7. http://www.proza.ru/2007/11/07/254
Мне трудно было вспоминать маму. Не просто писать и о брате. Но это надо сделать, чтобы окончательно расстаться с обидами, которые как маленькие, почти незаметные червячки, разъедают мою душу. За последние годы мне удалось, иногда с очень большим трудом, простить всех, кто обидел меня, и попросить прощения почти у всех, кого обидела я.
Вспоминаю свою жизнь не только для того, чтобы рассказать о себе и людях, с которыми положено было по судьбе встретиться, о времени и стране, в которой жила и живу теперь, но и для того, чтобы еще раз пережить и осознанно, по-честному простить всех и уже окончательно расстаться с тем, что мешает жить с ощущением радости и любви.
Старший брат – это удача для девочки. Хороший старший брат – это удача вдвойне. У меня был замечательный брат. Он меня защищал, всему учил, оберегал и помогал. Мы были очень дружны в детстве. Мне очень нравилось, что его друзья были моими друзьями. Понимаю, что для Вадима младшая сестра не была такой же удачей и радостью. Ему очень хотелось поиграть с мальчишками без меня. Постоянно ему мешала. А ответственность за младшую сестру? Для семилетнего мальчика это достаточно серьезный груз. Кстати, имя Наташа выбрал для меня брат.
Некоторые проблемы в отношениях с братом возникали из-за мамы. «Вадимчик такой больной, такой несчастный ребенок. Ты во всем должна слушаться брата. Все делать так, как он тебе говорит. У Вадички сложный характер. Его нельзя обижать», – примерно так и почти постоянно говорила мама. Папа соглашался, потому что не соглашаться он не мог. После одного случая.
Не помню, а может быть, и не знаю, что послужило причиной, но папа ударил Вадика. Схватил половую тряпку и ударил брата по лицу. Это помню, потому что в этот момент выбежала из нашей с братом комнаты. Все происходило в коридоре.
Мне было 5 лет, а Вадику 12. Брат выбежал из дома. Мама хотела побежать за ним, но папа не пустил ее. Сказал, что никуда не денется. Но брат исчез. Он не пришел домой ночью, не пришел на следующий день. Его искали офицеры, потом подключили к поискам солдат. Прочесывали лес. Искали в пруду. Его нигде не было. Обратились в милицию, которая через несколько дней объявила всесоюзный розыск.
Мама почти не вставала с постели. У папы начались неприятности на работе. Его вызывали в политотдел. Тогда я думала, что политотдел – это какой-то страшный дядя, как Бармалей, которым все время пугали взрослых. И все взрослые дяди очень боялись политотдела. Даже больше, чем я Бармалея. Потом, когда работала в Военно-политической академии, на собственном опыте узнала, что в политотделе не один, а много страшных дядечек, которые действительно пострашнее Бармалея.
Дома было тихо. Мама плакала. Приходили врачи. Пахло лекарствами. Мы с папой кормили кур, гусей. Ходили за водой. Мне было страшно, наверное, впервые в моей жизни.
Потом Вадик появился дома. Худой, оборванный, испуганный. Его нашли через 5 дней. В Москве. На вокзале. Он хотел добраться до дедушки.
После этого случая постепенно все в нашем доме нормализовалось. Папа работал. Мама стала веселой и тоже много работала по дому. Мы с братом играли, гуляли. Приближалась зима, а значит новый год с мандаринами и подарками.
Но что-то изменилось. Папа после этого случая редко делал Вадику замечания. Претензии высказывались маме. А мама Вадика защищала всегда и во всем.
Брату исполнилось 13 лет, когда он очень сильно заболел. Его постоянно возили в Москву, показывали разным докторам. Но ему становилось хуже и хуже. Мне было 6 лет. Мама, папа и брат уезжали, а меня оставляли одну в доме. Это даже нравилось. Не нравилось, что надо было кормить гусей. Очень их боялась. Они это чувствовали, наверное, и вели себя ужасно: вытягивали свои длинные шеи и шипели. А иногда даже щипали меня за ноги. Куры были хорошие. Не обижали меня.
Вадик не мог ходить. У него отнялись ноги. Он лежал в кровати почти полгода. И лепил из пластилина солдатиков. У него это очень красиво получалось. Вылепил целых две армии солдатиков. И его друзья приходили играть с ними. Баталии разворачивались на большой крышке от стола, которую папа с помощью веревок и каких-то креплений подвесил над кроватью.
Врачи делали уколы. Вадим горстями пил лекарства. Но ничего не помогало. Однажды папин друг, который был фронтовым хирургом, привез к нам домой какого-то старенького дяденьку по имени Профессор. Он осмотрел брата, а потом сказал: «Ближе, чем на сто метров, ни одного врача к ребенку не подпускать. Лекарства все выбросить. Делать массаж, гимнастику. Хорошо кормить. И парень встанет на ноги. Да еще футболистом будет!». Дядя Профессор уехал.
Через полгода Вадик стал ходить и снова пошел в школу. Только до этого он был отличником, а после болезни стал троечником. Но никто его уже не ругал.
Мы переехали в другой военный городок. У Вадика появились новые друзья. Он стал тренироваться в секции и к 18 годам имел первый разряд по футболу.
После окончания школы Вадим поступил в военное училище. Мне исполнилось 15 лет, когда он вернулся домой после учебы молодым лейтенантом. К нам часто приезжали его друзья, тоже молодые и очень симпатичные лейтенанты, которые пытались оказывать мне знаки внимания. Но брат безжалостно расправлялся со всеми ухажерами. Моих школьных друзей он тоже не жаловал. Любил поиздеваться над ними.
Когда училась в десятом классе, Вадик сделал предложение своей бывшей однокласснице. Свадьба состоялась в марте 1969 года. После занятий в школе приехала в ресторан. Почти все гости были уже в зале. В фойе встретила мамину подругу Ларису Константиновну, и мы подошли к большой стеклянной двери. Увидела Вадика, его невесту в свадебном наряде и замерла. Не смогла войти в зал. У меня полились слезы. Лариса Константиновна взяла меня за руку, увела в туалет. И уже там разрыдалась. Причитала, что Светка отнимает у меня брата, что она его не любит, а любит Сережку Шарова, что Вадик дурак… Мне дали какое-то лекарство. С трудом успокоилась. Именно в тот день поняла, что Вадик уже не столько мой брат, сколько муж Светы. Что-то очень важное уходило из моей жизни. С болью и слезами. Из-за меня пришлось немного задержать начало свадебного торжества, но дальше все прошло замечательно.
Кстати на свадьбе брата впервые увидела своего папу пьяным. Он не пил с февраля 1945 года, узнав, что у него родился сын. Вместе с друзьями, которые знали и маму, потому что они вместе воевали, так отметил это событие, что попал в госпиталь с сильнейшим отравлением. После этого 24 года спиртное в рот не брал. Второй раз увидела папу пьяненьким уже на моей свадьбе. Больше никогда.
Вадика перевели служить в другую воинскую часть, и они со Светланой уехали от нас. Было очень грустно. К этому времени мы со Светой подружились. В сентябре 1970 года Вадик поступил в академию в Калинине. Теперь это опять город Тверь. В октябре родилась Вадикина дочка, которой он дал традиционное для себя имя Наташа. Эта маленькая девочка стала для меня большой любовью. Я работала и училась в институте, но все равно почти каждую субботу рано утром садилась на электричку и ехала к брату. Помогала Свете, гуляла с Наташей, кормила, купала. Поздно вечером в воскресенье возвращалась домой.
В апреле 1973 года я вышла замуж. Вадик мой выбор не одобрил. Но моего мужа терпел. Потом у меня родился сын. Вадика перевели служить в Воронеж после окончания академии. У них со Светой родился сын Роман. Канаты, которые связывали нас с детства, постепенно превращались в тоненькие ниточки. У каждого была своя жизнь.
А потом случилась беда. У Светы обнаружили рак мозга. Мама уехала в Воронеж. Свету привезли в Москву. Я обратилась за помощью к одному большому начальнику - первому помощнику члена Политбюро. Он за два дня решил вопрос: супругу брата положили в лучшую клинику, в которой ей сделали три операции.
В день первой, самой сложной и решающей, оперировали двух человек: Свету и одного известного артиста. Операции прошли успешно. Нам и родственникам артиста сказали, что надо подождать результаты экспресс-гистологии. Нас обрадовали: опухоль доброкачественная. А вот у артиста - злокачественная. Нам надо было сдерживать свою радость, потому что рядом были люди, получившие печальное известие. Через 10 дней все изменилось. Оказалось, что у Светы только небольшая часть опухоли оказалась доброкачественной. И вот именно от этой части попал фрагмент в тот быстрый анализ. А у артиста - все наоборот. Теперь мы были в состоянии шока. А родственники артиста уже нам высказывали сожаления.
Вадима перевели служить в Подмосковье с учетом тяжелого состояния жены. Военный городок находился под Подольском.
Света тяжело и мучительно болела. Вадим, который с молодости любил выпить, начал выпивать практически каждый день.
Светлану забрали к себе ее родители. Наша семья взяла на себя заботу о детях.
Светлана была физически очень крепкой. Опухоль, пожирая мозг, уничтожал ее интеллект. Она постепенно переставала быть человеком и превращалась в растение. Детям ее не показывали. Не хотели, чтобы они видели свою маму в таком состоянии. Но потом решили, что все же надо, и привезли ребят, чтобы они могли встретиться с живой мамой. И я была свидетелем чуда. Светлана, которая уже к тому времени ничего не понимала, не говорила и почти не двигалась и на лице которой осталось мало следов интеллекта, преобразилась. Она села, открыла глаза, поздоровалась с детьми, обняла их, поцеловала и сказала, что очень их любит. Дети поцеловали ее. Подошли ко мне, прижались как две дрожащие на ветру птички. Помню испуг в их детских глазах. Они не понимали, что же такое сделали с их молодой и красивой мамой. Мы вышли из комнаты и уехали.
Через месяц Светлана умерла. Мы с детьми последними вышли из подъезда. Подвела их к гробу. Все плакали. Дети дрожали и крепко сжимали мои руки. А я кусала губы и молчала. Мне нельзя было. Мы договорились с детьми, что не будем плакать. И мы не плакали. Хотя хотелось скулить и выть от несправедливости и непонимания, почему двое этих деток должны были остаться без мамы.
Было холодно. Шел снег, который падал и не таял на молодом лице. В гробу лежала та Светлана, которой она была до болезни, - красивая, спокойная, совсем молодая. После смерти восстановились прежние черты ее лица. Ей было 37 лет.
Именно тогда впервые поняла, что в жизни есть главное и второстепенное. Главное – это каждый новый день, который нам дарят для того, чтобы мы ощутили радость от увиденного солнца, от голубого неба, от общения с нашими детьми и близкими людьми. А мы тратим подаренное нам время на обиды, переживания, страдания, выяснение отношений. И с этими ощущениями проживаем свою жизнь и говорим, что она не удалась, ведь у нас все плохо, не так, как мы хотим. В тот день только впервые задумалась над тем, что не так воспринимаю все происходящее в моей жизни. До понимания необходимости серьезных изменений в себе было еще очень далеко.
Мама уже выбивалась из сил. Опять начала болеть. Но всех спасла подруга Светланы,с которой она училась в институте. Римма по распределению после окончания вуза уехала работать на химическом заводе в Воронеж. В этом городе они встретились и начали общаться. Дети Римму полюбили, у Вадима сложились с ней хорошие дружеские отношения. Когда Светлана заболела, Римма часто приходила в дом к брату и помогала моей маме. Она уже тогда пыталась заменить детям мать. И у нее получалось отвлекать детей от грусти и печали.
Через полгода после смерти Светланы мама рассказала, что сделала Римме предложение, от которого она не смогла отказаться. «Риммочка! – сказала мама. – Я вижу, что ты любишь Наташеньку и Рому. А самое главное для меня, что они тебя любят. После этих двух лет страданий и уже непосильной для меня нагрузки я очень плохо себя чувствую. Поэтому очень тебя прошу выйти замуж за моего сына. Ты ему нравишься. Он тебе тоже. Ты одинока. Он тоже. А если ты не выйдешь за него, то следующей в гробу буду лежать я».
Через месяц брат и Римма зарегистрировали брак. Многие в военном городке, где они жили, стали осуждать их, что даже года не прошло, что это не правильно. Но осудить – это самое простое, что можно сделать. А вот помочь намного труднее. Папа подключил свои связи, и Вадима перевели служить в Москву, где он достаточно быстро получил квартиру, и они уехали от разговоров и пересудов.
Все стало налаживаться. Дети росли, учились. Наташенька окончила школу, поступила в институт. Ромка подрастал. Вадик служил. Римма работала, заботилась обо всех. Все было нормально.
Но после 91-го года в жизни Вадима наступил перелом. Он не мог принять развал страны, не мог смириться с планомерным разрушением армии.В 46 лет стал пенсионером. Злобным, агрессивным, нетерпимым, обиженным на все и на всех. И пил. Как и очень многие полковники в те годы. Их выбросили на улицу, и они стали никем. Людьми без определенного рода занятий. Им было трудно начинать все с нуля. Да они практически и не знали после 25-30 лет службы в армии, что представляет гражданская жизнь. А самое главное они понимали, что больше не нужны новой стране. Начинать что-то новое, да еще с нуля трудно было бывшим командирам полков, бригад, крупных соединений. Многие не смогли. Мой брат тоже.
В 1994 году Наташа вышла замуж, и мама предложила, чтобы молодожены жили у нее. Наташа устроилась в солидную юридическую компанию работать. Мама убедила ее поступить в юридический институт. Отношения между Наташей и ее супругом не складывались. Особенно после того, как ее муж устроился служить в милицию, чтобы не идти в армию после окончания института. Парня словно подменили: Дима начал выпивать, скандалить, поднимать руку на Наташу. Маме было невыносимо трудно видеть, как обижают ее любимую девочку. Но она молчала и, к моему удивлению, не вмешивалась в их жизнь. После очередной драки Димка ушел. Через некоторое время Наташа стала встречаться со своим однокурсником. Она снова стала улыбаться. Похорошела. Через полгода переехала к Саше. Вышла замуж, родила сына, а потом и дочь. Все в ее жизни наладилось.
В начале 1992 года мэр Москвы Г.Х.Попов издал распоряжение, на основании которого внуков разрешалось прописывать в квартиры дедушек и бабушек. Папа настоял, чтобы мы срочно прописали детей – моего сына и дочь моего брата. При этом сказал, что наследниками квартиры будем мы, а наши дети будут прописаны для того, чтобы после их смерти с мамой государство не отобрало эту квартиру, как раньше это было. Папа очень торопил нас с оформлением бумаг. В мае детей прописали. В июле папа умер. Сначала мама жила одно в трехкомнатной квартире, потом с Наташей и ее супругом, а потом опять одна.
В 2000 году умерла одна из бабушек, за которой я ухаживала, и после ее смерти в моем распоряжении осталась однокомнатная квартира на Преображенке. Мама захотела переехать в эту квартиру, чтобы быть поближе ко мне и рядом с другой бабушкой, за которой я ухаживала и которая жила в том же доме, в том же подъезде. Мои бабушки в свое время специально обменяли свои двухкомнатную и трехкомнатную квартиры на две однокомнатные, расположенные на седьмом и восьмом этажах в одном подъезде. Они были самыми близкими подругами. Родственников у них не было. Я шефствовала над ними около 15 лет, и они завещали свои квартиры мне. Мамино решение меня очень устраивало, так как ей все больше требовалось внимания и заботы. Она очень тяжело переносила свое одиночество. На Речной вокзал дорога занимала много времени, поэтому очень часто к маме я приезжать не могла. А при такой ситуации, как правильно рассудила мама, мне будет намного легче ухаживать за ней и бабушкой.
Мама собрала нас всех: Вадима, Наташу, Демьяна и меня. Она сообщила о своем решении переехать на Преображенку и продать квартиру на Речном. Деньги решила разделить на три части. Между собой, Наташей и Демой. И началось непонимание. Вадим вообще был против продажи квартиры. Наташа настаивала, что деньги должны быть поделены на две части. Половина бабушке, половина ей. Мы с Демьяном молчали, потому что договорились, что принимаем любое бабушкино решение. Начались ссоры и споры.
Но мама была человеком волевым и настояла на своем решении. Квартиру продали. Мама переехала на Преображенку. Наташе отдала треть суммы, полученной от продажи. Потом еще добавила, чтобы она смогла купить себе однокомнатную квартиру. Часть оставшихся денег отдала мне. Я сделала ремонты в двух квартирах: в той, которой будет жить мама, и в той, в которой жила другая бабушка. Купила для них новую мебель. Установила пластиковые окна. Потратила все. Мама оставила небольшую сумму себе на «черный день».
Мы с Наташей перестали общаться. Она именно меня обвинила в продаже квартиры, за что обиделась и рассердилась. Между мамой и братом произошла ссора. Я не была свидетелем, поэтому не знаю, что и как было на самом деле. Но после этого мама с братом уже больше никогда не видели друг друга и не разговаривали. Я тоже.
Из-за 56 кв. м разрушилась наша семья. Мама потеряла сына, а я практически потеряла дочь. Потому что Наташа была для меня больше, чем племянница. Было очень больно осознавать, что наша семья, как и многие другие, не справилась с испытанием раздела собственности. Я всегда считала, что собственность – это то, что тебе принадлежит, то, что можно потрогать, подержать в руках, т.е. это нечто материальное. Но именно после этих событий поняла загадочную и непонятную для меня фразу из «Капитала» Карла Маркса о том, собственность – это отношения. Да, еще, какие отношения.
Прошло время. Между мамой, Наташей и мною отношения восстановились. Наташа извинилась, сказав, что была не права. Но навсегда ушли теплота, доверие и безграничная вера. Остались просто родственные отношения, скорее похожие на выполнение обязательной программы. Дежурный звонок раз в полгода, поздравление с днем рождения и с Новым годом.
Потерю отношений с братом я переживала не так тяжело. Маму разрыв отношений с любимым сыном просто убивал. И еще она меня все время пилила за то, что я тоже с Вадимом общаться перестала. Я не хотела говорить маме о причине. Хотя знала, что должна сказать. Но не решалась. Долго не решалась. Потом все же сказала. Она тяжело перенесла страшную для себя информацию. Но больше никогда не говорила мне, что я должна общаться с братом, помогать ему и поддерживать его. Она только удивлялась, как я смогла забыть и простить его. Но я действительно смогла. И это прощение помогло мне жить дальше спокойнее и радостнее. Я напишу о том, что произошло 40 лет назад. Потом напишу. Пока не готова.
С братом мы увиделись в день смерти мамы и на похоронах. На поминках он сказал, что родился в военное время, что он воин и поэтому всю свою жизнь воевал с мамой. Но она об этом уже не узнала. А мне очень хочется, чтобы мой брат перестал быть воином и, прежде всего, перестал воевать с самим собой.
9. http://www.proza.ru/2007/11/11/212