Культурное наследие
теперь уничтожают целыми кварталами
После Нового года Администрация Матвиенко
активизировала работы по сносу исторических зданий
на ул. Шкапина и Розенштейна. От «штучных» сносов
в историческом центре власти перешли к тактике
«выжженной земли» - уничтожению целых кварталов
Старого Города.
Как создавалось культурное наследие
О дурной репутации квартала между Везенбергской (Шкапина) и Лейхтенбергской (Розенштейна) улицами в настоящее время слышал всякий, кому не лень. Обе улицы за последние полвека приобрели известность как некое подобие трущоб и жутковатое место, куда не вполне безопасно заходить в тёмное время суток. Немало сделали для создания такого имиджа и наши СМИ, в особенности те, что склонны смаковать реальные и создавать собственные «триллеры». Следует признать, что в данном случае некоторые основания для таких оценок действительно имеются. Хотя так было не всегда.
Освоение территории к югу от Обводного канала началось задолго до революции, ещё в XVIII веке. В то время эта территория ещё не входила в границы города и развивалась медленно. Строительство Балтийской железной дороги (1857) и заводов Русско-американского товарищества резиновых мануфактур «Треугольник» (1860-е) ускорила и развитие территории, и её интеграцию в городскую инфраструктуру.
Настоящий строительный бум пришёлся на начало ХХ века, когда здесь началось массовое возведение многоквартирных домов, ориентированных в основном на рабочих и служащих окрестных предприятий. Именно тогда и сформировался облик двух улиц, отходящих от набережной Обводного канала на юг – Везенбергской и Лейхтенбергской. Свои названия они получили в 1909 и 1880 годах, соответственно, по городу Великого княжества Финляндского и от фамилии Герцога Лейхтенбергского, имевшего здесь своё производство. Улицы застроили капитальными 5-7-этажными домами, выдержанными, в основном, в стиле строгого северного модерна, по проектам многих талантливых архитекторов, включая Н.И.Товстолеса, Г.И.Котенкова, Л.В.Котова (они построили почти половину домов по Везенбергской ул.) и даже М.С.Лялевича и Б.Я.Зонна. Здесь сохранились единственные в городе постройки И.К.Бредаля, Б.А.Иванова.
Однако, если в 1860-х годах бурная деятельность Товарищества «Треугольник» всячески способствовала развитию и благоустройству района, после революции картина изменилась радикально.
Социалистическая пост-индустрия
К 1917 году заводы Товарищества «Треугольник» занимали 18 участков на Обводном канале и прилегающих проездах. Впоследствии, когда обширной территории вокруг предприятия был придан статус санитарно-защитной зоны (СЗЗ), они непрерывно расширялись, делились и размножались, и в результате разрослись более чем вдвое – до 43-х участков (включая дочерние предприятия, созданные на базе 2-го производства «Треугольника», и их ведомственные нежилые объекты).
Кроме того, здесь мы имеем дело едва ли не с «эксклюзивным» случаем, когда дирекция предприятия за весь советский период не предприняла практически никаких мер для ограничения прогрессирующего невиданными темпами загрязнения и деградации окружающей среды, и с упорством, достойным лучшего применения, избегали ознакомления с экологически чистыми технологиями. Результатом такого поведения «Треугольника» и его дочерних предприятий, их сугубо потребительского отношения к городу, стало уничтожение 29-ти ценных зданий исторической застройки и захват 31-го участка, загрязнение воздушной среды, превышающее допустимые ПДК вредных веществ в десятки раз, и т. п. В целом же из 86-ти исторических зданий только на двух улицах - Везенбергской и Лейхтенбергской – к 2003 году уцелело лишь 51.
Очередное расширение самого «Треугольника» сдвинуло его СЗЗ таким образом, что произошло её слияние с СЗЗ Балтийской железной дороги. Это привело уже к катастрофе общегородского значения: в 1970-е годы были объявлены «непригодными» для постоянного проживания полностью 2 улицы – Везенбергская (Шкапина) и Лейхтенбергская (Розенштейна) – с 41-м капитальным жилым домом.
После этого деградация городской среды пошла нарастающими темпами: дома, требующие капитального ремонта, принципиально не ремонтировались даже косметически. Капитальный жилой фонд постройки в основном 1910-х годов (стены метровой толщины, перекрытия по металлическим балкам, с бетонным заполнением и т. п.) активно разрушался и приобрёл вид закопчённой и загаженной трущобы, в то время как тысячи горожан десятилетиями дожидались улучшения жилищных условий.
Описанная ситуация в целом типична для Старого Города: явления такого порядка имеют место в Рождественской слободе, на Сампсониевской набережной и в других промзонах. И даже такой «дикий» вариант, как вышеописанный – тоже не единственный: например, администрация Балтийского завода в Чекушах догадалась отгородить половину Кожевенной линии и включить её в состав своей территории. Результатами стали выпадение этого важнейшего городского проезда из планировочно-транспортной структуры района, паралич какого-либо дальнейшего развития Чекуш, почти полное уничтожение исторической застройки по 19-ти участкам.
Следует особо отметить, что и Везенбергская улица, и Чекуши, и многие другие районы исторически сложившегося «промышленного пояса» давно включены в зоны охраны центра города, а значит, снос и искажение их облика запрещены законом. Все нормативные акты, действующие в сфере реконструкции и строительства на территориях, представляющих ценность, предписывают не уничтожать, а ремонтировать; не разрушать, а реставрировать.
Тактика «выжженной земли» по Матвиенко
Когда в 2003 году по приказу В.А.Яковлева сносили дом 12 по Везенбергской (арх. Котенков Г.И., 1914) – якобы вследствие «самообрушения» - естественно, предпочли забыть и о запрете на снос в зоне охраны, и о том, что конструкции здания обрушились не сами по себе – им «помогли» городские власти (точнее, помогали на протяжении около 40 лет). Но всё же этот снос был единичным фактом, по крайней мере, за последние десятилетия.
С приходом к власти в Петербурге г-жи Матвиенко ситуация изменилась в корне, даже о 40-летней тихой деградации пришлось забыть. Приняв в 1987 году деятельное участие в сносе «Англетера», а в 2005-м – дома 11 по Везенбергской, Валентина Ивановна не остановилась на достигнутом. Благодаря в первую очередь именно ей, 2006 год стал поистине роковым для бесценной исторической среды города-памятника, включённого в Список всемирного наследия UNESCO. Если раньше незаконные сносы в Старом Городе имели всё-таки «штучный» характер, то в начале 2006-го произошёл полный «обвал» ситуации – начали сносить (и продолжают) уже десятками – не отдельные здания, а целые кварталы исторической застройки: от Невского и Литейного – до самых до окраин.
В отношении наших двух улиц г-же Матвиенко пришла в голову безумная в своей примитивности идея – снести под корень всё (около 50-ти домов), и на образовавшемся в центре города гигантском пустыре созиждить некий «деловой центр». Для реализации поставленной цели были извлечены на свет Божий полуистлевшие от времени фиктивные заключения ещё советских экспертов о мнимой «аварийности» зданий, написаны новые, такого же сорта. Только вот как и кого можно убедить в том, что именно те десятки зданий, что сосредоточены в зоне чьих-то коммерческих интересов, вдруг все до единого и сразу стали «неремонтопригодными»? а губернатор является в этом деле беспристрастным и незаинтересованным наблюдателем?
Только за роковые для всего Петербурга 2006 и 2007 годы на Везенбергской и Лейхтенбергской были снесены 19 зданий, ещё 6 – расселены и подготовлены к сносу. Видимо, именно такое положение с охраной наследия в Петербурге вызвало к жизни целое общественное движение – «Живой город», поставившее своей целью спасение уникального города – так, как это когда-то делали группы «Спасение», ЭРА и другие, возникшие на заре Перестройки в 1986-м и в своём большинстве прекратившие существование в конце 1990-х. Некоторые старые группы – такие, как, например, ЭРА (экологии рядовой архитектуры) возродились подобно Фениксу после многолетней безвестности.
Возвращаясь к нашим умирающим улицам, остаётся сказать, что происходящее здесь сейчас – лишь экстремальный вариант, иллюстрирующий общую проблему санитарно-защитных зон. Состоит она в том, что в течение долгих десятилетий здания на их территориях только расселялись, но не ремонтировались, а были брошены на произвол судьбы, зачастую с сорванной кровлей и неотключёнными сетями – и городской администрации (что при старой власти, что при новой) никогда не было до них дела. Здание могло простоять без окон и крыши, под дождями и снегом 30 лет – в каком состоянии после такого обращения оно могло оказаться?
Если вне санзон расселяемые дома хоть когда-то ремонтировались – то здесь это было редким исключением из правила: обычно таким зданиям было отказано даже в самом примитивном поддерживающем и косметическом ремонте. Территории санзон убирались крайне редко и плохо, превращались в свалки мусора, в т. ч. строительного. Результат известен – в городе образовались многочисленные крайне запущенные «медвежьи углы», почти трущобы с криминальным настоящим и будущим.
Теперь такие территории оказались «лакомым куском» для всякого рода «инвесторов» без страха, культуры и упрёка, движимых единственным мотивом – погоней за наживой, пусть ценой гибели чего угодно, в том числе и уникального культурно-исторического наследия.
Снести всё и построить нечто «современное» - примитивный метод, иллюстрирующий профессиональную импотенцию градостроителей и городских властей, пренебрежение и потребительское отношение и к историческому городу, и к потребностям реальных его жителей. Отремонтировать, заселить и благоустроить – заметно сложнее для властей, но… именно это оптимально для всех, кроме них.
С.-Петербург,
2 февраля 2007 г.