Снег перестал идти только к вечеру.
Натянув кожушок и обув валенки, Пикс вышел из норки. Расчищать снег было его любимым занятием. У него даже лопатка специальная имелась. Бобёр смастерил.
Но главное это то, что к уборке снега мышонок подходил всегда творчески.
Как это? – спросите вы. А вот так! Сейчас сами поймёте.
- Шур-шур, шух-шух, - напевала лопата.
- Скрип-скрип, скрип-скрип, - поскрипывал снег.
И вот уже перед мышонком приличная горка снега.
- Да-а-а… - задумчиво протянул Пикс, глядя на горку. – Кого она мне напоминает?.. Большая, круглая, пушистая…
Осмотрев горку со всех сторон, но так и не придумав «кого», Пикс вошёл в норку.
В норке было тепло. Дрова, догоравшие в очаге, освещали жилище Пикса мягким загадочным светом.
Не зажигая свечи, мышонок сел на кровать и стал смотреть в окно.
- Ну, кого же она мне всё-таки напоминает? Кого? – думал Пикс, пристально всматриваясь в горку.
От этого у мышонка даже глазки зачесались. Пикс крепко потёр их кулачками.
Горка вдруг зашевелилась. Она то сжималась, то разжималась, то округлялась, то удлинялась. Местами втягивалась, местами вытягивалась, принимая всё более и более отчетливые формы…
И тут Пикс ясно увидел… Кого бы вы думали? Белого пушистого Медвежонка!
- Ма-ма! Ма-ма! – жалобно заревел тот. – Ма-ма! Ма-ма!
Нашего мышонка как ветром подхватило. Он выбежал из норки и бросился к Медвежонку.
- Мама! Мама! - обрадовался Медвежонок, увидев Пикса.
- Я не Мама! Я Пикс! – попытался объяснить Медвежонку Пикс.
- Мама! Мама! – не успокаивался Медвежонок, тычась носом в валенки Пикса.
- Ну, где?! Где ты Маму видишь?! - отчаялся мышонок. – Откуда мне знать, где твоя Мама?!
- У-у-у… - заныл медвежонок. – Ма-а-а!..
- Ну, хорошо! Хорошо! – успокоил малыша Пикс. – Найдём твою Маму. Не плач. Вот только санки возьму.
Взяв санки и усадив на них Медвежонка, Пикс отправился на поиски Мамы.
Санки скользили легко и весело. Медвежонок, который был больше и увесистее Пикса, казался пушинкой.
- Мышонок, а мышонок! Ты куда это снег везёшь? – послышалось вдруг откуда-то сверху.
Пикс поднял голову. На дереве сидела Сорока.
- А это вовсе и не снег. Это Медвежонок, – ответил мышонок, на всякий случай ещё раз пристально посмотрев на санки. Там действительно сидел белоснежный Медвежонок.
- Медвежонок? – переспросила Сорока. – Но наши медвежата бурые. Это там, на севере, белые. Откуда здесь белому-то медвежонку взяться?
- Не знаю… - тихо ответил Пикс. – Он Маму зовёт. А я не знаю, где его Мама.
- Маму зовёт? - задумалась Сорока. – Конечно, если бы вы умели летать, ну, хотя бы как я, могли бы на севере поискать. А так... Слышишь, мышонок, а что, если мы этого Медвежонка к нашей бурой Медведице отведём? У неё детки малые. Белому брату обрадуются.
- И то правда! – повеселел мышонок. – Главное же не цвет?
- Не цвет, - согласилась Сорока. – Главное – это мамина любовь. Это когда ты для мамы самый-самый!
- Да… - тут уже мышонок задумался. – А ты знаешь, Сорока, он для меня тоже стал уже этим… Ну, самым-самым.
- Это хорошо! – ответила Сорока. – Это потому, что ты добрый… Так что? Пошли к Медведице?
- Пошли! – подхватил Пикс.
Сорока шла впереди, перепрыгивая с ветки на ветку, с дерева на дерево, и громко стрекотала.
- Ты чего так расшумелась? – спросил Пикс. – Малыша разбудишь. Дремать уж начал.
- А это я на погоду. Видать снова снег будет. А может…
- Ма-ма! Ма-ма! – заныл спросонья Медвежонок.
- Вот видишь… - только и успел сказать Пикс.
- Иду-у-у! Иду-у-у!… - послышалось вдруг вдали, будто шум ветра.
Гул всё приближался и приближался. И тут пошёл густой снег. Снежинки, хватаясь друг за дружку, творили в воздухе удивительный силуэт.
- Так это же белая Медведица! – закричал Пикс, да так, что окончательно разбудил Медвежонка.
- Ма-ма! Ма-ма! – громко заревел тот.
- Малыш… - ласково прошептала белоснежная Медведица, обнимая сынишку большими мягкими лапами.
- Мама… - заурчал довольный медвежонок.
- Вот и прекрасно! – сказал Пикс Сороке, и проснулся.
За окном снова шёл снег.