Предисловие автора.
Даже не знаю, почему я решил опубликовать столь личное произведение, тем
более, что литературная ценность его невелика. И всё же...
Пусть оно будет светлым уроком для всех, кто сомневается в том, есть ли на этом
свете настоящая любовь...
Голос, который я больше не услышу...
Девочка моя...
Самый чудесный человечек на свете...
Разве могло бы выйти так, чтобы мы не встретились?
Разве существует вселенная, в которой бы наши млечные пути не пересеклись?
Разве мог бы я прожить, не почувствовав твоего тепла, нежности твоих губ,
гладкости твоей кожи...
Разве мог бы я остаться тем, кто я есть, пропустив через себя всю пошлость
и грязь этого мира, если бы в каждой клеточке моего тела не был бы вышит
твой образ...
Могут ли существовать слова, чтобы описать всё то, что шло к ней из глубин
моей души?
Симпатия? Да, с неё всё начиналось... Она мне всегда нравилась больше других
людей. Ей удавалось удивительным образом заполнять белыя пятна моего мира,
становясь той самой "ВТОРОЙ ПОЛОВИНОЙ", истинное значение которой я начал понимать
только встретив её. Именно это родство было той стартовой площадкой, с которой
сорвалось галопом всё остальное.
Влечение? Да, но не то, которое изьезжено психологическими шаблонами. Её
сексуальность была скрытой, неявной, всплывающей на мгновения и снова уходящей в
ведомую только ей одной глубину. Она никогда не была взрывной и эмоциональной,
но этот лёгкий налёт инея в её поведении придавал ей роскошный ореол
чувственности, что роднило её с общепринятым понятием истинной блондинки. Сначала
я просто наблюдал за ней в то немногое время, которое подбрасывала нам судьба.
Потом я понял, что этого времени мало. Ничтожно мало. Я хотел видеть её каждый
день, каждый час, каждую минуту. И в какой-то момент я понял, что люблю её. Это
ворвалось в меня легко и беспощадно. И я понял, что никогда и никуда не денусь от
этого чувства, что эта любовь всегда будет со мной. Всегда.
Любовь? Да, поскольку я не знаю другого определения для той гаммы чувств, которые
я испытывал к ней. Хотя это определение слишком многогранно и слишком перепачкано
современным миром. И всё же любовь. Такая, какая только может быть у мужчины к
женщине. Такая, которая бывает только один раз в жизни. И которая никогда не
длится долго. Я это хорошо понимал уже тогда.
Я знал, что это когда-нибудь произойдёт. Знал всегда, и поэтому свыкся с этой
мыслью, как с неизбежностью смерти. В сущности, я так и не узнал, почему она
подарила мне эти чудесные годы, ведь она никогда не испытывала ко мне всего того,
что я чувствовал к ней. Наверное, ей попросту льстило, что такое колоссальное
чувство направленно именно ей, поскольку, будучи удивительно тонким человеком, она
понимала, что любить её так, как я, не сможет больше не один человек в этом мире.
А может быть, её просто испугало столь сильное чувство, поскольку впитать его
целиком и почувствовать все его грани она не могла всё по тем же причинам. А
может, я просто не поспел за её взрослением, и вся моя оголтелая романтика, от
которой я не мог отказаться, показалась ей слишком несерьёзной и беззащитной перед
суровой реальностью мира.
Что бы там ни было истинной причиной разрыва, но его инициатором выступила она. И
я благодарен ей, что сделала она это быстро и без долгих прощаний. Эта срочная
хирургия оставила в моей жизни уродливый шрам, но затяжка с данной операцией меня
бы попросту убила.
Да я вообще ей благодарен. В конце концов, она подарила мне тот стержень, вокруг
которого до сих пор продолжает вращаться моя жизнь. И, может быть, это несколько
несправедливо и, даже, бессовестно, по отношению к другим женщинам в моей жизни,
но я люблю её также, как и прежде. А, возможно, и больше.
С тех пор мы никогда не встречались и что-то во мне, что редко меня обманывает,
подсказывает, что не встретимся никогда. Вы спросите меня, а хотел бы я этого?
Удивительно, но нет. Наша любовь прожила свой недолгий цикл и вернуть её всё равно
никогда не удасться. Но тепла от её угольков мне хватит на всю жизнь, и это то
необходимое и достаточное чувство, которое придаёт моему
существованию смысл.
Я намеренно не оставил её фотографий, поскольку моя память о ней не нуждается в
искусственных образах. Странно, но чаще всего теперь я вспоминаю её голос, немного
низковатый, грудной, пробирающий насквозь своей чувственной красотой. Голос,
который мог принадлежать только лучшей девушке на этом свете.
Голос, который я больше не услышу...
лето 2003 года