В ее городке не было метро, поэтому, приезжая в областной центр, она обязательно оказывалась в этом чудо - транспорте и наслаждалась его шумом и лязганьем, толкотней совершенно чужих людей, неким родством сжатых, спрессованных в час пик, пассажиров. Наблюдая за соседями, она понимала, что чистый неприхотливый вагончик электрички для многих почти дом, так много времени они проводят в нем, так много видов деятельности они меняют за время поездки. Ну а как же? То они болтают с подругами и друзьями, пока те не покинут вагончик, то они читают запоем, да так, что не замечают ничего и никого вокруг, иногда даже лишаясь своего кошелька. Раньше вот были избы – читальни, а теперь можно уверенно писать о вагоне – читальне. Надоест читать, а дорога длинная, можно плеер послушать, а что - тоже полезное дело. Некоторые, но редко, жуют что-нибудь на один зуб, стараясь делать это незаметно: общественное место, как, ни как.
Вероника любила наблюдать всю эту пеструю временную компанию и ее мирное сосуществование. Обычно она садилась в самом дальнем уголке, так как входила в пустой вагончик на «Пролетарской», а ехать ей приходилось аж на площадь «Советскую» - почти сорок минут, и внимательно созерцала окружающее общество. Люди входили и выходили, а она оценивала их лица, пытаясь прочитать мысли, одежду – гадая о достатке и месте работы, движения и манеры – относя к местным или таким же провинциалам, как и сама. Это было своего рода развлечение. Раз повернув мысли в таком направлении, она уже не могла по-другому чувствовать себя в метро.
Сегодня место в уголочке было занято, и Веронике пришлось стоять. Она облокотилась о поручень и занялась своими наблюдениями. Видимо, она действительно попала в вагон – читальню, все уткнулись носами в свои книжки. Кто в очках, кто – без, кто поднес к лицу толстый томик, кто – тонкую брошюру. Веронике, которая любила читать, стало интересно, что они там читают? «Вот бы прочесть их мысли? Интересно, какая книга сейчас больше всего занимает общество?» Не успела женщина осознать свое желание, как в ее мозг со всех сторон полились звуки, она даже шарахнулась и присела от такого потока слов. Они звучали то тихим шепотом, то громкими возгласами, то просто словами обыкновенного разговора и даже криком. Вероника зажала уши руками. А когда немного привыкла, заметила, что все читают одну и ту же книгу - «Исцели свою жизнь». Только источники у них были разные - от толстых книг, до журналов.
Вероника не знала, что это была за книга. Она попыталась понять, о чем в ней идется из того, что слышала, но информация не складывалась как мозаика, а разрозненные слова не могли составить картину целого. Можно было, конечно, заглянуть через плечо сидящего рядом мужчины, но ее с детства учили, что заглядывать и читать чужое без позволения некультурно. Так что женщина преодолела искушение и стала смотреть на свое отражение в стеклянной двери. Впервые Веронике показалось, что она ничего не знает о той незнакомке, которая смотрела на нее серыми глубоко посаженными глазами. Нос крупный, но не уродливый, губы бантиком, хоть и не пышным. Веронике вдруг захотелось спросить свое отражение:
- Женщина, сколько же вам лет?
Хотя она знала, что недавно перевалило за сорок. Да, вообще, об этом можно было и не спрашивать. Пышная фигурка, морщины на переносице и на шее четко указывали на прожитые годы. Одежда ее тоже проигрывала – костюмчик серенький с незамысловатым темным рисунком, простенького просторного фасона, босоножки белые на танкетке. Когда-то в детстве Вероника слышала, как бабушка, мир ее праху, о таких говорила – кугутка. Что означало это слово, трудно сказать, но наверное мало положительного, так как интонация не оставляла иллюзий, относительно смысла. «Кугутка и есть» - уныло подтвердила Вероника. А ведь были времена, когда она была красива, полна надежд и стремлений. Куда же все делось? Почему осталась только усталость?
Веронике захотелось заплакать. И вдруг она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Кто-то сверлил ее глазами. Женщина украдкой оглянулась, нет, все читали, и она уже не слышала их голоса. Она повела глазами вправо, и вдруг немыслимая сила подхватила ее и понесла в самый конец вагона, вернее в самое его начало. Вагон стал пуст, пассажиры куда-то делись. Она стояла у переднего окна. Обернувшись, увидела свое тело, облокотившееся о поручень. Страшная догадка резанула мозг – она умерла, и это душа вышла из тела. Вероника прижала ладошку к губам, а слезы закапали из глаз: как все смертные она боялась кончины.
- Не бойся, ты не умерла, это я позвала тебя, - Вероника взглянула в окно, в другом вагоне, прижавшись к стеклу лбом, руками и куклой, стояла маленькая девочка. Ее круглые голубые глаза проникали в сердце Вероники, будоража и возбуждая его.
- Кто ты? – тихо прошептала женщина, наверняка зная ответ – это она сама в 4-5 лет, и куклу зовут Нина. Она любила ее больше жизни. Это была ее первая подруга, настоящая, красивая, добрая и понимающая.
- Тебе все еще нужен ответ? – девочка говорила, не открывая рта. В ее вагоне тоже было пусто, хотя раньше люди стояли плотной толпой.
- Нет, - Вероника тоже ответила молча. – Но зачем ты здесь?
- Чтобы ты все вспомнила и простила…
- Кого?
- Себя, ведь ты всю жизнь коришь себя за то, что не уберегла Нину, и ее сожгли. Твою лучшую подругу сожгли, и ты ничего не смогла сделать. Скажи, у тебя много было подруг в жизни?
- У меня не было подруг, - с горечью ответила Вероника.
- А почему, знаешь? Ты боялась брать ответственность за них, ты боялась потерять их. Ты внушила себе, что они так же уйдут, как Нина, обязательно уйдут, а ты будешь бессильна им помешать. И ты недостойна их любви, раз не спасла Нину. Не так ли?
- Так. Все так.
- Тогда прости себя. Ты ничего не могла сделать. Часто обстоятельства сильнее нас. И мы должны смириться и отпустить все. Скажи: Я прощаю себя. Я хорошая. Я отпускаю Нину.
- Я не могу…- плакала женщина, - я не могу. Я – виновата, мне нужно было не злить маму, убрать игрушки, спрятать Нину.
- Ты не могла знать, что так будет, прости себя.
- Я прощаю себя, я отпускаю Нину, - дрожащими губами произнесла женщина, повинуясь чистому взгляду голубых глаз девочки.
- Вот и хорошо. Что ж мне пора. Счастья тебе.
В вагоне за спиной девочки вдруг появились люди, и какая-то женщина потянула ее за руку. Малышка помахала ручкой куклы Нины Веронике и двинулась за своей мамой. Вероника тоже помахала ей. И так вот с прижатой к лицу рукой вернулась в тело, оно вздрогнуло. Вокруг тоже были люди. Мужчина вышел, и место освободилось. Взволнованная женщина села. Душа кровоточила слезами, но было легче, как после болезни.
Вагончик, покачиваясь, мчался дальше, а Вероника никак не могла справиться со своими мыслями. А ведь малышка права, она действительно боялась закадычных подруг, чуть отношения заходили дальше простого доброго «здрасте», она уходила. Так и оставалась одна в этом мире, как неприкаянная.
Электричка остановилась. Объявили станцию, Вероника вдруг осознала, что через две – ее Советская. Она мельком взглянула в раскрытую дверь и обмерла. Девочка одиннадцати лет в ее давнишнем розовом брючном костюме с замшевыми вставками, самом модном и желанном в те времена для каждой девчонки, стояла у раскрытой двери и смотрела на Веронику. Женщина не могла глаз отвести. У высокой худой девочки были длинные русые волосы с белой прядью на челке. Эта прядь, как метка, долгое время не давала покоя Веронике, пока, уже будучи взрослой, она не закрасила ее. «Еще одно привидение, - ужаснулась женщина, - если на ней красные лакированные туфли, не будет сомнения». Она взглянула вниз и поняла - так оно и есть. Девочка тем временем отвернулась и пошла к ступенькам. Вероника не знала, какая сила сорвала ее с места и понесла вдогонку.
Ее прошлый образ остановился на первой ступеньке лестницы, поджидая.
Когда же Вероника подошла очень близко и хотела дотянуться до девочки, та вытянула руки вперед и сказала:
- Нет, не подходи близко, здесь временной раздел. Мы поговорим так. Согласна?
- Да, - выдавила Вероника, плохо соображая, как во сне. Ей уже начинало казаться, что она сходит с ума. Станция опустела… Она заметила эту странность, как только вышла из электрички.
- Куда ты едешь? – спросила Вероника.
- К отцу, ты же знаешь. Она оставил нас несколько месяцев назад. Мы едем к нему в Луганск. Теперь он там живет. Мама переживает, я еду с ней, не могу бросить ее одну.
- Вернитесь! – взмолилась Вероника, - я прошу тебя, уговори маму вернуться. Вы не найдете его, только время потеряете.
- Ты врешь! Мы найдем его. Но он прогонит нас, я знаю. А ты тогда не знала, правда? Он убил в тебе веру своим сухим: «Через час автобус – уезжайте!» Ведь так?
- Да, да! – закричала Вероника, - он искалечил мою душу своим поведением. Ты помнишь, как я ползала по полу в больнице не в силах стать на ноги из-за его потасовки, которую он устроил по пьяни, как ты (или я ночью) ползла вдоль стены в туалет, так как не могла ходить на судно…как было больно и стыдно сидеть в инвалидном кресле. Как плакала мама, глядя на это. Помнишь? Скажи, как же я могла верить мужчинам после этого? Ведь отец вначале так любил меня…. Я считала, что и я виновата в его уходе, раз он разлюбил меня, свою куколку. Я знаю, что ты скажешь…. Я не должна была всех под одну гребенку загребать, только это было вне моей воли, мое сердце не принимало никого из них. Не принимало никогда!
- Ты снова врешь! Оно болело, но ты сама подавляла в себе все нежные чувства, ты ненавидела не их, а себя. Ты боялась быть не такой и снова потерять любимого мужчину….. Признайся себе! Теперь уже все равно поздно. Все в прошлом, где и должно быть. Я знаю, тебя ждет большое счастье, только если ты простишь себе уход отца. Отпусти его, он уже умер и никогда не причинит тебе зла. Прости всех мужчин за неверность, поверь их словам, услышь их слова!
- Я не могу. Я устала от всего. Зачем мне что-то менять? Я привыкла быть одна. У меня есть все. Меня любят коллеги, дети в школе, собака дома. Знаешь, как Топик меня ждет и встречает?! Нам не скучно с ним, а если что – к маме душу лечить. Не нужны мне мужчины, понимаешь?
- Ты зачем мне это все говоришь? Ты кого убеждаешь? Себя?
- Никого, просто объясняю.
- Нет, мое второе «Я» не может всю жизнь ненавидеть себя. Взгляни, до чего ты себя довела. Толстая, больная, непривлекательная. А желания? Остались ли в тебе хоть какие-то желания?
- Остались! Хочу, чтобы ты убралась из моей головы и не мешала мне жить…. – Вероника недоговорила, девочка вдруг присела и залилась горькими слезами.
- Что ты?! – Вероника ринулась к ней, готовая обнимать и целовать эту маленькую беззащитную девочку – подростка, но временной барьер отбросил ее назад. Он возник внезапно, как сгусток, как огромный прозрачный полиэтилен, исказив позади себя мир. А когда Вероника протянула руку, чтобы дотронуться до него, какая-то сила отшвырнула ее, не прикоснувшись.
- Ай! – застонала Вероника, чувствую свое бессилие, - прости меня, деточка. Прости, я не дам тебя в обиду никогда. Ты нужна мне и только мне. Я буду защищать тебя, Вероничка, слышишь? Никто не прогонит тебя больше, никогда. Ты веришь мне?
Вероника видела, как девочка выпрямилась, но все еще не поворачивалась. Затем она вытерла слезы и посмотрела женщине в глаза. Серые, серые глаза были отрешенными, как будто их обладательница унеслась далеко, далеко.
- Знаешь, а я пишу стихи и фантастику, - тихо, без всякого перехода сказала девчушка, и глаза зажглись таинственным мечтательным огнем.
- Я знаю, Вероничка, меня теперь читают. А ты пиши, пиши больше, не останавливайся, кто бы и чтобы не говорил. Ладно?
- Ладно, - согласилась девочка, - мне надо идти….Вероника, подумай о своем отце, о мужчинах. Готовься, твое счастье уже идет к тебе. Прощай.
Девочка растворилась в воздухе. Появились люди. А Вероника оказалась лежащей на первой ступеньки лестницы, ведущей наверх на выход из метро.
- Простите, Вам плохо? – ее поднимал под руку немолодой мужчина в крупных очках.
- Да, у меня что-то с головой… мне нужно в больницу.
- Идемте наверх, там дежурная. Она позаботиться о скорой. А у Вас что? Вы идти –то хоть можете?
- Да, могу, - поднялась Вероника на ноги.
- Тогда идемте. Вам уже лучше? А что случилось все же? Вас кто-то обидел?
Она отрицательно помотала головой….
- А раньше такое бывало? Да, не бойтесь, я – врач. Рассказывайте. Голова, где болит?
- Вообще, нигде.
- А что конкретно болит?
- Душа, доктор, душа. ….
11.2007 Ирина К (Айрин)