Из дневника восьмиклассника.
Март, 3
“Сволочи. Я твердо решил покончить с ними. У них счастливо-беззаботная жизнь. А у меня нет. Это несправедливо. Виола. У нее изумрудно-серые глаза. И улыбка. От которой у меня всё внутри сладостно замирает. Вот только улыбается она кому угодно, но только не мне. Хоть я и ничем не хуже других. Виола добрая, хорошая девушка. Лучше всех в нашей школе. Она алмаз в грязи. Она воплощение благородства в окружении стервозных потаскух. А Виталька урод. Быдло в кожаной куртке и с сигаретой в прокуренных зубах. Тем не менее она влюбилась в него по уши. Уж и не знаю за что. А на меня ноль внимания. Меня она избегает. Ей стыдно, что я на нее смотрю. А Виталька, пройдя мимо меня, обязательно толкнет меня плечом и смерит презрительным взглядом, как будто я не человек, а помойка. А как-то даже затушил об меня сигарету. Прямо на глазах у Виолы. Мне-то, конечно, всё равно, но Виола… В другой раз пролил на меня в столовой целую тарелку супа. Ужас…”
Март, 7
“Я украл фотографию Виолы. Как она чудесно на ней вышла! Такая доверчиво-нежная улыбка, такие проникновенно-добрые глаза! Поначалу я только целовал её… Но теперь я мастурбирую на это фото. Каждый день. Мне ужасно стыдно. Я ненавижу себя за это… ”
Март, 10
“Виола с каждым днем всё более грустная. Увядает, как цветок. Виталька, говорят, бьет её и гуляет с другими. А она плачет и сидит дома. Еще я слышал, что ее родной отец изнасиловал. В моем “черном блокноте” добавилось новое имя”.
Март, 18
“C Виталькой покончено. А нечего в одиночку ходить по темным улицам. Долго за ним следил. А потом, в одном закоулке, молотком в затылок. Потом еще пять-шесть раз по лицу. А потом возникли какие-то люди. Еле ноги унёс”.
Март, 20
“Виола с ума сошла. Она так любила этого козла Витальку, что до сих пор не может смириться с его смертью. У меня такое чувство, что я разочаровываюсь в ней. Говорят, её отец повесился. Там какая-то темная история, толком ничего не знаю. Одним именем в блокноте меньше”.
Март, 22
“Виола в психиатрической лечебнице. Я приходил к ней. Я едва её узнал. Бледная, как смерть, худая. Напичкана таблетками. Ничего не понимает. Я выкинул ее фотографию. Стало противно мастурбировать на нее после того, что видел в больнице. Но всё равно люблю её. Не знаю за что, а люблю”.
Апрель, 1
“Виолу удавили в лечебнице. Говорят, ночью какой-то псих сбежал из соседней палаты, тихо проник в её комнату, изнасиловал ее, заставил сделать себе минет, а потом накинул на шею полотенце, уперся коленом в ее тощую спину и задушил. Убийце за это ничего не было. Просто перевели на более строгое содержание.”
Апрель, 2
“Виолы больше нет. А мне не грустно. Мне только жаль, что я не оказался на месте того психа из больницы. Он хоть поимел её. А я нет. Сволочи”.