На гладком картоне визитки было напечатано только имя «Виктор Иванович» и номер телефона. Геннадий вспомнил слова «будешь искать место – позвони», с которыми она оказалась в кармане его ветровки. Не известно, что там за место такое, но выбирать особо не приходится. Без печати в трудовой книжке нечего даже и думать о прохождении всех формальностей с усыновлением. Даже опекунство не удастся оформить. Мастер посоветовал найти работу самостоятельно вне их системы.
«Понимаешь, я могу тебя «прописать» в нашей структуре, но все наши фирмы-матрешки, как правило – однодневки. Мы их открываем под разовые конкретные задачи. Если бы тебе был нужен просто штамп, то нет никаких проблем сделать его задним числом и даже со справкой о зарплате. Ты носом-то не верти» - усмехнулся Сергей Михайлович: «Справка из бухгалтерии о зарплате за последние три года тоже нужна в комиссии. Что ты там им покажешь? Грузовик с кавказскими долларами? То-то же! Бери справку и трудовую с двумя отметками «принят-уволен» и не кочевряжься. Устроишься – дальше поможем. Удачи, мушкетер. У тебя получится.»
Лестно, конечно, что Мастер думает, будто бывший «щит из девятки» не может иметь проблем с трудоустройством. Ах, если бы в действительности был такой мажор! За два года, проведенные на Кавказе, Геннадий растратил все полезные контакты в родной Москве и обзавелся новыми знакомыми, которые, очень жаждут увидеть его - но предпочтительно в мертвом виде. И если они и стремятся сейчас выйти на него, то именно по старым связям. Нельзя ему пользоваться этими ходами. Нужны совершенно отвлеченные варианты. Вот и крутил сейчас он между пальцев этот случайный кусочек картона. Конечно, с помощью Мастера «пробил» он этот номер телефона. Оказался офис серьезной охранной фирмы, чуть ли не самой первой в этом бизнесе. Если за столько лет не развалилась и не разорилась – значит, ребята там серьезные и охраняют тоже серьезных ребят…, или наоборот – их самих кто-то надежно крышует… О существовании третьего нейтрального варианта Геннадий даже и не думал. «Не девочка» он и правила игры, особенно на этом поле, знает прекрасно,… получше многих других. «Выбирать не приходится…» - еще раз вздохнул он и решительно закрутил диском телефона.
- Да, слушаю… Какой Геннадий? Цирк?... Два года назад? Конечно, помню. Минутку… Через два часа сможешь подъехать? Адрес запиши… Знаешь?... Хм, это еще один плюс к твоему окладу. Жду. – Телефон прерывистыми гудками подвел итог короткому разговору.
«Вот и все, «процесс пошел», как говаривал уже почти забытый современниками один из величайших «ускорителей перестрелки» и автор «нового мЫшления» - Геннадий задумчиво крутил между пальцев сигарету, сломал и бросил в пепельницу.
По периметру первого этажа жилой многоэтажки на «вандалонедоступной» высоте висели видеокамеры. На окнах – крепкие решетки художественной ковки и качественной порошковой покраски. Перед окнами – чистенькая парковка для машин и ровный стриженый газончик, выделяющийся резким контрастом из общего фона запустения, в которое погрузилась столица за время двухлетнего правления первого московского мэра, вплывшего из интеллигентских глубин на волнах демократии.
Геннадий всей кожей ощущал, как его рассматривают во всех ракурсах сразу на нескольких мониторах. Пока он подчеркнуто медленно затягивался и выдыхал дым, все видеокамеры с еле слышным жужжанием повернули в его сторону свои стеклянные зрачки. Не глядя, бросил окурок в урну, попал, и ничуть не удивился сухому щелчку замка в железной двери, едва он поставил ногу на первую ступеньку. Из-за конторки поднял на него выжидающий взгляд крепкий парень.
- Куда мне? - не задерживаясь на ходу, спросил Геннадий, но уже и сам увидел табличку с нужным именем. – Спасибо, я уже нашел.- Махнул он поднявшемуся было охраннику и открыл дверь.
Хозяин кабинета говорил по телефону: «… через десять минут как условились… Все помн...» - обернулся и, не договорив, положил трубку на аппарат.
- Ты уже тут…
- Вы же сами сказали «через два часа», вот я и пришел.
- Как нашел адрес? Как прошел через пост?
- Легко.
- Ответ исчерпывающий, - одобрительно кивнул Виктор Иванович, - садиться не предлагаю. Поехали, пообедаем вместе, если не возражаешь, там и поговорим. Другого времени сегодня не будет.
- Вы хозяин, вы и определяйте план мероприятий.
- Для тебя я пока еще не хозяин, - поднялся из-за стола Виктор Иванович, - поехали, тут не далеко и вкусно. Машину водишь? Хотя…, это кощунственный вопрос, - рассмеялся он. – Сам я, понимаешь, употребил немного, - на журнальном столике в углу кабинета две пустые рюмки источали маслянистый аромат дорогого коньяка. – Клиент заходил, вот и пришлось…
- Нет проблем, говорите куда.
Останавливая «Волгу» на втором светофоре в средней полосе, Геннадий коротко взглянул в зеркала и невозмутимо произнес: «Пригнитесь» - включил заднюю передачу, и со свистом пробуксовки выскочил из узкого канала, образованного двумя машинами, подъехавшими с боков так, чтобы нельзя было открыть двери.
- Ты чего? – удивился Виктор Иванович.
- Береженный дышит дольше и живет богаче, - ответил Геннадий своему пассажиру, выворачивая автомобиль задом на встречную полосу, опустевшую при включении красного сигнала светофора.
Переключился сразу на вторую передачу, потом через две секунды на третью, дернул на ходу ручным тормозом, свернул с заносом вправо и на ускорении ушел в первый же дворовый проезд. Проехал двор насквозь и остановился перед выездом на ту же самую дорогу, откуда только что так по-ковбойски ушел. Посидел, осматриваясь, несколько секунд, вышел из машины и, не торопясь, прогулялся до угла, выглянул на улицу и тут же вернулся назад, насвистывая мелодию популярного шлягера.
- Что там? – спокойно поинтересовался Виктор Иванович.
- Ничего особенного, - улыбнулся в ответ Геннадий.- Все спокойно. Оба ваших подчиненных стоят почти напротив и ждут новых указаний.
- Ты обалдел, что ли?
- Да нет, - уже рассмеялся он. - В другой раз, когда решите испытать нового рекрута, то не ставьте все машины перед офисом.
- Орел! – искренно восхитился Виктор Иванович. – Я чувствовал, что ты крут, но не настолько же!
- Пустяки. Будем считать вступительный тест законченным?
- Будем, - кивнул головой Виктор Иванович. – Извини, работа такая. Нужно же было тебя на пригодность проверить. У меня много парней, которые могут и кирпич головой разбить и гвоздь зубами выдернуть, а вот с таким уровнем как у тебя сталкиваюсь впервые.
- Все в жизни бывает в первый раз…, дальше уже привычнее пойдет.
- Слушай, мы, как понимаешь, тебя «пробьем» по своим каналам. Так что не взыщи, если вдруг до тебя что-то дойдет. Но, скажи сам… Спецназ?
- «Девятка»,- Геннадий глянул искоса, - не думаю, что ваша «пробивка» что-то найдет на меня, кроме домашнего адреса и перечня всех моих машин. Это я вам и так рассказать могу. Так что не взыщите, если вдруг (Геннадий не удержался, чтобы не передразнить собеседника) в итоге ничего на меня не окажется кроме даты рождения. Обедать-то будете, или это был только повод, чтобы прокатиться по вашим засадам?
Виктор Иванович рассмеялся:
- Поехали, пообедаем заодно, да и обсудим твою работу. Ты же ведь именно для этого позвонил?
- Вы очень проницательны. Возьмете?
- Конечно, теперь уже я сам больше тебя заинтересован в приобретении такого кадра. Есть у меня один заказ как раз для твоего уровня. Требуется индивидуальный телохранитель. Персона серьезная, платит хорошо и абы кого к нему не приставить.
- У него нет штатной службы?
- Есть. Внешний периметр, но он хочет еще один уровень внутри… скрытный.
- От кого скрытный?
- От всех.
- Ясно, чем он занимается?
- Всем, что шевелится: биржа, валюта, ТНП, продукты, консалтинг, кажется, «утюги» и мясорубки» - тоже в его теме.
- Крутой перец. У такого не может не быть проблем с безопасностью.
- Именно. Согласен быть его бодигардом?
- А что мне еще остается?
- Вот и отлично, сегодня же вечером представлю вас друг другу. Последнее слово, как понимаешь, остается за ним.
***
Цепкие как сухой репейник глаза прятались под нависающими небрежными бровями соломенного цвета. Дряблые щеки стекали вдоль крыльев тонкого носа к жестким складкам в углах бесцветных губ. Рукопожатие оказалось неожиданно мягким и подчеркнуто податливым. Геннадий так и не смог дождаться ответной реакции кисти.
«Ох, и не простой ты парень» - быстро оценил он про себя нового знакомого.
- Меня зовут Олег Леонидович, - начал тот беседу, - я полностью доверяю рекомендациям и выбору Виктора Ивановича. Если он представил вас, - репейники глаз еще раз прокатились по Геннадию, скользнув как по стеклу встречного спокойного взгляда, - это значит, вы обладаете достаточной квалификацией для предполагаемой работы.
- Да, уровень у него вполне достаточный, - подтвердил Виктор Иванович, пошевелившись в удобном кресле.
Гости расположились в мягком уголке переговорной комнаты, куда их привел хозяин шикарного офиса. Он достал из холодильника минералку и поставил на стол прозрачные стаканы с фирменной символикой.
- Может быть, чай или кофе? – и, не ожидая ответа, уселся сам. – Посоветуйте, мне предлагают партию сахарного песка в тысячу тонн по цене девяносто восемь рублей плюс комиссия три процента и наличными пятьдесят копеек с килограмма. Условия для меня приемлемые, а что думаете об этом вы? – глаза Олега Леонидовича остановились на блокноте, лежащем на углу столика.
Геннадий слегка улыбнулся:
- Тысяча тонн с тремя процентами отката и полпроцента в правой части по-черному? – это не бизнес, а тема кидняка. Нет, если пожелаете, то можно пройти всю цепочку посредников, но товара наверняка нет, и не было.
- А что же есть? – с интересом спросил Виктор Иванович, перестав наливать себе воду.
- В лучшем случае – нет ничего, а в худшем – братва ищет «буратинок», имеющих за щекой именно эти «пять сольдо» налика. Речь идет именно об этих пятидесяти копейках, а в пересчете на тысячу тонн – это пятьсот тысяч рублей. Такие «правые части» телефонным посредникам никто и никогда не платил. Поэтому тут идет речь только о поиске «буратино»
- Зачем?
- А чтобы попытаться улучить момент и подвесить их в укромном уголке вверх ногами… Помните сказку про деревянного мальчика? Но у нас-то с вами мозг не из опилок.
- Почему так думаешь? – поинтересовался Олег Леонидович.
- Элементарно. Если бы на таких условиях продавали десять-двадцать тонн, то все выглядело бы правдоподобно, но вот тысяча тонн – уже туфта. Те, кто реально могли бы продать такую партию, в услугах дешевых посредников-щипачей не нуждаются. У них у самих есть мощные службы сбыта.
- Хм, разумно рассуждаете для простого мордоворота, - одобрительно кивнул головой Олег Леонидович, - думаю, что мы сработаемся. Для всех окружающих, вы будете моим новым помощником. О вашей основной функции знать должны только мы трое.
- Одно замечание, если позволите, - вступил Виктор Иванович, - Геннадий не простой мордоворот. Уверен, что скоро вы в этом сможете убедиться.
- Поживем-увидим. - Без улыбки ответил Олег Леонидович. – Геннадий, у меня будет к вам конфиденциальный разговор.
Эта фраза предназначалась для Виктора Ивановича, и он поднялся из-за стола. Олег Леонидович, протянул на прощание руку:
- Завтра утром пришлите проект договора. Можете передать через Геннадия… Только… через Геннадия, - сделал он упор на «только».
- Хорошо. Впредь все контакты только через Геннадия. Удачи, - подмигнул он новому подчиненному и вышел.
Олег Леонидович встал и подошел к окну, держа стакан минералки. Отпил глоток и, не оборачиваясь, произнес:
- Скучно мне, Геннадий.
Генка ничем не выдал удивления таким началом делового приватного разговора. Молча ждал продолжения, не позволив себе расслабиться. На работу-то он устроился, но нужно еще понять, хочет ли он сам такую работу? Патрон через пару секунд продолжил:
- Все виды бизнеса я уже попробовал и довольно успешно, кроме криминальных… разумеется…, - он резко обернулся, успев зацепить колючкой взгляда след легкой улыбки собеседника, и замолчал.
Геннадий понял, что требуется объяснение:
- Извините, но в нашем государстве любой успешный бизнес может быть только криминальным.
- Интересное обобщение.
- Совершенно очевидное. Даже если вы не торгуете наркотиками и не добиваетесь выплаты неустойки с помощью паяльника, - при этих словах Геннадий заметил легкое движение бровей собеседника, но продолжил без паузы, - то все равно, для сохранения и развития бизнеса вы должны будете укрывать реальную прибыль и уходить от уплаты налогов.
- Вообще-то, это называется налоговой оптимизацией, - возразил Олег Леонидович.
- Можно я скажу грубо?
- Разумеется.
- Если шлюху назвать ночной бабочкой, то от смены термина суть не изменится.
- Изменится. Изменится общественное отношение.
- Но сама-то «бабочка» в любом случае должна знать, чем она занимается и как называется ее бизнес.
- Да, ты подобрал хорошую аналогию для пояснения. Ты прав, Геннадий. В этой стране все мы являемся заложниками системы, не нарушить которую невозможно. Если я буду платить все налоги, то после первого же квартального отчета вылечу в трубу. Из каждого заработанного рубля у меня будет оставаться только пять копеек. У нас самая сложная налоговая система. Государству без году неделя, а оно успело создать систему, в которой должны разбираться доктора наук. В экономических институтах работают целые кафедры, изучая наше налогообложение. Если бы я хотел задушить любые признаки экономической инициативы и активности, то я бы рекомендовал применить именно российскую налоговую систему. В таких условиях бизнес может жить и развиваться только вопреки государственной системе. Это данность. Это как дождь…, на случай которого полагается иметь зонтик. Чем зонтик больше и крепче - тем комфортнее и безопаснее под ним. Я рад, что мы с тобой – можно мы будем «на ты»? - одинаково думаем.
- Можно и «на ты», - согласился Геннадий, - только я считаю, что будет лучше, если мы сохраним субординацию, чтобы ненароком не сказать лишнего на людях.
- Ты прав, давай теперь о деле…
- О «зонтиках»?
- Именно о них, - подтвердил Олег Леонидович и сел опять за стол. - Меня крайне интересует тема «красной ртути». Хотелось бы получить полную информацию и желательно – в числительных.
***
Под потолком, выкрашенным прямо по бетону белой масляной краской, медленно расплывалась струйка табачного дыма. Огонек сигареты сначала покрылся матовым налетом, а затем надежно спрятался под столбиком серого пепла, но Владимир не спешил его стряхивать. На индикаторе новомодного устройства, определяющего номер абонента, светились семь цифр последнего звонка. Вот и все? Меньше недели дежурства около телефонного аппарата в эпицентре информационных кругов, расходящихся по сотням и тысячам посредников, и уже реальный клиент? Клиент более чем реальный. Кто-кто, а Владимир понимает, чего стоит продавить всю цепочку «бизнесменов», желающих получить свою часть отката из правой части цены, и выйти напрямую. Клиент позвонил сам без посредников. Обсуждалась только «голая» цена, без накруток. Сделка назначена на завтра. Завтра с утра назначены смотрины, то есть он показывает товар, а ему дают посмотреть на деньги. Спустя несколько часов после этого – полное завершение операции. Таков предварительный план. Завтра он уже не только поднимется с четверенек, но и сможет ощутить состояние полета над всеми своими материальными потребностями,… и своей семьи. Владимир, стараясь не вспугнуть ощущение приближающегося праздника, не спеша, достал листочек бумаги с трехзначными цифрами – началом телефонных номеров по округам Москвы. Не нашел комбинации, соответствующей светящемуся номеру. Как-то не по-доброму екнуло у него на уровне интуиции, но он отмахнулся. «Наверное, новую АТС построили, или…, вот, точно, это же крутая мулька – сотовый телефон.» - Владимир затянулся сигаретой. Может быть, себе тоже завести такой? Еще пару недель назад он не мог и мечтать об этом. Шутка ли, более тысячи долларов за покупку аппарата и подключение? Но сегодня образовался свободный зазор в деньгах. Послезавтра, если все пройдет удачно, для него это уже и не деньги будут. Взглянул на часы – еще успеет заехать в магазин и отовариться, решительно встал, погасил свет в своем временном офисе и направился к машине.
Аппарат он выбирал недолго. Главное – чтобы поменьше был. Неприятно удивился геометрической зависимости цены от уменьшения размеров. Быстро все оформил и направился на выход, столкнувшись в дверях с новым посетителем. Вспомнил, как несколько дней назад такое же столкновение стало началом небольшого приключения, и невольно улыбнулся. Посетитель, вроде бы и не смотрел на него, но, тем не менее, от улыбки явственно вздрогнул. Владимир задержал взгляд на встречном, пожал плечами и вышел на улицу. Сегодня ему должны были предъявить отремонтированную кухню и прихожую. Жена с сыном уехали к теще в Подмосковье, и он развернулся с ремонтом. Да и спокойнее для него – пока операция не завершится, чтобы их не было в городе, мало ли что. В этом плане Владимир был даже благодарен налиму за учиненный погром и создание естественной причины для отъезда семьи.
Как и полагается, «объект» к сдаче был не готов. Бригадир Григорий божился, что «вот на зоре он сбегает до Рижского рынка и найдет там, зараз, точно такой же в тютельку кухонный смеситель, который он сам умудрился сломать при установке.» Владимир плюнул в сердцах, согласился «насчет завтра» и пошел вон из дома искать какое-нибудь место, чтобы поужинать. Дома на кухне нет ни жены, ни воды, и соответственно – еды тоже… Напоследок поинтересовался у строителей, не заходил ли кто днем. Григорий, помявшись, признался , что «приходили двое» посмотреть на качество работы, обещали дать заказ на такой же ремонт… У Владимира опять что-то екнуло, он быстренько прошел по комнатам, вроде бы все на месте, и успокоился. Гораздо приятнее было думать о завтрашнем дне… Прокручивая в уме последние события, еще раз удивился развитию операции. Сделка началась стремительно и очень гладко выходила на финал. «Слишком гладко» - пытался остеречь себя Владимир, но сам же и отмахнулся от собственного предостережения, уж очень не хотелось никаких сбоев в операции, через которую проходили огромные деньги. Деньги такие огромные, каких не найти в свободном обращении во всей стране, выпотрошенной в одночасье перестроечными и послеперестроечными реформаторами. Такие деньги если и могут появиться – то только извне, и появиться они могут только при наличии стратегического интереса к тому, что происходит тут в России.. «Хм…, откуда у тебя ноги растут, Олег Леонидович, а? Чей интерес ты обслуживаешь, пытаясь купить мою «красную куклу»? Вот было бы интересно узнать». Лифт, которого ждал Владимир, металлически лязгнул и раздвинул створки дверей, прервав ход рассуждений. «Забей» - сказал себе Владимир - «Ты свое отслужил, откряхтел, оттарабанил. Без тебя большевики обойдутся. От тебя уже не требуется охрана государственных интересов. Безопасность страны сегодня – такой же товар, как и все остальное. Только торговать ею – преференция не для майоров в отставке, а для более крутых парней»
***
Стены рабочего кабинета были обтянуты плотным бежевым шелком в традициях начала прошлого века. Резная массивная мебель состояла из инкрустированного перламутром Т-образного стола и двух десятков стульев. Потолок с лепниной терялся где-то на высоте второго этажа. Вдоль стен на антресолях стояли книжные шкафы с теснящимися томами в кожаных переплетах. Винтовая лестница вкручивалась в антресоль двумя оборотами позади кресла хозяина кабинета. При тяжелом неслышном движении двери тот вскинул блеклые глаза из-под почти бесцветных рыжеватых бровей и упер взгляд в замерших на пороге посетителях. Михаил стоял позади двух своих спутников и за две секунды успел через их плечи разглядеть интерьер помещения.
- Разрешите войти? – обратился к хозяину Корсаков.
- Конечно, входите, если я вас сам вызвал, – откинулся тот на спинку кресла.
Корсаков сделал первый шаг, а Хорьков, вполголоса приказал Михаилу:
- Посиди пока в приемной. Тебя вызовут, если потребуешься.
- Есть, - так же тихо ответил Михаил и отвернулся от двери.
«Нафига этот антураж?» - размышлял Сухов, присаживаясь на один из стульев около стены. « На кой ляд потребовалось назначать совещание на шесть-тридцать утра? Кому не спится в ночь глухую?...» - и закончил начатую рифму поперек стишка неожиданно для самого себя: «… вот и не спит барсук!». Усмехнулся про себя, представив, что именно «этот барсук повесил на сук». Изрядно приспичило, значит, если для утренней опохмелки Гаранта потребовалась свежайшая информация. О чем они там, интересно, шепчутся? И для чего позвали его самого – технического исполнителя, далекого от политических хитросплетений? Или уже не далекого?
- Генерал Корсаков, доложите о ходе операции «Урал», - не дожидаясь пока приглашенные рассядутся, начал хозяин кабинета.
Корсаков формально не подчинялся ему непосредственно. Силовики с 1991 года находились в ведении Гаранта Конституции. Однако было понятно, что в стране с Президентом, непросыхающим от пьянок, реальным держателем власти был тот, кто реально управлял деньгами и имуществом государства, чудодейственно обнищавшего в одночасье. Этим управляющим как раз и был владелец кабинета - наследственный строитель светлого будущего, сын преподавателя научного коммунизма, энтузиаст-приватизатор Борис Анатольевич Шугайс. Корсаков, не закончив начатого движения к стулу, попытался снова встать при обращении, но заметил небрежный жест кистью Шугайса, и все-таки сел. Откашлялся, больше для маскировки замешательства, чем для прочистки горла:
- Операция под кодовым названием «Урал» разработана по личному указанию…
- Мы прекрасно знаем по чьему указанию, - поморщился Борис Анатольевич, - давайте без преамбул и исторических обзоров.
- Есть, - автоматически произнес Корсаков и перевернул несколько страниц в открытой папке. - Для прикрытия основного канала продажи стратегических объемов красной ртути нами имитирована криминальная утечка этого материала. В качестве информационного сопровождения операции создано и выпущено через агентурную сеть несколько легенд о характере этого вещества. В среде так называемых «телефонных посредников» распространена коммерческая дезинформация о нескольких нелегальных партиях так называемой «красной ртути». Основная версия их появления – воровство с секретных предприятий.
- Считаете, это правдоподобным?
- Вполне. В СССР было очень много закрытых предприятий и миф о секретном веществе, по нашему мнению, выглядит вполне убедительным. По крайней мере, чтобы убедиться, что это пустышка – требуется эту пустышку заполучить хотя бы один раз.
- Хорошо, но ведь одних слов мало. Требуется что-то материальное.
- Совершенно верно, - согласился Корсаков с Шугайсом, - мы изготовили несколько капсул с фальсифицированной красной ртутью и уже вбросили одну из них в коммерческую среду.
- В «куклы» поиграть решили? – усмехнулся Борис Анатольевич. – Что ожидаете получить в итоге?
- Как минимум, рассчитываем отвлечь внимание сторонней агентурной сети от прохождения реальных финансовых потоков и при удаче – выявить тех, кто проявил особый интерес к этой теме.
- А что? Не ясно разве, кто может проявить этот интерес? Это же очевидно – все те спецслужбы, которые не причастны непосредственно к поддержке наших преобразований. Но в плане выявления их агентуры это неплохой прием - ловля на живца, точнее – на муляж, на куклу… - Шугайс встал с кресла и медленно пошел по кабинету. Его посетители молча слушали. – Наши реформы довольно дорого стоят и требуют оперативного финансирования, превышающего…, существенно превышающего утвержденные Госдепом квоты. Но там есть и здравые люди, готовые обойти эти ограничения. Мне, - Борис Анатольевич сделал многозначительную паузу и далее заговорил с усилением на каждом слове - Мне необходима полная уверенность в идеальности прикрытия такой деликатной и масштабной операции.
- Они такие добрые, что готовы безвозмездно подарить такую сумму? – не удержался Хорьков, не заметивший запрещающего движения глаз своего начальника Корсакова.
Шугайс резко обернулся:
- Не считайте их за идиотов. Это только кредит.
- А что служит обеспечением возврата? И чем будем возвращать?
Шугайс подчеркнуто скучающим тоном произнес как само собой разумеющееся:
- Обеспечением кредита служит мое честное слово…
При этих словах Корсаков опустил глаза к папке и переложил еще одну страницу. Кто-кто, а он-то прекрасно помнил историю с требованием генеральной прокуратуры СССР лишить депутатской неприкосновенности по статье «взяточничество» тогда еще простого депутата Верховного Совета Российской Федерации товарища Шугайса..., вместе с целой командой сегодняшних основных политиков. Пустяк, конечно по нынешним понятиям… Корсаков вернул страницу на место и опять поднял взгляд на хозяина кабинета. Дело давнее, да и СССР с его прокуратурой где-то в тумане истории, а Шугайс – вот он, туточки… рыжий кардинал демократизации.
- А сроки погашения?
- Сроки и проценты точно не определены, но окончательным расчетом должны быть итоги приватизации, - отмахнулся Шугайс и снова уселся в кресло, – итогами приватизации и будем рассчитываться. Сейчас у нас возникли некоторые проблемы с возможностью выполнять поставки товарной продукции со Старопромысловского нефтеперегонного завода. Корсаков, проконтролируйте аннулирование контракта со Швейцарской фирмой «Нота»… Они там лезут в бутылку и требуют какие-то неустойки… Подумаешь, не начали мы отгрузку, так и они никаких оплат еще не делали. Совсем оборзели… Объясните им там…, что там им не тут… У нас, что-то вроде войны идет и как раз вокруг этого самого завода… - форс-мажор небольшой. Мы сами тут из-за этого вынуждены дриблингом с «красной ртутью» заниматься…
- Слушаюсь, - Корсаков сделал себе пометку в папке и выжидательно посмотрел на Шугайса. – Неужели они готовы оплатить все двести тонн фиктивного продукта по цене десять тысяч за грамм?
- Конечно же нет, - снисходительно ответил Борис Анатольевич. – Речь идет о сумме эквивалентной не более, чем в несколько сотен килограммов. Лицензию на экспорт двухсот тонн я подписал только чтобы запутать слишком любопытных…, - Шугайс замолчал, как бы задумавшись, и после паузы продолжил. - Средства уже зарезервированы. Передать их как благотворительную помощь – невозможно, слишком крупная сумма и у населения ее просто нет, чтобы обменять на продукты или товары… Предлагаемая схема позволит нам получить сразу живые деньги. Вот почему эта операция так важна для меня и, вообще, для дела демократии. Расскажите о деталях. Я хочу знать все подробности. Это самый первый эпизод, и если он провалится, то у меня возникнут проблемы с обоснованием следующего транша…
- Подробностями владеет подполковник Сухов. Он в приемной.
Шугайс нажал кнопку селектора
- Пригасите господина Сухова.
В кабинет вошел Михаил и обвел спокойным взглядом собравшихся, замер около двери по стойке «смирно».
- Присаживайтесь. Проинформируйте о состоянии порученной вам операции с красной ртутью. – Бесцветные глаза хозяина кабинета пытливо всматривались, отыскивая приметы лукавства или неуверенности собеседника.
Михаил хорошо знал этот прием неявного психологического давления и был к нему готов. Но он не ожидал, что вопрос будет задан относительно незначительной, с его точки зрения, операции, на которой он хотел дать возможность заработать старому сослуживцу и товарищу. Ему стало понятно многое. Михаил уже горько жалел, что втянул Володю в эту историю, подставил по неведению друга и подставился сам. При любом исходе ситуации ни у кого не останется шансов получить хоть один рубль из той суммы, ради которой уже начат этот безумный пасадобль со смертью в качестве напарницы. Весь банк, каков бы он ни был, заведомо принадлежит этому рыжему волку. С его безжалостной хваткой знакомы многие… Выскочить бы из его мясорубки, начавшей свою адскую работу, и успеть бы вытащить Володю. Тот ведь совсем в одиночку… Разыграли как пацанов в темную… Ничем не выдав своих мыслей, Михаил начал:
- В Екатеринбурге нами афилирована незначительная фирма, производящая домашние тапочки. На ее реквизиты оформлена экспортная лицензия на значительный объем. К операции прикрытия подключен один из наших бывших сотрудников. Он давно вошел в круги мелкого посреднического бизнеса и его появление на черном рынке по нашему заданию со специфическим товаром не вызвало никаких подозрений. Мы ведем внешнее наблюдение за его окружением и можем доложить о некоторых предварительных результатах.
- Что именно?
- По оперативным данным, на него в ближайшее время выйдет покупатель с реальными деньгами.
- Так быстро?
- Рынок был предварительно прогрет трехнедельной дезинформацией, поэтому, как только появилось хоть что-то похожее на живой товар, тут же проявился и клиент.
- Точно клиент, а не посредник?
- Точно, нам удалось отследить получение им примерно десяти процентов наличных денег, необходимых для предполагаемой покупки…
- Всего десять процентов? – скривил губы Шугайс.
- Это нам удалось отследить, но и эти проценты в сумме составляют более миллиона долларов.
- Одна-а-а-ко…, - протянул Хорьков, а Шугайс одобрительно кивнул.
- Проследите, чтобы эти деньги не ушли, - распорядился Борис Анатольевич.
- Конечно, - ответил Михаил, но про себя подумал другое. – Есть небольшой нюанс…
- Что именно? – дернул рыжей челкой Шугайс.
- Агент – наш бывший сотрудник, работает в одиночку. Прошу санкцию на внешнее прикрытие его самого и его семьи.
- Он что, не в системе? – уточнил Корсаков.
- Нет, - в официальной отставке с октября девяносто третьего.
- Ну, на «нет» и санкции нет, - скаламбурил Хорьков. – А помогать работе родных спецслужб – это его священный гражданский долг.
- Ясно, - коротко принял к сведению Михаил.
«Вот шкура» - зло подумал он про Хорькова – «Парень рискует всем ради этих мегабаксов, а ты жлобишься на минимум… Ничего, мы умеем и без всяких поганых санкций за друзей стоять… Не бабло поганое, а легкость, с какой ты распорядился безопасностью человека - вот она настоящая цена твоей демократии и общечеловечности, хотя и в мегабаксах тоже может быть выражена… ».
***
Генка, весь обвешанный сумками и пакетами, чертыхаясь пытался открыть дверь в свою квартиру. Получалось плохо. Вроде бы и замок на все обороты открыл, а дверь все никак не идет… Тьфу! Тут он уловил легкое движение внутри, неслышное движение задвижки и в проеме показалось лицо Кати:
- А позвонить? Никак, да?
- Как-то не привык я к себе домой звонить, - буркнул Генка в ответ, перешагивая порог.
В последний момент удержал ногу на весу и балансируя на второй ноге, только сгрузил все из рук на пол.
- Неси на кухню, а мне придется разуваться за дверью. Ты такую чистоту навела, что смотреть больно, а не то, что немытыми ногами топать.
Катя едва заметно, довольно улыбнулась и подхватила часть сумок.
- Меня на выходные из интерната отпустили к тебе.
- Отлично! – обрадовался Генка, но тут же спохватился, - блин, у меня завтра работа. Клиент требует сопровождать его. Но вечером мы с тобой обязательно сходим куда-нибудь. Есть идеи куда?
- «Ве-е-е-чером», - передразнивая протянула Катя, - я хотела с тобой вместе завтра к акробатам сходить в цирк. Я сегодня Николаю звонила.
- И как у него дела, - Генка держал в руках снятые ботинки, прикидывая, куда бы их поставить, чтобы не напачкать в прихожей.
- Представляешь, у него появился спонсор.
- Да ты что? – Деланно удивился Генка, поприветствовав мысленно Мастера.
- Ага, сто тыщ долларов дает на подготовку новой программы.
- Здорово!
- Ага, и Николай по этому поводу приглашает меня в свою труппу. Ты как на это? – Катя вышла из кухни посмотреть на Генкину реакцию.
- А что я? Я кто тебе?
- Ты…, - Катя подошла вплотную и обняла Генкину руку. Прижалась щекой к локтю. – Ты – мой отец. Я так и директрисе при оформлении документов сказала и фамилию твою взяла и отчество. Бумажки-то ты в конце-концов оформишь ведь. Ведь так?
- Так, - Геннадий провел себе по лицу свободной ладонью, разгоняя горячий песок, насыпавшийся в уголки глаз. – Уже делаю. Сегодня вот, прошел медкомиссию.
- Зачем?
- На профпригодность к отцовству. Хорошо, что хоть к гинекологу на осмотр не направили. Меня даже в военном училище в свое время не так строго осматривали.
Катя рассмеялась, отпустив его руку и подобрав оставшиеся сумки.
- Куда ты столько накупил? Нам же не съесть все.
- Пир готовлю. Вот-вот у меня официально родится дочка, и я хочу блистательно отпраздновать это событие со старыми друзьями. Надеюсь их разыскать.
- У тебя их много?
- Нет, Катя, настоящих друзей много не бывает. Их всегда не хватает. Ну, а какие новости в школе?
- Нормально, нам вчера в интернат компьютеры привезли – целую машину. Мальчишки полчаса разгружали, а мы в окно смотрели.
- Много компьютеров? – Генка заранее знал и ответ, и подробнейшие характеристики оборудования. Он сам согласовывал их с директором интерната. То что, Катя сегодня была у него дома, явилось результатом выполнения негласного договора: Генка предоставляет компьютеры, директор – свободный график для Кати. Генка вздохнул, да деньги нужны, чтобы о них не думать…
- Много. Там и ксероксы и принтеры – на целый компьютерный класс хватит.
Генка решил перевести разговор на другую тему, попутно исследуя на плите кастрюли, источающие многообещающие запахи:
- Чем ты занималась, пока меня не было?
- Книжку я у тебя нашла в шкафу - «Три мушкетера».
- Ну и как? Нравится? – Генка полной грудью вобрал запах борща. Зажмурился…, но от Катиного ответа тут же выдохнул и закрыл крышку
- Не-а…, уроды моральные все эти мушкетеры, – как само-собой разумеющееся выдала Катя. – Тебе борщ налить? Ты со сметаной будешь?
- Погоди, почему «уроды»? – развернулся Генка.
- У этого д’Артаньяна такая неземная любовь к этой замужней Бонасье, что он не чает, как забраться в постель к миледи и ради этого два раза подряд переспал с ее служанкой Кэт. Офигенное благородство…, так и брызжет…
- Ну-ка, ну-ка, - растерялся от такой оценки Генка, по-новому взглянув на девочку.
- Да и друзья у него – один другого краше. Один – вешает на первом же дереве свою горячо любимую жену, не дав ей даже возможности прийти в сознание и хоть как-то объяснить появление клейма на плече. Второй – классический альфонс, находящийся на содержании старой и страшной любовницы. Третий – монах-недоделок, по пути к монастырскому постригу тычущий острыми предметами во все, что шевелится, и беспрестанно пьянствующий.
- Интересная трактовка, - не нашелся, что ответить Генка. – Я никогда в таком ключе и не рассматривал этот роман.
- Интересно другое - почему эту шпану считают эталоном чести и благородства? Вот уж не хотела бы я быть знакомой хоть с одним из подобных персонажей.
- У тебя необычный взгляд на привычные вещи, своя система оценок…
- Не знаю, о чем ты…, но это же самое про мушкетеров тебе скажет любая старушка, из тех, что около подсвечников стоят в церкви.
- В церкви?
- Да, а что? Ты туда не ходишь? Ты разве нехристь?
- Вроде бы крещеный…
- А почему не ходишь?
- Хм, я как-то думал, что это для старух.
- Это я-то старуха? – Катя уперлась себе в бок кулачком, шутливо надув губки. – Все, в это воскресенье мы с тобой идем в церковь на службу. Сам увидишь, какие там «старухи»… Ой, умора… «для старух»…
- Ну, поглядим, я еще не решил окончательно.
***
Олег Леонидович постучал по стеклу аквариума, стоящего на низкой тумбочке в его кабинете, и кинул рыбкам щепотку корма. Открыл дверцу тумбочки и щелкнул замком спрятанного там сейфа. Достал синюю спортивную сумку, наполненную твердыми брикетами, и протянул ее Геннадию. Во всех движениях чувствовались нервозность и возбуждение.
- Брось в багажник, я сейчас выйду и поедем. Это недалеко, около Дмитровки в районе Петровско-Разумовкой.
- Хорошо, я подожду в машине, - ответил Геннадий, прикидывая по весу сумки, что если там доллары, то их должно быть не меньше миллиона.
Через пару минут Олег Леонидович вышел из офиса, уселся в свой «Мерседес» и Генка тронул машину. Не проехали они и двух кварталов, как шеф попросил припарковаться около большого магазина. Он быстро вернулся, и Генка успел заметить, как Олег Леонидович прятал во внутренний карман какой-то конверт.
- Ну, теперь все готово. Вперед. – Возбужденно потер руки Олег Леонидович, – адрес помнишь?
- Помню. Не было еще случая, чтобы забыл.
Жестяной невзрачный колпачок на торце жилого дома защищал от дождя кнопку звонка около железной двери. Электрический запор клацнул железом через секунду после нажатия кнопки звонка, и они вдвоем, спустившись по щербатым ступенькам в подвал, вошли в длинный пустой полутемный коридор. Дверной проем выливал на пол светлый прямоугольник света, приглашая посетителей. Не доходя нескольких шагов до границы прямоугольника, Олег Леонидович обернулся к Геннадию и негромко попросил подождать в коридоре. Генка кивнул головой и прислонился к бетонной стене, приготовившись скучать. Через несколько секунд он встал опять прямо и стал напряженно вслушиваться в происходящий диалог. Собеседником его патрона был старый Генкин сослуживец и друг… Не было никаких сомнений – в комнате был Володька. Это к нему на встречу приехал Олег Леонидович.
- Здравствуйте, я уже думал, что, что-то случилось.
- Нет, все идет по плану, просто пробки на дорогах. Вот и задержался. Извините, здравствуйте, - отозвался Олег Леонидович.
- Ну, и хорошо. У вас все готово? – уточнил Владимир
- Да, все в порядке, а у вас? Можно посмотреть?
- Можно, - до Генки донесся звук выдвигаемого ящика письменного стола.
- Отлично, я это заберу.
- Непременно, но после оплаты.
- Само-собой, - Генка уловил изменение тональности голоса Олега Леонидовича и еле слышный шелест.
«Конверт» - догадался Генка, - «Интересно, что там в конверте?»
- Вот…, - донесся опять деловитый голос Олега Леонидовича, - это и будет платежом. Сейчас я заберу товар на экспертизу, и если он в порядке, то те, кто изображен на фотографиях, вернутся домой уже через несколько часов, а если нет, - то не взыщите, как говорится. Должна же быть какая-то компенсация за вызванное вами беспокойство. Все ясно? – жестко закончил он.
- Ясно, - глухо отозвался голос Владимира.
- Геннадий, зайдите, пожалуйста, - позвал патрон Генку.
Генка, зажал губами сигарету и, щелкая на ходу зажигалкой, которая никак не хотела загораться, зашел в комнату. За письменным столом боком ко входу сидел Владимир с посеревшим лицом. Перед ним на столе веером лежали несколько снимков молодой женщины и маленького мальчика. Они лепили снежную бабу во дворе богатого загородного дома, обнесенного высоким кирпичным забором. Генка узнал женщину на фотографии… Напротив Владимира на стуле вальяжно развалился Олег Леонидович, который при появлении Генки небрежно шевельнул кистью в сторону открытого ящика стола:
- Заберите это и поедем. Я вам позвоню, Владимир, как только будут новости. Цену ведь мы больше обсуждать не будем?
Владимир поднял глаза на Генку и его лицо из серого стало белым… «Прости, друг,» - мысленно и глазами произнес Генка, подходя к столу. Вслух же сказал:
- Да уж, тут торг неуместен. Вот если бы мы были в коммерческом магазине, тогда конечно, - сделал он чуть заметный нажим на слове «магазин». – Блин, не работает совсем, - бросил он на стол свою зажигалку и вместо ожидаемого обратного движения руки, нанес неожиданный удар ребром ладони в основание шеи Владимира.
- Зачем? – поморщился Олег Леонидович.
- На всякий случай. Ущерб здоровью минимальный, а неожиданности исключаются.
- Ладно, хрен с ним. Посмотри, колба не вскрыта?
- Вроде все пломбы и соски на месте.
- Неси в машину, едем
- Куда?
- В машине и скажу куда…
***
Телефонный звонок бормашиной пробивался сквозь марево бессознательности. Неприятное ощущение появилось сначала в области затылка, потом спустилось из черепа по позвоночнику и заполнило зубной болью весь организм. Хотелось быстрее прекратить эту пытку. Владимир шевельнулся, еще не очнувшись окончательно, неуклюже снял телефон. С гримасой отодвинул трубку от уха со слишком громким голосом Михаила:
- Срочная вводная. Твой клиент, который должен прийти сегодня – пустышка. У него не более десяти процентов необходимой суммы. Он будет пытаться заполучить товар для передачи его настоящему заказчику.
- Какому заказчику? – опять поморщился Владимир, потерев свободной рукой место удара. Вот, блин, от кого не ожидал…
- Заказчик нам не известен. Но другой реальной партии товара в деле больше нет, и он рано или поздно появится. Возможно, что твой клиент предложит тебе сыграть вместе, но ты...
- Уже предложил, - не стал дослушивать Владимир, - да так, что я не смог отказаться от его идеи. Извини, Мих, но мне сейчас немного некогда. Был бы благодарен, если бы ты дал мне какие-то координаты этого перца. Например, адрес офиса…
- Погоди секунду…, улица Газгольдерная – семнадцать, там недалеко «МММ» гнездится, найдешь по толпе народа. Контора называется «арт-хеппенинг-трейд»…
- Почти что как «череззаборногузадерищенко», - Владимир не удержался от оценки. – А если по-простому?
- По-русски это обозначает что-то вроде «торговля явлениями в искусстве»
- Утонченный, падла, искусствовед…
- Что случилось?
- То, что и происходит, когда в одиночку… Ладно, знал на что шел… Разгребусь.
- Я прикрою?
- Белым саваном грустные очи, - чуть слышно в сторону пробормотал Владимир и уже громко в трубку, - спасибо за адрес, мне нужно бежать.
- Давай, я тоже подскочу…
Владимир положил трубку телефона и остановил взгляд на зажигалке, оставленной Генкой. «Вот шкура, иуда продажный!» - Владимир с силой швырнул безделицу в стену. От удара по всей комнате брызнули блестящие осколки. Один из них опять упал на стол. Владимир хотел его брезгливо смахнуть на пол, но в последний момент удержал руку, замер, взял двумя пальцами и стал внимательно рассматривать. Хм, такой микросхеме внутри обычной пьезозажигалки делать нечего. Он медленно достал из своего кармана другую точно такую же зажигалку и поставил перед собой на стол. Мастер? И он тут? Что за игра идет? И что обозначала интонация, которую успел уловить Владимир до того, как отключился? Нерешительно набрал на телефоне почти забытый номер, не рассчитывая даже на ответный гудок. Однако, на другом конце молодой женский голос произнес:
- Аварийная служба. Дежурная слушает.
- Мне бы мастера, кран починить, - ухватился за возникшую соломинку Владимир и после щелчка уже без удивления услышал знакомый голос.
- Володя? Хорошо, что сам позвонил. Я только что пытался, но сначала ты не брал, потом занято, а номер твоего мобильного моему оперативнику выяснить не удалось. Молодой еще…, и оператор у тебя на редкость честный…
Владимир задохнулся от спокойной деловитости своего бывшего начальника.
- Сергей Михайлович, и вы тоже!?
- Тоже, Володя, тоже, но сейчас все серьезнее, чем ожидалось. Кстати, что с зажигалкой Геннадия?
- Сломалась.
- Твоя-то цела?
- Моя пока цела. Вернуть?
- Не нужно. Имей в виду, что одного нажатия на клавишу зажигалки хватает на семь минут работы передатчика. Три нажатия подряд – тревога. Геннадий ее поднял, но мы зафиксировали только одно слово «магазин»…
- Ага, понятно…
- Сейчас извиняться не буду, быстро диктуй мне номер мобильника и я смогу сообщать тебе о перемещениях твоего контрагента. Не забывай щелкать своей зажигалкой, по ее сигналу я буду отслеживать твое положение.
- Мое положение вы и так знаете… лучше меня…
- Потом выясним отношения…, сейчас твой объект зафиксировался на площади Маяковского.
- Спасибо, мне пора…
- Удачи, мушкетер. Но номерок-то дай все-таки
***
Сергей Михайлович смотрел в никуда поверх телефонного аппарата, не спеша снять с него руку после разговора с Владимиром. Наверное, зря с самого начала не подключил его, и работал со своим бывшим подчиненным «в режиме объекта». Пересекретничал, вдобавок, недооценил оперативности противника. Стареть, что-ли начал? Да, криминал под знаменами новорусской демократии встал в полный рост. Играет наравне и со спецслужбами и с заграничной резидентурой. Дали бандюкам и волю и деньги… А как не дать, если именно их руками и проделываются масштабные операции приватизации? Если именно они охраняют и большинство «выдающихся борцов за свободу» и их сомнительные бизнесы. Сицилийской мафии даже в самых сладких снах не могло привидеться такое взаимодействие с властью. Самым крутым заграничным мафиози невозможно и представить такой масштаб… Что для русского один – то для европейца восемь. Даже на обычные «стрелки» для разговоров «по понятиям» сегодня в России ездят не иначе как на танках. Господа европейцы, о чем вы говорите? Какая война? Какие права человеков? Это просто две семьи выясняют «по-домашнему» свои отношения во всю ширь своих амбиций. Широкие амбиции требуют инвестиций… хоть из преисподней… в обмен на что угодно. Господин сатана, не желаете парной крови? А невинности детишек…? Все к вашим дьявольским услугам. Не извольте сомневаться в верности… Вот, видите, наш лидер вступает в сообщество присягающих вам на верность… Вот извольте – даже по телевизору покажем это… А что? У нас же свобода вероисповедания… Все по правилам… Все конституционно… Да и что такое Конституция? Мы уже два раза ею это самое…, и еще не раз так же…, если… Да-да, если вы оплатите…
Короткий стук прервал абстрактные размышления Мастера. Дверь в кабинет открылась и вошла невысокая стройная девушка в джинсах и розовой кофточке. Стрельнула темными глазами, тряхнула челочкой и таинственно произнесла:
- К вам посетитель, - улыбнулась секретарша и, слегка подвинувшись, дала пройти Кате.
Девочка была немного смущена и поэтому старалась держаться подчеркнуто независимо и самостоятельно.
- Здравствуйте, можно к вам?
- Катя? Здравствуй. Вообще-то я сейчас занят и, наверное, скоро уеду. Ты как меня нашла?
- А…, один раз Геннадий оставил меня в машине, когда ему нужно было вам какие-то документы отдать. Я запомнила адрес, а сегодня меня из интерната отпустили, а Геннадий работает до вечера, а я пошла гулять одна и случайно дошла сюда…
Сергей Михайлович хитро прищурился:
- Прогулялась? От Сокольников до Ленинского проспекта? Не устала?
- Нет, я на метро…, - быстро ответила Катя, но осеклась, поняв, что ее ложь раскрыта… - Ой, я специально приехала к вам. Просто хочу узнать, когда же все документы будут готовы… Мне надоело в интернате, а Гена сказал, что вы занимаетесь этим делом.
- Ну да, я… Катя, все движется с максимально возможной скоростью, но должно пройти несколько заседаний разных комиссий, а сроки заседаний мы изменять не можем. Документы все в работе. Ты не волнуйся, не думай, что твое дело для нас второстепенное.
- Я не думаю, - вздохнула девочка, - но хочется побыстрее.
- Быстрее – не значит лучше, - Сергей Михайлович взглянул коротко на монитор компьютера и тут же забыл про присутствие в кабинете девочки.
Схватился за телефонный аппарат и быстро набрал номер.
- Есть изменения. Объект двинулся по внешней стороне Садового кольца. Пока идет в направлении Парка культуры… Вижу, что подъезжаешь… иди в тоннель и дальше прямо. Тебе нужен черный «Мерседес» на номере три девятки. Не спутаешь… Не горячись, там наш общий старый знакомый… он контролирует… Нет, связи с ним у меня нет, могу только отслеживать… Вот сам все и скажешь ему при встрече… Не говори много за рулем…, следи за дорогой, не забывай прикуривать. Через полчаса сообщу, куда он может ехать. Конец связи
Сергей Михайлович положил телефон и нажал кнопку селектора:
- Света, посмотрите по базе, не приобретал ли наш подопечный какой-то недвижимости в южном направлении от Москвы.
Из селектора раздался спокойный голос секретарши:
- Мастер, обижаете? Это известно нам давным-давно. Он купил участок в Синьково, это в направлении на Рязань…
Сергей Михайлович вскинул глаза на чуть шевельнувшуюся Катю и отжал клавишу:
- Так, все, девочка, уже не до тебя, извини…- и замолчал, ожидая реакции своей маленькой посетительницы.
Катя пожала плечами, виновато улыбнулась, соскользнула со стула, сказала «до свидания» и шмыгнула в открывающуюся дверь, куда уже входила Света. Девушка снова посторонилась и протянула руку с листочком бумаги:
- Вот адрес владения.
- Спасибо, - Сергей Михайлович взял листок в руку и опять набрал телефон. - Слушай адрес…, это по Рязанской дороге, Синьково, улица…, алло, ты меня слышишь? Алло?... Тьфу, треклятье… Связь кончилась.
Мастер посидел несколько секунд с трубкой в руках, откуда доносились короткие гудки. Положил ее и встал…
- Света, я уехал в сторону Синьково, побудьте сегодня, пожалуйста, в офисе. Не могу сказать до какого времени, но нужно обеспечивать связью… Все как обычно…
- Хорошо, конечно побуду. Не волнуйтесь…
- Поглядывайте на монитор, если вот эта синенькая точка куда-то уйдет с Рязанского направления, то сообщите сразу мне и еще вот на этот телефон, если дозвонитесь. – Он записал на клочке номер телефона Владимира, оставил его на столе и снял с вешалки пальто.
Света молча села в освободившееся кресло и придвинула к себе аппарат.
***
Владимир проскочил на скорости мимо широких глухих ворот и кинул машину в «полицейский разворот». Из под задник колес закрутившейся машины вылетел грязный веер мокрого снега, ударивший грязной струей по трехметровому кирпичному забору. Дальше ехать смысла не было - Синьково закончилось. Владимир остановил машину и огляделся. Забор очень похож на тот, что был на заднем плане фотографии. Деревья, кажется, тоже похожи. Мобильный телефон только чуть слышно трещал на соседнем сидении - связь отключилась еще в Москве, как только он свернул с Садового кольца на Люсиновскую. Хорошо, что хотя бы название этой деревни Мастер успел ему сообщить.
На противоположной стороне дороги шла стройка и там сгрудилось какое-то оборудование, обмотанное несколькими оборотами светоотражающей ленты. Собственно, стройка шла по всему этому новорусскому поселку, и только дом, возле которого остановился Владимир, имел признаки завершенности. Если уж где и искать, то только тут. Как проникнуть за забор? Незаметно вряд ли получится. Над каждым углом замерли видеокамеры. «Неплохой периметр» - хмыкнул про себя Владимир, не преминув отметить, что ни одна из камер не шелохнулась. Значит, около монитора никого нет. Все равно быстро и незаметно проникнуть не получится. Что же, в таких случаях, полагается входить с максимальным шумом. Чем бы пошуметь и отвлечь охрану. Его взгляд остановился на газовых баллонах, оставленных сварщиками.
Баллоны были закреплены на специальной тележке, и ему не составило большого труда подкатить ее под самый створ ворот. Подумав несколько секунд, Владимир подобрал сброшенную поначалу светоотражающую ленту и снял свою новую куртку. Привязал один конец ленты к ее рукаву, а второй – перекинул через вентиль одного из баллонов. Повернул газовые краны, пока они не зашипели, и бегом кинулся с курткой к машине. За ним полосатой шелестящей змеей потянулась лавсановая полоска. Затолкал под передок машины свою куртку, открыл капот и, обжигая руки об горячий дригатель, открутил масляный фильтр под капотом. Из картера в мягкую ткань ударила дымящаяся струя машинного масла, впитываясь, пропитывая насквозь то, что минуту назад было курткой. Не дожидаясь, пока ослабнет струя масла, Владимир бегом вернулся к свободному концу ленты, схватил его и кинулся прочь, вытягивая пропитанную маслом тряпку из-под машины и подтаскивая ее к шипящим вентилям баллонов. Для кислородного взрыва достаточно одной капли масла… Грохот накрыл уже после того, как ударная волна швырнула его на кирпич стены. К ногам, задумчиво опустила крону небольшая березка, срезанная осколком газового баллона. «Коротковата ленточка оказалась, однако» - потряс головой Владимир, пытаясь вытряхнуть из ушей противный звон. Сквозь облако поднятой пыли метнулся в огромный пролом. Ворот не было и в помине. Для обзора открылся двор. В углу двора покосившись стоял снеговик. Из стеклопакетов окон дома дождем сыпались стекла. Перед крыльцом раскорячился «Мерседес», почти пополам разрезанный тяжелой железной створкой, упавшей углом вертикально вниз почти в центр его крыши. Дверь машины открылась, и из нее медленно вывалился человек. Владимир узнал в нем своего клиента. Подскочил к нему и рывком поднял за лацканы. Подтянул вплотную к себе:
- Где они, падла? Если с ними что-то случилось, Пикассо заплачет от зависти, узнав, что я с тобой сделаю прямо сейчас.
Володя произнес угрозу жестким внятным шепотом, не оставляющим сомнений в серьезности его слов.
- Быстро говори, уговаривать тебя некогда…
Олег Леонидович повел вокруг глазами и мотнул головой в сторону дома
- На втором этаже.
- Жди меня тут, договорить нужно, - Володя отпустил лацканы и резко ударил в солнечное сплетение.
Олег Леонидович хрюкнул и свернулся на земле неподвижным калачиком. За спиной со стороны дома раздались два выстрела. Володя отпрыгнул в сторону, покатился с отчаянием по земле, ощущая боль и неожиданную тяжесть.
***
- Так куда ехать-то? – поинтересовался Геннадий. Он всей кожей чувствовал возбуждение своего шефа. Тот сам суетливо открыл заднюю дверь «Мерседеса» и, после того как Генка положил на сиденье сумку с колбой, заглянул в салон, дважды поменяв ее положение.
Олег Леонидович вылез, закрыл дверь, проверил, как она закрылась, и только после этого отозвался:
- В Пекин.
- Что? Вот прямо так в Китай и поедем? – безразлично уточнил Генка. – Сказали бы хоть вчера. Я бы масло поменял в машине и бутерброды взял с термосом. Кафешки-то кончаются уже на Урале.
- Пока только в гостиницу…, на Маяковке, - не оценив юмора, серьезно ответил Генкин клиент и уселся рядом с сумкой, снова открыв только что закрытую заднюю дверь.
- Ну, а я уже собрался было…
- Помолчи немного, - оборвал его шеф и достал мобильный телефон, - алло, Вахтанг? Все в порядке, как договаривались…, еду… да, через полчаса…
Около гостиницы Геннадий припарковал машину, так, чтобы хорошо было видно крыльцо, и помог выйти Олегу Леонидовичу. Тот сам взял сумку с колбой и пошел к крыльцу, махнув рукой: «Жди меня тут. Я недолго». Геннадий опять сел на водительское место и дождавшись, пока фигура с сумкой скроется за дверью, достал из внутреннего кармана наушник и вставил его себе в ухо.
- Рад видеть вас, Олег Леонидович, - донеслось вскоре из наушника, - вы с товаром? Покажите.
- Вот, все пломбы на местах, вот и сертификат с «синими» печатями. Вся документация оригинальная.
- Прекрасно, - с кавказским акцентом ответил собеседник Олега Леонидовича. – У меня тоже все есть. Вот, смотрите.
В наушнике возникла пауза, заполненная невнятными звуками.
- Пересчитывать не нужно? – поинтересовался голос Олега Леонидовича.
- А анализы товара делать надо? – в ответ спросил голос с акцентом.
- Нет, не нужно, я гарантирую качество.
- А я гарантирую количество.
- С вами приятно работать, обращайтесь еще, если потребуется.
- Непременно. Вам помочь донести?
- Спасибо, не нужно. Свои деньги я донесу сам.
- Это правильно… Свое – только самому. Давайте отметим успех сделки. Коньяк хороший есть…
- Не откажусь…
Через несколько минут Олег Леонидович с чемоданом средних размеров в руках показался в дверях гостиницы. Геннадий вытащил из уха наушник и вышел из машины навстречу, предлагая помощь. Олег Леонидович опять отказался и подошел сразу к задней двери. Генка, пожав плечами, хлопнул дверцей уже открытого багажника и открыл перед шефом машину. Тот аккуратно уложил чемодан на заднее сидение, а сам сел вперед. Обернулся посмотреть, как лежит чемодан, поерзал, обернулся еще раз и все-таки приказал переложить чемодан в багажник, дождался, пока Геннадий уселся опять на место, и скомандовал:
- Вперед, теперь на Курский вокзал. Геннадий, я сейчас ненадолго уеду отдыхать. Вот тут в бардачке лежит для вас конверт. Внутри ваш гонорар и премия. Там же доверенность на ваше имя на продажу моего загородного дома в Синьково. Там найдете и инструкции, как поступить с деньгами после продажи. Машину оставьте пока у себя.
- Что-то случилось?
- Нет, пока ничего не случилось. Поэтому и еду. Мне необходимо ненадолго скрыться от партнеров по бизнесу. Надеюсь на ваше молчание.
- Разумеется. Я, вообще, ничего не знаю. Я всю последнюю неделю болею, у меня и больничный лист есть, - отозвался Геннадий, улыбнувшись уголком губ.
- Вы очень предусмотрительны, - одобрительно произнес Олег Леонидович и нажал кнопку на мобильном телефоне.
- Николай? … Да, это я… Эти гости мне больше не нужны… Да… Совсем… Ты совсем тупой?... Я же сказал «НЕ НУ-ЖНЫ»… Да… Чем скорей, тем лучше. Меня не ждите…Сам найду вас… Все…
Геннадий понял, что это за указание. Они сейчас въехали в тоннель под Октябрьской площадью. Через несколько сот метров будет поворот на Каширку – прямая дорога к загородному дому Олега Леонидовича, где, судя по всему, находилась та женщина и ребенок. Генка искоса взглянул на своего пассажира, переключился на повышенную передачу и, снимая руку с рычага, молниеносным движением снизу вверх ударил его отставленным большим пальцем в мягкий треугольник между горлом и подбородком. На выезде из тоннеля рядом с Генкой сидела уже бессознательная кукла. Через две минуты «Мерседес» выехал на улицу, ведущую к Даниловскому рынку и дальше – Каширское шоссе… Теперь бы только успеть… Светофор впереди переключился на красный… Генка, придавил одновременно акселератор и клаксон, включив дальний свет... Инспектор ГАИ на перекрестке только задумчиво смахнул грязные брызги с рукава, глядя вслед на блатные три девятки номера тонированного автомобиля… Генка гнал на максимальной скорости. Теперь он знал, где нужно искать Володину семью, и только он мог их сейчас спасти. Не было никаких сомнений в смысле приказа, отданного по мобильному телефону. Нужно сообщить Мастеру. Генка потянулся к телефону шефа, но тот только беспомощно шипел… «Пчелайн… - итить его… его же покрытием…» - выругался Генка. Остается надеяться только на радиомаячок слежения, установленный за обшивкой салона. Должен же Мастер включить все системы после поднятой тревоги. Но по-любому поддержка не успеет… Придется пока все самому… Не в первый раз…
***
Владимир выехал на пересечение Дмитровки и Садового кольца, готовясь по светофору проскочить сначала прямо, а затем – направо в тоннель под Тверскую, а там уже сразу и Маяковка. Спасибо Мастеру за наводку, но что мог бы делать на этой площади его «партнер»? Не в филармонию же он приехал – то-бишь в зал имени Чайковского порелаксировать после удачного кидняка.
Светофор переключился на зеленый свет, но откуда-то вывернулся гаишник и поднял руки, однозначно запрещая проезд прямо. Владимир замешкался, принимая решение. Если ехать по сигналу регулировщика, то на Маяковку удастся попасть не раньше, чем через час – как раз начинается «час пик» и неминуемо застрянешь в пробке возле Белорусского вокзала. Сзади раздалось нетерпеливое многоголосое гудение. Владимир решительно поехал прямо и резко остановился около инспектора ГАИ. Тот уже бежал в его направлении, матерясь и размахивая полосатым фалоимитатором.
- Куда прешь? Документы мне, быстро!
- Товарищ капитан, мне нужно срочно в тоннель, вопрос жизни, - Владимир протянул в опущенное окно вместо документов двадцатидолларовую купюру – последнюю из денег, полученных от Михаила.
- Совсем охренел? Я тебя сейчас за попытку взятки…, - инспектор осекся, посмотрев в глаза водителя, - … езжай, только внимательно.
Владимир, не мешкая, отпустил выжатое сцепление, и машина прыжком рванулась к тоннелю. Встречный поток воздуха сдул с капота обрывки купюры, брошенные капитаном на капот. Владимир уважительно посмотрел через зеркала на отвернувшегося уже офицера. Да, такой долго в «органах» не задержится, особенно сейчас.
Сразу после тоннеля Владимир принял вправо и остановил свою «зубилку» напротив гостиницы «Пекин». Не в концертный же зал, в конце концов, мог пойти его так называемый «деловой партнер». Владимир потянулся к мобильному телефону, не может быть, чтобы была нарушена давняя традиция КГБ – держать на ресепшене крупного отеля дежурного агента. Вот Миха пусть и пробьет по своим каналам, в какой номер мог бы нырнуть Олег Леонидович. Не успел он нажать и одной кнопки, как увидел свою сумку. Он смог бы отличить ее среди тысячи таких же. Сумку нес какой-то кавказец. Он замешкался на выходе, придерживая тяжелую створку двери для своего спутника, выходящего на крыльцо следом. Владимир бросил телефон опять на сидение. Этого человека он узнал тоже. Хорошо одетый кавказец хромал на обе ноги и опирался на неловко захваченную резную трость. Более молодой спутник почтительно помог ему спуститься с нескольких ступенек и предупредительно открыл правую переднюю дверь «Вольво», взял из рук трость и начал укладывать все в заднюю дверь, пока пассажир усаживался на своем месте.
Владимир был уже рядом и стукнул костяшкой пальца в угол лобового стекла:
- Давно не виделись, Вахтанг.
- Мы знакомы? - Старший кавказец вскинул брови, тогда как молодой выпрямился и закрыл дверь.
Владимир дернул углом губ.
- Немного знакомы. Я напомню. Зима девяносто первого…, сквер около общежития техникума…, короткое, но оживленное общение серьезных мужчин. Вспоминаешь?
Вахтанг побледнел и коротко что-то сказал гортанным голосом молодому спутнику. Тот, не медля ни секунды, кинулся на Владимира.
- Не нужно этого, Вахтанг, - укоризненно произнес Владимир, проводя по стеклу машины плотно прижатым лицом нападавшего. На стекле остались неопрятные полосы из слюны, крови и еще чего-то слизистого…, - я же не за этим к тебе подошел.
- Что тебе надо?
- Ничего, просто захотелось сказать, что твое красное вино, совсем не красное, а обычное белое.
- Ты о чем?
- Ты сам знаешь о чем, - Владимир кивнул головой за спину Вахтанга. – Вот и все, я пошел. Да, если что, то найти этого перца ты сможешь на улице Газгольдерной, дом семнадцать. Ларек его называется «Артхеппенингтрейд».
- Зачэм ты это говоришь мнэ?
- А вдруг я не смогу найти его? Тогда ты передашь ему привет от меня, как старинный знакомый.
- Джигит, ты мой враг, но враг достойный. Я тэбе тожа скажью тогда. Этот пэрэц тожа уньес с сабой дохлый рыба… Ха-ха, - оскалился Вахтанг, - но за то, щто он менья обманул, он должьэн отвьэтить… Отпусти Хасана, нэ пачкай машьину. Сичас ты сможьэшь уйти.
- Я и без твоего разрешения обошелся бы…
***
Около невзрачного подъезда пятиэтажки в небольшом городке Пушкино к Лене подошел хорошо одетый мужчина и поздоровался, назвав ее по имени.
- Здравствуйте, я вас не знаю - удивленно вскинула она брови
- Да, мы не знакомы, но ваш муж Владимир попросил меня об услуге для вас.
- Какой услуге? Мне он ничего не говорил.
- Скорее, это я ему предложил свои услуги, когда узнал, что у вас в квартире идет ремонт.
- Вы давно знакомы с Володей?
- Нет, не очень. Но в данном случае это не важно, а важно то, что я только что закончил строительство дома в Подмосковье. Там сейчас никого нет кроме охраны, и я предложил Володе поселить на несколько дней вас с сыном, пока ремонт закончится у вас дома. Там хорошо, вокруг лес, тишина и свежий воздух. В доме есть все удобства и вам с ребенком там будет удобно.
Лена задумалась, в родительской малометражке было тесно, тем более с ребенком. Прельщала фраза про свежий воздух. Алешке он был бы совсем не лишним…
- Я понимаю ваши сомнения, - заметил ее колебания мужчина.- Вот, у меня есть подтверждение, что я от Владимира. Мы с ним обо всем говорили на бегу, и он дал мне вашу фотографию. Он сейчас сильно занят одной серьезной сделкой.
Мужчина вынул из бумажника небольшую фотографию, где были изображены Лена, Володя и годовалый Алешка. Лене давно хотелось вывезти Алешку куда-нибудь за город и она поверила незнакомцу.
- Это где?
- Это не далеко – часа за два доедем.
- Хорошо, только соберу чемодан и позвоню мужу на работу.
- Да, конечно, я помогу вам вынести вещи.
Лена оглянулась на черный «Мерседес» около подъезда.
- Это моя машина, я буду ждать сколько нужно, не волнуйтесь.
Лене польстила солидная марка машины. Похоже, что у Володи дела пошли на лад, если у него появились такие состоятельные знакомые. Ее успокаивал уверенный и размеренный тон мужчины.
- Хорошо, я быстро. А как вас звать?
- Извините, не представился, Олег Леонидович.
- А меня Лена, ах да, вы же знаете… Ну, я быстро. Ребенка одену и возьму вещи.
- Не торопитесь, не забудьте ничего, возвращаться не будем, если что…
Минут через сорок Лена вышла из подъезда с чемоданом в руках и с сыном за руку. Олег Леонидович торопливо подошел и принял чемодан.
- Усаживайтесь где хотите. Дозвонились до Володи? – через плечо спросил он, открывая багажник.
- Нет, что-то с телефоном случилось, молчит. Утром работал, а сейчас как назло…
- Это теперь часто бывает, - посочувствовал Олег Леонидович, - ничего не ремонтируется, только разрушается.
Если бы Лена заглянула в распределительный щиток на лестничной клетке, то она увидела бы, что телефонные провода из квартиры ее родителей были перерезаны, но она этого не сделала. Ей было неудобно, что такая дорогая машина стоит и ждет, пока она соберется. Торопливо она покидала детские вещи, оставила на столе записку, одела сына и вышла с ним на улицу.
***
Генка остановил машину перед глухими воротами загородного дома своего патрона. Открыл бардачок и достал пульт с двумя кнопочками. Давно он гадал, для чего эта штучка может быть предназначена, вот и разгадка. Ворота с легким жужжанием отъехали в сторону, и Геннадий подогнал Мерседес водительской дверью к крыльцу, чтобы расслабившийся Олег Леонидович был хуже виден из дома, закрыл ворота и замер, выходя из машины. К нему из-за угла дома молча, без лая неслась пара крупных ротвейлеров. Без лая – значит выученные сторожевой службе. Гавкают только беспородные дворовые шавки, а серьезные псы атакуют молча… Издалека собаки начали брать его «в клещи». «Серьезные противники» - оценил Геннадий – «приучены и в паре работать. Ну, поработаем…». Генка прикрыл дверь машины, сделал шаг в сторону и показал свои зубы навстречу двум собачьим оскалам. Он никогда не забывал о живущем внутри себя волке. Волк возбужденно щелкнул челюстями, предвкушая схватку. Генка позволил ему и прорычать. Ротвейлеры на полном бегу выставили прямые лапы, упираясь в снег, взрывая его белыми струями впереди себя. Один из псов упал на бок, поскользнувшись. Собаки почувствовали волка и его готовность к смертельному бою. Упавший ротвейлер вскочил на лапы и, не медля ни секунды, бросился наутек, второй четвероногий охранник последовал его примеру. Генка осмотрел опустевшее поле несостоявшегося (или состоявшегося?) боя, отряхнул с куртки снег, долетевший до него из-под собачьих лап, и побежал к двери дома.
***
Холодная струйка талой снеговой воды противным щупальцем обвилась вокруг шеи, помедлила и направилась под мышку. Кончики пальцев, прижатые к мерзлой земле, начали неметь от холода. Множество неприятных ощущений говорило, что вопреки его ожиданиям, он еще жив. В этом же его заверил и голос, который он меньше всего хотел бы услышать после смерти…
- И долго ты так собираешься лежать? Замаскировался как бегемот на журнальном столике… Вот если бы ты был хотя бы плоским… Да отцепи ты, от себя эту дрянь и вставай, лежебока.
Владимир привстал и огляделся. И впрямь, он лежал на совершенно открытой площадке. Рядом, вцепившись зубами ему в плечо, неподвижно лежал ротвейлер. Не шевелился. Мертвый? Владимир с трудом отжал его нижнюю челюсть и освободил руку. Глухая боль разлилась по всему правому боку, по пальцам побежали струйки крови. Пока он возился, разглядел в шее собаки пулевую рану. Одну, а выстрелов было два. В нескольких метрах лежал еще один ротвейлер. Владимир перевел, наконец, взгляд в сторону источника голоса. В раму разбитого окна выглядывал Генка. Кто же еще кроме него сумел бы с такого расстояния уложить из пистолета двумя выстрелами двух бегущих собак? Генка облокотился на раму согнутым локтем, в руке у него был пистолет.
- Поднимешься ты, наконец? И отряхнись, что ли. Даже не представляю, как ты в таком виде жену обнимать будешь. А вот и она сама…
Из дверей дома выбежала Лена с Алешкой на руках, закутанным в ее пальто, Владимир сделал навстречу два шага.
- Володя…, - задохнулась она у него на груди в рыданиях.
Владимир неловко обнял жену и сына плохо работающей рукой, не замечая, что пачкает их своей кровью.
- Вы в порядке? Я за вами. Не опоздал?
- У нас все хорошо. Почему ты раздет? Простудишься, - Лена немного отстранилась от него. Шмыгая носом, сняла со своей шеи длинный шарф и намотала его на шею мужа.
- Ты сама тоже раздета, - сбивчиво забормотал Владимир, поочередно целуя то жену то сына. - Ничего, теперь ничего не случится, Теперь все будет нормально…
- Да, да, да, - опять прижалась к мокрой груди Лена, - нас ведь твой друг Гена спас…
В доме раздалось несколько приглушенных хлопков. Из окна, откуда недавно выглядывал Генка, вырвался полупрозрачный клуб дыма. Владимир опять поднял взгляд и увидел Генку, тоже вышедшего из дома и присаживающегося на корточки возле двери.
- Что там бабахнуло?
- А, ерунда, я случайно пистолет с патронами в камин уронил, наверное патроны нагрелись. Ты не отвлекайся, мне последнее время стало нравиться подсматривать сентиментальные сценки, - Генка расстегнул молнию на куртке и полез во внутренний карман.
- Генка, ты? Я теперь по гроб жизни в долгу у тебя.
- Ничо, сочтемся при случае. Точнее, уже в расчете. Твой сын уже полностью за тебя все отработал.
- Алешка? Ты-то как сумел?
- Ты не представляешь, как я испугалась, - часто заговорила Лена, - когда увидела Алешку рядом с этим бандитом… Помнишь, ты купил игрушечный пистолетик с присосками, так вот, Лешик выстрелил прямо в глаз бандиту и Гена сумел тогда...
Геннадий достал из внутреннего кармана сигарету и начал разминать ее между пальцев:
- Уже второй раз детские игрушки спасают мне жизнь. Когда выйду на пенсию обязательно открою магазин игрушек, или фабрику... Не откажи в услуге, кинь мне зажигалочку.
Владимир бросил здоровой рукой зажигалку, Геннадий небрежно, не поворачивая головы, поймал ее на лету.
- Спасибо, это именно, что и нужно, - щелкнул он кнопкой и прежде, чем закурить пробормотал, - тревога отменяется и можно спокойно покурить. Алешенька, можно я этот твой пистолетик себе на память оставлю, а тебе я куплю еще два таких, или пулемет игрушечный. Можно?
Мальчик повернул голову и отжав подбородком край маминого пальто серьезно ответил:
- Мозно. Я вам еще свою саблю подалю, она почти настоясяя.
- Спасибо, ты настоящий друг, но сабля мне не нужна. Не люблю крови...
Генка откинул голову, упершись затылком в стену, и выпустил вверх струйку табачного дыма.
- Короче, Володя, если бы не твой парень, то труба всем была бы... Прозевал ведь я одного из этих волкудлаков, он и взял нас всех на мушку. У меня как на грех и оружия-то не оказалось с собой. Пришлось голой пяткой против шашки махать. Молодец у тебя пацан. Вырастет, возьмем и его в свою систему.
- В какую систему?
- Это пусть тебе Мастер сам расскажет. Ты обернись и поздоровайся, что-ли с дядей.
В пролом забора входил Сергей Михайлович, заложив руки в карманы длинного пальто:
- Узнаю почерк, - улыбнулся он вместо приветствия, - перебили все что шевелится, переломали все чужие игрушки, развели без разрешения костер и накидали в него патронов, ну, прямо как дети малые.
Генка опять со вкусом и глубоко затянулся, лениво отмахнулся:
- Я тут не виноват, Вовка первый начал. Вы бы видели этого супермена, как он голыми руками разнес кирпичный забор и ворвался сюда весь в цементной пыли и сиянии славы! Грозный, как Микки Маус!
- Ты не ерничай, а лучше подойди. Бить не буду, просто обниму. - Отозвался Владимир.
- Извини, но не могу последнее время переносить запах крови. Очень впечатлительный стал.
- Ты где кровь-то увидел?
- Да вон, рука у тебя чуть не насквозь прокушена, например... Могу тебя заверить только в одном, что эти собачки все привитые и бешенство тебе не грозит, однако, если ты сейчас же не перетянешь сосуд, то через несколько минут потеряешь сознание от потери крови.
Геннадий привстал и вытянул из своих брюк ремень.
- Сергей Михайлович, окажите, пожалуйста, помощь герою. Иначе мне придется завтра или даже уже сегодня бежать и сдавать для него свою кровь. Мне не жалко, но я тогда тоже выйду из строя на пару дней. А что касается костра, то вы же видите, что личный состав подразделения совсем раздет. Как бы не простыл... Костер, это чтобы согреться, а не для баловства. Как видите, все продумано, все штатно: бойцы и объекты целы, враги повержены... Кстати, где он?
- Кто? Тот мужчина с печатью страха на лице, который садился в Володину машину? - поинтересовался Мастер, отвлекшись на секунду от рассматривания раны.
Геннадий взвился пружиной
- Ушел?
Бледный Владимир усмехнулся:
- Если на моей машине, то далеко не уйдет. Через пятьдесят метров у нее двигатель стуканет. Масло-то все на земле.
Генка рванулся с места
- Я догоню.
- Не стоит, - остановил его Владимир, слегка поморщившись, когда Мастер потянул за конец ременного жгута. - Никуда он не денется, а об эту мразь и пачкаться не хочется, пусть его другие мерзавцы обслужат. Я уже позаботился...
- Предусмотрительный какой. - Генка опять присел на корточки у стены. - Я тоже вот думаю, куда ему деваться-то с подводной лодки, да еще и на якоре.
- Ты о чем? - повернулся Сергей Михайлович, закончив накладывать жгут и вытирая снегом кровь с руки.
- Да вон, в багажнике этот якорь и лежит. Эй, отец семейства, посмотреть не желаешь на свою выручку. - Геннадий бросил навесом связку ключей от машины. Усмехнулся. - Лови-лови. Полюбуйся, как выглядят десять миллионов долларов.
Владимир обвел всех взглядом и протянул пойманные ключи Мастеру:
- Что? Вот так даже и не интересно совсем? - удивился Геннадий.
- Можно подумать, что я фальшивых денег ни разу не видел, - буркнул Володя и опять обнял жену и сына здоровой рукой.
- Точно фальшивые? - Мастер уже открывал багажник, с опаской взлянув на покачнувшуюся створку ворот, торчащую из крыши «Мерседеса».
Щелкнул замком, приподнял сгибом пальца на секунду крышку чемодана и опять сунул руку в карман.
- И тут «кукла», детский сад какой-то, честное слово. Одна «кукла» в обмен на другую, другая — для прикрытия третьей, третья — заказана пьяным паяцем, и каждый считает себя кукловодом. Ты-то откуда знаешь про фальшивку? - обернулся он к Владимиру. - Этого ведь даже я не ожидал.
- Ваша школа, ваши уроки мастерства - отозвался Владимир, - только вот не понятно, кому сдавать это домашнее задание.
- Чего тут думать-то? - Геннадий поднялся с корточек и тоже подошел к машине. Сплюнул под ноги и махнул рукой в сторону пролома. - Хватит прятаться, Мих. Долго ты там еще будешь? Выходи, тут тебя подарки ждут.
Все с удивлением обернулись к пролому, в котором со скучающим видом появился Михаил.
- И ты тут? - наклонил голову к плечу Сергей Михайлович.
- Я. А что? - отозвался Михаил, поддевая ногой обломок кирпича. - Блин, Володя, я не удивляюсь тому, что ты сумел в чистом поле найти авиабомбу, но вот как ты сумел ее бросить? Расскажешь потом?
- Я-то что? - пожал плечом Владимир. - Это все Генка. У него сегодня бенефис. Хорошо, что хоть зачистку он не заставляет нас делать.
- Зря ты так думаешь. - Геннадий коротким движением выдернул из багажника тяжелый чемодан, при этом верхняя кромка воткнувшейся кромки ворот слегка покачнулась. - Вот, товарищ подполковник эФ-эС-Бэ, это все ваше. Берите и пользуйтесь. Сдается мне, что я даже знаю адрес той типографии, где это все было напечатано.
Все молча и с любопытством смотрели на Геннадия, а он вместо продолжения достал из багажника еще одну сумку.
- Надеюсь, высокое собрание не станет возражать, если я вручу этот небольшой не учтенный бонус виновнику сегодняшнего торжества, собравшего нас всех в этом приятном во всех отношениях месте.
Геннадий, произнося эту витиеватую речь, сделал два шага по направлению к Владимиру и протянул ему сумку. За его спиной раздался скрип. Геннадий обернулся. Тяжелая железная створка ворот, воткнувшаяся в крышу «Мерседеса» уравновешивалась массой машины. Когда из багажника был извлечен последний противовес в виде спортивной сумки, хрупкое равновесие нарушилось и тяжелый лист железа начал клониться к земле с нарастающей скоростью, опрокидывая на бок и машину. Его угол доставал до обнявшихся Владимира, Лены и Алешки. Оценив все мгновенно, Геннадий разжал руки, бросая ношу, и одновременно прыгнул в их сторону, столкнул своим телом всех троих и оказался на их месте. Тяжелая створка припечатала его к земле как мухобойка.
- Не-е-ет! - раздался от пролома крик.
Оттуда спотыкаясь бежала Катя. Она подскочила к створке и ухватилась за край, тщетно силясь его поднять и освободить Геннадия.
- Да помогите же. Чего вы все стоите? - кричала девочка.
Все бросились к упавшей створке, мешая друг другу, тянули ее вверх. Чуть-чуть приподняли и услышали снизу стон.
- Живой! - выдохнул с облегчением Михаил. - Геном, я тебя убью, нафик, за такие штучки, когда ты поправишься.
- И я тоже в стороне не останусь, - добавил Владимир, подгребая ногой кирпич, чтобы подложить его под приподнятое железо,- второй раз сегодня по больному месту от него достается...
***
Вокруг непримечательного серого длинного здания недалеко от Варшавки кипела толпа. Бурление было деловитым и упорядоченным. В нем ощущалось некое единение, общая цель и энтузиазм. По дорожке, соединяющей метро и здание, тянулись две параллельные ниточки пешеходов. Кто шел от здания, поглядывал на встречных чуть снисходительно, а те невольно ускоряли шаг и украдкой вглядывались в лица, стараясь понять: «Ну, как там сегодня? Почем? Насколько выросло?»
Непосредственно около стены, под знаменитыми на всю страну бабочками, толпа дробилась на более мелкие группки. В центре каждой стоял человек с картонкой в руках. У кого-то было «куплю», у кого-то - «продаю». Все знали, что именно тут продается и покупается. Желающих купить было гораздо больше, чем продающих. Это определяло рост курса. Биржа работала «на подъем» на полных оборотах. Учителя, сантехники, пэтэушники, научные работники и пенсионеры активно сновали от одной картонки к другой, расширяли свои ниши в рыночной реальности. Строили планы относительно прогресса личного благосостояния, основанные на таких же планах, точно таких же равноправных участников коммерции. Всех возбуждала причастность к процессу зачатия прибавочной стоимости. Возбуждение электризовывало и пронизывало толпу вне зависимости от общественного, образовательного или возрастного статуса.
Чуть в стороне разговаривали две пожилые женщины. Каждая была одета по своему, одна в куртке-аляске и дутых сапогах-луноходах, другая - в сиреневом пальто, но обеих объединял тот стиль одежды, который можно было бы обозначить как «пенсионерский». Старушка в «аляске», не сводя пытливых глаз с подруги, внушала наставительным тоном:
- Месяц назад купила я себе билетов МММ на сто долларов, а сейчас, если захочу, могу получить за эти же билеты уже двести!
- А чего же не получишь? – подруга перехватила авоську. По пути на биржу, она зашла на рынок и купила вилок капусты по оптовой цене, подешевле. Она еще не прониклась биржевым духом в достаточной степени и еще внутренне колебалась.
- Я же не дура! Я вон, лучше, сходила в скупку и сдала кое-какое свое золотишко, и сейчас еще куплю билетов на триста долларов. А через месяц, сама можешь сосчитать, у меня будет уже шестьсот. Да от прежних билетов еще дивиденды нарастут. Получится тысяча! Вот так-то! Дай Бог здоровья этому Магроди. С ним и пенсия не нужна.
- Так-то оно так, - вздохнула собеседница, опять перехватив авоську и, решившись, продолжила другим тоном. - Ты уж не уходи от меня далеко. Как бы не обманул кто. У меня, вот, есть сорок пять долларов. Хочу тоже на бирже поработать. – Старушка полезла куда-то в недра своего вытертого пальто и достала небольшой сверточек из бумаги, закрученный в несколько слоев полиэтилена.
- Это мы с тобой сейчас мигом обделаем. Сейчас я покажу тебе все, а потом сама уже будешь, - активная пенсионерка подхватила подругу под руку и повела в ее в трейдерские глубины.
От них напоследок донеслось: «Вон видишь цифры на плакате? Это сегодняшний официальный курс покупки и продажи…» Женщины удалились от припаркованной тонированной «Волги», и мужчинам, сидящими внутри, перестал быть слышен их разговор. Молодой парень повернулся с водительского сидения
- Товарищ подполковник, а вы «в МММ» играете?
- А разве я похож на Леню Голубкова? – хмыкнул в ответ Михаил.
- Чем он вам не нравится?
- Не доверяю я слишком навязчивым партнерам, - отмахнулся тот и потянулся к пискнувшей рации. – Слушаю.
- Объект в вашем секторе. Мы остаемся на въезде.
- Принято.
Из-за поворота показалась блестящая черная «Вольво». Медленно раздвинув податливую толпу, она остановилась напротив ступенек. Из машины вышли двое мужчин и, не спеша, солидно направились в подъезд. Один из них хромал сразу на обе ноги и неловко опирался на дорогую резную трость. Второй был заметно моложе, нес большой портфель и почтительно открыл перед спутником дверь. Михаил нажал на панели машины кнопку и приложил к уху наушник. Молодой оперативник тоже взял наушник. Через пару минут раздался голос с акцентом: «..Привэтствую, Олэг Лэонидович, нэ ждал?...»
***
Осунувшийся и небритый Олег Леонидович метался по своему пустому офису, матерился и угрожал пространству: «Суки…, всех уничтожу!…» Схватил со стола авторучку, начал что-то писать, но тут же переломил дорогой «Паркер»пополам, перекосившись от приступа злобы. Обернулся на приоткрывающуюся дверь:
- Кто там еще?
- У тэбя было нэ запэрто, - раздался голос, от которого он побледнел. - Привэтствую, Олэг Лэонидович, нэ ждал? Нэ памишайю?
- Рад видеть, Вахтанг, - запнулся с ответным приветствием Олег Леонидович. Его тон совсем не свидетельствовал о радости, вызванной неожиданным визитом.
- Я тожа рад, - одними губами улыбнулся Вахтанг, проходя в комнату. – У мэня дэло есть к тибэ.
- Слушаю внимательно. Помогу если буду в силах.
- Будэшь… Ты зачэм мэнья обманул, Олэг?
- В каком смысле?
- Ты зачэм мнэ подсунул бэлое вино вмэсто красного?
- Да ты что, Вахтанг? Ты же сам проверил колбу, там все пломбы были целыми и на месте, номера в сертификате указаны.
- Они и сэчас целые, но давай поглядим вмэсте, что там внутри. Хасан, достань товар. Узнаешь, Олэг, свайю колбу?
- Да, она самая.
Вахтанг удовлетворенно кивнул головой и хозяйски сел в середине кабинета на стул, пододвинутый его спутником. Оперся подбородком на руки, сложенные на трости. Хасан, не произнесший ни одного слова, огляделся и взял из бара высокий тонкостенный стакан, поставил его на стол перед Олегом Леонидовичем и отломил вершинку у большой темной стеклянной ампулы. Перелил в стакан часть содержимого. На столе зеркально заблестел белый металлический цилиндр, слегка подернутый сверху красноватой пылью.
- Вот, сам видьиш, Олэг, какое это красноэ вино.
- Я то-то тут при чем, если на заводе так сделали?
- Ты при том, что ты гарантьировал качэство. Гарантьировал, Олэг?
- Ну,… да…
- Вот и отвэчай по гарантии. За обман ты сэйчас випэшь этот бокал и я дайу тэбэ три дня, чтьобы ты или приньес мнэ нормальный товар, или двойную сумму, полученную от менья. Это будет нэустойкой.
- Вахтанг!...
- Я всэ сказъал. Хасан, памаги чэловэку випить угощенье…
***
Михаил поднес к губам микрофон:
- Всем в секторе «А» приготовиться. Брать в фойе до выхода на улицу. Начали.
Вахтанг, не торопясь, подошел к стеклянной двери и подождал пока Хасан забежит сбоку, чтобы распахнуть створку. Он поднял ногу, переступая через порог, но неожиданно столкнулся с каким-то юношей, пытавшемся проскочить в дверь прежде Вахтанга. Хасан резко оттолкнул парня к стене, однако, вдруг сам потерял равновесие и упал плашмя с заломленной рукой. Через секунду рядом лежал и Вахтанг.
- В чом дэло? Охрана! Милиция! – закричал Хасан.
- Спокойно, граждане, - подошедший Михаил достал удостоверение. – Мы и есть милиция. Вы и вы, - он указал наугад в толпу, - будете понятыми при обыске задержанных.
После такого поворота событий толпа быстро рассеялась вместе с понятыми и только старушка с капустой в авоське все кружилась, никак не могла сообразить куда ей идти, пока ее не ухватила за воротник ее подруга и не потащила прочь.
Вахтанг повернул голову к Михаилу:
- Офицер, это твой послэдний дэнь службы. Тэпэрь ты никто. Дай мнэ позванить и я обэщаю тэбе тогда, что ты останэшься жить.
Оперативники уже застегнули наручники и поднимали бандитов на ноги. Михаил приблизился к Вахтангу:
- Хочешь звонить? Ты знаешь, кого ты «кинул» своим чемоданчиком? Ты даже не догадываешься, ЧЕЙ бизнес ты испортил. За такой «номер» будешь отвечать не только ты, но и весь твой тэйп вплоть до грудных младенцев. Давай, звони, скажи, что это ты лично нагадил в папаху хозяина. Уверен, что в ответ мне прикажут, чтобы ты немедленно «умер от поноса при оказании сопротивления сотрудникам спецслужб». Честно говоря, я этот приказ выполню с огромным внутренним удовольствием. Я сам наберу номер. Кому звоним? Хорькову? Корсакову? Или Шугайса побеспокоим. Я уверен, что твой голос будет не прочь услышать и САМ, но сейчас он уже пьяный, насколько я знаю его режим дня. Будешь говорить?
Злоба на лице Вахтанга сменилась животным ужасом.
- Офицэр, - зашептал он обесцветившимися губами. - Нэ звони. Ты станэшь очэнь богатым. Всэго три минуты. Я тэбэ за каждую минуту заплачу по пять миллионов… Долларов… Заплачу… Это твой шанс, офицэр…
Михаил прищурился, Вахтанг примолк, восприняв это как признак колебаний… Михаил приблизился вплотную к Вахтангу. Тот попытался отстраниться, но уперся затылком в стену и замер, выслушивая ответ:
- Ты, тварь! Ты не послушал совета там в скверике. Помнишь девяносто первый? Помнишь меня? – Михаил провел пальцем себе по шраму на щеке. – Тебе обещали, что таких уродов мы будем искать быстро и давить жестко? Остались еще пацаны, которые готовы твоими грязными баксами набить твою же грязную гузку до самого горла. Ты думал, что «куклу» подкинул? И обиделся, что тебе самому «куклу» впарили? Ты думал, что это ты кукловод? А вот, хрен тебе. Ты и сам такая же кукла тряпочная… Ты думаешь, что это ты наказал урода, что сейчас этажом выше блюет ртутью? Нет! Ты как кукла на веревочке, сделал то, что мне самому было бы сделать противно. Одна мразь расправилась с другой дрянью. А в итоге мир стал чище. Ты свой номер отработал, и теперь тебе, кукленочек, пора в сундучок под крышку… Так решил кукловод, нет, не я, а тот, кому ты не решился позвонить. Над ним тоже есть хозяин кукольного театра, но в театре ведь есть еще и технический персонал, который тоже играет свою роль в представлении. Театр начинается с вешалки, а чем он заканчивается знаешь? Я вот сейчас, как театральный электрик выверну пробки в самой середине действия и посмотрю на окончание спектакля…
***
Шугайс недоверчиво вглядывался в потное лицо Хорькова:
- Что, вот так вот все деньги и фальшивые?
- Так точно, Борис Анатольевич. Все десять миллионов долларов. Очень хорошего полиграфического качества. Раньше мы брали незначительные партии таких фальшивок, а это – самый крупный улов.
- Разве я вам такую задачу ставил?
- Борис Анатольевич, - Хорьков как компас поворачивался за Шугайсом, расхаживающим по кабинету, - мы всю операцию провели четко по согласованному плану. Полной неожиданностью для всех стал такой финал. Пересеклись линии двух независимых разработок. Мы этот канал поставки фальшивых долларов целый год искали.
- Помню, - мрачно отозвался Шугайс, насупив еще больше белесые брови.
По его лицу скользнуло оживление, выдав возникновение какой-то идеи. Хозяин кабинета остановился и опять уперся водянистым взглядом в подчиненного.
- Это точно основной канал?
- Абсолютно. Мы выявили всю сеть реализации. Если кто-то и ушел, то только временно и не основной.
- Хм, я дам поручение пресс-службе. Они обратятся к вам. Вместе приготовьте сообщение для прессы… о выдающемся успехе правоохранительных органов.
- Есть! – Хорьков с воодушевлением промокнул платком лоб и шею. Гроза по всем признакам миновала, и он начал ощущать, как неприятно липла к спине рубашка. – Разрешите идти?
- Да, еще подготовьте представление на государственные награды основных исполнителей.
- Какие награды?
- Вы подготовьте, а мы уже решим, какие, - Шугайс уселся за стол, и пододвинул к себе папку с бумагами, давая понять, что Хорьков свободен.
***
Геннадий уже несколько минут чувствовал на себе взгляд. Взгляд был спокойный, слегка насмешливый, но не обидный. Он не содержал ни вызова ни угрозы. Это был взгляд друга. Геннадий чуть-чуть приоткрыл веки. Так и есть – около кровати сидел Владимир. Тот улыбнулся и положил свою ладонь ему на запястье.
- Привет, сосед.
- Привет, - отозвался Генка, не выдав удивления. – С каких это пор мы соседями стали? И вообще, где это мы с тобой?
- Отвечаю по порядку. С недавних пор. Я тут этажом ниже в хирургии обитаю, а тебя в неврологию определили.
- Зачем в неврологию?
- Откуда мне знать? Для опытов, наверное…
- А ты чего тут ошиваешься?
- У меня все просто. Какие-то бродячие собаки покусали руку – приходится лечиться теперь.
- От бешенства?
- Хирургией бешенство не лечат, но все равно – зачет «один – один» ничья, - рассмеялся Владимир.
- Ты мастера давно видел? - Генка вспомнил последние события.
- Позавчера он нас с тобой в эту больничку устраивал. Ты тогда никакой был совсем.
- Да, я не помню ничего.
- Еще бы, тонной железа по кумполу получить. Могло все и по-другому обернуться.
Дверь в палату открылась, и заглянул Сергей Михайлович:
- Вот вы где оба-два. Так и знал. Нужно было вас на одном этаже поместить, чтобы добрым людям на старости лет костями по лестницам не колотить.
- Мастер! Здравия желаем! – хором отозвались друзья.
- Вольно. Вот, гостинчиков принес вам. Сами поделите, только не подеритесь… Володя, ну что ты как Буратино сразу нос в кошелку засунул. Там все вкусное, но спиртного не ищи. Не принес я этого. Вам нельзя.
- Эх, Сергей Михайлович, хоть в чем-то, но построите.
- Ничего, переживете, но у меня есть кое-что, от чего кое-кто и без водовки захмелеет. Решил я не ждать выздоровления героя… - Сергей Михайлович щелкнул замком портфеля и достал тонкую папку. – Вот, поздравляю, новоиспеченный папаша! – Он положил папку поверх одеяла на грудь Геннадия и сел на стул около стены.
Геннадий перевел взгляд с папки на Мастера:
- Неужели все?
- Все-все, ты теперь законный отец Кати, как вы оба и мечтали, - улыбнулся Мастер.
- Спасибо, быстро вы, а говорили, что еще несколько недель нужно.
- Не хотел напрасно обнадеживать, да и сглазить боялся…
Владимир с интересом слушал разговор:
- Я что-то не совсем понимаю. Генка, у тебя дочь, что ли есть?
- Да, теперь есть, спасибо Мастеру.
- Вот уж никогда не думал, что Сергей Михайлович еще и аистом умеет работать.
- И не говори, Володя, никогда не угадаешь, кем еще придется на этой работе…
- А вы где работаете?
Мастер посмотрел не Геннадия, но тот раскрыл папку и подчеркнуто внимательно погрузился в изучение ее содержимого.
- Я тебе однажды говорил, - повернулся к Владимиру Сергей Михайлович, - что в одной некоммерческой организации.
- И чем занимаетесь?
- Ну…, - Мастер опять полез в портфель и достал более толстую папку. – Вот, например, этим, в том числе.
Сергей Михайлович щелкнул скобой скоросшивателя и протянул Владимиру прозрачный файл с документами. Владимир сначала равнодушно взглянул на англоязычный текст, но тут же впился взглядом в бумаги. Мастер молча ждал, пока Владимир поднимет глаза.
- Вот, Володя, ты видишь по датам, что все документы были готовы еще две недели назад, но мы с Геннадием решили не сдергивать тебя с операции. Для всех было бы лучше, если бы ты повез сына на операцию, не имея за спиной незаконченного дела.
- Мастер, это же сорок тысяч долларов, не считая дороги и проживания.
- Да. А что делать, если такие цены сейчас?
- Где вы такие деньги берете?
- У спонсоров. Я же говорил, что мы умеем убеждать. Ты знаешь, что было в сумке у Геннадия, когда его накрыло?
- Нет. Откуда мне знать-то?
- Владимир, там было…, - Мастер быстро написал и показал на клочке бумаги шестизначную цифру. – И все это Геннадий передавал тебе. Ты хоть и не заглянул даже в сумку, но теперь я обязан получить твое согласие на использование этих средств.
Владимир смотрел на бумажку в руках Мастера. Молчал… Мастер подождал несколько секунд и опять раскрыл свою папку, начав перелистывать файлы:
- Я тут прихватил только готовые комплекты документов: заключения, договора на операции, визы, билеты, бронирование отелей… Смотри какие симпатичные ребятишки… Разве они виноваты, что у наших демократов такие большие карманы? Разве это вина детей, что у них нет времени дожидаться, пока политики отдемократят страну до окончательного консенсуса?
- Я понял, Мастер. Конечно, берите все, ведь этот файлик вы отдали бы мне вне зависимости и от исхода операции и от моего ответа.
- Да, - отозвался Сергей Михайлович, закрывая папку. – От твоего ответа зависело только приглашу ли я тебя на службу.
- А вы приглашаете?
- Нет, я тебя не приглашаю, а просто вербую. Ты разве не понял еще?
- Я согласен, а что нужно делать?
- А что ты делал до сих пор? – подал голос Генка, посмотрев поверх своей папки.
- Что? Чайными сервизами в переходе торговать?
- А какая разница, чем и где торговать, если ты за это и деньги будешь получать и человеком себя чувствовать.
- Да…, человеком…, это важно. Я согласен.
Дверь палаты неслышно приоткрылась, и в щелочку заглянул ярко-синий глаз.
- Катя, дочь! Заходи скорее! У нас тут такие новости!
- Здравствуй, Геном, а я боялась, что ты спишь, - Катя вошла и смутилась, застав в палате еще двоих мужчин. – Ой, здравствуйте. Я выпросилась из интерната в больницу сбегать.
- Все, Катя! Нет больше никакого интерната! – Геннадий потряс скоросшивателем.
- Ой, правда? – Подпрыгнула Катя и прильнула к его груди.
- Правда, правда, - сморщился Геннадий.
- Папочка, ты чего? Тебе больно? Прости меня, пожалуйста. Я забыла от радости.
- Пустяк, у меня несколько ребер сломано…, кажется.
Сергей Михайлович подтверждающе кивнул головой:
- Три справа и две штуки слева, так что ты, Катя, полегче папаню тискай-то.
Катя испуганно отстранилась:
- Ой, я больше не буду обнимать, только в щеку поцелую. И вас тоже, Сергей Михайлович. Вы меня извините, что я тогда подслушала, куда вы едете.
- Ладно, целуй, подлиза.
Катя чмокнула сначала Геннадия, а потом Мастера и снова вернулась к Генке, погладила его по щеке:
- Шершавый, я завтра бритву принесу. Ой, чуть не забыла, я же в церковь вчера ходила и заказала молебен о здравии твоем. С водосвятием! – Катя достала из сумочки небольшую пластиковую бутылку с водой.
- И что я с ней должен делать? – улыбнулся Геннадий, переглянувшись с товарищами.
- Как что? Пить. Но пить нужно натощак, а пока давай-ка я тебя умою, папочка, этой водичкой. Ты можешь привстать немного?
Катя набрала в ладошку немного воды.
- Перекрестись-ка, - распорядилась она.
Геннадий еще раз улыбнулся и послушно перекрестился, как просила девочка.
Катя поднесла ладошку, сложенную лодочкой, и медленно вылила через кончики пальцев тоненькую струйку ему на лоб. Вода потекла на глаза и виски. Катя нежно провела рукой по лицу, растирая влагу. Геннадий конвульсивно дернулся. Боль пронзила его от корней волос до пяток. Стеганула лопнувшей перетянутой струной. Он широко распахнул глаза. Все забытые краски вспыхнули перед ним одновременно и оставили свое разноцветье. Он ощущал, как внутри него неслышно трещали и рвались какие-то нити и связи. Паутина, опутывавшая его изнутри больше года, рассыпалась и повисала грязными бесформенными лоскутьями. Он не мог сказать как, но он явственно их видел и ощущал внутри себя. Хотелось сквозь боль и стон скорее избавиться от нее. Владимир и Сергей Михайлович привстали со своих мест, но Геннадий махнул им рукой и прижал Катины ладони еще крепче.
- Еще, Катя! Давай еще, доченька!
Катя взяла бутылочку и полила более щедро. Снова под веки ударили свет, цвет и боль и возникло ощущение возврата человеческого мировосприятия. Последнее хотелось усилить.
- Еще! – выдохнул Геннадий.
- Нет, папочка, хватит пока. Завтра утром выпей все, что осталось, а я принесу еще.
- Хорошо, как скажешь, Катенька, - устало прошептал Геннадий и обессилено закрыл глаза…
- Да, быть и чувствовать себя человеком – это главное!
Человеком… сквозь боль и стон.