Снегопад.
Город засыпало снегом. Белые пушистые хлопья уже четвертый час падали с неба. Мягкий ковер уже стер границу между дорогой и тротуаром. От машин, припаркованных на обочине остались лишь могильные холмы. ...
Четвертый час шел снег, и уже двадцать минут Тим не отрывался от окна. Он смотрел на пустую в этот поздний час улицу. С интересом, достойным жителя солнечной Африки, он разглядывал танец снежинок в свете фонаря. Он наслаждался тишиной, опускающейся на Город лишь во время сильного снегопада. Только изредка эта тишина нарушалась взревыванием мотора, из последних сил пытавшегося тащить автомобиль по глубокому снегу. Тогда Тим пытался представить, куда или откуда можно ехать в три часа ночи и в такую погоду. Когда ему надоедало смотреть на падающий снег, он разглядывал соседний дом. Дом принадлежал какому-то профсоюзу, и населяли его, в основном писатели и их ближайшие родственники. Обычно в трети окон в это время горел свет, создавая видимость напряженной творческой работы. Но сейчас в нем не светилось ни одного окна. И во всех других домах, куда мог дотянутся взглядом Тим, было темно. Город спал, а его засыпало снегом. От этой мысли Тиму стало страшно. "А что, если завтра все проснутся, а снега уже до крыш навалит?" -- подумал он. Но, бдучи взрослым и рассудительным пятнадцатилетни юношей, он отогнал от себя эту мысль. После этого, подчиняясь какой-то собственной прихоти, разум его перенесся на Окраину. Там, как Тим знал, готовились к войне. С кем собирается воевать Город, Тим не очень хорошо понимал. Но твердо знал, что это необходимо и неизбежно, потому что "нельзя больше терпеть...", и "надо очистить мир от..." Еще он знал, что когда подрастет, обязательно запишится в Легион. Правда, мама против... Но он ее уговорит. Обязательно уговорит, она все поймет. Ведь это же так здорово, его научат ездить на танке, стрелять, а может даже он будет командовать целой ротой! А если даже и не уговорит, все равно она будет рада, когда он вернется, возмужавший, здоровый, сильный и с медалями... А потом мысль его, так же плавно, как она унеслась на Окраины, вернулась в Город. Он снова посмотрел на фонарь, на сотни, тысячи снежинок, что кружились вокруг, как.... Как что-то очень знакомое и родное, как какое-то воспоминание из детства, которое сразу приносило тепло и уют. Тим напрягся, и попытался вспомнить. Но у него в голове, как-будто, вырасла стена., которая отделяла все что он искал в своей памяти. И чем сильнее он пытался пробить эту стену, тем шире и крепче она становилась. Ничего не добившись, он вздохнул и отправился спать. "Странно, только что спать не хотелось, а теперь глаза слипаются!" -- подумал Тим, перед тем как уснуть. А Город засыпало снегом...
Проклятый снег все падал и падал. Он уже засыпал взлетное поле настолько, что чтобы отыскать посадочную полосу, необходимы были карта и компас. Ангары напоминали Вэлу могильные курганы, какие он видел в детстве в энциклопедии. Только те были поросшими травой, а здесь -- один снег. Орудия жалобно и беспомощно тянули свои стволы вверх, подобно тому как утопающий протягивает свои руки в поисках спасенья. "Черт, если так будет продолжаться -- к утру нас совсем занесет. Ветер разравняет снег над нами, и никто нас уже не найдет." -- так думал Вэл, задрав голву к небу, разглядывая падающий снег и ловя его ладонями. "Интересно, а почему все снежинки разные?" -- не к месту подумал он. Порывшись в памяти, Вэл так и не нашел ответа на этот вопрос. Махнув рукой, он вернулся к созерцанию замерзшей воды, белым пеплом летящей с неба. О том чтобы начать наступление завтра не могло быть и речи -- как минимум, два дня уйдет на расчистку базы и техники. А снег все продолжал падать. "Точно ведь заметет!" -- Вэл всегда был пессимистом. Он развернулся и увидел, что цепочка его следов почти исчезла под новым слоем снега. По тонкой ниточке, еще связывающей его с жильем, он поспешил к букеру. Временами, он проваливался в снег по пояс. Подойдя к двери, он понял, что будет непросто ее открыть: три ступеньки, ведущие к ней были полностью засыпаны, и нижняя четверть двери была под снегом. Оглянувшись напоследок, он увидел почти ровное белое поле, местами разбавленное разными вздутиями, там где раньше были строения. "Ну точно, Белое Безмолвие!" -- всмпомнил он определение из когда-то прочитанной книги. Только там писалоь про Север, а здесь -- средние широты, откуда столько снега? Вэл зашел внутрь. В бункере было темно, и от пульта дежурного офицера доносился крепкий храп. Вэл повернул выключатель, но свет не зажегся. Он подошел к окну и раздвинул светпоглощающие шторы. За окном было темно. На базе, только что освещенной как новогодня елка, не горело ни одного фонаря. Не раздеваясь, Вэл направился к радисту, натыкаясь на углы Непонятно Чего и на стулья, Оказавшиеся Под Ногами Непонятно Как. Радист спал. Вэл потряс его за плечо. Потом сильнее, потом уже со всей силы. Но радист продолжал спать. Отщаявшись его разбудить, Вэл сам натянул наушники, и попытался свзяаться поочередно, с командным пунктом, с часовыми, со вторым бункером, и радарным постом. Связи не было. Тогда он решил сходить в командный и узнать в чем же дело. Не смотря на усталость и внезапное, почти непреодолимое желание спать, он все же добрел в темноте до двери, но открыть ее не смог. Видимо, снег с той стороны засыпал дверь настолько, что ее уже невозможно было открыть. Решив, что больше он сделать все равно ничего не сможет, и что, в конце-концов, утро вечера мудреннее, майор Вэл направился к своей койке. От усталость и сонливости, он еде передвигал ноги., цепляясь за все что встречалось у него на пути. Глаза у него слипались, и рухнув на койку, он уснул почти мгновенно. А снег, тем временем, продолжал падать.Он уже целиком погреб под собой бункер, но продолжал падать и падать. А где-то там, в Городе, последний бодрствующий, мальчик по имени Тим, отправился спать. И как только он закрыл глаза, снег, как-будто только этого и ждавший, начал падать с удвоеным рвением. Часы пробили четыре, а снег все шел. Он уже не кружился -- он прямо в воздухе слипался комками и падал вниз. Город спал, а его засыпало снегом.