Собачья жизнь
– Добрый день, мои дорогие! – открыв дверь, в палату вошел врач. – Здравствуйте, девицы-красавицы!
– Какие же из нас красотки? – смутившись, засмеялись женщины, сидевшие на кроватях в ожидании обхода.
Только Лидия Семёновна, пожилая женщина, тихо с ним поздоровалась и продолжала лежать, укрывшись одеялом.
– Мне-то со стороны виднее, – ответил он, присаживаясь на стул рядом с первой кроватью. – Вон, как расцвели! Вернетесь домой, и мужья не узнают.
Сказал и, достав тонометр, замерил у больной давление.
– Отлично, Тамара Ивановна! – воскликнул врач и, посмотрев больничную карту, добавил. – Если день-два продержится такое же давление, можно и домой собираться.
– Ох, Дмитрий Петрович, скорее бы…, – вздохнула она. – Дома и стены лечат.
– Согласен, – задумчиво сказал он, что-то записывая в карте. – Я напишу вам рекомендации, какие лекарства дома принимать. Пока отдыхайте…
Врач подошел к следующей кровати и присев на краешек, начал расспрашивать:
– Как чувствуете себя, Ирина Владимировна? Аллергии нет на лекарства? Как аппетит, сон?
– Хорошо, доктор, хорошо, – ответила она. – Лечение принимаю, сплю, сколько хочу, а ем еще лучше. И в столовой питаюсь, и то, что родня приносит, тоже съедаю.
Дмитрий Петрович записывал, изредка посматривая на нее.
– Так.… После обеда ничего больше не есть. Утром желудочек у вас проверим. Кровь сдадите из пальчика и вены. Посмотрим, что на этот раз покажут анализы. Ирина Владимировна, я вам новое лекарство назначил. Ничего, потерпите. Все хорошо будет. Вылечим.
Поговорив с ней, он подошел к пожилой женщине, так и лежавшей на кровати.
– Наконец-то и до Вас дошла очередь, – присел он на стул рядом с кроватью. – Как ваши дела? Кашель немного проходит? Температурку сбили? Персонал хорошо к вам относится?
– Спасибо за заботу, доктор. Как в санатории отдыхаю. Привезли же меня вот такой, – она пальцами сжала щеки. – А сейчас поправилась, отоспалась. Даже сама в столовую стала потихонечку ходить. Сестричкам, большое спасибо! Выходили меня – старую.
У нее на глазах мелькнули слезы.
– Ну, Лидия Семеновна, успокойтесь, – взял ее за руку Дмитрий Петрович. – Самое плохое осталось позади, а теперь вам основательно нужно подлечиться. Да.… Если вы не против, я хотел бы с вами побеседовать в кабинете.
– Ладно, – тихо сказала она.
– Ирина, – приоткрыв дверь, врач позвал медсестру, – зайди в палату! Помоги Лидии Семеновне дойти до моего кабинета. Я минут через десять туда приду.
– Хорошо! Сейчас все сделаю, – медсестра вошла в палату и, повернувшись, сказала. – Баб Лида, тихонечко поднимайтесь, а то голова закружится. За мою руку держитесь. Вставайте… Так, молодец! Не торопитесь... Как раз и прогуляетесь, пока дойдем, – и медленно вывела ее в коридор.
– Лидия Семеновна, что же вы на стул-то сели? – спросил врач, входя в кабинет. – Присаживайтесь в кресло, присаживайтесь. У нас, как я думаю, будет долгий разговор.
Лидия Семеновна молча присела на краешек кресла.
Врач быстро заварил чай. Налил в чашки. Поставил на стол вазочку с конфетами. Все приготовив, он сел напротив нее. Полистал историю болезни, изредка что-то в ней записывая. Закончив, Дмитрий Петрович отложил карточку в сторону и посмотрел на Лидию Семеновну. Она сидела перед ним в больничном, застиранном халате, в старых, разношенных шлепанцах. На голове – косынка, из-под которой видна седая прядь волос. Лицо, покрытое бороздками глубоких морщин. Чайная чашка так и стояла перед ней нетронутой.
– Почему чай не пьете? – спросил он, пододвигая вазочку. – Берите конфеты. Очень вкусные. Дочка привезла.
– Спасибо... Я сыта, – тихо сказала она. – Не беспокойтесь.
– Ну-с, тогда приступим, – Дмитрий Петрович немного помолчал, собираясь с мыслями, потом продолжил. – Лидия Петровна, когда вы поступили в отделение, я был в отпуске. О вашей беде знаю лишь из разговоров медперсонала. Я должен быть в курсе, что с вами произошло. Это не простое любопытство. Спрашиваю для того, чтобы знать, чем и как вас лечить. Понимаю, что тяжело вспоминать, но от этого никуда не деться.
Она сидела и, стараясь не шуршать фантиком, разворачивала конфету натруженными руками, с темными, узловатыми венами. Затем положила ее на стол и посмотрела на врача покрасневшими глазами.
– О чем рассказывать-то? Как внучок – мошенник продал мою квартиру и выгнал на улицу?
– Когда это произошло? – спросил врач, записывая что-то в записную книжку.
Лидия Семеновна задумалась. Шевелила губами, подсчитывая про себя и тяжело вздыхая. Потом тихо произнесла:
– Я жила на улице с середины лета и до середины октября, пока меня не увезли в больницу.
– Смотрел ваш паспорт. До этого вы жили в другом городе, а как у нас оказались? – задал вопрос Дмитрий Петрович.
– Дочка постоянно ко мне приезжала и уговаривала, чтобы я сюда переехала. Там никого у нас не осталось, а здесь, она обещала, что будет присматривать и ухаживать за мной. Вот так они и присмотрели.… Обманули, продали мою квартиру, а меня, как собаку на улицу выгнали. Сколько к ним приходила, и ни разу они не открыли дверь. Ни разу не появились в больнице, хотя им сказали, что я здесь нахожусь.
– Как же вы жили? Откуда брали деньги на питание? Обращались в какие-нибудь органы власти?
Она посмотрела на врача блекло-голубыми глазами, в которых словно потух огонек жизни, помолчала и еле слышно произнесла:
– Под балконом жила. Никому я не жаловалась. Пока были деньги, которые сберегла, покупала самые дешевые продукты. Когда закончились, пришлось собирать бутылки, чтобы хоть хлеба купить.
– На чем вы спали? И неужели вас не видели жители дома? – удивился врач, посмотрев на нее.
Лидия Семеновна горько усмехнулась и плотнее запахнула большой, не по размеру, халат, словно замерзла:
– Подъезды выходят во двор, а я с другой стороны устроилась. Там лишь дорога проходила, а за нею находился пустырь. От магазина принесла картонные коробки. Разломала. Настелила под балконом и на них спала. Утром, пораньше, я оттуда уходила. Стыдно перед соседями было. Не хотела, чтобы они меня видели. Ходила по городу. В магазине куплю булочку, кефир и в старом парке сидела на скамейке, кушала. Наступала ночь и я возвращалась назад. Осенью, когда стало холодно, ко мне приблудилась бездомная собака. Я прикармливала ее, делилась с ней, если было, что поесть. Хорошая собака, добрая. Словно понимала, что я не по своей воле оказалась под балконом. Лягу на картонки, прижму ее к себе, чтобы теплее было, так и спали вдвоем. А потом расхворалась. Пока были силы, ходила. Но утром, однажды, я уже не поднялась. Собака ни на шаг от меня не отходила. Рядышком сидела, прижавшись ко мне, будто чувствовала, что со мной произошла беда. Я не помню, сколько времени там хворая пролежала. Очнулась, когда меня, случайно, парень с девушкой обнаружили. Они-то и вызвали врачей. Дождались, когда осмотрят, а потом помогли меня в машину посадить. Врач говорил, что собака так и бежала за машиной, гавкала, будто не хотела со мной расставаться. Так я попала в больницу. Вот вся моя история.
– Лидия Семеновна, еще вопрос. Хорошо? Что собираетесь делать, когда вас выпишут? – врач внимательно на нее посмотрел.
– Эх, доктор…, – вздохнула она. – Мне бы квартиру вернуть. Я бы Дому престарелых отдала и сама в нем осталась с собачкой, если бы удалось ее найти. А больше мне ничего не нужно на старости лет.
– Много добрых людей или нет? – неожиданно спросил Дмитрий Петрович.
– Много, доктор, много. Больше, чем злых. Спасибо вам. Вон, как в больнице ко мне хорошо все относятся. Все угостить стараются тем, что из дома им приносят, но я отказываюсь. Неудобно перед ними. Извините, доктор. Я в палату пойду. Засиделась… – и, поднявшись с кресла, медленно шагая, она вышла из кабинета...