Современная наука уже давно доказала, что сказки,
бытующие в фольклорном творчестве разных народов,
имеют под собой как базис вполне реальные
исторические события..[].
Даже авторские переложения, или просто сочинения сказок,
отражают реальные происшествия,
присущие той или иной эпохе.
Евгений Ногинский.
Научный доклад «Сказки в жизни народов»,
25 Ассамблея ЮНЕСКОКО.
Вот ведь суки какие,
даже в сказках правды сказать не могут!...
Евгений Ногинский, ресторан «Националь»,
столик у эстрады, после 3 бутылки водки «Абсолют».
Правда – ложь, да в ней намек...
Народная мудрость,
узнанная Евгением Ногинским
25 декабря 1988 г.
Сказочка номер один.
На большой проезжей дороге, первый вариант которой был проложен еще во время Римских легионеров в начинающейся Европе, на самой опушке труднопроходимого леса, стоит Дом Охотника – «Таверна». Двухэтажное простое здание в староальпийском стиле имеет несколько комнат на втором этаже для ночевки припоздавшихся гостей, куда ведет добротная дубовая лестница с перилами, поднимаясь вверх вдоль просторной стены, украшенной традиционными охотничьими трофеями и атрибутами – головы животных с неимоверными рогами и клыками, ружья, пистолеты, снегоступы.
На первом этаже находятся два средних размеров зала, разъединенных очень широкими дверями, такими широкими, что когда они бывают открыты, - а это частенько происходит во время различных праздничных застольев, которые любит устраивать здесь местное население, - кажется, что оба зала превращаются в один огромный ресторан.
В «зеленой» ( по оформлению, и более уютной по привязанности хозяев и гостей) половине двуединого зала, где собственно располагалась барная стойка, столы для посетителей и выход на кухню для официантов, сидели два человека, по внешнему виду – законченные охотники, и вели себя как-то странно. Они часто опрокидывали в себя небольшие рюмочки водки, закидывали в рот какую-нибудь закусочную ерунду из стоящих перед ними на столе нескольких тарелок, запивали это пивом и снова прихватывались к водочке. Они явно хотели побыстрее напиться, или на подольше забыться, что, впрочем, одно и то же.
Один из них, высокий, полный, с красным астматическим лицом, сильно дрожал, трясся и, подвывая, пристукивал зубами, поминутно оглядывался по сторонам и вообще создавал впечатление препуганного насмерть кролика, только что вырвавшегося из пасти крокодила. Другой, более мелкий по объему органов, но, как видно, более мужественный по складу характера, остекленелым взглядом уперся в стол, и нервически потирал свои худые колени в перерывах между водкой-закуской-пивом.
- Хозяин! – крикнул толстый нервный красномордый охотник. – Тащи еще бутылку рома и пива!
Было всего два часа пополудни; посетителей из близлежащего поселения, не то городка, не то деревушки, видневшегося в паре миль налево от лесного кабачка, еще не было, поэтому двое перепуганных приятеля особенно бросались в глаза своим необычным состоянием.
- Друзья мои, - ласково обратился к ним трактирщик из-за барной стойки. – Пожалейте себя. Каковы же вы будете к вечеру, если в середине дня набираете такой темп. Передохните немного, вон там туалет....
- Для нас теперь все едино, что день, что ночь, - мрачно перебил его худощавый. – Вы и представить себе не можете, какого страху мы натерпелись сегодня в лесу!
При этих словах его громадный приятель громко икнул, заверещал что-то нечленораздельное, опрокинув стул вскочил, и по всему виду собрался, что называется, «пуститься наутек». Он побелел всем свои красноболезненым лицом, руки его ходили ходуном как при Паркинсоне, блуждали по всему телу, проверяя карманы и ширинку брюк. Видно, одно упоминание о том страхе, с которым они повстречались в лесу, приводило его в ужас. Только подходивший хозяин, - седой широкозадый мужик в самом расцвете средневозрастного великолепия, - помешал осуществиться замыслам переполошившегося посетителя. В чистом накрахмаленном фартуке с застарелыми винными пятнами, он нес в широко разведенных руках три кружки пива, - две для охотников, одну для себя, - и две глинянные кружки разогретого грога, - если вы хотите надолго потерять память, обязательно после водки пейте горячий грог. Он поймал в свои объятия выскочившего из-за стола напуганного нервного толстяка и водворил обратно на место.
- Ну-ну, что это вы, ребятки! Неужели может быть что-то такое на этом свете, такое уж страшное, что помешает отличным парням выпить по кружечке черного баденского пива?
- Может, - хором ответили они.
- Да-а?! – изумился трактирщик.
- Может! – с той же отрешенной решимостью повторил мелкий. – Для нас теперь все едино, что черное баденское, что светлое жигулевское.
- Не-е-е-е... – оторопел трактирщик. Теперь он действительно поверил. Если таким славным ребяткам без разницы черное баденское, тогда , действительно, случилось что-то весьма невероятное.
- Ну-ка, ребятки, погодите, - хозяин проворно принес им еще по стаканчику рома со специями и победал наверх, в свои жилые апартаменты. Через несколько минут он вернулся с женой и дочерью, двумя пухленькими абсолютно одинаковыми и абсолютно симпатичными белокурыми женщинами, одной из которых, впрочем, было всего 15 лет. Все трое, они проворно скатились с широкой деревянной лестницы и расселись за столом возле неудачных охотников.
Неожиданно, на улице потемнело, и над самым домом грохнуло молнией соглушительными раскатами над самой, казалось, крышей. Поток электричества засадился в землю позади мусорного контейнера во дворике, сильный ветер хлопнул незакрытой где-то форточкой, и несколько огромных капель начинающегося дождя с молоточным стуком ударили по наружнам карнизам.
- Вот видите, - визгливо забеспокоился тот, что покрупнее. – Даже природа, даже природа.... О, боже!
- И правда, утром и намека на грозу даже не было. И вдруг – на тебе! – беззлобно заметила жена хозяина.
- Сейчас с экологией ужас, что творится. Сейчас даже старый Мартин не берется предсказывать погоду. А раньше, бывало, у него даже и отец Блюм, и раввин Фрид справлялись, когда можно у бога просить ведро, а когда сушь, - сказал сам хозяин и, поерзав почтенной задницей, поудобнее устроился на стуле. Отхлебнув из своей кружки, он попросил: - Доченька, принеси-ка нам трубки, и табачку хорошего, того, что я держу не на продажу, а для себя.
Когда трубки были набиты и раскурены, когда припустивший дождь вовсю заплясал по крыше и сгустившиеся сумереки, вкусная выпивка и полезная закуски принесли вполне симпатичненький уют в этот уголок залы, хозяин обратился к охотникам:
- Ну, ребятки, теперь вы малость успокоились и можете подробно рассказать нам, что же там с вами приключилось. Погодка такая, что посетителей, пожалуй, и до завтра не дождешься. Так что вы можете обстоятельно и неторопясь рассказать вашу историю Мы все, - и я, и жена, и дочка – очень любим слушать страшные охотничьи истории.
- Если бы! Если бы это была обыкновенная охотничья история-сказка, какие обычно врут охотники на привалах! Но здесь такой простой и такой правдивый случай, что от этой правдивости даже волосы на голове начинают шевелиться.
Действительно, на голове более выдержанного, но более мелкого охотника время от времени шевелились, но не волосы, а уши. В перерывах между этими уходвижениями он маленькими глотками отпивал то ром, то пиво, попеременно.
- Да что же произошло-то? – нетерпеливо воскликнула жена трактирщика. Глаза ее горели порочным огнем любопытства, волосы слегка растрепались, большие незагорелые груди переполняли скромные чаши несоответствующего истинному состоянию тела бюстгальтера, - по всему было видно, что она сгорает от желания как можно скорее услышать этот страшно правдивый и удивительно страшный рассказ.
- Ладно, - отхлебнув для бодрости подробностей пивка, обратился худой к толстому. – Я начну говорить, а ты меня поправляй и дополняй, если что не так излагать буду. Ну, слушайте. Приехали мы с другом вчера в обед немного поохотиться в этих местах. Лицензия в ваших краях подешевле...
- Я извиняюсь, вы, значится, нездешние? – прервал его хозяин.
- Да, мы приехали из города. Так вот, в вашей деревушке мы узнали, что в лесу живет здоровенный волк, который таскает поросят и пугает окрестных добропорядочных жителей. Мы и решили, что на-завтра, то есть теперь уже сегодня, отправимся в лес, поставим капканы и поймаем зверюгу....
- Или пристрелим, - вставил другой охотник.
- Да, или пристрелим. Переночевать мы сговорились за недорого с одной очень миловидной женщиной, у которой есть еще и дочка. Эта девочка ходит все время по деревне в красной панамке...
- А-а, это Розка-шиза из девятого класса, - сказала дочка трактирщика. - Ну и семейку вы себе выбрали для ночевки.
- Прекрати, Алиса, - мягко, но строго оборвала ее мать. И обратилась к гостям, - это тяжелый случай. Когда ее принимали, Розу-то, тяжело она шла, вначале ногами, потом крутили, а в конце сестра-повитуха ей головку-то щипцами и придавила. Она выросла, и вроде все нормально, - при этих словах дочка хозяев скептически хмыкнула, - но ходит , как будто сама не своя. И с этой красной шляпкой никогда не расстается, даже спит в ней.
- Известно, дураки красный цвет любят, - опять вставила Алиса.
- Ты ей просто завидуешь, - ухмыльнулся сквозь трубочный дымок сам хозяин. Он встал, подошел к стойке бара и наполнил три кружки еще пивом. – Она хоть и странноватая, но очень даже красивая. И когда в нашем поселке будет проходит конкурс «Мисс Таверна», она точно займет первое место. Конечно, если мамаша не постесняется выставить ее кандидатуру на всеобщее обозрение.
Алиса надула губки и замолчала. Охотники при упомнании о красоте Розы заволновались. Толстяк задрожал и даже начал опять подскуливать и дрожать, выплескивая пиво из поднесенной ко рту кружки.
Дождь теперь уже вовсю поливал крышу и утоптанную землю перед боковым входом в «Таверну». Погода и близость вечера усугубили пасмурность воздуха и смурное настроение охотников. Они пили и не пьянели. Хозяин принес старую керосиновую лампу, зажег и поставил ее на соседний столик. В полумраке, свет лампы отбрасывал зловещие заговорщицкие тени на лица сидящих вокруг пивного стола людей.
- У этой девочки, у Розы, живет где-то за лесом на одиноком хуторе бабушка, которую девочка ходит иногда проведать, - продолжил мелкий худышка.
- Старая Анна, - недоброжелательно проворчал трактирщик. – Нахапала при прежнем выборном председателе окружного Совета, они были какие-то дальние родственники. И новый дом отстроила, и земли себе захватила поболе, чем участки других, и деньжата, говорят, водятся. Мафия! Раскулачивать-то сейчас не раскулачивают, а не мешало бы некоторых. Одна живет. А эти, Розка с мамашей, над ней что-то типа опекунства оформили. Когда старуха умрет, им все ее имущество достанется.
- Они только из-за этого за ней и ухаживают, ублажают старую дуру, - брезгливо изогнула свои пухлые губки Алиса. – Пирожки ей носит, масло в бутылочке...
- Отравят они ее когда-нибудь, - умеренно жалостливо вздохнула хозяйка.
- И вот это Роза, - вновь заговорил мелкий охотник, изрядно отхлебнув из кружки с еще тепленьким грогом, - собралась сегодня с утречка в лес, бабушку проведать. Собрала она в лукошко всякой еды. Мама ей еще с вечера пирожков напекла, масла в бутылочку налила, небольшой графинчик с вином дала, и отправила ее. Ну говорит, дочка, сегодня уж еще разок сходи к бабушке. А та ей в ответ, мол, не пойду, надоело по лесу задарма шляться. Мамаша уж ее и так, и эдак упрашивает, намекает, мол, сама знаешь, зачем нам это нужно. Роза и говорит: ладно, говорит, пойду, но только сегодня уж точно в последний раз. А тут мы как раз собрались на охоту и говорим, что можем проводить ребенка к старушке, если она боится, нам-то все равно в лес надо. Тут они обе на нас странно так посмотрели, а Роза и говорит: вы, говорит, дяденьки в сторонке постойте, яйца свои проверьте, а то я не ровен час сама заведу вас куда-нибудь, рады не будете. Удивительно нам было слышать такие грубые речи из уст маленького ангелочка, каким представлялась нам сначала эта красная панамка. А только когда мы все трое выходили из дома, Роза в сенях захватила с собой здоровенный топор, и по-мужицки сунула за поясок сзади. Увидев наше недоумение, она объяснила: на обратно пути, мол, дровишек порубать надо, а то пирожки для бабушки испечь не на чем.
- Да у них же весь поселок газифицирован! Даже и до нашей таверны провели, хоть и мы и стоит в сторонке, - искренне удивился хозяин.
- Говорю вам – ненормальная она. Ангелочек! – воскликнула хозяйская дочка и закинула ногу на ногу, приоткрыв при этом то место, где ажурный чулочек итальянской работы подсоединяется к чему-то еще более загадочному.
- Вышли мы из дома, солнышко светит, птички поют, плохие мысли сами из головы так и улетучиваются. Подошли к лесу. Роза нам и говорит: тут наши дорожки расходятся, я, мол, ломанусь прямиком через лес, а вы идите, куда хотите, хоть к такой-то матери! Сказала, повернулась и пошла прямо в самую чащу. Испугались мы за бедняжечку и решили незаметно за ней пойти, на всякий случай. Если на нее зверь дикий нападет, - мы тут как тут! Крадемся, значит, мы за ней потихоньку, она идет – песенки поет, цветочки собирает, - идиллия. Вдруг з-за кустов прямо на нее – огромнейший волк. Глаза здоровые, горят, из пасти с клыков пена капает. Мы с другом враз вскинули наши мушкеты и хотели дружным залпом уложить зверюгу, да только видим, - странно как-то все. Волк как увидал давочку затрясся весь, вот как сейчас Марк, - худощавый охотник положил руку на спину здоровенного толстяка, и тот истерически вздрогнул. – И показалось нам, что волк насмерть перепугался, что он уже хотел наутек броситься, да не тут-то было. Наш ангелочек, Розочка, деточка неискушенная, поймала волка за хвост, накрутила на руку как матрос веревку, да как закричит ему: «Стоять, падла!» Волк замер как гвоздем прибитый, и тут же обделался. И ее испачкал. Детка подождала пока он все за собой закопает, пока волк слизывает все свое безобразие и с ее ботиночек и фартучка, и говорит ему спокойно: тут по лесу двое ослов-охотников шатаются – их не трогать. Сегодня бабку брать будем. Понял? А волк и отвечает, мол, понял, конечно, только как, мол с планом? Старый в силе остается? Или новый обговорим? Мы ушам своим не поверили.
Щуплый охотник подвигал ушами, чтобы показать, как он ими не поверил.
- А только сдается мне, волк-то девочку пуще огня боится, - выдавил из себя больщущий Марк. – Он бы и рад был убежать, да она его, видать, не отпускает.
- Не знаю, продолжил другой, - мне кажется это одна шайка. Вообщем, они сели обсуждать новый план. Маленькая Розочка достала из мамоной корзинки газету, расстелила ее на траве и разложила пирожки. Потом вынули и графинчик с вином, и они стали по очереди отпивать оттуда большими глотками, закусывать пирожками. Девочка пила особенно жадно, на ее горле как у здоровенного мужика двигался кадык с каждым глотком. Наконец, она выбросила пустой графин в кусты и стала лезть к волку целоваться и шарить руками в шерсти между задних лап...
- Вот так Розка-шиза! Недотрога, б... – восхищенно удивился хозяин.
- О боже! – воскликнула жена хозяина. – Отец, я считаю девочке не надо слушать все эти непристойности! Алиса – наверх!
- Брось ты, мама! Что ж тут непристойного? Да у нас все в школе, неужели ты думаешь, что я до сих пор еще не....
- Ну дальше, дальше, - прервал домочадцев сам трактирщик. – Дальше-то что было?
- О-о! То что было дальше, ничуть не лучше, чем то, что было до сих пор, - опять вставил Марк.
- Дальше, после того как девочка насытила все свои прихоти, они договорились, что волк первым пойдет на хутор к бабушке и «подготовит там почву», как выразилась девчушка. А когда она подойдет, они вместе с делом и покончат. Так она и сказала: «вместе с делом покончим». Волк встал в стойку «смирно», молодцевато гаркнул: «Есть!» - и громадными прыжками умчался в лес. Мы не могли прийти в себя от всего услышанного и увиденного. Прошло некоторое время, пока мы очухались. Волк ускакал, девочка тоже исчезла. Об их пребывании на полянке можно было догадаться только по старой измятой газете с остатками закуски и засыхающим следам необузданной оргии. Мы поняли, что должны спасти старушку. Но мы не знали, где она живет. Однако, недаром же мы охотники! Мы начали тщательно обследовать кусты и землю вокруг места недавней попойки. Наконец, след был найден: несколько обгоревших спичек и обертка от крепчайшей кубинской сигары «Портогас». Видно, здесь Розочка прикуривала. Дальше по пеплу, табачным плевкам, сломанным веткам и запаху вина мы обнаружили тропинку, которая в конце концов и привела нас к особняку бабушки. Мы вышли к трехметровому кирпичному забору как раз в тот момент, когда девочка поднималась на крыльцо. Она подошла к двери и что-то нам нажимала возле ручки. Дверь открылась сама, очевидно, там стояло какое-то секретное устройство. Когда дверь за девочкой захлопнулась, мы с Марком попытались перебраться через забор, по возможности бесшумно. Ломать дверь мы не решились, и стали придумывать, как бы нам незаметно подсмотреть, что же делается внутри дома. Покравшись тихонько к окну, мы взобрались на завалинку и заглянули внутрь. Картина, которую мы там уидели, привела нас в невыразимый ужас и смятение...
При этих словах и без того издерганный Марк заскулил. По его лицу текли слезы.
- На полу лежал связанный волк. Вся постель на кровати была перевернута, все разбросано, видно, что там кто-то долго и сильно боролся за свою жизнь. Стены и мебель в комнате были в брызгах и кровавых разводах. В стороне валялась окровавленная женская ночная рубашка и ночной чепчик. Разбитые старомодные очки....
-А-а-а-а, - подвывал Марк. – О-о-о-о! Боже мой, боже мой.....
- Перед волком на корточках сидела Роза и кормила его мясом. Он отворачивался, крутился, извивался, а она все пихала в него и приговаривала: «ешь, волчья морда, жри! Когда еще столько мяса пожрешь». При этом она гадливо подхихикивала. После каждого проглаченного куска, она весело ржала, хватала в кулах волчью морду и пыталась поцеловать в самый центр окровавленной пенящейся пасти. Когда мясо кончилось, малютка встала, взяла валявшийся на полу топор, и стала отрубать в углу от какой-то тушки еще куски, как мясник на базаре, выбирая куда бы с крепким выдохом рубануть своим орудием. Сначала мы не поняли, что это такое, но когда пригляделись, смогли распознать в тушке бывшее тело пожилой женщины, наполовину уже съеденное...
- Нет, не надо, - застонал Марк и упал в обморок.
Лицо хозяйки оцепенело. Алиса впилась накрешенными ноготочками в стол, и кажется, только так и держалась на стуле. Сам хозяин тупо и устало смотрел в свою кружку, и на первый взгляд, никак не реагировал. Его мысли были далеко отсюда, в том роскошном лесном коттедже на краю полянке, где бедная старая Анна....
- Что же было потом? – наконец выдохнула жена хозяина таверны.
- Потом не было ничего. Потом мы кинулись через лес сломя головы, сломя деревья и кусты. Про себя могу сказать только одно: я почти обезумел. Если бы вы только видели ее в ту минуту, когда она кормила волка своей бабушкой! Глаза ее светились какой-то одухотворенностью и невыразимым наслаждением; руки, ее нежные ручки поглаживали волка и чесали ему живот... Она была прекрасна в тот момент! И немного сбившаяся на затылок и влево красная панамочка...это придавало ей несколько детский, шаловливый и очень милый вид...
Толстого охотника рвало. Его выворачивало буквально, казалось, сейчас из него полезут внутренности. Он только и смог откатиться под соседний столик, забрызгав при этом ботинки хозяина.
- Несколько часов мы носились по лесу, как угорелые. Мы никак не могли из него выбраться, хотя домик старушки стоит не так уж далеко от дороги. Наконец, мы набрели на вашу таверну. Слава богу, у вас нашлось спиртное и мы хоть немного заглушили тот ужас и отвращение, которые пережили в лесу.
Дождь помаленьку переходил из грозового в мелкое занудное моросение. Постепенно спускались вполне реальные сумерки, наступал хороший осенный вечерок. Его можно было бы весело и счастливо провести с друзьями. Попеть, покричать на природе, порассказывать забавные случаи из жизни. Вволю попить пиво и поесть шашлычков. Это можно было бы сделать. Но люди в «Таверне» не веселились. Они просыпались от невероятного сна, и пробуждение было не слишком приятным.
Неожиданно, на крыльце кто-то громко затопал каблуками, стряхивая с обуви воду и грязь. Приход посетителя вывел из оцепенения хозяина, но, думается, тот был этому не очень рад. В такие минуты, какие пережил только что трактирщик и его собеседники, незнакомый человек не приносит ничего, кроме досады и нервозности. Незнакомец за дверью долго отряхивался, кряхтел, кашлял, прочищал горло разными непотребными звуками, два раза чихнул, и, наконец, послышались шаги подле самой двери двери из коридора в залу. Все разом: и хозяин, и его жена, и дочка, и худощавый рассказчик, и даже толстый Марк из-под стола, - посмотрели на входную дверь. Сначала она с легким скрипом чуть-чуть приоткрылась, ровно настолько, что в щель смог протиснуться только сырой и сумрачный запах с улицы, а затем с треском широко распахнулась.
- Здорово, папаша Александр! – воскликнула появившаяся на пороге миловидная девочка лет 14-15-ти. – Чертовская погодка, самая подходящая для темных делишек. Я промокла, как волчья шкура, нагрей-ка мне красного вина, а лучше приготовь глинтвейна, а пока дай-ка стаканчик рому. И холодной телятины с хреном. Да пошевеливайся, старая задница!
Аккуратный белый фартучек девочки был весь заляпан и забрызган. В тепле на нем стали проявляться красные пятна, подозрительного происхождения. На правом рукаве возле самого локтя виднелось серое кашеобразное вещество, под дождем еще не совсем засохшее. За поясом на правом боку, ближе к спине, торчал отличный плотницкий топор с прилипшими к лезвию его травинками. Нарядные красные башмачки из замши, хотя и здорово промокшие в ненастье, и веселая красная панамка очень оживляли девочкин наряд. За собой она волочила по полу громадную шкуру как видно только что освежеванного волка.
- Сейчас, сейчас Роза, - промямлил хозяин. Худой охотник боялся поднять глаза. Хозяйка с дочкой исчезли, растворились в воздухе, как будто таких людей никогда и не существовало на земле. Толстый Марк под столом умер.
Заискивающе подпрыгивая с подносом заказанного, хозяин прогнулся перед подростком: - А что это у тебя, Розочка? – спросил он указывая кивком головы на шкуру.
- Этот зверюга сожрал нашу бабушку. Бедная старушка! Как я ее любила! Хорошо, что она успела оставить завещание. Кажется, ты свою «Таверну» тоже ей закладывал, и еще не расплатился?! А, папаша Александр?!
- Роза, это сплетни. Ей богу! Я отдал все налом! Ты же знаешь...
- Ладно! Нальешь ты мне уже когда-нибудь выпить!
Роза подошла к еле тлевшему камину и бросила возле него волчью шкуру. Поеживаясь, она присела за стол к охотнику.
- Где же вы шлялись, а? Волк лопал мою бабусю, а вы на лужайке прохлаждались?
И она зычно хлопнула ладонью худенького маленького охотника по его съежившейся спине. Так и не поднимая глаз, оставаясь в позе засохшей мумии, он одеревенело рухнул на пол, продолжая сжимать в закостеневших пальцах уже ненужную глиняную кружку. Его маленькая голова с громким стуком безжизненно крякнулась об пол и замерла. Не обращая никакого внимания на последствия своих действий, девочка проворковала нежнейшим голоском:
- Ну, садись рядом со мной, папаша Александр. Садись. Потолкуем, поболтаем о процентах на заем, о финансовом обеспечении недвижимостью и прочей интересной ерунде.
Трактирщик заискивающе переступил через скрюченное тело худого охотника и присел на краешек стула возле девочки. Где-то в дальней комнате на втором этаже часы пробили шесть раз.