ДОРА, И ЗАГРАНИЦА.
- Тетя Дора, я вам принес посмотреть и почитать книжку.
- Посмотреть или почитать?
- Можете посмотреть, а захотите почитать, протрите очки.
Он подумал, когда мне читать,- мыслила Дора, закрывая ворота на ночь.
Переступив порог своей квартирки, она включила большой чайник с водой, достала большой таз, принесла полотенце, отрезала кусочек хлеба на бутерброд. Достала очки. Все это она делала по инерции, без единого лишнего движения.
Вот она уже и в длинной ночной сорочке. Ее длинные седые волосы были заплетены в тоненькую косичку, стыдливо лежащую на левом плече. Она поглаживала ее рукой перед зеркалом, и говорила:
- Где ты потеряла свой цвет? Стареешь вместе со мной. Только я полнею, а ты худеешь. Она тяжело вздохнула, откинула косичку на спину, и вспомнила о книжке.
- Он мне дал посмотреть! Приехал из-за границы, и уже стал умным, как вам это нравится? Он меня хочет удивить!
Дора села на крепкий, широкий табурет, который ей служил долгие годы. На него она ставила корыто, в котором стирала, купала племянников. А подставив его к стенке и положив плоскую подушечку, он служил ей удобным креслом. Пододвинув табурет ближе к столу, она протерла очки, и раскрыла книжку.
Чем дальше она углублялась в чтение того, что было написано под картинками, тем больше негодования было в ее старческом ворчании.
- Что он мне принес? Тут же одна мебель. А вы посмотрите на это озеро, оно прамо в доме! А как бороться с плесенью? Как топить печку? Куда можно вынести столько золы? Нет, вы посмотрите на эту кухню! Это же армейская кухня, в которой можно накормить полк солдат! Мне плохо, держите меня. Я не доживу до утра?!
Взяв таблетку валидола под язык, Дора долго сидела, скрестив руки на груди. Потом любопытство взяло верх, и рука потянулась за книжкой.
- А это? Это кровать? На ней может спать вся семья. Все Ёсины дети, и сам Ёся! Если бы у него была такая кровать с молодости, их было бы не 7, а 17! Чем бы он их кормил? Нет, ему не нужна такая кровать, ему не куда ее поставить. У него спальня похожа на купе. Младшие внизу, а старшие под потолком. А седьмому ставят раскладушку между старшими. Они даже не встают ночью пописать!
Дора поднялась размять затекшие ноги, подошла к своей кровати, аккуратно поправила белую простынь, откинула уголок одеяла.
- Вот это кровать, перину собирала еще покойная мама! На неё ложишься, и она приобретает под тобой форму. Какой-то шмок сказал, что та кровать ортопедическая, там что большая стелька для обуви? Разве можно верить каждому слову этих иностранцев?
Она стала ходить по своей комнатке, вперед три больших шага, и назад столько же. Остановилась, подумав, и опять села к столу.
- А что мы имеем тут? Нет, вы посмотрите, они опять имеют нас! Эти буржуи имеют телевизор даже в машине, они у них в каждой комнате! Если Ёсины дети это увидят, что они подумают о своем отце? Да, Ёся голодранец, но дети не должны этого знать. А что они пишут, о зарплате! Отработав час на производстве, средний рабочий может купить пару кожаных ботинок. Десять лет назад, я купила себе «румынки» и пол года голодала!
Дора захлопнула книжку, и легла спать. Засыпая, она вспоминала, как арестовали Вольфа, за то, что он нашел на чердаке старые газеты, и растапливал ими печку. Сон прошел, она поднялась с кровати, книжку засунула под матрас, и до самого утра не могла уснуть, просыпаясь от каждого шороха.
Выйдя утром с метлой, и книжкой под фартуком, Дора ожидала этого «иностранца», который устроил ей Варфоломеевскую ночь.
- А, вот и ты! Что ты мне дал читать? Ты подумал о моем здоровье. Все говорят, что капитализм загнивающий, и к чему тебе этот цурис?
- Тетя Дора, вы правы. У них гниет, а воняет у нас!
Нет. Она не представляла, что жизнь может быть другой. Но ей так хотелось посмотреть на озеро посреди дома.
***
- Дора, вы слышали, семья Рабиновичей собирается уезжать?
- Куда им двигаться с их кагалом? Кому они нужны?
- Они уезжают в Израиль!
- Они уезжают, как вам это нравится? Вчера у меня одалживали деньги на хлеб, а сегодня уезжают!
- Так вы думаете из-за того, чтобы не отдать вам долг?
- Рива, оставьте ваши насмешки. Вы же знаете, когда они приносят долг, я на эти копейки покупаю их детям булочки.
- Так пусть не возвращают.
- Да. Пусть не возвращают. Легко сказать. У меня голая пенсия, и я должна кормить две семьи!
- Дора, но вы же все равно тратите на них.
- Да Рива, трачу! Но одним махом, я делаю два добрых дела. Я уже к этому привыкла. А уедут они - мне нужно привыкать к другим. И кто вложил им в голову эту идиётскую мысль?
- Роза! Она живет этажом ниже.
- Да, но у Розы одна комната на 6 человек, а у Рабиновичей две на 11 человек. Там же можно делать банкеты!
Дора стояла в задумчивости, и не могла понять. Куда едет народ? Какой такой этот железный занавес, открыли для евреев?
***
- Дора, вам письмо!
- Доре не пишут целую вечность! Это что, повестка в суд?
- А вы ждете повестку из Интерпола? Тут на иностранном языке штемпель.
- Чтоб у тебя отсох язык за такие слова!
- А вы что, видели почтальона без языка?
- Не крути мне мозги, а прочитай. Я без очков.
- Дора! Чтоб я так жил, это письмо от Абрамовичей! Они приглашают вас в гости, и выслали вам билет на самолет!
- Ты шутишь над старой больной Дорой? Эти голодранцы прислали мне билет?
- Я же сказал, чтоб я так жил! Вам этого мало?
Тетя Дора молча взяла билет, и пошла в каморку, как называла свою квартиру. Она присела на табурет, и долго крутила в руках конверт, приговаривая:
- Они сразу прислали билет. Можно было и спросить. А если я не поеду, у них пропадут деньги. А может, они их одолжили? Пять лет живу, никому не одалживая, и каждый месяц откладываю те копейки, которые давала им.
Возьму их с собой, и отдам их долг. А что делать? Я хочу их увидеть!
***
Собираясь в дорогу, Дора не знала, как ей быть? Какое платье одеть, какой чемодан взять? Какие гостинцы повезти этим голодранцам, чтобы они не умерли с голода? С утра и до вечера из окон слышалось:
- Дора! У меня есть еще очень приличное платье!
- Но ему уже 30 лет!
- Да, но я его одевала всего три раза!
- Спасибо. Одень четвертый.
- Дорочка, зайдите, посмотрите чемодан!
- Это тот, с которым твой папа приехал с войны? Ты хочешь, чтоб меня с ним не впустили в самолет? Я могу вообще не поехать. Зачем такой позор! Я что, террористка?
- Дора, вы уже зашили деньги в трико? Смотрите, чтобы к вам близко ни кто не подходил.
- Она меня учит! У нее вытащили кошелек, и она меня учит, вы слышали, Маня?
- Да, у меня вытащил какой-то несчастный! А вы хотите осчастливить кого-то там?
- А почему вы решили, что я этого хочу?
- Дора, говорят, что в самолете может стошнить. Возьмите кулек, и не ждите, пока вам его принесут. Я дам вам в дорогу кислых конфет. Так посоветовал Моня.
Целый месяц, дом номер 53, не знал покоя.
Советы слышны были отовсюду, и замирало лишь на ночь. А утром…
- Дора…
- Дора…
- Дора…
Это большой, дружный одесский двор!
***
Самолет набирал высоту, и чем выше он поднимался, тем чаще стучало сердце тети Доры. Она думала свои мысли, которые не давали ей покоя, положила очередную таблетку валидола под язык, и обратилась к рядом сидящей женщине:
- Вы тоже едете в гости?
- Нет, я возвращаюсь домой.
- Вы знаете, а я еду в гости, и мне прислали билет. Говорят, валидол отвлекающее средство, это правда? Оно может отвлечь меня от всего?
- Не знаю. Я не врач.
- Вот оно, мое маленькое еврейское счастье. Рядом нет даже врача. Если умру в этом самолете, мне никто не окажет помощь! Мой покойный Ицык не назвал бы меня дурой? Зачем мне эти придуманные переживания?
Меня провожала вся Одесса! Вся улица вышла к трамваю, но Моня, этот шалопай Моня, кто бы мог подумать - приехал за мной на такси! Он выбросил кучу денег на ветер. А если бы не он, кто бы меня пропустил с этим барахлом? Каждый передавал привет, и что-то вкладывал в большую сумку. А когда меня спросили в аэропорту что в сумках, я могла знать? И тут пригодился Моня. Он все уладил за деньги.
Дора сидела возле иллюминатора, ей хотелось посмотреть на землю сверху, но она боялась.
- Мадам, вы только посмотрите, я не вижу землю! Мы с той стороны облаков! Чтоб мы были здоровы!
Её глаза настолько расширились, она так вдавила нос к окну, что он стал плоским, и ей не чем стало дышать.
- Я так и знала, что умру! Мне не чем дышать.
Мадам, сидящей рядом, еле удалось оторвать Дору от окна.
И прикрыв глаза, слегка раскачиваясь, она стала говорить молитву Б-гу.
Самолет начал снижение, а когда шасси дотронулись до земли, она хлопала в ладоши вместе со всеми.