Киноновелла.
Прошедшее время.
Крупный приморский город. Вечереет, но на улицах еще по-летнему тепло и солнечно. Современная многоэтажка в зеленом районе. Далее мы видим обстановку просторной светлой трехкомнатной квартиры. Спальня
с новым ореховым гарнитуром. Детская комната с сиренево-белой мебелью, со шведской стенкой и уголком для игрушек и кукол, где сейчас копошится, углубившись в игру Лего, девочка лет 12-ти. Она одета в домашнюю
пижаму, разрисованную лошадками, корабликами и петушками. У девочки милое румяное личико и две русые косички. Зовут ее Вика. В гостиной, на длинном кожаном диване, напротив работающего TV, удобно расположился Вадим в джинсах, в легкой спортивной кофте. Это плотный мужчина с приятным гладко выбритым лицом, с несколько меланхоличным взглядом. На вид ему лет 37. Он просматривает газету - рубрику "криминал и происшествия", иногда отрывается от чтива, щелкает бездумно пультом с канала на канал. Его окружает черная стильная мебель, стеллажи
с книгами и DVD-дисками. На просторной светлой кухне его жена Татьяна не спеша шинкует и тушит овощи c мясом, отрываясь на перелистывание журнала мод, и покуривает сигарету с длинным мундштуком;
после очередной затяжки она вставляет сигарету в пепельницу, какие
обычно подают в дорогих ресторанах. Татьяна - белокурая, стройная женщина с ухоженным спокойным лицом.
Видно, что все вещи в квартире новые, все очень чисто, блестит полировкой и стеклом. Видимо, хозяева недавно въехали в
эту квартиру и быстро обжились.
Закончив приготовление легкого ужина, Татьяна снимает передник и идет в зал. Подтолкнув бедром мужа, она располагается рядом с ним, прильнув к его плечу, забирает у него пульт, сама начинает щелкать по каналам. Вадим сладко зевает, как сытый кот, обнимает ее, но как-то бесчувственно. Татьяна еще ближе прижимается к нему, положив голову на его грудь, и говорит:
- Вадик, уже четверг. Ты не подумал, куда мы на выходные поедем?
- А что? - с едва заметной досадой переспрашивает он.
Татьяна: - А ничего. Лето уже кончается, а мы на даче раз-два и обчелся были.
Вадим: - Может в кафе сходим, пивка попьем с креветками? Вика мороженным побалуется?
Татьяна: - Надоело твое пивко. Вон пузо уже торчит у тебя.
Вадим: - Где торчит?
Татьяна: - Ну вот-вот!
Она щупает его за бока, он дергается, притворно стонет. Оба в изнеможении смеются.
Татьяна: - Нет, правда, зачем было дачу покупать, если так редко ездим туда. А ведь хочется. Знаешь, как я там отдыхаю от всего этого негатива.
Она вновь ласково льнет к мужу.
Вадим: - Ладно-ладно. Едем в эти выходные на дачу.
Татьяна: - У, ты мой сладкий. У, ты мой сговорчивый. Вика! - зовет она дочь. - В пятницу папа повезет нас на своей машине на дачу.
- Ура! - откликается из детской Вика. - А в лесных гремлинов будем играть?
Татьяна: - Конечно, будем, если хорошо себя вести будешь.
Она опять обращается к Вадиму:
- Может, возьмем с собой Киселевых? Все ж веселее - у них тоже дочка.
Вадим: - Можно и Киселевых.
Татьяна: - Или лучше Светку с женихом? А то от этих детей голова болеть начинает.
Вадим: - Можно и Светку. Бери, кого хочешь.
- Нет, я хочу знать кого ты хочешь?
В этот момент звонит телефон.
Татьяна: - Я возьму. Номер какой-то незнакомый, - смотрит она на цифры, которые определил аппарат, стоящий на журнальном столике.
Татьяна: - Алло... Да, это квартира Бузиновых. А вам кого? Вадима? А-а-а... Сейчас.
Она передает ему трубку и тихо при этом шепчет: "Женщина. Какая-то незнакомая", с наигранным гневом грозя ему кулаком. Вадим вяло отмахивается от нее.
- Алло, - говорит он в трубку. - Я вас слушаю.
Голос в трубке (с тревогой): - Алло. Это Вадим Бузинов?
Вадим: - Да, а что?
Голос: - Я - Лара Ковалева. Помнишь меня?
Вадим сначала морщится, чешет нос и тут вспоминает, хлопая себя по лбу.
- О-о-о! Лара - это ты? Сколько лет, сколько зим. Ну, как живешь? Как там Сергей? Все творит Байрон непризнанный? Так как живете?
От былой меланхолии не осталось и следа - Вадим взбудоражен, в глазах его сияет нежданная радость. Татьяна с недоумением, смешанным с недовольством, посматривает на него, закуривает новую сигарету, придвигая журнальный столик с пепельницей к дивану.
- Ну, что ты замолчала, Лара? - вопрошает в трубку Вадим…? Что там у вас стряслось?
Голос: - Я потому и звоню тебе. Сергей приболел. А сегодня ему стало совсем худо. Он постоянно вспоминает о тебе. Но ты же знаешь его. Он бы никогда не решился позвонить после стольких лет. А я вот решилась.
Вадим: - О чем речь, Лара, что ты? Какие могут быть неловкости между друзьями?
- Ты лучше спроси ее, откуда она наш новый номер узнала? - тихо, но гневно
замечает Татьяна, она встает с дивана и прохаживается с сигаретой по комнате, поглядывает на Вадима, пытается что-то шепнуть ему, но он только отмахивается от нее.
Вадим (в трубку): - Так чем я могу помочь? Ты говори, говори, Лара. Не молчи только.
Голос: - Ты бы не мог приехать к нам?
Вадим: - Когда?
Голос: - Сейчас. У него вдруг поднялась температура. Почти бредит. И все о тебе, о тебе...
Вадим: - Да, конечно, конечно. Прямо сейчас приеду. Я же на машине. Говори адрес. Так. Каспийская, дом 65, квартира 15. Значит, все там же живете? А мы с Таней переехали вот год назад в новую хату. Ремонт закончили...
Голос: - Знаю. Мне твой номер Добрицкий дал.
Вадим: - Ах, Добрицкий Женька? Я его видел недавно. Программистом работает. А живет с мамой. Вечный жених. Ха-ха-ха, - Вадим взбудоражен, его захлестнули радостные эмоции.
Вадим: - Может, чего купить нужно?
Голос: - На свое усмотрение.
Вадим: - Ну, так я еду.
Голос: - Жду тебя, Вадя. Очень жду, понимаешь?
Вадим: - Все. Я в пути.
Он кладет трубку, сияющими глазами смотрит на приунывшую Татьяну.
Вадим: - Представляешь. Серега с Ларкой объявились - после стольких-то лет. Ведь лучшие мои школьные друзья.
Татьяна: - Поздравляю.
Вадим: - Не будь такой занудой. Сергей очень болен. Я смотаюсь туда - буквально на час-другой.
Татьяна: - А я что против? Правильно. Давно пора было проведать лучшего друга.
Вадим: - Так дела, сама знаешь. Вся эта суета...
Он снимает спортивную кофту, одевает рубашку, легкую куртку. Берет со стеллажа толстую книгу, открывает ее, вынимает из нее несколько купюр и кладет себе в карман, книгу ставит на место. Идет в прихожую и обувается.
Вадим: - Ну, я пошел?
Татьяна: - Иди.
- Дай я тебя поцелую, - тянется к ней умиленный Вадим.
- Туфли! Ты что?! Паркет стелили только недавно, - Татьяна выталкивает его к входной двери.
Щелкая замками, он выходит в подъезд. Нервно жмет на кнопку лифта. Спустившись во двор - только-только начинает темнеть - Вадим направляется к стоянке машин. Дистанционным пультом открывает свою - новенькую Ауди. Садится за руль. Насвистывая бравурную мелодию, ловко выруливает между другими машинами, выезжает на дорогу, набирая скорость...
Когда Вадим подъезжает по указанному адресу - к старой хрущевке, в дверях подъезда он замечает женщину в мешковатом халате и в тапочках. Он выходит из автомобиля - она машет ему рукой.
- Лара?! - удрученно восклицает Вадим. - Ты сама не больна ли?
Он всматривается в изможденную, худую женщину с обострившимися скулами, с темными, глубоко запавшими глазами.
- Нет, я в порядке, - она пытается взять у него пакеты с покупками. - Давай помогу.
- Что ты? Мне не тяжело, - Вадим отстраняет ее, в нерешительности топчется на месте, радости в его глазах заметно поубавилось, зато появилась неуверенность.
Лара: - Ну что? Пошли? Мы живем на третьем этаже.
Вадим: - Я помню. Пошли. Он сильно плох?
Лара: - Да, простыл.
Вадим: - А ты как? Где работаешь?
Лара: - Я? Нигде. Я ищу пока...
Они поднимаются по ступенькам на третий этаж. Лара останавливается напротив старой, с облупившейся краской и перевернутым вверх «ногами» номерком двери. Она легким толчком открывает незапертую дверь, и они входят в узкую, тускло освещенную прихожую.
Вадим, не раздеваясь, с пакетами, направляемый сзади Ларой, подходит к комнате. Видит после долгой разлуки Сергея. Лицо Сергея осунувшееся, небритое, серое, а самого его трясет, как в лихорадке. Он сидит на софе, укрывшись до подбородка драным клетчатым пледом, и слышно, как зубы его щелкают.
Пораженный Вадим инстинктивно пытается отступить из комнаты в коридор, но натыкается на жарко дышащую ему в затылок Лару. Слипшиеся волосы ее распущены, она смотрит на Вадима с надеждой.
Сама их однокомнатная квартира походит скорее на пристанище бомжей или на зловещий притон, о каких Вадим почитывал вечерами с интересом в газете "МК" или смотрел по телевизору в передачах о криминальных новостях. Обои на стенах почти все содраны, кое-где на полу кучками лежит просыпанная штукатурка. Мебель старая и почти вся поломанная, как со свалки. На полу
ковер неопределенного от пыли и грязи цвета, на ковре вокруг стола и софы, на которой сейчас восседает Сергей, окурки, какой-то мусор, холмики пепла. На подоконнике батарея пустых винных и водочных бутылок.
Вадим оборачивается, будто хочет уйти, но Лара вновь подталкивает его в помещение.
- Он ждет тебя. Давно ждет. Ему очень плохо, - настойчиво твердит она, подводя Вадима к софе, на которой под пледом скорчился жуткий, больной человек. Ее саму как будто лихорадит, она цепко ухватилась за локоть Вадима.
- Он пришел, - зовет она Сергея.
Тот открывает воспаленные, мутно-красные глаза. Лара хочет сделать ему холодный компресс - положить мокрое полотенце на лоб, но Сергей отбрасывает полотенце на пол.
- Не сейчас, Лара, оставь. Вот же - он пришел, - Сергея всего колотит, но он продолжает пожирать жадным воспаленным взглядом Вадима. - А ты говорила - не придет...
- Как поживаешь, братишка? - мямлит Вадим.
- Разве не видишь? Превосходно, - Сергея еще пуще затрясло под пледом. - Кажется, тебя немного шокировали наши хоромы. Да, это мамина квартира, где мы играли с тобой в индейцев и ковбоев, помнишь? А мама умерла. Так что не
удивляйся, братишка, не удивляйся...
Вадим, растерянно улыбаясь, вытаскивает из пакета бутылку "Гжелки", карбонат в нарезку, баночку с консервированными грибами - то, что
он купил в супермаркете по пути к Сергею.
- Тебе можно? - предлагает робко Вадим. - Все же столько лет это самое...
- То, что врач прописал, - Сергей приподнимается кое-как, чтобы быть ближе к столу, вернее, к Вадиму, при этом продолжает кутаться в плед. - Принеси стаканы, - говорит он Ларе.
Она чуть ли не бегом устремляется на кухню.
- Садись, - указывает Сергей на шаткий продавленный стул возле съехавшего на бок стола, прислоненного к стене.
Вадим осторожно присаживается, расставляет на столе покупки. В
комнату вихрем возвращается Лара со стаканами и тарелкой. Быстро организует стол. Вадим разливает водку; Лара присаживается за стол так, чтобы быть ближе к Сергею. Сергей не встает с софы, принимает свой стакан, наполовину выпростав влажную худую руку из-под пледа.
Сергей выпивает без тоста, без закуски, залпом. Страдальческое напряжение с лица его немного спадает. Он улыбается и глядит на Вадима, словно откуда-то издалека, с абсолютно идиотским выражением.
- Чем ты болен? - спрашивает Вадим.
- Я здоров. Это она все выдумала, чтобы ты приехал. Налей еще, - Сергей протягивает Вадиму пустой стакан, тот наполняет его на треть.
- Щедро, - замечает Сергей и тут же выпивает; его начинает душить свистящий кашель.
Лара в беспокойстве вскакивает со стула, но Сергей рукой показывает ей, чтобы она села на место.
- Курить-то у тебя есть? - со свистящим придыханием спрашивает Сергей.
- Конечно. На, возьми, - Вадим протягивает ему пачку Marlboro.
Сергей пытается липкими пальцами вынуть из нее сигарету, ему помогает сорвавшаяся с места Лара, тоже берет себе - прикуривает, дает прикурить Сергею.
Вадим непроизвольно брезгливо морщится, качает отрицательно головой, когда Лара протягивает ему назад пачку.
- Нет-нет, это я для вас купил, - говорит он. - У меня еще сигареты есть, в машине.
- Ты на тачке? - спрашивает его Сергей.
- Да, у него, знаешь, такая крутая иномарка, - рассказывает Лара.
- Хорошо, братишка, в жизни, видать, пристроился, - говорит с сильным придыханием Сергей.
Вадим выдавливает из себя улыбку и допивает водку в стакане - после выпитого он заметно успокоился, пообвык в здешней обстановке.
- Слушай, - говорит он Сергею. - Я же не виноват, что у тебя так все вышло в жизни. Лара сказала: тебе плохо. Я сразу и приехал.
- Все нормально, все нормально, - Сергей дотрагивается до Вадима, гладит его куртку. - Ты настоящий друг, Вадя. Есть еще вмазать? А то колотун этот достал.
- Коньяк, - Вадим достает из пакета бутылку "Десны" и апельсины.
- Сразу бы все вынул. Бизнесмен ты наш осмотрительный. Еще в школе, когда мы на тусовку вечером собирались, ты всегда заначку в брюках прятал, - вспоминает Сергей.
- Было дело, - как-то еще робко, но уже лукаво от выпитого улыбаясь, припоминает Вадим.
Смеются, пьют коньяк.
- А помнишь, какая Ларка финтиперсовая была? - говорит Сергей. - Ты ж за ней бегал, да боялся чего-то. А я взял - и стала моей.
- Не ври, не ври, - азартно опровергает Вадим. - Это ты за ней бегал. А я только догонял.
Все опять смеются, пьют коньяк, закусывают апельсинами, вспоминают прошлое.
Сергей: - А помнишь наш мотоцикл?
Вадим: - Да-а, быстрее всех в районе гонял.
Сергей: - Эх, было время да прошло.
- И сейчас время неплохое. Надо только свое место найти. Вот оклемаешься - с работой поможем. Все будет о'кей, - блаженно заверяет друга детства уже пьяненький Вадим.
- Мое место на кладбище, - вздыхает Сергей.
- Ну зачем это, Серый? Так хорошо сидим, - укоряет его Лара.
С этого момента Сергей больше не улыбается, не шутит.
Посидели еще, допили коньяк; Вадим и Лара, перешептываясь, повздыхали о светлой юности:
- А помнишь как в Приморском парке?
- Конечно, помню - как такое можно позабыть...?
- Сейчас там не то - коммерция сплошная. Понастроили баров да боулингов.
- Да-а, не то, все не то...
Вадим: - Ну, мне пора. Жена, небось, волнуется.
Сергей: - А ты позвони ей.
Вадим: - Нет, надо идти. Я к вам еще заеду на днях.
Сергей (пристально глядя Вадиму в глаза): - Точно заедешь? Не врешь?
- Когда я тебе врал - лучшему другу?! - обиженно переспрашивает Вадим.
- А хочешь увидеть, каков теперь твой лучший друг? - глаза Сергея загораются шальным огнем.
- Что? - не понимает Вадим.
- Смотри, - Сергей раскрывает плед и оказывается только в шерстяном джемпере на голое тело. Он протягивает Вадиму руки так, чтобы тот видел его исколотые до черноты вены.
- Видишь, какой из меня работник теперь?! Понимаешь ты, чего мне на самом деле надо?! - переходит на надрывный крик Сергей и вдруг разражается истерическим хохотом.
- Все бывает, все бывает, - бормочет удрученный Вадим и выходит, провожаемый Ларой, в узкий коридор.
- А мне не стыдно красоваться своим несчастьем! Все там будем! - кричит им вслед Сергей, и становится слышно, как он сдавленно плачет.
В дверях Вадим сует Ларе стодолларовую купюру.
- На еду вам и на лекарства, - шепчет он.
- Конечно, конечно, - она выхватывает у него купюру и, скомкав, быстро прячет ее под халатом на груди. Дрожит вся от возбуждения и пожирает жадным взором Вадима.
Гость поспешно выходит в подъезд, потерянно глядя себе под ноги.
- Спасибо тебе, Вадя. Ты выручил нас, - слышит он сверху голос Лары, спускаясь по ступенькам. - Теперь врача позову, продукты куплю. Спасибо, спасибо тебе. Я позвоню еще, можно?
- Можно, - он выходит из подъезда на свежий воздух, глубоко вздыхая, и устремляется к своей иномарке, открывает ее, бормоча: - Наркоманы несчастные. Господи, почему в жизни все так жестоко?
За ним наблюдает из дверей подъезда Лара, из-за вечерней прохлады она кутается в свой халат, а может быть, прижимает руки к груди, чтобы не выпали доллары.
Свет от фар отъезжающей его машины озаряет Лару, стоящую в полусумраке подъезда, - на какое-то мгновение Вадиму ее лицо кажется таким же юным, свежим и прекрасным, каким оно было в дни их молодости, когда он был в нее по уши влюблен...