Была уже полночь, а ЧоЧо Водяной Змей всё никак не мог уснуть. Он давно покинул вигвам и лежал на мягкой траве, устремляя свой взгляд на звездное небо, мглой зависшее над ним. Такое величественное и необъятное. Он тысячу раз пытался сосчитать все эти алмазные иголки, но безрезультатно. Все его усилия оказывались бессмысленными, так как он засыпал на пятой, а то и второй сотне. Несколько самый важных звезд и созвездий он помнил наизусть. Как одна из самых любознательных личностей, которая никогда не посещала Тибетские горы, ЧоЧо все представлял по-своему. Эта бесконечная тьма, освещенная в дневное время солнцем, ночью заселялась крошечными сверкающими огоньками. Одни светили очень ярко, пробиваясь даже сквозь негустые облака, иные же слабо пульсировали, как маленькое сердце неведомого существа. Подобная величественная картина завораживала ЧоЧо Водяного Змея. Иногда эти маленькие огоньки передвигались по матовой мгле ночного небосвода, исчезая где-нибудь за горой или за верхушками хвойных деревьев, пиками возвышающихся над всей округой. В такие редкие моменты ЧоЧо представлял огоньки живыми, а, значит, они могли видеть и слышать, как и любое из известных ему существ. Ну, почти. А, следственно, если он видит огонек, то и тот может разглядеть его. Водяной Змей, находясь на земле, был скрыт темнотой ночи, его едва было видно окружающим. Он лежит на траве и машет путешествующему огоньку рукой, уверенный, что его видят, желая счастливого пути.
Но ледяная глыба, дрейфующая по бескрайнему простору вселенной, как это не удивительно, не машет ему в ответ. Всё, оставшееся внизу, для летящего высоко не имеет никакого значения. Он может пролететь мимо, оставаясь никем не замеченным, но может и оставить свой след на отдельной планете. Про истинные же последствия лучше даже не упоминать. Что автор и сделает.