, которые каждый вечер были в нашем санатории. Я обожаю танцевать до сих пор. Движение, ритм, музыка, эмоции, рождаемые в танце, всегда мне приносили ощущение радости. А еще у нас сложился замечательный преферансный коллектив. В нашу компанию влился еще один участник – Федор. И почти все время на пляже и вечерами в номере у ребят мы играли в карты. Мне всегда нравился процесс игры. И по сей день в нашей компании всегда находится время для игры в карты.
В нашем горкомовском санатории молодежь (те, кому до сорока лет) находилась в зоне риска, т.е. повышенного внимания со стороны администрации. Строгостей было много. Дверь в корпус закрывалась в 23.00. Если мы уезжали на концерт в центр города или на вечернюю экскурсию, то обязательно должны были получить разрешение на возвращение в здание санатория после установленного часа. В случае нарушения режима по месту работы направлялась информация, которая могла существенно повлиять на дальнейшую работу в партийных органах. Конечно, все как-то устраивались, что-то придумывали, но обстановка тотального контроля за нашей нравственностью все-таки больше раздражала, чем веселила.
В один из вечеров мы сидели в номере, где жили Саша и Боря, и, сыграв партию в преферанс, пили чай. Без стука в дверь буквально ворвалась представительная делегация, возглавляемая главным врачом санатория.
- Это что, смешанная палата? – спросила главврач.
- Нет, - ответил Саша.
- А что здесь делает женщина в двенадцать часов ночи?
- Сижу и пью чай с конфетами, - уже ответила я.
- А почему не вижу водку? И почему вы все трезвые? И вообще, что здесь происходит?
- Пока Вы не вошли, здесь вообще ничего не происходило. Мы сидели, разговаривали. А вот что сейчас происходит, не знаем.
- Но вы меня поймите правильно. Отбой в 23.00. Сейчас 00.15. Свет горит. В номере тихо. Захожу и вижу, как три мужчины и женщина сидят и пьют чай. Ну что я должна при этом подумать? А может быть, вы и в самом деле разговариваете. Бывают ведь странные отдыхающие. Пойдемте дальше. Но женщину прошу немедленно покинуть мужскую палату.
Главврач со свитой удалилась, а мы не знали, что будет завтра. Начальственная дама ушла уж очень недовольной. И что нам грозило после этого визита, было не понятно.
Но завтра события развернулись совсем в другую сторону.
Наша компания утром после завтрака выходила из главного корпуса. Мы даже немного испугались, увидев красную дорожку, расстеленную на ступеньках, главврача санатория с букетом в руках и еще каких-то людей в белых халатах и черных костюмах. Хотели пойти по ступенькам вниз, но нам прошипели: «Стоять на месте». Мы встали и оказались в свите встречающих. Но без букетов.
Подъехала «Чайка», к которой подбежал человек в костюме и открыл заднюю дверь. Из машины вышел помощник В.В.Гришина Сергей Васильевич, пожилой, но очень крепкий и стройный мужчина. К нему подбежала главная санаторная дама. Они поздоровались и стали по ковровой дорожке подниматься вверх. В этот момент Сергей Васильевич увидел меня. А мы по работе достаточно тесно общались, поэтому важный гость меня хорошо знал.
- Наташенька! Девонька! Как же хорошо, что я тебя увидел. Да ты с друзьями? А в преферанс играете? Вы сейчас на пляж идете?
- Да, Сергей Васильевич. Идем на пляж и в карты играем. Как Вы доехали?
- Все хорошо. Сейчас размещусь и приду на пляж. Вы только без меня пульку не расписывайте. Дождитесь. Натаха! Ну, как же хорошо, что я тебя встретил. Ждите, я скоро.
Немая сцена продолжалась несколько минут. Главврач поздоровалась со мной и попросила зайти к ней в кабинет перед обедом. Мы с ребятами пошли на пляж. Приготовили бумагу, карты. Сдвинули лежаки и ждали прихода Сергея Васильевича. Через тридцать минут он пришел в сопровождении врача.
- Вы не волнуйтесь, у меня все хорошо. Я с ребятами буду. Если что понадобится, позову. Все. Дайте отдохнуть в молодежной компании.
Мы играли, много разговаривали. Сергей Васильевич очень интересно рассказывал о Сталине, в охране которого служил с 1944 года. Я много узнала нового для себя про Иосифа Виссарионовича. Но это не моя история, поэтому не могу рассказывать. Помощник Гришина был вообще-то классным дядькой. Кстати вся беготня вокруг него очень его раздражала. И мешала отдыхать. Он тоже оказался в зоне повышенного контроля. Только ему уделялось другое внимание.
Перед обедом зашла в кабинет главврача. Волновалась, боясь, что она сообщит о нарушении режима в горком. Меня после этого уже даже не расстреляют, думала я. Это было бы очень гуманно. Самое вероятное развитие событий - четвертование. Под барабанную дробь.
- Еще раз добрый день, Наталия Геннадьевна. Как отдыхаете? Все ли хорошо? Все ли устраивает в номере?
- Спасибо. Все хорошо.
- Я посмотрела, что Вы у нас первый раз. Всем довольны? Может быть, номер поменять? У Вас такая разница в возрасте с соседкой. Она Вам не мешает? У вас замечательная компания. Я дала разрешение играть вам в карты даже в номере. И чай пейте. Можете и после 23.00.
- У меня все хорошо.
- Ну и замечательно. Очень рада. Приходите, кофейку попьем, поболтаем. Сергею Васильевичу привет. Если ему что не понравится, Вы мне шепните. Удачи.
Я вышла из кабинета. Ребята стояли у двери и были взволнованы.
- Ну что? Что она сказала?
Мы вышли на улицу. Пересказала ребятам нашу беседу. Мы хохотали. Но действительно до нашего отъезда благодаря дружбе с Сергеем Васильевичем нам не задавали больше вопросов.
В один из дней мы были на пляже. Играли в карты. Но я никогда не играла в карты на деньги. Это принцип. В тот день мы играли на фанты. Проигравшие кукарекали, ползали под лежаками. Сергей Васильевич тоже ползал и кукарекал.
Ко мне подошел коллега из организационного отдела горкома и сказал:
- Наташа! Смотрю на тебя и удивляюсь. Ты такая веселая, шустрая. Все время что-нибудь придумываешь. А вот с женой у меня одни проблемы – то голова болит, то устала, то сил нет. Ну, в чем дело, не пойму.
Я, как часто бывает, сначала ответила, а потом подумала.
- Ты, знаешь, Сережа! Я тоже, когда с мужем отдыхаю, почему-то всегда болею и всегда уставшая. А вот когда одна – действительно веселая и радостная. И ничего не болит.
- Да ты вообще молодец, - сказал еще один мужчина.- Такая маленькая, но такая энергичная. А худенькая и стройненькая какая. Просто прелесть. На тебя приятно посмотреть.
Рядом лежала, растекаясь под знойным июльским солнцем, дама, которая слышала наш разговор и, наверное, относилась к категории жен, которые тоже болеют рядом с мужьями.
- Тощая корова еще не газель, - громко произнесла она.
Мы рассмеялись и продолжили веселиться.
Но вечером я действительно задумалась, почему мне здесь так интересно и весело? Почему у меня ничего не болит? Может быть, действительно от того, что рядом нет Шурика. И еще одна мысль показалась интересной: почему меня никто в койку не зовет? Первого ухажера спугнула, а остальных так и не заинтересовала. Почему опять оказалась только хорошим партнером по игре и отдыху? Наверное, действительно, не газель.
Инфарктник завопил через 15 минут после начала первого рабочего дня после отпуска. Как обычно я услышала «Зайди».
- Ну, здравствуй, Наташа. Выглядишь хорошо. Загорела. Только опять не поправилась! Я доволен твоим отдыхом. Молодец. Компания хорошая. Не пили, не хулиганили. Шур-мур никаких не было. Молодец. Пожалуй, еще как-нибудь одну отпущу в санаторий. Только одним не доволен. Ты почему так часто наряды меняла: на завтрак в одном, на пляж в другом, на ужин – в третьем. И почти каждый день такое безобразие. Это мне не понравилось.
- Михаил Иванович! А откуда вы все знаете? Я только вчера приехала. Даже никому ничего рассказать не успела.
- Когда же ты поймешь, что я все знаю. Ты только в поезд села, а мне уже позвонили и все доложили. Ну, насчет нарядов я тебя предупредил. В следующий раз халатик возьми на пляж ходить, спортивный костюм, чтоб вечером прогуляться, ну еще сарафанчик. А то придумала, переодеваться по три раза на дню. Это ж сколько денег нужно, чтоб так часто наряды менять?
- Но я же сама все шью. У меня все дешевое, из ситца и сатина.
- Кто знает из чего. Но мне сказали, что уж очень модненькая ты. Не скромно это. Инструктор горкома не должен быть одет лучше, чем другие. В целом доволен. Иди.
Вспомнила папу, который говорил, что дочь полковника не может быть одета лучше, чем дочь слесаря, и подумала, что все в этой жизни повторяется.
Но самым главным впечатлением после этой поездки в Сочи было вновь испытанное за семь лет замужества ощущение радости, свободы и отсутствия страха, что сделаешь что-нибудь не так, чем вызовешь раздражение мужа. Я делала то, что хотела, и как хотела.
Мы с Сашей были очень разными: я была провинциальной девочкой, выросшей в подмосковном городе. И хотя окончила музыкальную школу, неплохо играла на фортепиано и гитаре, занималась танцами, пением, получила диплом редактора, с семнадцати лет работала в военной организации, все равно была обычной полковничьей дочкой.
Мой муж окончил военный институт иностранных языков. Тогда, в семидесятые, самыми престижными вузами были институт международных отношений, институт иностранных языков и военный институт иностранных языков, потому что выпускники этих вузов уезжали работать за границу. Они имели возможность не только увидеть другой мир, но и сразу получить другой материальный уровень, заметно отличающийся от уровня их сверстников. В этих учебных заведениях учились непростые дети непростых родителей. Так вот Саша был из этой среды.
Он очень гордился своими друзьями, такими интеллектуальными и умными. А меня стеснялся. И искренне удивлялся, почему все-таки нравлюсь его друзьям. Ведь я, по его мнению, была провинциальной дурочкой, которую он подобрал на помойке, и сделал из меня человека. А как делал, поясню в следующем эпизоде из жизни отдыхающих.
Через год нашей семейной жизни мы собирались на отдых в пансионат под Туапсе (папа, работавший начальником главка в Министерстве гражданской авиации после увольнения из армии, достал нам путевки). Уже были собраны чемоданы. За день до отъезда мы были в гостя у Сашиных друзей. Они долго обсуждали «Бесов» Достоевского. Кто-то из знакомых мужа спросил, почему молчу и не участвую в беседе. Я ответила: «Потому что не читала это произведение Достоевского. После «Преступления и наказания» вообще не хочу его читать». Воцарилась тишина. Дамы были на грани обморока.
Учителя в школе научили нас говорить правду: лучше честно казать, что ты что-то не читал, чем делать вид, что ты что-то знаешь. Стыдно не прочесть, а сделать вид, что прочел. И я всегда следовала этому принципу.
Когда мы приехали домой, муж устроил скандал. Кричал, что опозорила его перед друзьями, что больше он меня с собой никуда не возьмет и не будет со мной разговаривать, пока не прочитаю полное собрание сочинений Достоевского. Он выложил из чемодана почти все мои вещи и положил туда объемные тома из собрания сочинений Федора Михайловича. И действительно на отдыхе он со мной стал общаться только после прочтения мною «Братьев Карамазовых». Кстати, мне очень понравилось читать Достоевского, и я никак не могла понять, почему в школьную программу включено такое трудное для понимания пятнадцатилетними детьми «Преступление и наказание». Неужели для того, чтобы большинство из нас так и не захотели прочитать что-нибудь еще. Но мужу благодарна, который пусть иногда странным способом, но действительно способствовал моему развитию. И собрание сочинений когда-то непонятного мне Достоевского прочитала с интересом и удовольствием. Да и многое другое узнала, прочитала и изучила. Но счастливее от этого ни он, ни я не стали.
Так вот после той поездки в Сочи я почувствовала, что могу быть интересна как собеседник, что общение со мной привлекает не только моих сверстников, но и людей значительно старше меня по возрасту и опыту. Я не почувствовала себя полной дурой, в чем убеждал меня муж. И еще поняла, что достаточно привлекательна и симпатична. И это было для меня полной неожиданностью. И это в 28 лет. Как же я не любила себя, как же поверила сначала своим родителям, а потом и мужу, что с моей внешностью мне только общественной работой заниматься. Да, тогда в необыкновенно удачном для меня 1980 году мне судьбой была послана возможность изменить отношение к себе и изменить свою жизнь. Но, подумав немного, все равно решила, что ничего в моей жизни изменить уже нельзя.
14. http://www.proza.ru/2007/11/18/442