Гэрр, тяжело дыша, оглянулся. Пёстрые Гиены были пока ещё далеко и, брось он этого чужого щенка, ему наверняка удастся уйти. Но – по неуловимым приметам, понятным только Лесному Волку, старый Гэрр угадал в щенке волчонка, оставить его на съедение гиенам не представлялось возможным. Прижимая к груди новорожденного щенка, Гэрр всмотрелся в пыль, окружающую бегущих за ним преследователей. Трусливые твари. Встретившись с волком один на один, гиена никогда не решится напасть, стаей же они могут в мгновение ока растерзать не только мяконького молочного щенка, но и старого Гэрра, невкусного и жёсткого, как высохшее дерево. Какая же это самка бросила в лесу щенка?
Размышлять об этом было некогда, Гэрр поудобней перехватил свою живую поклажу и припустил, что есть мочи. У гиен, конечно, ноги короче, чем у него, но они моложе и голодней. Взлетев вверх по перекинутому через расселину в скале стволу дерева, Гэрр попытался столкнуть ненадёжный мостик, но это не удалось, дерево попало в трещину между камнями и, чтобы освободить его, щенка пришлось бы положить на землю. Это – лишние мгновения, которых у Гэрра совсем не осталось.
Жжение в груди говорило о том, что он слишком долго бежит, но здесь, за расселиной, начинались владения Лесных Волков, и можно было надеяться на то, что гиены не рискнут углубляться далеко на чужую территорию. Или на то, что группа охотящихся волков отпугнёт преследователей. Надеяться можно, полагаться – нельзя. Чувствуя, как бешено колотится сердце, лишённое привычного количества воздуха, Гэрр сделал несколько глубоких вдохов и побежал дальше. Щенок на его груди завозился, заскулил, но сейчас это не имело особого значения. Если гиены их настигнут, щенка ничто не спасёт.
Подлые твари ненадолго задержались у расселины, проскочить по дереву всей стаей невозможно. Некоторые из них закрутились, затявкали презрительно, издевательски, пережидая, пока соплеменники пройдут по древесному стволу. Остановиться бы, ответить им полновесным волчьим воем, но на это нет ни времени, ни воздуха, авангард гиен уже перебрался через расселину и снова плотно сел на хвост беглецу. Гиены вели себя неожиданно нахально, их не насторожило даже то, что погоня перекинулась на чужую землю. Мысленно Гэрр взмолился духам предков, призывая их на помощь, обещая им в жертву лучшие куски с первой же добычи.
По опыту он знал, что духи редко отзываются на просьбы, безоглядно в их помощь верит только шаман Роо. Но сейчас Гэрру любая помощь кстати, и духи, – наверное, единственное, что может его спасти.
Щенок скулил всё громче, подзадоривая этим гиен. Они шли ровной экономной рысью, и расстояние между стаей и Гэрром неуклонно сокращалось. Надо бы перед смертью перекинуться в волка, чтобы погибнуть, как положено, забрав с собой как можно больше врагов, но тогда щенок останется совсем беззащитным, в образе зверя Гэрр не сможет удерживать его при себе.
Выхода не было, и Гэрр принял отчаянное решение. Сунув сучащего ножками щенка в узкую развилку склонившейся над тропой ветки, он бросился на землю и спустя мгновение ощутил судороги превращения. Мир изменился, утратил краски, и, глядя на окружающее ещё мутными после метаморфозы глазами, матёрый седой волк поднялся с каменистой земли. Всем телом обернувшись (шея у волков неповоротлива), Гэрр убедился в том, что гиенам щенка вот так с ходу, не достать, и припал грудью к земле, ожидая нападения.
Увидев волка, первые из преследователей замедлили бег. Они, как-никак, оставались людьми, хоть и носили вокруг бёдер пёстрые гиеньи шкуры. А в Гэрре уже не было ничего человеческого, его желтые звериные глаза спокойно обводили ряды преследователей, выбирая – кто будет первым. Вот этот, курносый, с желтыми космами? Или тот, чёрный, с кривым носом?
Щенок, зажатый древесной развилкой, голосил, не переставая, отвлекая на себя внимание гиен, и, выбрав момент, Гэрр прыгнул. Под его притупившимися от старости клыками хрустнули позвонки, рот мгновенно заполнился горячей и солоноватой гиеньей кровью. Но сейчас это не было охотой, это была война. Бросив корчащееся в агонии тело рыжей гиены, Гэрр прыгнул на следующую – чёрную. Кто-то из них вонзил нож в волчье плечо, но боли Гэрр не почувствовал, сейчас им владела священная ярость боя, делающая безболезненными любые, даже смертельные раны. И он убивал направо и налево, не обращая внимания на удары и вонзающиеся в тело ножи и острые палки.
Неожиданно гиены стали отступать, и это остановило сеющего смерть волка. Не его же одного они испугались? Залитые кровью (чужой, или своей?) глаза уловили сбоку стремительное движение. Поджарые серые тела обходили слева старого волка. Справа шли люди, вооружённые копьями и ножами. Охота! Волчья охота! Страшная слабость навалилась на Гэрра, зелёный лесной мир закачался в глазах, мощные лапы старого волка подогнулись и он ткнулся седой мордой в ещё тёплый труп убитой им гиены. Щенок – последнее, что отразило меркнущее сознание…
… Мир возвращался медленно, как-то рывками. Сначала часть закопчённой стены, на которой что-то накарябано, потом – низкое, гортанное пение. Потянуло запахом горелой травы, как в норе у шамана Роо, Гэрр шевельнулся, и боль пронзила всё тело. Мир едва снова не померк в его открытых глазах, но в лицо прыгнула размалёванная страшная маска – шаман общался с духами.
- Я жив? – удивился Гэрр.
- Наверное, жив, раз разговариваешь.
Голос из-под маски звучал глухо и неестественно, но это был Роо, сомневаться в этом не приходилось.
- Духи вернули тебя. Они считают, что волк, едва не погибший в бою, может прожить ещё долго.
Шаман стащил маску и довольно улыбнулся сморщенным коричневым лицом, которое было ничуть не краше маски.
Гэрр напрягся, вспоминая.
- А щенок?
- Что щенку сделается? Только оцарапался о дерево. – Роо удовлетворённо усмехнулся.
Шаман любил, когда его обращения к духам давали нужный результат.
- Щенок сейчас в логове Лиин, он почти одного возраста с её собственным, молока у неё много, кормит обоих.
Роо говорил это с улыбкой, которая должна была воодушевить раненого, но, благодаря обилию гнилых корешков, оставшихся от зубов шамана, она отнюдь не казалась воодушевляющей.
Гэрр осторожно пошевелился, помня о боли, и Роо замахал руками:
- Лежи, лежи! Тебе нельзя подниматься! Если тебе так уж дорог этот щенок, я скажу Лиин, чтобы принесла его сюда.
Гэрр успокоено закрыл глаза. Щенок – вне опасности, сам он тоже каким-то чудом выжил. Теперь можно и поспать…
***
… Щенок, действительно, был цел и невредим, не считая царапин на нежных боках, оставленных сухой древесной корой. Гэрра поразила необыкновенная белизна кожи дремлющего на руках Лиин детёныша. Уходя от гиен, он не обратил внимания на внешность щенка, и теперь старался рассмотреть его получше. Пухлые лапки сцеплены, трогательные младенческие складочки, молочный мозолик на верхней розовой губке, длинные светлые ресницы закрытых глаз. Волосы на голове щенка тоже белые, как и он сам. Лиин шевельнулась, и детёныш открыл глаза. Прозрачно-голубые, как вода горных рек. Из-за плеча Лиин, в лицо детёнышу заглядывал, улыбающийся своей страшноватой улыбкой, Роо.
- Она решила назвать его Гэрром, в твою честь. - Сообщил он раненому. – Это будет Белый Волк, мудрый и сильный вождь, давно обещанный духами нашему племени. И ты можешь гордиться тем, что тебе он обязан жизнью…