Легкий, воздушный молочный шоколад, впитавший аромат Альпийских гор, познавший прикосновение недосягаемых гномов и предгорных эльфов, продается под Рождество в маленьком Австрийском магазинчике, где тонкая белая рука сказочной принцессы, как во сне, протянет тебе волшебную плитку. Шоколад с перцем продается в наших электричках. Порой бывает, едешь, а попадется такая приличная, бесшумная, со стеклопакетами, белыми стенами, люминесцентными лампами и мягкими диванами. И публика такая гордая, жеманная, поправляет рукава дубленок, шуршит сканвордами и изящно в кожаных перчатках держит на коленях маленькие сумочки. Глядит сквозь двойные стекла на пролетающие за окном косые избы в снегу и воротит нос, мол, не барское это дело – жить в таких халупах, мол, сейчас выйду я на станции и гордо прошествую по темной дорожке в свою отдельную квартиру, а то и особняк, со всеми удобствами. И нипочем мне мороз и метель. И самому-то захочется показать, что и ты – не быдло, а культурный человек. Сядешь ровно, уберешь с лица кривую ухмылку усталости после рабочего дня, расправишь плечи, улыбнешься, подмигнешь чьему-нибудь отражению в стекле... А бывает, попадется такая старая развалина – в окнах ветер, половина лампочек перегорела, скамейки жесткие, деревянные, скрипят, двери не закрываются. И зайдут на остановке мужики в тулупах и ушанках, начнут галдеть и пивными банками пшикать. И захочется сесть, как они, широко расставив ноги и положив на них локти. Сдвинуть кепку на затылок, прищуриться, затянуться в тусклом свете папироской и запеть. Эх!
По тундре
По железной дороге
Мчит курьерский
Воркута-Ленинград!
Или вот это.
Зачем я на свет появился!
Зачем меня мать родила!
А потом вынуть папиросу, причмокнуть, вроде как от удовольствия, и сплюнуть себе под ноги.
Шоколад с перцем продают и в таких, и в таких электричках. А, что, и те и те считают себя «хозяевами-баринами», знающими толк в жизни! Бедные завидуют и мечтают, и косо, недобро так, смотрят на более обеспеченных и плюются, мол, «жизни не знают, а все имеют, а, наглецы!». А те сторонятся, боятся. И правильно - только подпусти эту голытьбу к своим сокровищам - вмиг отнимут, да еще подерутся, да еще и глотки друг другу из-за чужого добра перегрызут. Каждые в чем-то правы и каждые чего-то не видят со своей «колокольни». Сначала во рту становится сладко. А шоколад-то такой хороший, настоящий. Понимаешь, что с перцем, но, ведь, зато какой шоколад! Ишь, знают, чем купить. Причмокнешь и отправишь в рот следующий кусок. Вроде как перца не замечаешь. Но тут, вдруг, ни с того, ни с сего начнет жечь. Да так сильно-то! И удивляешься. И, ведь, знаешь, что с перцем, а все равно удивляешься. А еще больше удивляешься тому, что удивился. А рука уже больше не тянется к шуршащей обертке. Больше не хочется. А перец продолжает свое подлое действие. И тут как начнет в глотке бушевать пожар, да как сведет язык, да как выкатятся глаза, да как пойдут слезы! Ой! Да где это видано, чтобы барин сидел на лавке с кривой рожей, выпученными глазами, раскрытым ртом и слюной до пола. Но наше российское барьё крепкое! Его не проймешь. Само кому хошь накостыляет. А если надо, то и матом покроет. Не на тех напали! Ели и будем есть шоколад с перцем.
А вон на соседней лавке сидит женщина, кровь с молоком. Тулуп собачий, сумка кожаная, чем-то набитая, как вспученный живот. А, если посмотреть с боку – ну точно, беременная собака. В руке – банка пива. Кроссворды разгадывает. Да чего там, интеллигентная баба! Глядит строго и немного зло, как бы припугивая, как бы предупреждая, мол, если с плохими намерениями, то не подходи – хуже будет. Но, при этом, скромно так губки в трубочку сложены и голова снисходительно на бок склонена – то есть, если с хорошими намерениями, то, так и быть, обращайся. Прямо, лед и пламя. Ну, точно, из потомков Екатерины Второй! Хочется подойти к ней и сказать: «Леди, не бойтесь, вы не виноваты в том, что вокруг столько шоколада с перцем. Это время такое. Не стоит идти у него на поводу. Высморкайтесь, наконец, и не шмыгайте носом, разгадайте хотя бы треть кроссворда, допейте свое пиво и переходите на изысканные вина. А что, для того, чтобы стать настоящей леди, недостаточно просто смотреть в окно. Или я не прав?». Но, по словам торговца, шоколад с перцем продают именно для настоящих ледей. А ледя эти, стало быть, ездят непременно на электричках.
Поезд набирает ход и отчаянно стучит на стыках, огромной стрелой рассекая темную снежную ночь. Вот уже эльфы спрятались за морозными узорами, а гномы корчат рожи через запорошенное стекло. Не видно в темноте, ни домов, ни белого снега. А где-то там, на горизонте, за непроглядной вьюгой, там, далеко, где смыкаются железнодорожные пути, маячит не то прекрасная принцесса в сказочных одеждах, не то пьяная баба в собачьем тулупе с банкой пива в руке.