Удар за ударом. В тишине, заткнув уши, можно расслышать только эти успокаивающие звуки, подстравающиеся изо всех сил под мысли, под чувства, одолевающие скрипящие от каждого движения кости. Уважаемый джентельмен вряд ли кого то хотел видеть, даже родных в этот момент. Он не мог допустить, чтобы кто – либо видел его в таком состоянии – в запачканной футболке и без галстука. Больше на его теле ничего и не было. Сходив по известной дороге налево, мужчина надругался над клятвой, что дал согласившейся любить его женщине перед свидетелями. До гробовой доски. Впрочем, уже скоро.
Как его звали? Какое то несуразное имя на П, что то величественное как камень, но столь же нелепое, как маленькая собачонка, добивающаяся авторитера у каждой проезжающей машины. Он встал с постели, оставив мирно спать предмет своей 24 часовой любви.
Предмет любви – самое чудовищно верное определение современного чувства.
Пошёл на кухню, пересекая просторную квартиру, специально приобретённую для внезапных, но очень важных с профессиональной точки зрения командировок. Всё его нутро, его достоинство и духовность, в которой он видит единственное верное доказательство своего превосходства, жалко болталось где-то под длинной футболкой. Успел же всё таки прикрыть разросшееся пузо чем то.
На кухне его интересовал только холодильник. Бутылка воды приготовленная свециально для такого случая уже была раскрыта и лишь ждала, чтобы её опустошили. Тем временем волосатые чувственные руки полезли в морозильную камеру, в поисках чего-нибудь съестного. На требование насытить хозяина поддался лишь замёрзсший от халатного отношения к себе кусок мяса. Хозяин этого явства, не размораживая, с жадностью съел всё, что уместилось на тарелке, запивая обильно каждый съеденный кусок водой. Что то пролилось на футболку. Это не важно. Пока предмет любви спит, можно расслабить живот, показаться на свете без одежды и раскрыть всего себя таким животным, каким являешься.
Разве может представиться когда-нибудь ещё возможность немного, без сожаления, отвращения и скорби вщгялнуть на свою натуру, как ни ночью. Темнота скрывает достаточно, чтобы чувствовать себя вполне смиренным со сложившемися обстоятельствами и согласным.
Немного подумав о высоком, то есть о прелестях предмета своей безраничной любви оцениваемой в часах и условных единицах, мужчина, чьё имя начиналось на П, отправился обратно в постель, надеясь уснуть. Он медленно шёл, категоричными приказами направляя свои ноги и, особенно, руки, хватавшиеся за каждый выступ. Мужчина недоумевал, откуда вдруг в его конечностях проявилась столь выраженная, не прикрытая медицинскими диагнозами революционная деятельность.
Что-то ползло по венам, поднимаясь с ног и стекаясь к самому его порочному сердцу. Оно гудело, сковывало движения, напускала темноту в глаза. Мужчина, впав в панику, попытался ускорить шаг, чтобы поскорее прилечь. Его практичный взгляд абсолютного делитанта указывал на верность такового поступка. Тем временем сжирающее его изнутри нечто доползло уже почти до самого сердца. Стало трудно дышать, затряслись в руки, в отчаянии хватавшие куски воздуха всей пятернёй.
Мужчина, еле переставляя свои разбухшие ноги, упал на кровать рядом со спящей молоденькй девушкой, и не подозревающей о происходящем. Её показания по делу будут составлены только утром. Её любовный властитель, этакий Казанова в испачканной рубашке, в облачении младенца, валялся рядом задыхаясь. Его грудь то разрывалась от бешеного стука до сих пор работовавшего без проблем кровяного насоса, то вовсе была спокойна и неподвижна, как у покойника. В глазах темнело, нельзя было уже различить ни стен, ни чего бы там ни было.
Стук в дверь, минутное прояснение ситуации. Мужчина даже поднялся с постели и сел. Сердце успокоилось, кровь вновь пошла по своему привычному кругу, но что то изменилось. Он протёр глаза, чтобы лучше видеть.
Перед ним стоял ещё один представитель сильной половины населения, если я вообще могу так выражаться. Незнакомец был одет в мощные, специально утеплённые зимние ботинки коричневого цвета. Поверх них болтались чёрные брюки, которые явно отставали по длине от ног, скрытых под ними. Обнаружить человечскую кожу не давали только натянутые чёрные носки. Сверху всё тело человека было скрыто под широкой зелёной курткой, так же утеплённой и снабженной капюшоном и воротником, чтобы можно было скрыться от леденящего ветра. Голова была прикрыта зелёным биретом, какие обычно ассоциируют с французскими художниками.
Мужчина, чьё имя начиналось на П, привстал ещё немного. Брошенная необдуманно мысль об открытой двери и попытке взлома подбивала его вытолкать в шею пришедшего невзначай человека, но любая попытка хотя бы поднять руку пресекалась. Оставалось только молча сидеть и ждать объяснений. Гость читал его, видел насквозь и не стеснялся контролировать тело. Он призван подготовить другую оболочку к трудному путешествию и судебному процессу, мясо и кости его не интересует.
Неприметное лицо вдруг зашевелило губами. Тонкие и плоские, они растянулись под носом неприятно розовой лентой. Сам же нос его был длинным, но аккуратным, якобы чтобы отвлечь внимания от вышеупомянутых черт и создать более благоприятное первое впечатление о себе. Не совсем удачно, я вынужден сказать. Маленькие глаза быстро бегали в своих суженных орбитах, не в состоянии найти хотя бы один объект, на котором можно было не стыдясь зацыклиться и остановиться.
- Добрый вечер – произнёс его противный, скрипучий голос. Глаза продолжали судорожно рассматривать клиента, не останавливаясь ни на чём хотя бы на секунду. Так он посмотрит в лицо и сразу отведёт взгляд на свои руки или куда-нибудь ещё подальше, лишь бы не зацыкливаться, лишь бы не углубляться.
- Я к вам с доброй вестью, у вас удар. Нет, нет, ничего не говорите, всё уже улажено. Вы записаны сегодня на 4 часа, то есть ровно через десять минут вы должны оказаться у приёмной комиссии, а затем и в суде. Столько дел надо сделать, столько дел.. – тороторил он, с каждым новым словом увеличивая темп.
Гость сжал и тут же разжал свой маленький правый кулак. У хозяина в квартире вдруг что то исчезло, какая то перемычка, до сих пор мешавшая говорить и двигаться.
- Кто вы? – логичный вопрос для такой ситуации.
- Меня зовут Клайд, очень приятно. Я пришёл за вами. Моя миссия обеспечить вам комфортное путешествие от материи к эфиру без последствий. До суда я буду с вами. Ознакомить вас с положением дел? – вновь он затороторил, языком играя словами, словно испорченный автоответчик.
- Какое ещё положение дел?! – фраза ушла в никуда, от клиента исполнители ждали только ответ да, или же ответ нет. Мужчина, забыв про то, что сидит на кровати перед незнакомым человеком в одной футболке, принял серьезный вид, обдумав только что произнесённое обеими сторонами, наконец добавил – молодой человек, как вы попали в мою квартиру и чего вы от меня хотите?
- Я старше вас поверьте – шутливо ответил незнакомец, хоть и выглядел лет на 20 моложе своего собеседника – официально объявляю, что в квартиру я вашу попал на вполне легальных, оговёрынных условиях, и с очень важным поручением. У менядаже есть докумет. Свидетельство о сме.. Впрочем, не важно.
Пока мужчина с именем на П не знал куда деться от речи, вырывающей у него из рук даже последнюю футболку, незнакомец добавил – Сколько вам лет?
- А вам собственно…
- Так сколько лет вам? – употребив давящую на рассудок инверсию повторил вопрошающий.
- 51 – машинальным был ответ.
- Ну значит я по адрессу – с воодушевлением произнёс незнакомец – вот у меня бумага на ваше имя, и подпись под ней. Дата стоит 1956 год. Всё верно, ваше же подпись? – спросил он, показывая бумагу.
Мужчина, внимательно изучив бумагу, подтвердил, что подпись действительно его, но никак не мог взять в толк откуда 56 год и что за язык такой продемонстрирован на явном свидетельстве каких то его обязанностей.
- Что всё это значит?! – возмущенно сказал он, швыряя бумагу на пол.
Из под рукава зелёной куртки незнакомец вытащил свою левую руку. Нежную, с ухоженными ногтями, явно освобожденную от физических нагрузок и прочего. На запястье висели советские электронные часы, что так отвратительно пикают в самый неподходящий момент. Незнакомец постучал по цыферблату, дважды взглянул на время, прежде чем одним движением руки прервать возмущение своего сегоднешнего клиента.
- Ну вот, господин, как там вас – он взглянул в ещё одну бумагу, которые он выхватывал из внутренних карманов куртки, как фокусник вытаскивает платок за платком из рукава. – Курочкин. Да, Курочки, интересная фамилия. Через минуту нам с вами пора отправляться. И мой вам совет, оденьте что нибудь, в конце концов, вы выходите на люди.
Мужчина вновь осознал всю нелепость своего положения и поспешил прикрыться хотя бы одеялом. У изголовье подушки из-за нервной попытки мужского элемента прикрыть свою наготу, на свет показалось нежное девичье плечо.
- Вы мне объясните или нет что происходит наконец?! Убирайтесь! – переходил на крик и даже пытался встать хозяин квартиры.
Незнакомец отводил глаза, устремлял взгляд на свои руки, а затем, одной из них прекращал бунт. Мужчину вновь приковывало к постели.
- В вашем ли положении кричать и возмущаться?! – произнёс он, не меняя вечно смеющегося скрипучего тоном, каким разговарил всё время – приложите руку к груди.
Мужчина не остывал в своём негодовании, борьбе за личную неприкосновенность, а так же за другие несуществующие прописные истины. Рука была холодной, а грудь неподвижной. Мужчина по сути не дышал, а сердце не билось вовсе. Страх, вот что затоптало весь гнев в считанные секунды.
- Ну вот, 4 часа, господин Курочкин. Пора.
Оба испарились, исчезли куда-то, будто и не было их в комнате.
На утро рядом с молодой девушкой был обнаружен труп 51 летнего мужчины. По данным мед.экспертизы смерть наступила где-то в 4 часа ночи от удара. Мужчина скончался после непродолжительной боли в груди. Девушка всю ночь спала. Всё, что теперь ей оставалось – это заплаканной давать показания и терпеть обвинения новоиспеченной вдовы, до сих пор ничего не знавшей.