Мы были с мужем в разводе. Как-то мы решили попробовать снова жить вместе: я, он и младший сын (старшие дети учились в Москве). Муж сразу же предложил в одной из комнат нашей квартиры сделать временный склад литературы: ему предстояло забрать из типографии очередной тираж выпускаемых его издательством книг. В то время он снимал двухкомнатную квартиру под офис. Мне очень не хотелось загромождать свой дом книгами, пусть даже временно.
Поэтому, когда однажды утром он попросил меня посидеть с его сотрудниками в офисе на время его двухчасовой отлучки, я с радостью согласилась, имея в виду сложить компактно словари, хранящиеся в офисе в одной из комнат, дабы выявить свободное место для новых книг. Заодно, учитывая, что уборщица приходит в офис всего лишь дважды в неделю, я сложила в тазик гору посуды с остатками засохшей еды и поставила под кран, чтоб отмокала.
Зайдя в комнату-кладовую, я сразу обнаружила возможность увеличения пространства за счет освобождения помещения от кучи коробок от компьютеров, телевизора и еще мало ли от чего, громоздящегося под потолком. Я прикинула, что, если весь хлам выбросить, то необходимые десять кубометров появятся, о чем решила посоветоваться с его сотрудниками. Они ответили, что ящики могут понадобиться в случае переселения в другой офис. Поскольку в ближайшем будущем переезда не должно было произойти, я приняла решение освободить комнату от коробок.
До прихода мужа оставалось полтора часа. Я быстро стала выносить картонные ящики на лестничную площадку и так усердствовала, и ящиков было столько, что проход между этажами скоро оказался перекрытым. В комнату-кладовку зашел сотрудник мужа и сказал, что, ему кажется, начальник (мой супруг) будет недоволен тем, что я выбросила коробки. Но я видела, что комната стала вдвое больше, а коробки для переезда можно всегда найти, когда понадобятся, поэтому ответила, что когда Евгений Федорович увидит, как стало просторно, он обрадуется.
Чтоб муж действительно увидел новый порядок, надо было очень поспешить. Это чтобы долго не убеждать его в целесообразности всей процедуры, а показать ему воочию чудесное перевоплощение его тесного темного книгохранилища. Я побежала к мусоросборнику на улицу, где сидели бомжи и складывали и перевязывали картон, и спросила, не нужна ли им макулатура. Они обрадовано ответили, что очень нужна. Они подошли к подъезду Жениного дома, и я быстро повытаскивала им все коробки, попросив поскорее унести картон от подъезда.
Поднявшись наверх, удовлетворенно осмотрела лестничную площадку, а затем и чистую светлую комнату. Радовало то, что теперь у нас не будет необходимости загружать книгами жилое помещение нашей квартиры… Затем вспомнила об отмокающей посуде и решила, коль у меня еще осталось немного времени, а делать уже, вроде, нечего, помыть ее - пусть на кухне у них тоже станет просторно и чисто. В офисе не нашлось ни мочалки, ни перчаток, ни моющих средств и пришлось бежать за ними домой. Мы жили метрах в трехстах от офиса, надо было только пересечь сквер, поэтому я решила для экономии времени не переодевать летнее домашнее платье, в котором наводила порядок. Был апрель, солнце пригревало, все ходили в куртках, свитерах, пиджаках, но в платье было не холодно. На улице мне встретился мой муж, который на удивление быстро справился с делами, и теперь торопливо подходил к подъезду. Он удивленно оглядел меня, я сказала, что скоро вернусь.
Собрав все необходимое, вплоть до резиновых перчаток, я пришла к офису. На лестничной площадке меня ждал муж. Когда я подошла ближе, он спросил: «Где ящики?». Я ответила, что на помойке. Он спрашивает: «А деньги?». Я призналась, что не видела и спросила, где они были и сколько. Он сказал, что в одном из ящиков был другой поменьше, в нем коробка, а там, под бумагами, несколько тысяч долларов, которые предполагалось заплатить за тираж. Вид у него был растерянный и расстроенный. В другое время он бы начал ругаться, хотя бы шепотом, но в нашей ситуации мы только что помирились, он просто стоял какой-то бледный и смотрел на меня. Было понятно, что у него нет слов. Тогда я сказала, что мне предстоит продажа недвижимости, и я компенсирую ему потерю. Он досадливо махнул рукой. Я предложила пойти к бомжам и узнать у них о деньгах. Он сказал, что бесполезно, однако я уже бежала вниз по лестнице.
Возле мусоросборника разворачивался большой фургон с макулатурой. Водитель остановился по моей просьбе и показал коробки, которые только что загрузил. Это был плотно сложенный картон, до самого верха. Я спросила, не находил ли он деньги. Водитель ответил, что нет. У мусоросборника сидели бомжи и, греясь на солнце, разбирали свои вещи. Подошел Женя. Я спросила: «Ребята, Вы деньги в коробках не видели?». Они ответили: «Хозяйка! Мы заработали, спасибо Вам, четыре гривны, нам заплатили за картон, это и все наши деньги».
- А где бумага и пенопласт, которые были в ящиках?
- Мы выбросили, - они указали на мусорные контейнеры.
Я осторожно подошла к контейнерам. Один из них был наполовину заполнен пищевыми отходами, два других – бумагой и пенопластом. Я поставила на землю моющие средства, которые так и не успела занести в офис, натянула резиновые перчатки до локтей и потянула из одного контейнера с бумагами полиэтиленовый кулек. В нем были сложенные в пачку сотенные долларовые купюры. Я отдала его Жене, вернулась, поискала и достала еще один кулечек. Потом порылась в бумагах и нашла еще один, потом еще. Муж стоял в стороне, курил. Я очень удивлялась и радовалась, что деньги находятся. Бомжи, увидев, что я повеселела, подошли ко мне и снова стали уверять меня, что ничего не брали. Я кивала и боялась, что они теперь могут что-то найти. Но они смотрели туда же, куда и я, но ничего не видели, как будто пропили свое зрение. Я попросила Женю сосчитать деньги и искала недостающие три кулька.
Мимо проходили две девушки и, едва скрывая улыбки, смотрели на меня. Можно было представить себе картину: я, в летнем декольтированном цветастом платье без рукава (девушки в плотных черных костюмах), в ярких желтых резиновых перчатках, в шлепанцах на босую ногу - роюсь в контейнере; по левую руку один бомж, по правую другой - продолжают говорить, оправдываясь. Мне стало смешно. Но момент был слишком ответственный, и я посмотрела на Женю. Он стоял по-прежнему в стороне с видом мыслителя и курил, но по взглядам, которые бросал в нашу сторону, было видно, что он тайно переживает и не прочь тоже найти деньги в контейнере.
Две последние пачки долларов обнаружила в соседнем полупустом контейнере. Оставался еще кулек с гривнами. Женя стоял уже рядом со мной и вдохновенно описывал, как выглядит кулек: объемный, гривны завернуты в газету. Я растерянно переходила от контейнера к контейнеру, но ничего не видела . Оставался последний, с пищевыми отходами. Я очень сомневалась, что надо к нему приближаться. На всякий случай, я кисло спросила, много ли не хватает. Оказалось, тысячи долларов. На поверхности контейнера бросился в глаза пакет, очень похожий на тот, что Женя описал мне.. Я обрадовалась такому легкому успеху: «Это он!» - взяла и передала Жене. Тот быстро открыл его, но там оказалось что-то вонючее. Он резко отшвырнул кулек, сплюнул и отошел в сторону. Тогда я осторожно потянула следующий. Тут же на это место кто-то опрокинул ведро мусора. В свертке оказались деньги. Я их достала и спросила мужа: «Хватит?» - на что он мне тихонько с мстительной интонацией ответил: «Ищи еще, с твоим счастьем много чего еще найдешь», - и направился в офис. А я, поблагодарив бомжей за помощь, пошла следом за ним.