Стою на берегу бурной реки и наблюдаю за приближающимися волнами. Каждая следующая останавливается все ближе и ближе к моим ногам. Каждая следующая выше и проворнее своих хищных предшественниц.
Никогда не понимал наводнений.
Что заставляет их сердиться на красивейший из городов?
Для чего воде, занесенной из далекого океана заблудившимся ветром, так необходимо разрушить эти набережные и соборы. Погрузить на дно дворцы, прекраснейшие из всех виденных мною дворцов, построенных людьми на пустынных болотах и самих людей, с неизбывным терпением заложившие тысячи свай под ними. Деревья, привезенные сюда в скрипучих телегах за сотни верст и птиц, прилетевших вслед за своими гнездами на деревьях?
Я не понимаю наводнения и сейчас, когда смотрю на беснующуюся воду.
Умудренные географы, обложившись атласами в непробиваемых переплетах, сказали, что виной всему Гольфстрим.
Когда я стану седым и старым, буду носить очки и тростью поддерживать свой отяжелевший шаг, большая волна на белом гребне принесет и сложит у моих ног все свои секреты.
Но среди них не окажется тайны Гольфстрима.
И может быть я никогда не стану старым.