9 | 42 * МЕТРО. МЕТРО. ВЕСНА. ВЕСНА
Он шёл по вагонам. Лица светились. Что это было? Весна!.. Что это было? Весна!.. Он шёл по вагонам. Бросив свой автомобиль. Марки жигули. Что это было? Весна!.. Весна!.. Весна!.. Они светились. Лица девчонок. Он прошёл весь поезд. До последней двери. Пытаясь заглянуть в лица. Что это? Весна. Весна. Весна. «Они раньше такими не были – в наши-то годы-то, помнишь? Аркаш?» – спрашивал его его лучший друг Димка; Димка Ныров – «Нырик», лучший друг его. С детства, юности. «Они раньше такими не были, девчонки-то, наши-то… Помнишь?..» – спрашивал его его лучший друг – Андрюха, Андрюха Савельев; «Савёлка».
«О! эти глаза! да разрезы! Эти!.. В них!.. В разрезах!..»
Вагон кончился…
«Почему он любит метро – в метро можно – “на законных основаниях” – разглядывать их, сидящих, стоящих. Им некуда деться!.. От него, Аркашки; Аркашки Воробьёва. Да не то, чтобы он чувствовал какие-то особенности своего организма, – малоприличные, – а то, что они действительно становились – обворожительными, привлекательными, манящими. Девчонки, девчонки вокруг. И что это они всё это не замечали? Эти?.. Вокруг… Мужчины?.. Или?.. Как их… Там… А они ведь старались… девчонки – это праздник. Праздник. Каждая из них – … Праздник! Живой! И!.. Взгляни только!.. Вз!..»
И он на “законных основаниях” водит по ним взглядами алчущими своими. Да нет, не похотливыми. А. Просто – любящими, любящими этот мир, эту жизнь. Любящими. А девчонки?.. Девчонки?.. Они – «лучшее, что сделал Господь, для него, него – Аркаши», – думал.
Конечно… Конечно… Они реагировали на него не адекватно. Многие отворачивались. Взглядами, вообще… Отворачивались. Он пустился в обратный путь… – по вагону, по вагонам. «Имеет право. Что ж», – думал. «И что ж, весна не пришла, не зашла сюда, в вагон, в метро, в цветы эти… подземки этой..?» – думал… «Жигули тут не нужны, – вредны очень. Я погляжу и так».
«Жду тебя, миленький!» «Чувствовала и она», – жена его, Оля, Оля Малофеева; прислала SMS. Готовила ужин. Ужин всегда бывал у неё вкусный – он заметил… «А почему? – он заметил. – Она готовить любит. Если женщина – сама – есть любит, покушать любит, она и готовить любит. И ждёт. Его. Его – “Аркашку”, “Аркашу”».
А ещё. Эскалатор. Он любил его. За что? А за что? За то, что он (эскалатор), вёз его, Аркашку, вверх! Вверх! а они, они спускались вниз, как на просмотре, – девчонки… И можно было!.. Было можно!.. «Как в кино…» проезжали они! Дев!.. Чо!.. «Чокнутся можно от них, девчонок! Чокнутся! – думал. – Такие красивые!.. Такие красивые!.. Ну, такие красивые!.. Ну! просто…»
«Ну хоть бы стихи писал хоть какие… или – фото – умел бы. Хоть рисовать как-то бы… А то ведь не… Ничего! Ничего! Ну просто – ничего! ничего! Откуда он такой? Ведь мать-то – музыкант, и, говорят, – неплохой. А он, Аркашка, Аркаша, – никто! Ник… Ну хоть!.. что-то бы!.. “Художественное”».
Жена открыла сразу. Ждала его, его – Аркашу, Аркашку, «Аркадия Сергеевича», как она про него шутила часто, часто очень. «Кушать-то будешь?» Было уже половина двенадцатого, ночи. И – вот: «Буду. Я шашлык ел – вкусный». «Это шаурма как, я знаю…» «Нет, на палочке, новый, ты не знаешь, – у Новокузнецкой только!.. только открыли!.. Вкусно!.. Здорово! Накладывай!-давай!..» «Я уже разложила постель; укладываюсь; идёшь? я уже ложусь… поздно… Ждала тебя, миленький, ну?» И она закрыла за собой дверь ванны. Запела… Пела она хорошо. Всё-таки, – хоровая школа «ЗАЙЧИКИ»; потом ВУЗ – педагогический – какой-никакой, с “пением”.
«Иду», – ответил. Он вспоминал тех, кого видел сегодня, вчера, всегда… И – представлял!.. Да!.. Их!.. – да! Тех! кого!.. Кого!.. и!..
Включил телевизор. Он всегда напихивал всё в рот (именно напихивал, напихивал, как говорила ему жена его) под телик. А без звуков он не мог – жевать. Кушать. Принимать пищу. Да и потом, когда она была в ванне, он опять щёлкал, щёлкал, надеясь кого-то увидеть, встретить – глазами (даже звук выключал – поздно! «что вы?!» – говорили. И по батарее стучали. «Что? громко?»; и он убавлял…). Его интересовала красота; как таковая, простого менеджера, простого магазина. Садового инвентаря. И там тоже… тоже были девчонки! девчонки! Которые нравились. И на которые можно было смотреть! И смотреть. Ох! Охать. И охать! Охать. И охать! И опять – охать! Охать. И охать! Охать. И охать!
«Ну, я жду! Давай, не затягивай, миленький; я жду». Выскочила она из ванны. «Мне рано вставать; на работу». «Ну, жду! Давай! Давай – ты тоже устал, миленький! Миленький, как люблю, выключай давай. Ну? Иди давай!..» – в повелительном наклонении звучало.
Он переключал… переключал… знаете, как делают сейчас?.. «Дураки одни, – подумал он о передаче “голые и смешные”, – и никакой сексуальности!.. сексуальности…»
«Сейчас! Сейчас! Иду! – переключил на первую… вторую… выключил: – Дураки. Сейчас иду!..» «Ну, ты где, Аркаш, а то я – засыпаю уже…»
Да! Весна. Весна была!
май, ночь 14-е, утро (раннее) 15-го 2007-го года