4. http://www.proza.ru/2007/11/07/249
Вопреки советам знакомых достаточно весело и шумно отметила свое 40-летие. Прошло 9 дней после юбилея. По традиции в 21.00 позвонила родителям. Папа взял трубку и сказал, что они с мамой смотрят сериал, и попросил позвонить позже. Перезвонила через час. Но они опять смотрели какой-то сериал. Даже разозлилась на этих бразильских рабынь, которые для родителей важнее, чем я. А потом поняла, что на телевидении работают неглупые люди: сериалами о рабыне Изауре и о какой-то другой бразильской девушке они отвлекают стариков не только от семейных проблем, но и от того, как ломается привычная для них система, как рушатся их идеалы, как обворовывают их и ломают судьбы их детей.
В 23.00 сын показал свой новый рисунок, который был очень хорош по форме, но совсем неправильный по содержанию. За что и поругала его. Через 15 минут показал другой рисунок: в гробу, украшенном бантами, лежал мужчина. Он был чем-то похож на папу. От гроба по лестнице вверх к облакам поднимался этот же мужчина. Рисунок напугал и еще больше разозлил: сказала сыну, что его сегодняшнее творчество меня удивляет, что он занимается ерундой, что ему надо готовиться к поступлению в институт, а не дурью маяться.
Через 15 минут позвонила мама и сказала, что папа, наверное, умер. Именно так: наверное...
Сосед отвез нас к родителям. Точнее - теперь только к маме.
И началась история похорон лета 92-го года.
Никто не ожидал такой скорой смерти. Один священник, которому рассказала историю с рисунком, сказал, что сын получил информацию о смерти дедушки первым. Именно с ним папина душа попрощалась перед уходом.
Папа не один раз говорил, что за 40 лет службы в армии имеет право на похороны за счет государства, на стрельбу из оружия и оркестр. На сберкнижке лежало 6 тыс. рублей (на эти деньги в 1991г. можно было купить автомобиль), и папа был уверен, что маме хватит этих денег, когда она останется одна.
Но государства, которому служил папа, уже не было, и хоронить его пришлось только нам. 6 тыс. рублей хватило на скромный гроб. В военкомате сказали, что могут дать справку, что полковнику Абрамову положены стрельба из оружия и оркестр, но больше ничем помочь не могут. Денег тогда не было ни у кого. Все стали нищими за несколько месяцев. Мне помогли друзья и хозяева фирмы, в которой тогда работала. Но страх отсутствия денег для похорон преследовал меня очень долго. Мама не разрешила отправить тело папы в морг, потому что накануне показали документальный фильм о том, как в морге крысы съедают трупы…
Три дня прошли как один бесконечный день. Старшая сестра приезжала днем, но вечером уезжала домой. Муж и брат утром приезжали, потом куда-то уходили, а вечером возвращались пьяные, еле стоявшие на ногах. Говорили, что снимали напряжение. Я их выпроваживала по домам. Средняя сестра приехала только на похороны и после поминок сразу уехала домой в Белгород. Мама лежала в спальне, и через три-четыре часа я ей давала лекарства. А папа лежал в гробу на столе в большой комнате. Жара стояла редкая. Больше 30 градусов.
В первый день без папы выяснилось одно удивительное обстоятельство… Когда мы собрались все вместе, рассказала, что две недели назад папа попросил меня приехать. Попросил похоронить с воинскими почестями, а в гроб положить партбилет, знак «50 лет в КПСС» и металлическую расческу, с которой не расставался никогда. После разгрома Керченского десанта осенью 42 года папа на катере отплывал от берега. В катер попал снаряд. Погибли почти все. Выжили папа и его друг, которые ремнями привязали себя к обломкам катера, и трое суток находились в открытом море. Нашли их случайно моряки, которые искали какого-то большого начальника. Единственное, что сохранилось после этого плавания, - маленькая металлическая расческа, с которой папа не расставался никогда.
Брат рассказал, что десять дней назад папа попросил приехать и велел похоронить его на сельском кладбище рядом с церковью. Это кладбище находится рядом с дачей брата.
Сестра сказала, что неделю назад папа вызвал ее и попросил похоронить его по православному обряду. А еще взял с Луизы слово, что она все сделает для того, чтобы мы с братом окрестились. Мы были потрясены. Значит, папа что-то предчувствовал?
То, о чем попросил папа меня, не вызвало никакого удивления. Все вписывалось в привычные рамки и нормы его жизни. Просьба к брату показалась странной. Но мы вспомнили, что папа очень переживал, что кладбище, на котором были похоронены его мама и бабушка, было застроено новыми домами при восстановлении Ельца после войны. А вот Луизе мы с братом просто не поверили. Сестра много лет была профессиональным партийным и советским работником. Но в последние годы стала религиозной и очень тесно общалась со священниками. Я не могла представить, чтобы папа мог такое захотеть.
Луиза потребовала, чтобы мы у гроба отца дали слово покреститься. Мы не хотели этого делать, обвиняя ее в том, что свое желание она выдает за последнюю волю отца. Мы были взвинчены и агрессивны. Из спальни вышла мама: «Дети! Луиза говорит правду. Папа всю жизнь был верующим человеком. Но он скрывал это, и он очень сожалел, что вас не воспитал в вере и любви к Богу. Не ругайтесь. Дайте слово и выполните просьбу отца». Именно тогда поняла, что очень мало знала о своем папе.
В тот день мы поняли, что папа готовился к своей смерти. Хотя умер он от тромба, практически в течение нескольких минут.
Мы выполнили все папины просьбы: в гроб положили все, что он попросил, похоронили под Подольском на сельском кладбище, перед гробом несли алые подушечки с орденами и медалями, солдаты стреляли из винтовок. В церкви заказали службу. Не было только оркестра. Но было еще одно почти мистическое обстоятельство.
Гроб, который смогли купить, был такой убогий и некрасивый, что мы решили что-нибудь сделать. Все одобрили предложение брата. На обитую черным сатином крышку гроба прикрепили большой красный бант из шифона и закрепили рядом фуражку. Через неделю, когда приехала домой, увидела рисунок сына с человеком в гробу, украшенном бантом такой же формы, как тот, который прикрепили к гробу папы. Брат до похорон этого рисунка не видел и ничего о нем не знал…
Так, в 1992 году мы похоронили нашего папу. А еще страну, которую он любил, которой служил, которой гордился.
Прошло два года. Ни я, ни мой брат не выполнили волю отца. Это было мучительное для меня время. Почти каждую ночь видела сны про похороны папы. То гроб, то яму, вырытую на кладбище, то слышала звук молотка, когда прибивали крышку гроба. Я измучилась от этих снов и стала очень плохо спать.
В 1994г. исключительно по служебной необходимости окрестилась. И с этого дня прекратились сновидения.
Через две недели, накануне двухлетней годовщины смерти папы, впервые увидела его во сне живым.
- Доченька! Я очень доволен, что ты выполнила мою просьбу. У тебя все будет хорошо. Я тебе буду помогать. Ты остаешься за старшую в нашей семье. Досмотри маму. Помоги всем получить высшее образование. Сохраняй традиции нашей семьи. Это твой долг. А я буду рядом.
- Папа! Я все поняла, только почему я остаюсь за старшую. Я же твоя младшая дочь. Пусть Луиза. Почему я?
- Так надо.
Больше никогда не видела снов про папу. А почему за старшую в семье он оставил меня, стало ясно через 3 года, когда старшая сестра Луиза умерла от рака в течение 3 месяцев.
В тот год похоронили мы папу и страну, в которой родилась и жила сорок лет. Очень трудно было пережить потерю папы. Но и страну тоже не просто потерять оказалось.
Меня воспитывали с уважением относиться к Родине. Особенную гордость вызывала Победа в войне с фашизмом. У нас в доме отношение к участником войны было очень почтительное. И это с раннего детства передавалось всем в нашей семье.
Были среди наших родственников и те, которые отсидели в лагерях. Но не было неприятия, не было ненависти. Все учились, работали, добиваясь каждый своей высоты в профессии. И не было у нас антисоветских, как это тогда называли, настроений. Все мирно сосуществовали в рамках той системы.
К концу 90-х многое стала понимать. Потому что опыт уже пришел, знания, да и стали во мне появляться попытки самостоятельно уже оценивать происходящее. Видимо, объем информации, доступ к которой имела, уже позволил обобщать, систематизировать и анализировать.
Именно тогда уже хорошо понимала, что сложившаяся система власти обречена. И не столько из-за тех лидеров, которые руководили страной. Законы экономики, с которыми столько лет не считались, требовали получения свобод и прав, чтобы развиваться, а не корчиться в муках под давлением идеологии. Эксперимент под названием "социализм а одной отдельно взятой стране" завершался. Это понимала. Не понимала, почему никто не хочет реально что-то изменить методом реформ. Тогда еще надеялась, что руководители страны, имеющие реальную власть, найдут выход и что-то решат.
Но, несколько раз пообщавшись с Горбачевым, другими членами Политбюро и Правительства, поняла, а скорее даже почувствовала, что они ничего не изменят. Не захотят, да и не смогут.
Захотели и смогли другие. Они сделали то, что сделали. Только опять, в очередной раз в истории нашей страны, делали для себя и под себя. Хотя декларировали, что дают свободу народу и экономике. Но свобода была для тех, кто обворовывал страну и его народ. Дали свободу думать и говорить. Но мы и раньше на кухнях вечерами говорили о том, что думаем. Свободу говорить через СМИ тоже получили только те, кому дали такое право.
Все. Останавливаю себя. Разговор об этот может быть бесконечным.
Мы живем в новых условиях и в новой стране. Державы под названием "СССР" не стало.
Ту страну похоронили. Тогда, в 1992 году.
Я знала, что это произойдет. Но, как и любая смерть, о неизбежности которой ты давно уже знаешь, эта тоже стала неожиданной и тоже напугала, вывела из привычного состояния. В 40 лет надо было начинать с чистого листа. Свою новую жизнь в новой для меня стране. Та жизнь и та страна, к которой привыкла, уже не существовала. И в нее уже никогда не вернешься. Да и не хочу я туда.
А вот встреча с папой состоялась.
6. http://www.proza.ru/2007/11/07/252