Посвящено Маше из дискуссионного клуба "Михей.ру"
Что может быть прекраснее чудесного, искрометного безумия, которое можно почувствовать повсюду под Новый Год? Оглянитесь и вы увидите карусель эмоций, желаний, фейерверк гирлянд и улыбок. Вероятно, вы не заметите ни одного равнодушного лица, ведь для каждого из нас что-то новое представляется всегда прекрасным, светлым, праздник возвращает в счастливую пору детства, когда все казалось таинственным и необъятным.
«Странное существо – человек: сначала ты слишком молод и считаешь, что способен многое свершить, веришь в чудеса, а потом ты слишком стар и никому нет до тебя дела», - так рассуждал месье Леонидас Асунсон, глядя через слегка заледеневшее окно на полупустую улочку, словно замершую в ожидании большого праздника.
Он неторопливо переводил усталый взгляд от заснеженных деревьев, застывших в долгом зимнем сне, на снеговиков, вылепленных веселой ребятней, от шумной, беззаботно смеющейся детворы на серое небо, спокойно взирающее на жителей города, все хлопоты которых казались ничтожеством по сравнению с вечностью. Месье Асунсон подошел к наряженной елке, но ничто не говорило ему о приближающемся празднике, лишь мишура и гирлянды блестели при дневном свете.
Даже огонь, завораживающий движением языков пламени, не давал никакого ощущения уюта, потому что месье Леонидас был одинок. Это был баловень судьбы и невероятный везунчик в прошлом, однако время и жестокий рок оставили глубокие печати скорби на его лице. Осознание своего полного одиночества заставляло скупые, но горькие мужские слезинки скатываться вниз по сухим, морщинистым щекам. «Ах, Мари, как же быстро пролетело время! Где же ты сейчас, любимая?» - вспоминал он свою единственную настоящую любовь.
Он родился в 1936 году в семье фермера в Испании близ Герники, куда отец ездил на рынок торговать урожаем. Это были суровые годы в судьбе страны. Повсюду витал тяжелый воздух неопределенности и хаоса. Однако Лео только открывал мир, и все казалось ему красочным и милым – его любящие друг друга родители, сестра и брат.
Когда Лео исполнился год, всю Испанию, весь мир потрясла ужасная трагедия в Гернике. Понедельник двадцать шестого апреля 1937 года стал роковым для маленького торгового городка, на который в течение трех часов немецкие и итальянские бомбардировщики сбрасывали бомбы. Там среди стонов и криков, горящих зданий и гор изуродованных тел погибал отец Лео вместе со старшим сыном Хуаном, которого Асунсон-старший взял с собой на ярмарку. Горе и ужас поселились отныне в маленьком домике их семьи. Более всего молодую Эулалию Асунсон, потерявшую мужа и сына, оставшуюся с двумя малыми детьми, пугала неизвестность, от которой она была совершенно не защищена. Злой рок будто навис над их домом. Немного позже заболела и умерла сестра Леонидаса Хуанита. Эулалия с трудом выдерживала эти беспощадные удары. В течение одного года она потеряла мужа, двойняшек Хуана и Хуаниту, а также своих родителей. Единственной отрадой и смыслом ее жизни стал малютка Лео, которого она старалась защитить от всех невзгод, от костлявых пальцев Смерти, жадно поглотившей ее семью, ее детей, ее надежду.
Думая лишь о будущем сына, женщина решилась на серьезный шаг – уехать в соседнюю Францию и начать новую жизнь. Надежные знакомые свели ее с одним контрабандистом, хорошо знающим Пиренеи, согласившимся перевести ее с малышом по секретным тропам. Мгновенно размеренная жизнь домохозяйки перестала существовать. Перед отважной испанкой открывался совершенно новый мир, и она надеялась на то, что этот мир будет для ее сына счастливее.
Но она ошибалась. Едва Пиренеи остались позади, мечты исчерпали себя. Эулалия осталась одна, с ребенком на руках в чужой стране без гражданства. Контрабандист Жан-Поль, сопровождавший женщину, сжалился над ней и при помощи некоторых своих знакомых сделал фальшивые документы, по которым она с малышом смогла добраться до Кале, где жили его родственники. Ими оказались довольно милые старики мадам и месье Лавинь. Они радушно встретили Эулалию, которую предусмотрительный Жан-Поль представил как свою жену, а малыша Лео – как сына. Чета Лавинь вела спокойный, размеренный образ жизни, даже их лавочка по продаже кружевных изделий отличалась особой размеренностью и неторопливостью.
Кружева плела сама мадам Лавинь. Она очень гордилась тем, что переняла секрет этого волшебства у своей бабушки, которая в свою очередь научилась этому ремеслу от своей. Шаг за шагом, путем кропотливой, почти ювелирной работы, а мадам Лавинь, как истинная жительница Бретани, считала свои кружева золотом, простая тонкая белоснежная нить творила настоящие чудеса. Эулалию, словно ребенка, завораживал процесс создания кружев, пожилой француженке нравился такой интерес к ней со стороны гостьи, немного пылкой, но, по-своему, очаровательной. Вскоре интерес перешел в привязанность, а привязанность – в настоящую дружбу, такую же настоящую, как кружева мадам Лавинь. Малыш Лео стал неразлучен с месье Лавинь, который души не чаял в смышленом ребенке и нянчил мальчика, когда Эулалия помогала мадам Лавинь плести и продавать кружева. Казалось, что беды позади, а впереди у Эулалии с сыном долгожданное спокойствие. Однако в мире плелись отнюдь не кружева, а настоящая паутина политики, в которую, как в кровавый водоворот, была втянута Франция.
Мадам Лавинь было больно смотреть на то, как Париж – сердце ее родины был сдан без боя. Она замирала у радиоприемника, слушая новости с фронтов, радовалась удачам антифашистской коалиции. Кроме того, она помогала французским партизанам, передавала шифрограммы и листовки. Но одну шифрограмму перехватили. Мадам и месье Лавинь были расстреляны. До самого конца они не выдали имен своих друзей и мужественно встретили смерть. Эулалию спасло только то, что она с Лео отсутствовала дома в момент задержания стариков. После этого случая оставаться ей в городе стало небезопасно. За домом четы Лавинь вели слежку. Партизаны, помнившие все, что делала для них матушка Жанна, как ласково называли они мадам Лавинь, помогли Эулалии с сыном бежать. Она присоединилась к ним.
В 1945 году Леонидасу исполнилось девять лет. Одним из наиболее ярких воспоминаний того периода стала, конечно, победа. Он до мелочей помнил, как услышал о ней от какого-то солдата, а потом бежал так, что воздух казался обжигающим, чтобы рассказать все маме, расцеловать ее бледное лицо.
После войны Эулалия с сыном вернулись в Кале. Она прожила там всю оставшуюся жизнь и скончалась в пятьдесят два года. Лео окончил университет и стал работать банковским клерком. Именно в то время судьба вновь столкнула его с месье Жан-Полем, который приехал навестить своего разбогатевшего друга детства месье Пьера Л’Озеруа.
Хитрый Жан-Поль преследовал другую цель – породниться с семейством Л’Озеруа, женив молодого Леонидаса, которого Жан-Поль представлял как сына, на дочери месье Пьера Диане. Леонидас, конечно, противился женитьбе по расчету. Но Жан-Поль напомнил ему о своей роли в судьбе матери Лео, и молодой человек согласился на первую встречу с предполагаемой невестой.
До мелочей он помнит тот вечер, когда звезды за окнами казались такими близкими и притягательными, когда шампанское игриво пенилось в бокалах. Мужчины спорили о политике, финансах, телевидении, недавно ворвавшемся в повседневную жизнь, женщины – о семье и моде. И никто не замечал, как ловили взгляды друг друга Лео и Диана. Лишь Жан-Поль старался не упустить ничего из виду и тайно надеялся на успех своего плана.
Он не ошибся. Уже через неделю после знакомства пожар любви внутри юной красавицы Л’Озеруа горел с чрезвычайной силой. Жан-Поль разработал целую стратегию по завоеванию сердца девушки и ловко управлял действиями Леонидаса, заставляя его тратить баснословные суммы на ухаживание за красавицей. Он также заключил с молодым человеком сделку, по которой тот обязан обеспечить его небольшим, но уютным коттеджем на юге Франции за оговоренное время, иначе Жан-Поль расскажет Диане и ее отцу о корыстных планах Леонидаса. Молодой испанец был загнан в угол, и ему ничего другого не оставалось, как подчиниться. Однако девушка была настолько влюблена, повержена мужественностью и речами Лео, что готова была идти за ним куда угодно. Ни уговоры матери о том, что ее избранник слишком беден для их семьи, ни угрозы отца о лишении наследства из-за того, что Диана отказала другому, состоятельному, соискателю ее руки и сердца, не убавили ее решимость выйти замуж за Леонидаса. Отчасти это был простой каприз девочки, которой мама не хочет покупать красивую куклу, но всем прихотям юной леди потакали почти всегда, уступили и сейчас.
День свадьбы был назначен на знаменательный для семейства Л’Озеруа день – день свадьбы родителей Дианы. Ее отец выдавал замуж единственную дочь и хотел, чтобы об этом шептались все его завистники. Он превратил этот день в настоящий глянцевый праздник светской жизни, немного душный от обилия красноречивых слов, за которыми прятались едва прикрытые ложь и лицемерие.
После свадьбы молодожены решили поехать в Париж. Они жили в уникальное время, когда общественная жизнь, раскрашенная яркими цветами новой моды, повсюду кипела, а в центре внимания оказалась молодежь. Это был расцвет музыки группы «Биттлз», время нашумевшего романа Лоуренса «Любовник леди Чаттерли», итальянских костюмов, рубашек с длинными воротниками, вязаных галстуков и мини-юбок. Люди спешили жить, оставить далеко в прошлом ужасы войны и танцевать…
Молодая жена Леонидаса представляла собой одну из тех женщин, энергией и грацией которых не перестаешь восхищаться, ее пленительные изумрудные глаза и медовые волосы сводили с ума и заставляли расставаться с любыми денежными суммами на покупку нового платья или духов. Она была истинным воплощением безудержных шестидесятых годов: немного взбалмошная, веселая и беззаботная. Совсем иным был Леонидас. В отличие от своей жены он предпочитал уединение в небольшом кафе или парке вместо дорогих ресторанов и магазинов. В один из таких дней, во время очередной одинокой прогулки по улицам города, Лео зашел в крохотное кафе «Chez Francis» (пер. «Красавец француз»), выпить чашечку кофе. Мог ли он предполагать тогда, чем обернется это решение в его жизни? А события было уже не остановить, он увидел Её.
Вороные локоны окаймляли ее нежное личико, на котором пылал румянец и синие, глубокие, как океан, глаза юной, чистой, будто горный хрусталь, девушки-официантки поразили Лео в самое сердце. Мадемуазель Мари Лаваль, так звали таинственную незнакомку, тоже заметила необычного, обаятельного, смуглого мужчину, только что вошедшего в кафе, и почувствовав, что предательский румянец заливает щеки, поспешила удалиться на кухню. День за днем визиты этого притягательного незнакомца, ставшего самым прекрасным предметом ее сновидений, повторялись. Вскоре, преодолевая некоторое смущение и неловкость, они впервые заговорили. Странные чувства творились в душе Леонидаса. С одной стороны, была его жена - яркая, веселая Диана, с другой – милая, кроткая Мари, которую он любил больше жизни, как в легендах о рыцарях и прекрасных дамах, которые в детстве рассказывала ему мама.
Однако всему приходит конец. Подошел конец и их сумасшедшего романа. Жизнерадостная Диана, которую переполняли впечатления от проспектов, магазинов, ресторанов и музеев Парижа не могла понять странной меланхолии мужа, который с болью в сердце возвращался обратно в Кале. А внутри Леонидаса стенала о пощаде измученная несвойственным ему притворством душа. Вся его сущность рвалась обратно, где была милая Мари.
По возвращении домой жизнь пошла своим чередом. Отец Дианы взял зятя к себе помощником на фабрику. Помня данное Жан-Полю обещание, и не желая ничего просить, Лео с головой окунулся в работу, чтобы выслужиться в глазах месье Л’Озеруа, купить обещанный старому контрабандисту дом и на время забыть Мари. Но забыть синеглазую парижанку не удавалось. Он лишь сам загонял себя в угол. Понимая, что так жить больше нельзя, Леонидас решил объясниться с женой, однако услышал другую сногсшибательную новость о том, что Диана ждала ребенка. После ее слов он не имел права порвать их отношения, которые впоследствии немного улучшились, а со стороны они выглядели вообще идеальной парой. Но это была лишь иллюзия… Спустя девять месяцев родилась малютка Мария-Люсия, ставшая отрадой в жизни отца.
Диана, на которой сильно сказались трудные роды с последующими осложнениями и непонятный для нее холодок в отношениях с мужем, сильно ослабла и стала таять на глазах. Но Жан-Полю, надоело ждать обещанный коттедж и он начинал требовать. Тогда Леонидас уговорил тестя купить для Дианы небольшой коттедж на юге, часть которого оплатит он сам, а другую – месье Л’Озеруа. Коттедж должен был служить и настоящим домом для Жан-Поля, который, как пояснил Лео отцу Дианы, присматривал бы за домом, пока семейство Л’Озеруа и Леонидас в Кале. Позже Леонидас официально подарил Жан-Полю свою часть особняка, приурочив такой щедрый подарок к юбилею названного отца. Мадам Диану же не спас благоприятный климат лазурного берега Франции, и она скончалась совсем молодой в возрасте двадцати-двух лет, оставив мужа с годовалой дочкой на руках. Как это часто бывает, именно тогда Леонидас понял, какую неоценимую роль имела для него покойная жена. Да, она была немного взбалмошна и поверхностна, но любила его, а он эгоистично не замечал этого.
Через три года Леонидас вновь приехал в Париж. Для любого другого человека в компании это была всего лишь короткая деловая поездка в столицу, но только не для Лео. Каждый уголок этого города от набережной Сены до церквей Сен-Жермен-де-Пре, Сен-Шапель и собора Нотр-Дам напоминал ему о Мари Лаваль. Во что бы то ни стало, он решил найти её. Поиски осложнились тем, что она давно перестала работать в «Chez Francis» и перестала снимать квартиру близ площади Этуаль. Однако перед настоящей любовью нет преград, Леонидасу удалось найти подругу Мари, которая в свою очередь сообщила ему новый адрес возлюбленной. Как на крыльях, мчался он к указанному дому. Все ближе и волнующе становился долгожданный момент встречи с очаровательной синеглазой парижанкой, когда он наконец заключит ее в свои объятия. Одного он не мог учесть – Мари была замужем. Он спешил к ней, а она шла по противоположной стороне улицы с мужем и шестилетним сынишкой и смеялась. Её смех невозможно было перепутать с чьим-то еще. Леонидас почувствовал, как ледяная струйка покатилась по его спине. Мгновенно то, на что он надеялся рухнуло, как песчаный замок.
В Кале Леонидас вернулся убитый горем, но нужно было жить, пересилить себя, чтобы воспитывать Марию-Лусию, которой исполнилось уже четыре года, как когда-то решила жить ради малютки Лео его мать Эулалия Асунсон.
Калейдоскоп времени смешал все, с головокружительной быстротой неслись годы, появлялась седина, подрастала дочь, а в сердце не заживала рана с момента последней встречи с Мари.
Злой рок не оставлял его. Жестокая судьба, которая уже отобрала у него отца, брата, сестру, жену, разлучила с прекрасной Мари Лаваль, добралась и до самого большого сокровища, которое осталось у него – его дочери. Марию-Лусию, как и ее отца постигли неудачи в любви. В возрасте двадцати пяти лет она была застрелена ревнивым мужем, который позже застрелился сам. Месье Асунсон едва не сошел с ума от горя, но смог найти в себе силы и мужественно переносить сыпавшиеся на него несчастья. Смыслом жизни этого страдающего, мужественного человека стала любовь – любовь к Мари, любовь к жизни, которая подсказала ему заняться благотворительностью. Каждый раз, когда ему удавалось побывать в Париже, он старался посмотреть на Мари и ее семью. В последний раз он видел ее в 2002 году. Конечно, это уже не та Мари из кафе, но до сих пор в ее глубоких синих глазах сияла непринужденность и какая-то грусть, делающая ее взгляд загадочным и невероятно чарующим. Ее муж открыл цветочный магазин, сын Артур работает менеджером в одном из ресторанов города, внуки радуют успехами. Леонидас любил Мари и, видя, как радуется она успехам цветочного магазина, помогал этой небольшой лавочке. Конечно, он делал это не открыто, нашел своего старого друга, занимающегося выращиванием цветов, и осторожно намекнул, что не плохо было бы поставлять цветы именно в магазин Мари и ее мужа. Всячески он способствовал движению дел мужа Мари, который понять не мог, отчего все так просто, а Мари просто радовалась успехам супруга, излучая из глубины своих синих глаз любовь и счастье.
* * *
Внезапный звонок в дверь отвлек его от воспоминаний. Он приподнялся с кресла и медленно прошел в прихожую, недоумевая, кто мог прийти к нему в такое время. Щелкнул замок, дверь отворилась, и месье Леонидас ахнул. На пороге стояла Мари со своей семьей. Не было только ее мужа.
- Мари, дорогая, какими судьбами? – говорил изумлённый месье Асунсон. – Проходите. Как я рад вас видеть!
- Наступило время собирать камни, - ответила пожилая леди и переступила порог. За ней прошел ее сын с женой и двумя детьми.
- А Анри? – поинтересовался он о муже Мари.
- Анри погиб, - тихо произнесла женщина, и у маленькой внучки Мари потекла слеза, которую она быстро попыталась скрыть.
- Прости. Но как вы нашли меня?
- Мы приехали к тебе, папа, - вмешался Артур, посмотрев на него своими кариеми глазами, точь-в-точь как у мадам Эулалии. – Найти тебя не составляло труда после того, как поставщик нашего магазина рассказал нам все.
На глазах месье Асунсона навернулись слёзы, и он крепко обнял своего сына.
За окном падал снег, засыпая дорожки, создавая ровную, словно лист, поверхность, вновь готовую к летописи истории. А у господина Асунсона это было самый счастливый в его нелегкой жизни канун Нового Года, он вновь обрел семью, пожал руку сыну, услышал смех внуков и вновь утонул в глубоких синих глазах Мари, как тогда в далеком 1967 году в кафе «Chez Francis».