Мафия
Александр Анатольевич долго думал, ходил по кабинету широким и, не смотря на свой возраст, спортивным шагом. Ланге сначала поворачивался за ним, отслеживая процесс перемещения шефа в пространстве, но потом шея устала, и он просто и тупо уставился на полированную поверхность стола. Наконец хозяин кабинета подошел к креслу и мощно водрузил на него свою задницу и все, что к ней было присобачено.
- Так. Значит Детков сейчас в Греции. Это очень хорошо. Это даже отлично, что он в Греции. Купается, загорает. Винишко, фрукты жрет... Ну да леший с ним... А Лунин, значит на волоске? Это тоже хорошо. Все хорошо. - Сам себе, не обращая никакого внимания на Ланге, отстукивал карандашом по столу Александр Анатольевич.
- Позиция ясна до безобразия. Танкеры стоят у мурманчан. Местная таможня Лунина, то есть теперешнее свое руководство, за жопу держит. А Детков купается. Из этого можно извлечь огромную пользу для нашего дела.
Шеф наконец-то обратил внимание на, тупо созерцавшего поверхность стола, Виктора Геннадьевича.
- Делаем так. Учись, пока я жив... В Мурманск пусть твой Лунин запуливает грозную телеграмму. Я его поддержу через Москву. Там тоже на наши бабки есть завязанные ребята. Пусть не боится. В телеграмме нужно указать, что распоряжение лично от Деткова. Пропустить и все. Если будет говорить, что начальник после Греции ему голову оторвет, успокой. Никто ему голову не оторвет. Объясни, что он нам нужен, и мы его прикроем, чего бы это нам ни стоило. Все. Остальное тебя не касается. Иди давай Геннадьич. А за пленочку спасибо тебе, родной. Порадовал, порадовал старика... Особенно заключительными постельными сценами. Виктор Иванович теперь с потрохами наш. Не пленочка, а шедевр какой-то. Все в ней и взятка, и преступный сговор и замечательный секс вдалеке от семьи.
Александр Анатольевич помолчал немного. Ланге в нерешительности застыл у двери.
- Ну, чего стоишь-то? Иди давай. Работать надо, - наконец отпустил его шеф. Тот, облегченно вздохнул и колобком выкатился в приемную.
- Так - с, переходим ко второму этапу нашего плана, - потер рука об руку хозяин кабинета, оставшись один. Он посмотрел на часы и вызвал секретаршу. Через мгновение положенное на это действие секретаршам та нарисовалась в проеме осторожно открытых дверей кабинета.
- Слушаю Александр Анатольевич.
- Я вас сегодня пораньше отпущу, уважаемая Зоя Владимировна, - тоном, не терпящим возражения, сказал шеф. Мне еще надо поработать, а вы идите... Кстати, у сына вашего как дела с учебой? Он ведь, по-моему, на юридическом у вас?
- Да...- несколько удивленно протянула Зоя Ивановна.
- На каком курсе?
- На четвертом уже, - переминалась в дверях секретарша, не понимая к чему весь этот разговор.
- И у него завтра вроде день рождения? - Поставил точку Александр Анатольевич, открыто и по-доброму улыбнувшись Зое Ивановне.
- Правильно, - немного ожила та после улыбки шефа.
- Давайте-ка пишите мне заявление завтра на материальную помощь, - откинувшись в кресле, предложил тот, чем вовсе вверг секретаршу в шоковое состояние и она удалилась, так и не поняв чем вызвано фантастическое благодушие шефа.
Александр Анатольевич очень себе понравился. Изредка он устраивал вот такие праздники добра и участия для своих подчиненных. А чего не устроить-то... за казенный счет? В самом деле... А человек, после этого, благодарен будет тебе. Если что, этим и воспользоваться потом можно.
Минут через пять в кабинет вошел Попов.
- Опаздываете, Сергей Николаевич, - укоризненно, но вяло пожурил его Александр Анатольевич. - Ну, да что с вами сделаешь...? Вы ведь у нас милиция, вам опаздывать вроде как даже и положено по статусу. Садись уж, - плавно переходя на "ты", предложил он. - Дело у меня к тебе одно есть. Если сделаешь своими силами, без вмешательства москвичей, я тебе, пожалуй, и прощу тот взрыв, который ты в городе учинил. - Хитро прищурился шеф, сцепив крупные, волосатые руки на таком же животе.
- Какой взрыв? - Вяло спросил Сергей Николаевич, поняв, что его опять вложили господину Малашкину, как говорится, с потрохами.
- Да такой... обычный взрыв, - как школьнику начал объяснять тот, - Взрыв, в котором погибло 32 человека, не считая трех чурок, прибывших к нам в гости по твои дела гнилые. Что же ты, Николаич, так обосрался-то? Ты хоть и представитель органов, но… когда-нибудь головой думаешь? Эк чего начудил и считает, что все шито - крыто... Глупый. Ты еще только по малому захочешь, а мне уже известно, сколько миллилитров отольешь. Ну, что за деньги так повоевал... за свои деньги... Это хорошо. И то, что это дело первоначально через тебя пошло, тоже - молодец. Об остальном не беспокойся. Наши доблестные чекисты тебя, если что, хавать не будут, тем более что бомба взорвалась в квартире с чурками. Ой, что это я? - Вскинул брови Малашкин и страшно округлил глаза. - С чеченскими боевиками!
Вот ведь как. Злодеи прибыли к нам с целью взорвать стратегически важный объект..., туалет общественный к примеру. Заготовили бомбу и сами на ней и того... Взорвались, значит.
Майор сидел и думал. Шеф держал его за простого и недалекого. Это было немного обидно, но его вполне устраивало. Пусть бормочет себе и думает, что только он такой умный. Потерпит еще немного Попов. Поскромничает.
- А дело у меня такое. Пора нам переходить на самостоятельный полет. - Продолжал Александр Анатольевич. - Есть такой социальный заказ... Организуешь если все как надо - мы наших друзей из центра кинем вместе с их вечно оттопыренными губами. Не организуешь - будем опять в пристяжных. В общем, заряжай группу туристов в Грецию. Есть там небольшая работка.
- Так здесь деньги нужны, - удивленно пробормотал майор, уже прикидывая, кого он направит греться на юга. Свои - Иван с Вовкой здесь не подходят никак. Не тот уровень, а вот Федот со товарищи вполне потянет... Как время-то бежит. Скажи ему такое шеф хоть, к примеру, год назад, что мол, за границей кого-то мочить надо..., упал бы, и не встал от удивления. А тут, гляди-ка, уже кандидатов подбирать приходится.
- Деньги будут, не ссы, - грубо отозвался Малашкин, - вытягивая свое тело из кресла на ковер. - Деньги, деньги, - у всех в башке только деньги, мать вашу за ногу. Деньги и все остальное возьмешь у Виктора, он за это получку получает очень не слабую. Но завтра мне на стол или под стол, как хочешь..., людей. Нет, лучше того, через которого я их наводить буду. И чтобы я про этого человека все знал, а он про нас - ничего. Сам на контакт не выходи ни с кем. Просто на меня завяжи его и ничего не объясняй. Желательно, чтобы “туристы” не наши были. А вообще, ты у нас парень ушлый, сообразишь. Срок исполнения четыре дня, не больше. И без победы не возвращайся.
Сергей Николаевич вышел из здания областной администрации несколько озабоченным. Но только чуть-чуть... Дело было, в принципе, очень даже осуществимое. Только сейчас нужно будет на дачу проехать. Посмотреть, что там творится. Как там ребята с очкариком разбираются, свидетелем этим хреновым... Интересно жив ли еще? Скорее всего - нет. Уж майор своих орлов знал... Но проконтролировать все равно нужно.
Москва
- Так ты генерал или не генерал! - Вовсю бушевал рыжий, моложавый мужчина в темном костюме то ли от Диора, то ли от Вирсачи, он, наверное, и сам толком не знал. Главное, что дорогой и не мнется.
- У тебя, что там в твоей Конторе происходит? Правая рука не ведает, что творит левая. Ты своих орлов зачем туда запулил, в тьмутаракань эту "серевную"? Чтобы они там разборки между собой устраивали? Мне Малашкин звонит на днях. Говорит, что орлы из Конторы прилетели. По помойкам зашарили, компру копают, а я, говорит, ни слухом, ни духом. Какая-то лажа получается. Какие-то претензии мне начал предъявлять... Олень северный. Ты меня извини, старик, но так дело не пойдет. Если они там нашей крыши не будут ощущать, то они свою начнут мастерить. - Рыжий захлебнулся слюной и плюхнулся на диван.
Его собеседник, спокойно сидевший напротив и не думал нервничать по поводу этой истерики. Он был постарше собеседника, и по его лицу было видно, что подобных разговоров за свою жизнь он столько наслушался... И что очень-то серьезно весь этот базар не воспринимает. Не смотря на то, что собеседник назвал его генералом, по внешнему виду определить этот момент было никак нельзя, так как одет он был в цивильный костюм, правда попроще, чем у первого.
- Давайте господин вице-премьер я вас введу в курс дела, - устало бросил он, как бросают обглоданную кость надоевшей своим скулежом собаке. - Нами в данном городе проходит плановая операция по выявлению организованной преступной группировки и ее связей с коррумпированными чиновниками местной администрации. Все материалы по итогам этой проверки лягут мне на стол, и я вас с ними ознакомлю.
- Да на кой черт там все проверять?! - Буквально взвился рыжий - зачем все это, когда нам и так все известно. - Он вскочил с дивана и снова заносился по пушистому ковру, устилавшему пол гостиной, своими размерами не уступавшей баскетбольному полю.
Генерал, наблюдая эти "скачки", сохранял безмятежный вид, что страшно бесило его высокопоставленного собеседника.
- И вам и мне досконально известно, что в этой дыре творится. Ну и что вам еще надо? Какая там группировка? Ну да. Есть она. Но ведь под нашим же контролем. И коррупция есть и купленные клерки местные... Все есть. - Рыжий немного успокаивался, видимо чувствуя неловкость оттого, что фактически признавался в том, в чем, при его должности, уж никак "не можно". Он выжидательно поглядел на невозмутимого генерала и совсем уже спокойным голосом добавил. - Ну ладно. Я сдаюсь, генерал. Сижу и слушаю.
- Госпо..., - лениво начал, было, его собеседник, но рыжий нервно его перебил. - Давайте без господ.
- Мы уже давно разрабатываем группу по этой области, и вы это знаете. Вот уже восемь лет как мы работаем с местными аппаратчиками, практически рука об руку. И им хорошо и нам тоже неплохо. Но, особенно в последнее время, меня лично настораживают действия наших старых друзей. Они все больше и больше поднимают то место, которое почему-то считают головой, забывая при этом, что если бы не наша поддержка, то этого места у них давно бы не было. Тем не менее, было бы неосторожно, как это у вас, молодых, "гнать волну" что ли?.. То есть осуществлять нажим на периферийных зажравшихся скотов от администрации с целью дележа их пирога. Я сделаю ударение на слове "их". Владимир Иванович!
Генерал поднял палец, жестом акцентируя важное место в своем докладе. Он мог бы этого и не делать, так как вице-премьер слушал его очень внимательно, словно и забыл, как только что чуть ли не летал по помещению.
- Это очень важный момент, - продолжал генерал, - птички оперились и пытаются вылететь из гнезда. Они стали много требовать и мало нестись.
- Так. Начинаю что-то понимать, - протянул Владимир Иванович, раз птички перестают нестись, надо их немного потоптать.
- Вот именно. Вот именно. Потоптать и в прямом и в переносном смысле. А тут еще прямое президентское указание об усилении борьбы с коррупцией на местах, мэр этот Новокузнецка влип по уши и прочая и прочая. Этим нужно воспользоваться. Что я и сделал. У меня таких "топтунов" 16 групп направлено во все регионы страны. Из них восемь в те, где наши вроде сидят. Пока еще наши. Пока не оборзели как эти северные крестьяне. А вы знаете, Владимир Иванович, что они, кроме деревянных и нефтяных дел, очень и очень влезли еще и в алмазные?
- Да какие там алмазные?! Я в курсе этого. Мне докладывали, - ничтоже сумняшися заявил рыжий. - Там у них еще пока и добычи-то никакой не идет.
Генерал звонко и для своего возраста довольно задорно рассмеялся. - Не идет, говорите...? Вовсю уже ими торгуют направо и налево. Это они мозги нам и своему местному населению заодно запудривают. Мол, надо средства вкладывать еще и так далее, а заводик уже функционирует. Камешки понемногу сыплются. Этакие хитрые экспериментальные камешки. Только мимо нас, - генерал хитро усмехнулся, - мимо федерального кармана то есть. А это безобразие. Вот напугаем их этой небольшой проверочкой, материальчиком по морде им нахлопаем, глядишь и поумнеют. А то ведь то, что вы “все знаете” к делу не пришьешь.
- Так. Теперь мне все ясно, - живо отозвался рыжий, только согласитесь, Василий Климович, могли бы меня в курс дела и поставить по старой памяти, чтобы на меня не гавкали эти псы из провинции.
- А вы, Владимир Иванович, почаще перед ними руками разводите и, мне кажется, что напрасно вы так с ними... Ездите там, за руку здороваетесь. Оно дело конечно понятное, что не век вам сверху сидеть, вы уж извините, - добавил генерал, увидев как рыжий поморщился, - но цацкаться с ними лишний раз не надо. Без вас они говно на палочке. Доверьте эти дела мне. Не возитесь с ними так. А еще лучше - забудьте на время. Я вам настоятельно рекомендую.
- Ну ладно, ладно, - примирительно закачал головой вице-премьер, - только объясните мне, что у вас там происходит. Вроде как не одна у вас там группа. Кто-то ведь из вашей Конторы прямо на Малашкина вышел, причем с вашего ведома. Это-то как объяснить?
- Что объяснить? - Поинтересовался генерал.
- Ну, то, что одни копают инкогнито, а другие их сдают и вроде как даже принимают участие в разборках. Мне это непонятно и я сомневаюсь, что понятно местным ребятам.
- Так это и хорошо, что непонятно, - опять развеселился Василий Климович, блистая фарфоровыми зубами, - если вам непонятно, то уж никому не разобраться в этом. На том наша Контора и стоит уже лет пятьдесят как. Все в нашей работе должно быть другим непонятно.
- А все-таки, - настаивал рыжий, которого явно злило раскованное и независимое поведение этого старого пердуна, формально его подчиненного. Но своего раздражения вице-премьер никак не выказывал. Себе дороже. Прав генерал, "уйдут" его, Владимира Ивановича то есть, а Контора останется. Крепко сидит старик. Четырех генсеков пережил, да двух президентов..., хотя второго еще пока не до конца. Чего ему какой-то вице-премьер сиюминутный, этакий калиф на час.
- Ну, если вы настаиваете, то, пожалуйста, - согласился генерал, - вторая группа будет обеспечивать уничтожение первой.
- Господи! - Непроизвольно вырвалось у Владимира Ивановича. Вырвалось, а ведь считал он себя мужиком довольно-таки хладнокровным.
- Это-то еще зачем?
- Вот здесь собака и зарыта, - оживился генерал, - именно здесь, а... не у кремлевской стены, где их, собак то бишь, обычно зарывают. Шум поднимем по поводу уничтожения строго законспирированной группы спецов из Конторы. Прикиньте... Из самой Конторы. Во как преступность расщеперилась у них там. В какой-то сраной деревне спецов высокого класса раскрывают и мочат как Герасим - Му-Му. О чем это говорит?
- О том, что плохо с этой преступностью там борются... - высказал предположение вице-премьер.
- Верно. Или, что там такой уровень организованной преступности, что нужно помочь местной администрации с ней бороться. И мы ей поможем. И они уже дергаться не будут. Постоянный контроль наших людей, направленных на место по очень уважительной и даже вынужденной причине. А кого направить найдем. Есть у нас такие.
- Да, я думаю, вы правы, генерал, - словно в чем-то сомневаясь, почесал нос рыжий, - но не слишком уж накручено?
- Не слишком, - отрезал тот, - всегда под какие-то следующие действия нужно подбивать основу, чтобы в любом случае все объяснить. На том и стоим пока еще...
- Сплюньте, генерал, - шутливо махнул рукой Владимир Иванович. - Плюнул бы, да депутатов наших сегодня по телевизору не показывают..., - вполне серьезно откликнулся тот.
“ Интересно, какую еще грязь мне придется терпеть, пока все не встанет на свои места и Государство не начнет хотя бы выбираться из глубокой лужи, в которую его засадила вся эта властная и околовластная шелупонь?” - Подумал он, глядя на лисье лицо собеседника.
“ А Боря со Степанычем правы. Ой, как правы, когда затаскивают во власть "таких". Именно они и нужны для более удачного плавания в мутной воде современных реалий. Со всех сторон удобны... Как настоящие женщины. Ежели что не так - пинка под зад, и не обидятся нисколько, а будут ждать, когда снова свистнут. Ежели что хорошее, опять же - пинка им, а себя на первое место. А то, что воруют сволочи..., так кто нынче не ворует из тех, кто у госкормушки пристроился?… Ленивые разве что…”
Себя Генерал вполне обоснованно не сосчитал.
Мафия
" В последнее время все чаще и чаще в прессе, по радио и средствах электронного вещания нам "втирается" про какую-то войну между уголовными бандформированиями. Почему-то приводят в пример участившиеся случаи убийств тех или иных уголовных авторитетов. На уголовников смело сваливается и вина за массовый отстрел, особенно в центральных городах, местных административных клерков разного масштаба. Причем все это - совершенно голословно и, в большинстве случаев, без каких-либо конкретных фактов это подтверждающих. Как-то даже странно... Где-то очень дотошные репортеры и журналисты, буквально берут на веру заявления различных силовых чинов о разборках в уголовной среде, и смело вываливают эту чушь на головы граждан.
На самом деле, речь должна идти не о мелких стычках в рядах блатных и приблатненных, а о сформировавшемся противостоянии административных и даже государственных мафиозных формирований. Все предпосылки для их создания налицо. Это и длительное пребывание на различных государственных и, особенно местных административных постах одних и тех же людей, что напоминает перетасовку карт в одной и той же колоде. И расширение ветвей власти за счет назначений родственников и знакомых. Причем, не гнушаются этим даже первые люди в государстве.
Создание каких-то мелких финансовых структур при органах власти для выполнения задач экономического характера, что очень странно, если учитывать наличие в структурах органов местного самоуправления специальных для этого людей, получающих бюджетные деньги за свою "работу".
Постоянное противостояние законодательной и исполнительной ветвей власти, что их прямо заставляет усиливать свои позиции по отношению друг к другу в каких-то иных, не предусмотренных законодательством, сферах их деятельности.
Проникновение в структуры власти людей с уголовным прошлым, привыкших решать "поставленные перед ними задачи" силовым способом.
На этом фоне у "административной мафии" конечно же возникает большое искушение, не тратя личные и "общаковские" средства, использовать уже готовые силовые структуры, а именно - правоохранительные и другие, находящиеся у них в прямом подчинении, органы государственного управления. А если еще учитывать нищенское существование кадров всех этих структур, то понятное дело, такие желания не остаются без адекватного ответа. Куда там занюханным уголовным авторитетам и подрастающему поколению "отморозков" тягаться с этой силой, которая совсем не собирается терпеть их у себя под боком, когда вопрос касается денег. Вот и ложатся пачками, вовремя не сориентировавшиеся урки... Взрываются в подъездах, становятся дуршлагами в лифтах, превращаясь в кровавые лепехи под мощными ударами новой, еще ранее не известной в мире, мафии.
Уголовникам "благородно" оставляется право тырить мелочь по нашим карманам и трясти малодоходные "комки", и то с единственной целью - чтобы про них говорили журналисты и мы. Система знакомая. Щука жрет карасей. Караси - пескарей.
На наше, интересное в этом смысле время, именно и приходится становление этой мафии. Именно на наше время приходится и процесс вытеснения не "перестроившейся" уголовщины от больших кормушек к более мелким, что в принципе, для нас с вами нисколько не лучше, а даже наоборот.
А война... Война идет уже вовсю с массовым отстрелом уголовных авторитетов и, значительно меньшим - представителей административной мафии. А те и другие самозабвенно "мочат" русских нуворишей, не определившихся в этой войне и явно не желающих делиться наворованным.
Не дай Бог, что на наше время придется и большая разборка между мафиози государственного масштаба и менее могущественными, но зато более многочисленными и живучими - местными. К этому, кстати, все и идет. Воровать становится все тяжелее, а желающих обогатиться никак меньше не становится.
Как клопы, использующие темное время для кровопускания, ворюги разных масштабов выходят на свою большую охоту в смутное время.
Но, если обычные, заковровые клопы к каннибалам не относятся, то двуногие жрут своих с особым удовольствием..."
Александр Анатольевич, не дочитав статью до конца, с раздражением бросил газету на стол.
- Умные все такие стали... Сил прямо никаких нет. Ты не ухмыляйся, родной, - резко бросил он сидящему напротив майору, собственно и притащившему ему это "криминальное чтиво".
- Ты совершенно напрасно ухмыляешься. Это тот случай, когда нам с тобой не ухмыляться надо, а принимать меры. Говорил же я этому главному редактору, чтобы никаких перепечаток из центральной прессы без моего ведома не давал. Так нет, вот тебе... Забыл этот ... Ленцов, что ли..., на чьи деньги его "серевные известия" выходят. Ну, больше с ним разговаривать не будем. " Кончилось ваше время. Слазь!" Как сказал матрос Железняк, заходя в публичный дом.
Малашкин тяжело развернул туловище и взгромоздил локти на стол. - Найди двух орлов; желательно, из числа мелочи "отмороженной ". Пусть по башке этого умника пару раз стукнут. Не до летального, конечно, но чтобы я имел возможность с ним в больнице поговорить.
Малашкин со скрипом поерзал в кресле.
- Человек становится намного умнее и внимательнее к своему здоровью, когда он лежит на больничной койке с "головой обвязанной", а его посещают физически здоровые граждане...
- Понесло шефа снова на философию, - Сергей Николаевич вытянул ноги и поудобнее угнездился на стуле. Но, к его удивлению, долго говорить Александр Анатольевич не стал, а, поднявшись из-за стола, вдруг резко замолчал, а потом коротко добавил, - а ведь умный этот журналист. Слишком умный для своего времени.
Кто конкретно показался ему умным майор не понял, да и наплевать ему было "большую кучу" на всех этих писак. Вернее, не на всех теперь... Одному из них нужно было срочно дать по голове.
Мойщик
Игорь понемногу приходил в себя. Уже второй раз за сутки его искусственно лишали сознания. Это был явный перебор. Второй "приход" был более мучителен. Видно крепко он приложился головой, совершая корявый кульбит по лестнице после толчка коллеги.
- Коллеги..., - усмехнулся про себя Мойщик, - ничего себе коллега!
Он не знал сколько прошло времени с тех пор как вырубился, но надеялся, что немного. Страшно болела голова. Да что там голова! Ерунда все это. Было в его положении и что-то более страшное. Его сегодня дважды предавали. Предавали в прямом смысле этого слова.
Сначала его предала любимая, кстати, даже пребывая в "таком" состоянии, Игорь признавался себе, что до сих пор... любит эту продажную дрянь... Затем его предал коллега, один из самых опытных работников Конторы, на которого не могло упасть и тени сомнения, хотя до сих пор Мойщик до конца не был уверен, что это не игра. Правда, больно уж игра эта жестокая и пока непонятная.
Застонав, Игорь перевернулся на бок и только сейчас увидел, что лежит рядом со своим уже знакомым мертвецом, не имеющим лица и ...кистей рук. "Профи работали, - непроизвольно отметил Мойщик, - тут уж не опознаешь сразу-то, даже если и найдут труп".
Он перекатился на другой бок, с удовлетворением отметив, что его руки и ноги целы. Теперь он оказался совсем рядом с трупом бедолаги, которому на настоящий момент повезло еще меньше чем Игорю, которого привлекла одежда "соседа", особенно его карманы. В правом, ближнем к нему кармане ничего не оказалось кроме смятого рецептурного бланка.
- Профи то профи, да вот и на старуху бывает непруха, - усмехнулся про себя Игорь, понимая впрочем, что ему-то от этой непрухи толку никакого нет. -Пока, во всяком случае, - решил понадеяться он, пряча найденную бумажку в свой носок.
- Та-ак, - протянул он, с трудом дотягиваясь до другого кармана молчаливого "несожителя". - А что у вас ребята в рюкзаках?
"В рюкзаках" оказалась пригоршня канцелярских скрепок. Игорь радостно присвистнул и приступил к практическому использованию знаний полученных на недавних спецкурсах Конторы, проводящихся с ее работниками не реже двух раз в год.
Через некоторое время ему удалось отсоединить наручники, сковывавшие ноги и с удовольствием разогнулся, только теперь почувствовав как крепко досталось его спине. Он даже охнул от неожиданной и резкой боли в пояснице и где-то еще под правой лопаткой.
Встав на ноги, он еще раз, теперь уже более внимательно прошелся по подвалу. Единственное окно размером с раскрытую книгу, было забрано крепкой металлической решеткой, один вид которой напрочь отсекал всякие мысли о том, чтобы ее сломать. Тем не менее, Мойщик попробовал это сделать, окончательно убедившись в том, что первое впечатление - самое верное.
Оставалась дверь. Здесь, с виду, дела обстояли лучше. Дверь, во всяком случае, была деревянной. Мойщик попробовал надавить плечом на полотно двери, но та с честью выдержала это испытание. Страшно мешали наручники на руках, не давая Игорю возможность удержать равновесие на узкой площадке перед дверьми. Попытки снять их при помощи тех же скрепок также не увенчались успехом.
- Вот непруха пошла, - сквозь зубы прошипел узник и, развернувшись спиной к дверям, начал что есть силы бить ногой по нижней филенке, впрочем, не очень надеясь на успех. Звуки ударов гулко разносились по подвалу. Неизвестно сколько бы продолжалась эта казалось бессмысленная долбежка, только дверь внезапно распахнулась и Мойщик, потеряв равновесие, вывалился в дверной проем, упав навзничь на уже знакомые грязные половицы.
Первое, что он увидел, это были две пары ног, принадлежащих неизвестным ему мужчинам.
- Батюшки святы! - Воскликнул один из них, обращая удивленное лицо к другому, более высокому и поприличнее одетому. - Ты только погляди, Володь..., они там, что... в подвале этом, размножаются что ли? Я уж, грешным делом подумал, что это наш покойничек ожил. Даже как-то неприятно стало. А тут, гляди, свеженький образовался. И к тому же до безобразия живой. Кто же это тебя, подвальный ты наш, сюда приволок?
Лежащий на полу Мойщик бросил взгляд на то место, где должен был находиться несчастный Шкаф, но, кроме нескольких темных пятен крови, ничего не рассмотрел.
“Подчистил, значит за собой Егор”, - отметил он, а вслух довольно искренне взмолился.
- Ой, ребятушки, не знаю как сюда и попал. Внизу там, - он мотнул все еще гудевшей головой в сторону подвальной двери, - очнулся, рядом кто- то лежит и молчит. Страшно стало. Я - давай стучаться... Слава Богу, вы тут оказались.
Двое с чувством глубокого недоверия смотрели на Мойщика, поднимающегося с пола и одновременно что-то убедительно-жалостно бормотавшего.
- Ты давай заткнись для начала, - наконец оборвал его высокий, которого тот, что пониже назвал Володей. - Здесь сегодня должен был быть Ленька... Интересно куда он смылся?
Игорь аккуратно поднял табурет и, присев на краешек с видом угодившего впросак недотепы, старался предельно тупо глядеть на своих "освободителей".
- Ты случайно не видел здесь Леню? - спросил его высокий и, заметив недоуменное выражение лица сидящего на табурете Мойщика, добавил, - Ну, такого здорового парня... Хотя, чего это я тебя спрашиваю? - Тут же добавил он, качнувшись на носках.
- Неа. Не видел, - как можно искреннее откликнулся Игорь и перевел взгляд на второго, приземистого мужика. Тот ответил ему мутным взглядом, от которого у Мойщика заныло под ложечкой. Приземистый смотрел на него как гробовщик смотрит на мертвеца, прикидывая размер гроба.
- Да чего он скажет? - Наконец сказал он. - Ясно, что темнит, сволочь. Наручники-то на нем знакомые. Ленькины наручники-то...
- Да вы что, земляки! - Взмолился Игорь уже вполне натурально, - я у подруги спал, а проснулся уже здесь. Не помню даже как это железо, - он звякнул наручниками, - на мне оказалось... Я ей Богу не вру! Не видел я никакого Лени...
И тут же "подкинул" этим двоим немного информации к размышлению. - А вот как в доме стреляли, это я слышал. К этому времени пришел, как говориться, в полную сознательность. Два раза стрельнули. -
Двое молча переглянулись, переваривая сказанное этим, непонятно как здесь оказавшимся, подвальным сидельцем. Игорь с удовольствием наблюдал за ними и даже как будто видел медленное вращение неких шестеренок в головах его "милых" собеседников. Полученную информацию те обрабатывали долго, а Мойщик с удовлетворением отметил, что он теперь стал источником интересной им информации, в связи с чем процесс его жизнедеятельности, скорее всего, будет продлен.
- Так, - протянул высокий, - значит, говоришь, стреляли? И почему ты это так решил? Может быть, что-нибудь уронили тяжелое или дверью хлопнули?
- Ну да, - живо откликнулся "информационный центр" из подвала, - как же - хлопнули... Нет, земляки... Стреляли. Я ведь в армии служил, знаю. - Четко поставил он точку. - Раз говорю, что стреляли, значит так и есть.
Боевики опять быстро переглянулись. Дело, неожиданно для них, приобретало непонятно-подозрительный оборот.
- Вот что, - разродился "бельмондоподобный" Володя, обращаясь ко второму, - давай-ка этого, - он кивнул на Игоря, - обратно в подвал. Нужно связаться с командиром. Чего это тут без нас было? Разобраться надо.
- Земляки! - Буквально возопил Мойщик. - Не надо меня в подвал. Там жмурик этот... Боюсь я до жути мертвецов.
- Молчи уж, боязливый ты наш, - ухмыльнулся Владимир, - чего тебе бояться? Сам наполовину такой, как мне кажется.
Приземистый охотно и неприятно рассмеялся. Не спеша, он подошел к Мойщику и ухватил его за воротник рубахи.
- Если ты нам тут вола крутишь, то не завидую я тебе парень, - процедил он сквозь зубы.
- Да вы что, земляки?! - Поднял глаза на приземистого Игорь, внутренне сжавшись. - Чего это мне врать вам? Я как на духу.
В этот момент негромкий хлопок слева, где-то от входных дверей, заставил всех отвлечься от интересной беседы. Вернее, отвлекся только приземистый. "Бельмондо" просто упал, тупо стукнув головой о половицы. Ни Мойщик, ни его "оппонент" ничего не поняли, пока в дверях не появился ...Брат.
К чести приземистого, он не сплоховал. Резво переместившись так, чтобы между ним и появившимся "гостем" оказался Игорь, приземистый вытащил пистолет.
- Кто такой!? - Истерично выкрикнул он, с ужасом наблюдая краем глаза, как из-под тела его напарника вытекает темный ручеек.
Брат, подмигнув оцепеневшему Мойщику, ответил просто и со вкусом, - Смена пришла. Партнеры меняют дам.
- Не валяй дурака, - продолжая прятаться за Игоря, злобно выкрикнул приземистый.
- А чего? - Удивился Брат, не сводя темный зрачок глушителя, как казалось Мойщику, прямо с его лба. У него аж зазудело над правым глазом.
- Валять дурака, - продолжал невозмутимый "гость", - это мое хобби. Для особо тупых поясняю. Хобби это не предмет, свисающий между ног у ... слона, а любимое занятие отдельно взятого индивидуума.
Брат повел стволом в сторону от "особо тупых" слушателей. Этим и воспользовался "приземистый". Сделав шаг в сторону, он поднял пистолет.
Одновременно прозвучал знакомый, но какой-то сдвоенный хлопок. "Приземистый" застонал и упал прямо на Игоря, уронив его вместе с табуретом на пол. Уже падая, Мойщик заметил, что Брат опустил пистолет и начал медленно заваливаться на бок, хватаясь свободной рукой за косяк двери, а сзади его оседающей на пол фигуры появился Егор.
- Ну вот, все готовы к моему приходу. Долго же пришлось ждать... Чего уставились, юноша? - Между делом бросил он Игорю, так и продолжающему лежать, будучи наполовину придавленным телом "приземистого".
- Вы, юноша, наверное думали, что вот уж такого опытного и ловкого спеца, каковым являлся наш Брат, никто и ничто не остановит. Но..., как видите - ошибались. Все ошибаются. - Егор еще раз окинул помещение холодным взглядом.
- Так, - протянул он, подойдя к дальнему от дверей окну, - вот ведь как все получается... Поглядите только. Нашу спецгруппу в полном составе вычислили и положили. -
Егору явно нравилось, что у него есть слушатель, который нисколько не сомневался в своей участи.
- Ну, наши ребята тоже не промах, всех укокошили. Вот только какая беда - сами тоже не убереглись. Это же надо, какой разгул преступности!! А какой высокий уровень подготовки местных бандитов! Страшно даже и говорить... Всех наших вычислили тоже, не смотря на секретность мероприятия. Да-а...
Егор выглянул в окно, видимо желая в последний раз убедиться в том, что во дворе чисто. Здесь его и застал выстрел Брата.
- Во, ****ь какая, - только и сумел прошипеть "супермен", свалившись у подоконника. Мойщик увидел, что после выстрела Брат выронил свой пистолет и опустил голову на вытянутую в последнем движении руку. Резким движением сбросив с себя тело "приземистого", Игорь встал и быстро подошел к, казалось потерявшему сознание, Брату. Осторожно перевернув его, он услышал сдавленный стон.
- Жив, Господи, жив! - Обрадовался он, одновременно понимая, что сейчас ничем не может помочь своему спасителю.
Греция
Иван Иванович Детков расслаблялся по-настоящему. Для этого здесь было все. Ослепительно-знойное солнце. Тепло-соленое море. Чистый песок... А что еще нужно было человеку после болотно-серой атмосферы Северной Пальмиры. После занудливой производственной суеты и всего другого, от чего этому человеку хочется иногда бежать куда угодно, да вот беда - бежать обычно бывает некуда. А тут!
Иван Иванович в первые же два-три дня буквально смозолил глаза о крепкие, молодые и загорелые женские задницы, хотя в Питере и глядеть не хотел на женский пол. А на доставания супруги отвечал гордо "не могу" или все-таки вяло совершал несколько десятков суетливых специфических движений, чему потом сам долго удивлялся. Ну да чего там говорить... Особенно, после того как разменяешь шестой десяток.
Впрочем, все это ерунда конечно, но, немного отдохнув от "рассейской" суеты, габитус Ивана Ивановича оживился. В смысле - состояние улучшилось во всех его проявлениях.
Единственно, что все-таки немного до сих пор портило отдых начальника регионального управления таможни, так это оставшийся нерешенным вопрос о танкерах, которые были задержаны мурманскими погранцами. С этими танкерами вообще картина обстояла неясная и туманная. Сначала лично Деткову прозвонился Скорняков, начальник северной таможни и осторожно так, в обычной для него манере, "заехал" про "некоторые неувязки с мурманчанами". Не смотря на туманность изложения, полностью соответствующую состоянию ЦНС звонившего, Иван Иванович понял, что тот просил о предварительном разговоре с соседями.
У них и раньше-то заморочки подобного рода были. Детков не забыл как пару лет назад мурманчане тормознули несколько транспортов с северным лесом.
Тогда Скорняков срочно отбыл в отпуск и фактически подставил своего зама. Потом, правда, был бит в собственном кабинете самим господином губернатором. Бит в переносном и даже прямом смысле. Уж про этот замечательный факт Деткову доложили незамедлительно. На этом тогда скандал и закончился. А действительно! Чего там огород городить-то? Подумаешь... Какой-то там зачуханный провинциальный губернаторишко дал в морду такому же таможенному генералишке. Что тут, собственно такого...? Нормальное дело для русских людей. В Кремле вон пьют без просыпа, в Думе - дерутся... А в провинции уж тем более.
После мутного звонка из "столицы серева" был звонок из Москвы. Здесь уже разговор шел по-другому. "Кудрявый" не церемонился. Он - сказал, а все, в том числе и мелочь пузатая типа Иван Ивановича, должны были с визгом радости дело делать. А сказано было одно - "пропустить молча и быстро".
Только Детков подвиги уже свои, ради непонятно кого, отсовершал. Положил он тогда трубку и в отпуск мотанул с тем самым визгом радости, с которым должен был исполнять "указявку" очередного кремлевского выскочки.
Они там меняются как прокладки женские. В смысле - с такой же скоростью и после соответствующего употребления... Чего их слушать? Сегодня одна "затычка" тебя достает, а завтра - уже другая, свежая... Не свежая, вернее, а плохо постиранная. Свежих-то, наверное, в кремлевской "колоде" уже и не осталось. Все - бывшие в употреблении, как шлюхи.
В общем, ход товарища Скорнякова пригодился как опыт. Пусть потом в морду бьют. Ради Бога... Зато под тюремную баланду никакой столичный "рыжий" Ивана Ивановича не подпишет. Нашли дурака! А как уж там заместитель вывернется, это его - заместителево дело.
Время отпуска проходило быстро. Иван Иванович и оглянуться не успел, как вторая неделя накатила. Сегодня он решил себя порадовать ничем иным как подводным плаванием, тем более что его новый знакомый- Виктор, совсем недавно приехавший отдыхать в Салоники, активно хвастал своими "непередаваемыми ощущениями" от этого дела. Сначала Деков отнекивался, но после того как на вечернем "сейшине" еще один тип, подсевший к ним с Виктором за столик, также высоко отозвался об этом экзотическом виде балдежа, не выдержал.
Проснувшись утром, Иван Иванович позвонил в номер Виктору и заявил о своей готовности вкусить радость плавания с аквалангом. Тот его дополнительно порадовал, торжественно объявив, что даже нашел оператора с подводной кинокамерой, обещавшего за смехотворную сумму отснять на пленку весь процесс. Деткова это очень воодушевило, и он уже мысленно представил, как будет демонстрировать родным и знакомым кадры своего погружения в воды Средиземноморья. Нужно ведь было показать что-нибудь экзотическое и красивое, тем более со своим участием. И вообще, видео - это тебе не жалкие фотки.
Инструктор, молодой человек, внешне никак не напоминающий грека, ждал их на своей машине неподалеку от общего пляжа. Перебросившись парой фраз на английском с Виктором и подошедшим заранее оператором, он пригласил всех в автомобиль. Дорогой Виктор шутил не переставая, не забывая иногда переводить особенно смешные анекдоты и аборигенам, отчего те искренне веселились.
Авто плавно катило вдоль побережья по гладкому асфальту, покрытому зеркальной рекой марева, напоминающего поверхность разлитой ртути. Слева покачивалось индиго Средиземного моря, а справа, на всю высоту открывающейся из окна панорамы, призывно зеленели апельсиновые рощи сады, часто усеянные оранжевыми точками самих апельсинов. Оператор, по просьбе Ивана Ивановича, потратил на это великолепие несколько метров пленки.
Детков был очень доволен тем, что согласился на эту, как ему раньше казалось, авантюру. Хотя все самое необычное было еще впереди.
...А уж, какое именно это "необычное" было впереди, Иван Иванович даже и не догадывался.
Москва
- Этот Дубовский совсем охрендел, - горячился кудрявый молодой человек в строгом темном костюме.
- Вчера мне заявил, что если мы не введем привилегии для его финансовой группы, то к вечеру следующего дня нас не будет.
Он вскочил с кресла и буквально заметался по комнате, обдавая Генерала удушающим букетом коньяка и дорогого одеколона. В его руке появились сигареты и он нервно закурил, блеснув "ронсоном".
“Девятая пошла”, - спокойно, как бы между делом, отметил про себя Генерал, а вслух заметил, - ну и чего?
- Ну, как это...? - снова присел Кудрявый. - Как это "чего"? - Задымил он как бронепоезд после прямого попадания в паровоз. - Это он "вчера" мог мне такое ляпнуть. "Вчера" он еще что-то из себя представлял, а сегодня..., туфта еврейская просто. Еще пасть разевает.
- Ну, пасть-то он имеет право разевать, вообще-то, - также спокойно отреагировал Генерал на злобный антисемитский выпад молодого собеседника. - И его национальная принадлежность здесь никакого значения не играет. Да будь он хоть сихот-алиньским чукчей саами, - в голос рассмеялся Василий Климович, показывая неплохую работу своего стоматолога, - будь хоть кем, но он до сих пор пока в нашей команде и ничего против делать не будет. А то, что он своими деньгами всем в нос тычет, вот это очень плохо. Надо будет поговорить, предупредить "товарища" о его неправильном понимании текущего момента.
Генерал с удовольствием отпил небольшой глоток любимого президентского напитка и, нисколько не поморщившись, спокойно продолжил.
- Вы все ребята еще молодые и шустрые. Местами даже умные. Только поменьше гомоните. Не корчите из себя бог весть кого. Не надо. И не обижайтесь друг на друга... У вас разговор, надеюсь "тет на тет" был?
- Ну да, - замялся Кудрявый, - разве вот около его секретарь болтался. Только, я так думаю, он ничего не слышал... по-моему.
- Это роли не играет, - с кряхтеньем поменял позу Генерал, - вот, перед нами еще одно доказательство того, что ваши мозги пока находятся на пути между яйцами и тем местом, где им положено быть. Дай Бог, чтобы доехали когда-нибудь. Вот вы поговорили, значит, откровенно. Погорячились. Покуражились друг перед дружкой и нет человека.
- Это как это "нет"? - Кудрявый уронил пепел себе на фирменные брюки.
- Да так это..., пепел стряхни, - Генерал тыкнул волосатым, коротким пальцем, указав собеседнику примерно на то место, откуда его мозги начали свое долгое "путешествие".
Тот, не глядя мазанул рукой по пятну пепла, размазав его по великолепному итальянскому материалу.
- Нет человека. - Вяло констатировал Генерал, покривившись от такого неаккуратного отношения к хорошим вещам. Кудрявый глухо кашлянул, поняв по его тону, что вопросов больше задавать не следует.
- Мне приходится с вами со всеми говорить, - продолжал тот, по-прежнему с неодобрением разглядывая пепельное пятно на штанах рядом сидящего.
- И мне это начинает надоедать. Вы никак не хотите повзрослеть. Я уже думаю, что напрасно порекомендовал вас вашему шефу. Вы его все время подставляете своими закидонами. Вам что, денег мало? Прекращайте дурью маяться. Хапаете столько, что самим не проглотить. И все по-глупому, с шумом разным. Лаетесь между собой как псы подзаборные. Скромнее нужно быть и серьезнее. Не забывайте, что вы высокие государственные посты занимаете и у всех на виду. И, что в первую очередь, должны думать о том, чтобы польза от вас государству нашему была. Развалите его, и вас не будет.
- Да знаю я, - вставил Кудрявый, - не мальчик же, в самом деле. Что это вы мне морали читаете? Я все понимаю...
- Не все ты понимаешь, - обрезал его собеседник. - После ваших "собачьих" разборок мне приходится подчищать. Это тоже дорогого стоит, и вы мне эти деньги заплатите из собственного кармана. А попробуете из казны наворовать, ... как это вы уже привыкли делать, опущу.
Мне сегодня о другом нужно с тобой поговорить. Что вы с "напарником" думаете насчет своих "северных" дел? Мне докладывают, что ваши северные друзья уже сами вопросы решают. Вы знаете про их дела с мурманчанами?
- Конечно, - откликнулся "раскритикованный", явно обрадовавшись перемене темы разговора. Генерал это сразу же заметил.
- Не радуйся. Здесь у нас дела еще хуже. - Он снова приложился к рюмке, отпив на этот раз побольше, что его вынудило закусить это дело кусочком осетрины.
- А что едим? Парную осетрину - простую русскую еду, -непроизвольно вырвалось у него.
“Стареет наш "черный кардинал"”, - также непроизвольно подумал Кудрявый, изобразив на лице вежливую улыбку. Кардинал видел и понимал, казалось все.
- Старею, старею, - почти прочитал он мысли соседа, - но до окончательной победы маразма еще далеко... на ваше счастье.
Генерал усмехнулся.
- А дела наши неважные потому, что "реги...аналы" повзрослели. И дело здесь не в деньгах, так любимых вами, а в том, что "Боливар двоих не вывезет". Не потянет наша богатая и многострадальная Родины такого большого количества ворюг, каковыми являются разные там дубовские, фельдманы, утинские и, извиняюсь, вы. Да не морщись ты. Это еще хорошее название... Заметь лучше, что там, где мы протолкнули в губернаторы разные, в мэры... там вшивые свои кадры, намного все тише и для нас лучше. А на Север когда в последний раз внимание обращали? То-то и оно, что давно. Оперились наши птенцы. Начали забывать из чьих яиц вылуплены. Избавляются от зависимости от нас. Головы свои даунские заподнимали. Закрякали, захрюкали... “панимаш".
И в данном, частном "северном" случае этот момент отразился в полном объеме. Вот, погодите, накопят опыт, денег наворуют и начнут вас - столичных балбесов мочить.
- Ну, это перебор, по-моему, - недоверчиво "встрял" Кудрявый.
- Никакого перебора. Натуральная логика, если тебе такая наука известна и политэкономия, про которую ты точно ничего не слышал. Буду объяснять проще... Корыто одно - государство. Больше определенного количества свиней, сам знаешь про кого это я…, около него уместиться не может. Жратва выдается в определенное время и строго дозирована...
Генерал посмотрел на Кудрявого.
- Выводы, я думаю, ты сделаешь сам. А теперь мне скажи, по какое место ты вляпался в северные таможенные разборки. Только не хитри ради Бога. Давай без этих бабских штучек. Говори правду и факты.
Кудрявый поморщился, впрочем, понимая, что будет еще долго терпеть этого старика.
“И никуда не денешься, - почти злобно подумал он. - С С а м и м генерал на "ты". А со вторым вообще..., только что не трахается”.
- Да никуда я не вляпался..., так, п о мелочи только.
- Что "по мелочи", - не отставал Генерал, - я же просил. Давай откровенно.
- Позвонил только в Питер. Зануде этому - Деткову... Чтобы не тормозил там с нефтью северной.
- И чего Детков этот? - Прищурившись, поинтересовался Генерал, глаза которого почти пропали в глубоких трещинах морщин.
- Да ничего. В отпуск умотал. - Наконец разродился собеседник, фактически признавшись в том, что его приказы игнорируют даже мелкие государственные клерки, каковым, собственно и являлся Иван Иванович Детков.
- Ну вот. Молодец. Не соврал, - выдохнул дотошный "следователь". - Я в курсе этих всех ваших делишек. О чем говорит такое поведение этой мелкой питерской крысы? Говорит о том, что даже такая мелочь пузатая вас уже в расчет не берет. Не опускайтесь никогда в дальнейшем до их уровня в поисках дополнительных "дивидендов". Что вы все еще по региональному мыслите? Вы же в первом эшелоне власти и на тебе... Звонки какому-то там "деткову". - Генерал даже сплюнул от неприкрытого презрения, то ли к таким "детковым", то ли к поступку собеседника.
Кудрявого аж передернуло. Но куда денешься, если влез в такое неблаговидное дело как политика... Приходится терпеть еще и не такое. Тут уж как проститутке на панели с клиентурой, либо жене с мужем... Особо не повякаешь. Лежать и молчать.Андрей
Борис, как это было не странно, являл собой образец трезвости и более того..., был даже не с похмелья. Это очень обрадовало Андрея. И если еще несколько часов назад он сомневался в том, что правильно поступит, рассказав все Борису, то теперь все сомнения отступили. Перед ним сидел абсолютно нормальный, собранный мужчина с печальным, но твердым взглядом карих глаз.
- Боря, - запросто обратился к нему Андрей. - Скажи мне откровенно. Что бы ты сделал с тем человеком или с теми людьми, которые были бы повинны в гибели твоей семьи?
- Если бы у меня была полная уверенность в этом, - спокойно ответил Борис, глядя в мутное от времени окно коммунальной кухни, - я бы убил гада или гадов.
- Тогда я буду с тобой откровенен. - Андрей встал со скрипучего табурета тысяча девятьсот "лохматого" года изготовления и сделал несколько шагов по узкому пространству кухни.
- Начну с самого начала. Ты знаешь, что у меня тоже погибли мои близкие. Фактически мы с тобой находимся в одинаковом положении... Прости за сухость. Мы с тобой остались одни и все бы отдали за то, чтобы поквитаться с виновными в гибели наших семей. И не какие-то там написания разных бумажек или поиски "правды" в инстанциях нам нужны. Нам нужно так поквитаться, чтобы окончательно и навсегда быть уверенными, что гады лежат в могиле.
Андрей заметно нервничал. Как человеку сугубо интеллигентному, ему было немного не по себе от своих же жестких фраз.
Борис, видимо почувствовав, что сейчас Андрей скажет что-то по- настоящему серьезное и для себя самого и для него - Бориса и, что возможно, сказанное полностью перевернет их жизнь, нервно достал сигареты.
- Давай-ка брат, закурим что ли, - протянул он сигарету Андрею.
Тот сначала непонимающе поглядел на спокойного Бориса и тоже, внезапно успокоившись, взял сигарету. Они молча закурили.
- Ну, давай, - пару раз затянувшись, предложил Борис.
- В общем, недавно мне сообщили, что знают человека, который был в "тот" вечер у нашего дома. Более того, после взрыва этот человек сказал, что, мол переборщили с взрывчаткой.
- Не тяни, - напрягся Борис, не замечая, как огонек тлеющей сигареты дошел уже до его пальцев.
- Я не т я н у, - серьезно откликнулся Андрей, - просто я хочу рассказать тебе все по порядку и удостовериться, что мы с тобой будем партнерами. Дело, как понимаешь, очень серьезное и темное.
- Считай, что мы партнеры, - быстро отреагировал Борис.
В этот момент в кухню зашла Анна Александровна. Оба резко замолчали и принялись тушить сигареты.
- Чего, ребята, - в нерешительности от их молчания, остановилась Анна Александровна, - покурить решили?
Она сразу же, чутким и опытным женским сердцем почувствовала то, что появилась не вовремя. Не дождавшись ответа, она поставила чайник на плиту.
- Борь. Андрюша... Вскипит когда, заварите... Хорошо?
- Конечно, мама, заварим, - откликнулся Борис, - какие дела...
Они дождались пока за соседкой не закроется дверь в ее комнату.
- Этот человек работает в милиции. Фамилия его Попов, зовут Сергеем Николаевичем. Он майор. Начальник уголовного розыска областного управления. Человек, по сравнению с нами, большой. В должностном смысле…
Андрей снова начал волноваться. Зато Борис все больше и больше успокаивался. Успокаивался от того, что в его никудышной и пьяной жизни появлялась какая-то цель.
- Мне все это, со слов своего родственника, рассказал мой друг. Извини, но пока я называть тебе его не буду. Так вот. Этот Попов сам принимает участие в расследовании дела. Именно он допрашивал первым родственника моего друга. Попов сказал тому, чтобы тот держал рот на замке. Иначе, мол, не поздоровится семье. Самое интересное то, что этот родственник, а он был единственным свидетелем того, что майор во время взрыва был около дома, пропал без вести.
- Ясно, - процедил сквозь зубы Борис, непроизвольно прикуривая уже третью подряд сигарету.
Зашипел чайник, плюясь кипятком на раскаленный диск плитки. Борис встал и, выключив плитку, заварил чай.
- Мне только кажется пока все это не совсем убедительно, - размышлял вслух Андрей. - Не верится мне, что сам Попов был виновником взрыва. Все-таки... начальник он и не мелкий...
- Это сейчас не важно, - отрезал Борис.
- Для нас важно то, что он там был. Это - раз. Давил на свидетеля. Это - два. И то, что свидетель пропал. Это - три. Мое мнение такое - нужно этого майора прижать. Только очень серьезно прижать и без дураков. Если он действительно при делах, то при малейшем нашем промахе, размажет нас по стенке как Бог черепаху. А этого нам никак неможно. Нам надо это дело до конца довести. Расставить точки... Мне лично, после того, что ты мне сообщил, это очень важно.
- Рассказать-то я тебе все рассказал, - замялся Андрей, - только вот реального плана у меня нет. Честно сказать, я даже и не представляю пока что конкретно нужно делать.
- А ты и так уже много сделал, - теперь уже Борис встал и начал мерять шагами узкое пространство кухни, - я так понимаю, что теперь дело за мной. Во-первых: нам необходимо оружие...
- Ты думаешь...? - Почти с опаской задал совершенно глупый вопрос Андрей, сам прекрасно понимавший, что в том случае если этот Попов в действительности является участником убийства почти двадцати ни в чем не повинных людей, то...
- Я в этом уверен, - поставил точку Борис, - и этот пункт за мной. Оружие у нас будет. Второе: нам необходимо вычислись этого майора по полной программе. Этим я тоже займусь сам.
- Нет, - уже вполне уверенно заявил Андрей. - Нам с тобой нельзя светиться до того момента, пока мы непосредственно не приступим к делу. -
Оба, сами того не замечая, начали говорить какими-то "киношными" фразами, которые оказались сейчас как нельзя кстати.
“ Не такие уж и киношные эти фразы”, - пронеслось в голове Андрея. - У меня есть друг, который работает в частной охранной фирме. Я ему полностью доверяю. Более того - собираюсь все ему рассказать, исключая информацию о твоем участии в деле... Послушаю, что он мне на это скажет, что предложит. Вообще, он парень хороший...
- Хороший - то он хороший, - поднял указательный палец Борис, - но нужно учитывать, что у него нет личной заинтересованности в наших делах.
- В этом ты прав, - быстро согласился Андрей, - поэтому я хочу, чтобы его участие ограничилось только вспомогательными моментами, во всяком случае - пока.
- Так мы будем сегодня чай пить? - Снова появилась на пороге Анна Александровна. - Я уже Танечку пригласила, - она посмотрела на Андрея.
- Будем, будем, - хором ответили кухонные оккупанты и, переглянувшись, дружно затушили свои сигареты.
Попов
- Ни хрена себе...! - Округлил глаза майор, приехавший на базу с "проверкой". В большой комнате его ждал неприятный сюрприз. Да какой там, к чертям собачьим - сюрприз... Морг настоящий.
В комнате лежало сразу три трупа. Двое его парней - Володя с Иваном и еще один, которого Попов не знал.
Володя лежал неподалеку от входных дверей, широко раскинув руки. Лицо его было спокойным и каким-то умиротворенным, что указывало на легкую и неожиданную для него смерть. Иван, в отличие от напарника, явно умер как бы в "процессе", на что указывал "макар", зажатый побелевшими пальцами мертвеца.
Оправившийся от первоначального почти шокового состояния, майор быстро прошелся по одежде своих "бойцов". Ничего не обнаружив, он склонился над третьим, на первый взгляд ему неизвестным.
Дорогой костюм, до блеска начищенные ботинки, аккуратный пробор почти аристократической прически показывали, что мертвец при жизни был человеком далеко не простым человеком. Да и не должно было его здесь быть...
- Чертовщина какая-то! - Вырвалось у Сергея Николаевича. Он никак не мог понять, что здесь произошло. Перевернув тело, лежавшее до этого лицом вниз, Попов вздрогнул. Вздрогнул от того, что узнал этого "бывшего человека". Он его видел в кабинете начальника УВД совсем недавно, в ту ночь, когда они так неудачно расправились с "чурками".
Майор даже присвистнул. Недоумевая, он обошел дом и спустился в подвал.
В подвале лежал мертвый свидетель. Володя и Иван до своей непонятной кончины, успели- таки завезти на "базу" очкарика и "поговорить" с ним.
- Неужели не могли сразу прикопать? Может чего из него вытянули…? Попробуй теперь узнай. Во, черт! - Неизвестность больше всего пугала Сергея Николаевича. Необходимо было срочно связаться с шефом и обсосать ситуевину.
А перед этим... Попов, все еще что-то обдумывая, вышел на улицу и закурил. Затем, на что-то решившись, подошел к машине. Привычно клацнув, открылся багажник. Ухватив двадцатилитровую канистру с бензином, майор зашел обратно в дом и принялся методично поливать бензином, сначала бездыханные тела своих бойцов, затем тело "генеральского гостя" и уже потом, не спеша, прошелся по остальным помещениям.
Остро и приятно запахло бензинчиком. Постояв некоторое время в раздумье, Сергей Николаевич достал сигарету и прикурил, еще и еще раз прикидывая правильно или неправильно будет то, что он задумал.
- А, - наконец бросил он, - гори все о н о ясным пламенем.
Наклонившись, он усмехнулся, вспомнив как герои киношных боевиков лихо бросают горящие зажигалки, учиняя поджоги.
- Нет уж... дудки, - пробормотал он, осторожно поджигая какой-то клочок бумажки. Это не кино, где зажравшиеся балбесы запросто бросают дорогостоящие зажигалки. Это - жизнь, где все, абсолютно все имеет свою цену.
Выйдя во двор, "пироман" оглянулся на дом, в окнах которого весело заиграли блики начинающего набирать силу пламени, соревнуясь с отблесками лучей по летнему теплого солнца, играющими на стеклах.
Оставалось еще одно. Майор снова подошел к своей машине и вытянул потертый микрофон казенной радиостанции. Этот вариант все-таки показался ему оптимальным и самым безопасным для него лично.
- Двина - десятому. - Радиостанция презрительно зашипела. Оснащение милиции всегда оставляло желать лучшего и поэтому, нисколько не удивленный, и уж тем более не раздраженный начальник УР УВД просто нажал писклявый для всех других в этот момент тон вызова.
- Двина, ответьте десятому, - снова обратился он к пластмассовому хрипуну, косясь на начинающий разгораться погребальный костер. Пожар набирал силу, чем очень радовал Сергея Николаевича. Радиостанция продолжала мерзко сипеть и зудеть, как впрочем, ей и полагалось на таком удалении от города. В принципе, майор это прекрасно знал, но проверить на практике свои знания никогда нелишне. Радиостанция оказалась никчемным барахлом. Это тоже входило в планы Сергея Николаевича. Он сел в машину и выехал по направлению к городу. Ближайший телефон находился в километрах пяти от "базы".
- Какое несчастье, - усмешка тронула кончики губ Попова, неспешно катившего по шоссе к этому, "так ему необходимому" сейчас телефону.
Из рапорта начальника УР УВД, майора милиции Попова С.Н.
....обратился старший оперуполномоченный, капитан милиции Вехов В.И. По его словам, ему стало известно от доверенного лица, что в данном доме лицами кавказской национальности производится незаконный разлив ликероводочных изделий, которые затем реализуются через торговую сеть магазинов города. Он, совместно с оперуполномоченным, старшим лейтенантом милиции Савчуком И.Ф., после моего согласия на проведение оперативных действий по данному факту, выехал на место. Не получив своевременно доклада от своих работников в рабочее время, я после работы проехал по указанному адресу на личной автомашине. Уже подъезжая к месту, увидел дым, а затем горящий дом... Войти внутрь здания мне не удалось. Из-за удаленности от города, мне не удалось так же связаться по радиостанции с дежурной частью УВД. После чего я был вынужден доехать до первого телефона и вызвать пожарные машины, а так же доложить о случившемся....
....считаю, что работников милиции сознательно ввели в заблуждение, чтобы свести с ними счеты....
....зарекомендовали себя только с положительной стороны...
....представить к наградам....
Греция. Салоники.
- Во! Благодать какая..., - выйдя из машины и до истомы потянувшись, почти простонал Иван Иванович.
Их "авто" остановилось на живописном берегу моря. Прямо от передних колес начинался небольшой пляж из белоснежного песка. По краям он был ограничен обрывистыми, монолитными скалами, увитыми какими-то ползучими растениями.
- Ляпота, - "по-яковлевски" поддержал Ивана Ивановича Виктор, остановившись рядом.
- Везет этим грекам, - завистливо продолжил он, - как говорили наши классики - " в Греции все есть".
- Морошки зато у них точно нет, - с удовольствием рассмеялся Детков. Виктор его с таким же удовольствием поддержал и, смеясь, добавил, - зато и комаров тоже...
Инструктор что-то крикнул и приглашающе помахал издали бумажкой.
- Чего это он? - Слегка удивился Иван Иванович.
- А-а, - что-то вспомнил собеседник. - Надо бумажку подписать. Какую-то налоговую справку... У греков с этим делом строго. Пока не подпишем, в воду не попадем.
Посмеиваясь, оба быстро поставили свои подписи и инструктор, успокоившись, принялся методично вытаскивали свое имущество и так же методично раскладывать его на низкой щетке травы.
Оператор, сняв общую панораму, плавно перевел камеру, поймав в кадр совершенно счастливое лицо начальника Северо-западного таможенного управления.
Если бы Иван Иванович был более внимательным к происходящему, то наверняка бы смог заметить, что кроме греческой природы и его рязанского лица оператор ничего не снимает. Но, какое там... Красоты "гречанщины" и ожидание экзотического время провождения напрочь лишили Деткова так необходимой ему сейчас наблюдательности.
Тем временем инструктор с помощью Виктора уже разобрал снаряжение и затем, уже сообща, оно было перенесено ближе к воде.
Виктор и греки, перебрасываясь скупыми фразами на английском, надели акваланги и помогли, в этом непростом для новичка деле, Ивану Ивановичу. Небольшой, благодаря переводу Виктора, инструктаж предварил сам процесс погружения.
До этого момента Детков наблюдал подводный мир средиземноморья только по телевизору, что конечно же, не шло ни в какое сравнение с тем, что он увидел, и самое главное - ощутил сейчас.
Переживающий счастливые моменты в своей жизни и лишенный при этом возможности общаться, человек цепенеет. Цепенеет от того, что волна удовольствия, не находя выхода через общение, буквально захлестывает его изнутри и нужно некоторое время, чтобы немного привыкнуть. К несчастью, к счастью человек привыкает быстро.
Уже через пару минут оцепенение стало проходить и Иван Иванович обрел способность передвигаться, буквально пожирая, непривычными к этой феерии красок, глазами подводную красоту. После серости и сырости Северной Пальмиры краски буквально слепили взгляд... А уж по поводу сырости и говорить не приходилось, учитывая настоящее местонахождение Деткова.
Тем временем они подплывали к слабоосвещенному провалу в монолитной издали скале. Инструктор, взмахнув рукой, пригласил за собой остальных. Следуя за Виктором, окутанным прозрачными, стремящимися кверху пузырьками воздуха, Иван Иванович попал внутрь природной пещеры освещенной дневным светом, пробивающемся через многочисленные трещины.
Подплывший инструктор указал на что-то вверху и Детков с Виктором послушно подняли головы. В этот момент сзади подплыл оператор и, не выпуская камеру из правой руки, левой сорвал с лица Ивана Ивановича маску вместе с загубником. Изо рта до смерти изумленного Ивана Ивановича вырвались гигантские пузыри. Еще ничего не понимая, совершенно инстинктивно он рванулся кверху и, сильно ударившись головой об острые камни свода, потерял сознание. Уже навсегда...
Оператор продолжал невозмутимо снимать все происходящее. А картинка действительно заслуживала того, чтобы быть запечатленной на пленку. Над опускающимся на белоснежный средиземноморский песок телом Деткова, словно стервятники парили две фигуры "инструктора" и Виктора.
Этим, действительно драматическим финалом и закончился первый и последний фильм о подводной жизни Ивана Ивановича. Оператор отвел от своего лица камеру.
"Инструктор" так же спокойно, как и до "этого" махнул рукой и троица, ухватив мертвеца, потянула его к выходу из пещеры, а затем к берегу. На берег сразу вытаскивать тело не стали. "Оператор" остался под водой, а на пляж вышли Виктор и "инструктор".
Оглядевшись и убедившись в том, что они здесь одни, двое скинули тяжелое и не нужное теперь подводное снаряжение и снова вошли в воду к поджидавшим их: живому "оператору" и мертвому Ивану Ивановичу.
Перетащив всю свою нелегкую ношу, включая и мертвое тело, в машину, убийцы позволили себе закурить.
- Я вчера такую сочную телку снял, закачаешься, - оживился "оператор", с видимым удовольствием затягиваясь сигареткой, - сегодня у нас с ней свиданка забита.
- Из наших небось, скучающих, - откликнулся Виктор, не переводя взгляд с прозрачно-голубого греческого неба.
- В том-то и дело, что не из наших, - обрадовался общению "оператор". - Американка чистых кровей.
- Да не ври давай, - махнул рукой Виктор, - у тебя все "американки".
- Это точно, - подхватил молчавший до этого "инструктор". - Сашку хлебом не корми, дай только соврать. В прошлом году, помню, он у нас аж шведку подцепил...
Все втроем дружно рассмеялись. История была известная, когда шведка оказалась совершенно русской дурой, правда богатой и с неплохим знанием английского, ...но не шведкой. Виктор и Семен долго, но по-доброму издевались над озабоченным "этим делом" Сашкой. Они оба были женаты и поэтому к нему относились как к молодому, хотя возраст у всех был примерно одинаковый.
- Да ну вас, ей богу, - замахал руками "молодой", - я с вами серьезно.
- Ну да, - быстро вставил Виктор, - серьезно, ...как со своей "шведкой". - Теперь они смеялись только вдвоем с Семеном. Сашка и в самом деле обиделся.
- Я вам сегодня вечером покажу ее, если не верите. - Уже действительно серьезно сказал он. Семен и Виктор переглянулись.
- Ну, конечно же, - так же серьезно подхватил Виктор, - конечно, вечером ты нам ее покажешь, а ночью..., - он не выдержал и прыснул от, с трудом сдерживаемого, смеха, - ночью покажешь ей.
Семен так и покатился со смеху, до слез закашлявшись от не выдохнутого табачного дыма.
- Я вас когда-нибудь пристрелю, балбесы, - перестал обижаться любитель иностранок.
- И вообще... Вот женюсь на ней и уеду подальше от вас идиотов. Вам просто завидно, что я человек свободный, не то что вы - женатики. У меня еще все впереди, а для вас все кончено.
Больше он это говорил конечно для себя, так как двое все еще продолжали смеяться.
Если бы Иван Иванович, лежавший сзади в багажнике был жив, то он бы тоже с удовольствием посмеялся.
Попов
- В общем, дела у нас неважные, - морщась, докладывал "наверх" начальник Управления. - Один из ваших сотрудников, которых я, как и положено, принял и устроил, погиб при странных обстоятельствах. Он, пока при невыясненных обстоятельствах, - генерал - майор заметно нервничал и допускал непростительные для его положения тавтологии, - угодил в западню, в которой вместе с ним погибли двое моих ребят - оперативников. -
Во время всего своего разговора, начальник не сводил глаз с сидевшего через стол Попова, задумчиво вертевшего в руках авторучку.
-Я пока не готов, но надеюсь, что мои сотрудники сумеют раскрыть это преступление в кратчайшие сроки... Все - таки погибли наши коллеги. -
Начальник управления поморщился, видимо услышав в ответ на свое заявление что-то нелицеприятное для себя. Майор внутренне усмехнулся.
“ Как же... В короткие сроки. Щас тебе... Совсем сдурел старик. Это ему не кухонные поножовщины, где злодеи засыпают на месте преступления, держась за нож торчащий из тела убиенного. Тут много покруче будет”.
Хотя откуда этому генералу знать что "покруче", а что - нет. Он ведь уже и забыл, что такое настоящая милицейская работа. Да и в первое свое милицейское кресло пересел из партийного, не успев хлебнуть низовой "ментовской" работы. Той самой работы, из-за которой, собственно говоря, милиция и нужна государству и дай Бог, людям.
Начальник уже ничего не говорил, а только слушал, слегка отодвинув руку с телефонной трубкой. Собеседник явно позвонил не вовремя. Но выгонять Попова из кабинета генерал не стал. Он прекрасно знал, что за спиной его подчиненного стоит практически первый эшелон областной администрации. Сам генерал напрямую ни с кем связан не был, но пользовались им как хотели.
Наконец на противоположном конце "провода" положили трубку, и некоторое время в кабинете царила тишина, прерываемая отдаленным шумом проезжающих за окнами машин.
- Вот, Сергей Николаевич, - начальник покряхтел, прочищая горло, - не уберегли мы, оказывается какого-то московского спеца. Сам заместитель министра звонил.
Нет, чтобы мне сказать, что это тоже наши коллеги приехали! Так нет... Представились как статисты какие-то из правительственного центра по сбору и анализу информации что ли... Не помню точно. Я их к статистам нашим и отправил, а они вон что... Вон куда полезли.
- Полез, извините, товарищ генерал, - вставил Попов.
Новомодное обращение - "господин" никак не приживалось в милицейской среде. Как раньше были здесь все товарищами, так ими и остались. Может - быть где-то там, в столице, "менты" уже и стали господами, но здесь, в российской глубинке, это обращение кроме как издевательством никак назвать было нельзя.
- Ну да, - послушно поправился начальник, - конечно полез, как "дердентел в рот", мать его так... Поинтересуйся по ходу дела насчет второго у своего "любимого" Малашкина. Он, по словам заместителя министра, должен быть в курсе. Если и со вторым что-нибудь случится, мне голову отвернут, а я - тебе, если конечно успею.
- Хорошо, товарищ генерал, - улыбаясь, ответил майор, конечно же, обратив внимание на фразу с упоминанием фамилии его неформального шефа. - Да ты не улыбайся, - заметил тот, - будешь веселиться, когда мне дело это раскрутишь... Кстати, как там насчет взрыва этого? Что-нибудь новенькое есть по нашей линии, или как в комитет спихнули, так и забыли про него?
- Да когда нам этим заниматься - то, товарищ генерал, - спокойно отпарировал Попов, - сами ведь знаете, что завалены сверх меры. Чего уж у комитетчиков хлеб отбирать? У них поспокойнее будет. Последнего шпиона поймали сто лет назад и до сих пор этим хвастаются. Пусть работают.
-Ладно, ладно, - махнул рукой начальник, не прибедняйся. Знаю и так, что работы у твоих ребят много. В общем, ты "руку на пульсе" и здесь держи. Если мы что-нибудь по их "комитетскому" делу найдем, то это нам в большой плюс запишется. Докладывай по пожару этому. Только в общем, если пока чего-то конкретного не нашли.
- Возгорание произошло по причине поджога, - "уверенно" заявил майор.
- Почему ты так думаешь? - Заинтересовался начальник.
- Да не "думаю" я. Так пожарные эксперты в бумагах пишут, - не стушевался виновник пожара. - Наши оперативники и этот "статист" московский были уже мертвыми до возгорания. Все трое убиты выстрелами из пистолета "ТТ". Только какой - то странной модификации. Эксперты пока не уверены. Гильзы не найдены, хотя все на месте перекопали до перекрытия подвала. Стрелял профессионал, ранения головы или прямо в сердце... Один работал или нет, пока неизвестно. В подвале дома обнаружен труп не установленного мужчины лет тридцати с посмертным обезображиванием лица. Труп не имеет кистей рук, что также говорит о профессионализме преступника или преступников.
Личность и причина смерти неизвестного устанавливаются. Также на полу подвала найдены табельные наручники...
- Ну а каких-нибудь следов того, что там был подпольный завод...?
- Не обнаружено, - подхватил майор. - То есть вы, товарищ генерал, совершенно правы в том, что наших ребят просто заманили в ловушку. Но вот как туда москвич этот затесался? Не понимаю.
- Да мне тоже пока многое непонятно, - откровенно признался начальник. - Не вижу причины, из-за которой можно было убить сразу четверых людей, причем - в одном месте.
- Скорее всего, мои ребята что-то накопали. Они ведь у меня по взрыву этому и работали, - сориентировался в "мутной воде" Попов.
- Тогда почему тебе ничего неизвестно?
- Не знаю, - сокрушенно развел руками майор, - просто у меня версия такая... Может я ошибаюсь... Но я проверю и вам доложу.
- Ты вот что. - Остановил его генерал. - Ты потереби по-хорошему этого пока еще живого столичного вояжера. Попробуй уж, Сергей Николаевич. Знаю, что он тебе не ровня и что тоже, наверное, не статист никакой... Только у меня есть подозрение, что, хоть оба вроде и из нашего курятника, милицейского... Хоть их и наш замминистра "сватал", но... В общем, - поставил точку генерал, - просто чую, что не те они за кого себя выдают... Ты давай иди и работай. Проверяй свои версии, сколько влезет, но вспоминай про голову.
- Не понял, - остановился было, уже направившийся к двери майор, но затем снова улыбнулся, - ну да, постараюсь, товарищ генерал, что бы голова моя осталась на месте.
Попов вышел.
-А уж про твою голову, старый пердун, я и не переживаю вовсе, - уже про себя продолжил он, шагая по длинному управленческому коридору к туалету, куда стремился уже всей душой.
Что на данный момент по - настоящему волновало начальника областного уголовного розыска, так это необходимость срочно сходить по малой нужде.
Мафия
- Ну, Виктор Геннадьевич, теперь ваша душенька спокойна? Надеюсь, вы с господином Луниным уже сможете все сделать как надо? Или мне опять нужно будет подключать к работе специальных людей, чтобы вы хоть что-нибудь смогли сделать без проблем и ненужного визга?
Эти три вопроса адресованные Ланге, сидящим напротив него Малашкиным, заставили Виктора Геннадьевича внутренне завибрировать и нервно схватиться за носовой платок. Не смотря на то, что в кабинете было относительно прохладно, на лбу клерка выступил обильный пот.
-Нет, нет... Что вы!? Александр Анатольевич, - почти запричитал он, быстрыми движениями промакивая лоб. - Теперь все нормально. У нас нет проблем, которые требуют Вашего личного участия.
- Бумаги-то хоть получили? - Вполне довольным тоном задал еще один вопрос Александр Анатольевич.
- Извиняюсь...? - подобострастно округлил глаза Ланге, продолжая роботоподобными движениями дотрагиваться до своего все еще мокрого лба.
Я спрашиваю про бумаги "оттуда", - Малашкин неопределенно мотнул крупной, багроволицей головой, - бумаги с подписью...
- Ах, да! Ах, эти? - Быстро сообразил Виктор Геннадьевич. - Конечно, получили. Все в порядке. Мы заполнили их необходимым текстом, и они лежат на рабочем столе Деткова.
- Слушай, Виктор, - Александр Анатольевич подался массивными плечами вперед, к собеседнику, - ты начинаешь тупеть что ли? Или у тебя с памятью, как в песне там..., что-то стало? Я тебе сколько раз намекал, говорил прямо и приказывал, чтобы ты не произносил в этом здании ни одной фамилии людей работающих с нами. И вот, на тебе. Опять то же самое.
Малашкин с удовольствием наблюдал, как участились движения руки с платком. Его боялись, и ему это нравилось.
- Извините, Александр Анатольевич, - заоправдывался клерк, - я это машинально, извиняюсь, не подумав... По привычке, так сказать...
- Тебе нужно срочно приобрести женские прокладки, - серьезным и почти приказным тоном сказал Малашкин.
Ланге выпучил глаза.
- Ты что-то не понял? - Надавил "строгий начальник".
- П-понял, - не сужал глаз Виктор Геннадьевич, - только, извиняюсь, зачем? - Он даже голову вобрал в плечи, ожидая нового разноса от шефа за вновь проявленную тупость. Мозг клерка напряженно работал, но тема женской гигиены оказалась ему не по силам. Он вынужден был спросить.
- А затем, уважаемый, - охотно ответил Малашкин, - чтобы жене твоей платки твои носовые реже стирать. С тебя же течет как с... Ниагарского водопада во время месячных... муссонных дождей.
Александр Анатольевич буквально заржал над своей "шуткой". Слабым блеянием его поддержал "противник женской гигиены".
Отсмеявшись, Малашкин открыл ящик стола и достал бутылку местной водки.
Уж в чем, в чем, но в патриотизме ему отказать было нельзя. В России он пил только "Советскую". За рубежом, когда кончались запасы - "Столичную". Собственно говоря, на этом начинался и заканчивался "патриотизм" Александра Анатольевича.
- Давай-ка, изопьем с тобой уважаемый Виктор Геннадьевич. - Уже совершенно дружеским тоном предложил он "промокшему" от психологической атаки клерку.
- Ты уж меня извини, конечно, но люблю пошутить. Я ведь знаю, что ты у нас человек умный. Дурак, услышав про эти прокладки, не стал бы спрашивать зачем они, а спросил бы - сколько. А ты у нас далеко не дурак, - разливая по рюмкам "горькую", резюмировал Малашкин. - Давай за тебя и за то, чтобы все у нас, с твоей легкой руки конечно, получилось. Если мы сейчас раскрутим свое нефтяное дело, то нам уже "столичные подкормки" не нужны будут. Сами на ноги встанем. Сами будем здесь определять кого - в губернаторы, кого - в мэры. Без сопливых обойдемся. А то привыкли эти "ма-асквичи" нас за наши же деньги сношать, да еще чего-то там сверху покрикивать. Вот мы им пасть то и заткнем.
После стопки водки немного посидели, помолчали.
- Ты приготовь там сумму для наших "греческих друзей", - наконец выдохнул Александр Анатольевич. Не сегодня-завтра прибудут. Рассчитаться надо. Сам с ними в контакт не входи. Задействуй там кого-нибудь из своих. С Сергеем свяжись... В общем, это ваши вопросы. Решайте. Пленку, как мы с ними договаривались, посмотришь сам и потом мне передашь.
И связь с этими ребятами не теряйте. Мне так думается, что вскоре мы снова с ними "посотрудничаем". Поэтому все выходы на них передай мне лично.
У Малашкина было чудесное настроение, которое, казалось ничто и ник- то не сможет испортить. Но это ему только казалось.
"Запиликал" селекторный телефон.
Да, - нажал кнопку Александр Анатольевич, - я вас слушаю Зоя Владимировна.
- У вас в приемной Сергей Николаевич, - приятное контральто секретарши, вместе с только что принятой стопкой, грели душу.
- Ну, пусть заходит, - откинулся в ставшем еще более удобном кресле заместитель главы администрации области.
- А ты, Виктор иди, иди себе, - барственно перешел он на "ты". - У тебя дел невпроворот. А я тут тебя задерживаю... Надоел уже, наверное... Знаю, что ты меня, с моей крестьянской грубостью, не перевариваешь.
Малашкин бросил хитрый взгляд на Ланге.
-Да что вы, Александр Анатольевич, ...- прижал руки к тому месту, где у людей находится сердце, уже направившийся к открывшимся дверям клерк. - Да ладно тебе притворяться-то, - весело махнул рукой шеф. - Я тебе совет дам. Если ты кого-то не перевариваешь, то просто в ...рот не бери и переваривать не нужно будет.
Ланге покорно - обреченно заблеял, что у него означало смех и, чуть не столкнувшись с крупной фигурой Попова, проскользнул в двери.
- Чего это он не здоровается? - Обернулся Сергей Николаевич.
- Да время у нас такое, - продолжал улыбаться улыбкой волка Александр Анатольевич. - Время такое сложное и крутое, что даже здороваться не успеваем или ... не желаем, а?
- А хрен его знает, - пожал плечами майор.
- Сам - то когда поздороваешься, "охл... ОМОН"? - Наконец поддел милиционера не в меру веселый хозяин кабинета.
- Ну да, - нисколько не смутившись, вяло спохватился Сергей Павлович, - здрассьте.
- Садись давай, родной, - предложил ему Малашкин, прямо - таки источавший неумеренную доброту, после того как отвел душеньку на интеллигенте Ланге.
- Может, мы с тобой в баньку закатимся? - Тут же предложил он.
- Дела у меня, - несогласно мотнул головой майор, - и дела не очень... понятные, что ли...
- Хорошо, - остыл Александр Анатольевич, убирая со стола остатки "пиршества". - Хорошо. Давай огорчи меня по полной программе. Это мне сейчас зело необходимо. А то я что-то подозрительно веселый. И, смотри-ка, - не к добру развеселился.
- В общем, разобраться надо, - глядя на свои руки, и будто беседовал сам с собой Попов.
- Что - то не "загадилось в гадском королевстве"? - Спросил его Малашкин.
- Прояснить кое-что надо, - поднял глаза майор. - Кажется мне, Александр Анатольевич, что вы со мной не по правилам играете. И такое ощущение, что подставить меня хотите.
После этих слов веселость заместителя главы администрации области испарилась как вода на раскаленной сковороде... В смысле - со змеиным шипением.
- Начали вы, Сергей Николаевич, интересно, - почти невозмутимо прогудел заместитель главы администрации, и тяжело поглядел на мента, - как кончать будете …?
Андрей
Коля оказался совсем не таким, каким представлял его, со слов Бориса, Андрей. Борис описывал Николая как сильного и умного мужика, умеющего буквально все... И любить, и дружить, и петь, и ... много еще чего он перечислял Андрею.
Упомянул Борис в числе первых и главных николаевых достоинств и самое важное, из-за которого они, собственно и заявились в эту квартиру. Коля, по словам своего "братана", умел думать. Андрей, также вовсе не лишенный этой способности, как впрочем, и не подавляющее большинство людей, с некоторой долей сарказма заметил; мол, раз этот Коля такой умный, то, наверное кучу денег уже имеет и депутат какой-нибудь или даже профессор. Просто так ляпнул про "даже профессора", непроизвольно поставив его выше "какого - нибудь" депутата.
Борис тогда поглядел на него как на больного.
- Причем здесь все это. Почему ты думаешь, что умный человек - это богатый человек. А уж в политику по-настоящему умные люди не полезут. Вот то, что он профессор, это уж точно. Мы с нашими друзьями его так и называем.
- При чем здесь "называем", - сопротивлялся Андрей, профессор это академическое звание и его присваивают за высокие достижения в определенной сфере деятельности.
- Да кончай ты свой "ликбез", - отмахнулся тогда Борис, - и знаю я этих профессоров. Ты не смотри, что я сейчас такой..., ну как бы тебе сказать, - он неопределенно помахал рукой в воздухе, - простой что ли.
Я ведь "такой" после "войны" стал. Меня в армию загребли с четвертого курса "истфака". Колю тоже... Еще пятерых ребят. Один, Павел, погиб. Вовка Чесноков сначала вроде пропал без вести, а недавно Коле письмо пришло из "штатов". Там околачивается. Грозится приехать... Так что я знаю кто такие профессора, доценты, академики и прочая и прочая. Пусть они живут, - милостиво "разрешил" Борис, - но то, что им звание официально это присвоено "какой-то" группой людей, тоже кстати, определенной "какими-то" людьми, ты отрицать не будешь?
Он с любопытством посмотрел на изумленного собеседника, не ожидавшего такой витиеватости в изложении Бориса.
- Ну - у..., - только и нашелся Андрей.
- Вот те и "ну", - подхватил Борис, - то есть я тебе логически доказал, что все в этом мире решают просто люди. А мы, к твоему сведению, тоже люди, разве что не такие может - быть ученые как академики, но это еще не значит, что мы их глупее....
Я к чему веду - Николая мы называем профессором за его способность до мелочей просчитывать житейские и поведенческие ситуации. Не всегда точно, но в целом всегда его анализ и итог какой - либо бытовой ситуевины совпадали... Между прочим, это он за пять месяцев до моего развода предсказал его. Причем, просто так сидели как-то базарили, а он вдруг и говорит - давай, мол, я тебе кое - что в твоей жизни предскажу, но не сейчас, а где-то через полгода. Я согласился. Он взял бумажку, что-то на ней написал и спрятал в конверт. Запечатали. Я этот конверт с собой унес и забыл про него. Потом уже, после "всего" Николай мне напомнил про него. Нашел... Распечатал и читаю: - Борис, ты развелся и ушел к другой женщине... Скотина ты после этого. -
Я ему говорил, мол, что же ты меня сразу не известил о своих умозаключениях. А он - мне; ты ничего не понимаешь в человеческой психологии. Если бы, говорит, я тебе что-то сказал, процесс был бы неуправляем, а так... Я же тебе, мол, все время говорил, что ты, по отношению к жене не прав. Ты что, слушал меня?
Я считаю, что это, конечно не пример, но была штука и покруче....
На в о й н е дело было. Мы, вообще - то, особенно не воевали, но вышло так, что когда перебазировали нас... Уточнять - куда именно не буду. Ты все - равно не слыхал про такие места... Да и дело вовсе не в этом.
Когда ребята хотели войти в казарму, Николай всех остановил и сказал, что он ч т о - т о чувствует. Ему на это командир роты сказал, что "чувствуют только палец в жопе" и весело так шагнул в казарму первым... В общем, жопа нашего командира пролетела метров сто. Больше ничего не осталось. Тогда вот осколком и Николая задело. Самое интересное и, признаюсь, непонятное и даже жуткое то, что осколок попал ему именно в то место, которое он мне две недели назад показывал. Говорил, что его могут ранить очень скоро и осколок... Заметь - осколок! Ему попадет... В общем, куда пальцем ткнул, туда и прилетело.
- Не верю я во все это, - заявил тогда Андрей и, что странно, Борис его в этом поддержал.
- И я не верил, пока сам не убедился. В этом я с тобой согласен. Лучше один раз увидеть... Это нормально. Я к чему веду... В нашем случае, а случай тяжелый, нам нужен мозговой центр. Я предлагаю использовать возможности своего друга, которого я знаю уже почти двадцать лет. Ни разу за это время он меня не подвел...
Николай сидел в инвалидной коляске и читал какую-то задрипанную книженцию, когда Андрей и Борис, сопровождаемые исключительно сексапильной особой женского пола открывшей им двери, зашли в комнату.
- Привет, Колик, - запросто поздоровался Борис и, увлекая за собой Андрея на бесформенный диван, шепотом поинтересовался, кивнув в сторону дверей.
- Как звать-то подругу?
- Откликается на кодовую кличку "Эй", - улыбнулся инвалид, отложив книжку, а зовут Анжелой.
- Она, чего? Живет у тебя сейчас? - Не отставал Борис.
- Да кто у меня жить-то будет, - отмахнулся Николай, - сам-то подумай... У нее муж есть, чтобы жить. Так..., заходит.
- Да уж, - улыбнулся Борис, - знаем мы это - "так, заходит".
- Ой, отвяжись, ради Бога, - стушевался Коля, - говори, зачем пришел-то, чую - дело у тебя ко мне.
- Не-е, - не отставал Борис. - Ты смотри, Андрюха, как ни зайду у него новая... "так заходит". Кстати куда дел Ольгу? Признавайся как на духу!
- Никуда я ее не дел, - отмахнулся Коля, - давай завязывай со своими дурацкими вопросами. Никто никуда не делся. Все живут своей жизнью, заходят, когда есть время. Спасибо, не забывают. Ты лучше про себя скажи. Смотрю - пить перестал. На человека стал похож. Я ведь за тебя переживал... Ну, думаю, сопьется парень. Привалило ведь тебе...-
Не говори, - подувял Борис, вздохнув. - А к тебе зашли по делу. Кстати, познакомься, - он положил руку на плечо сидящего рядом Андрея, - это Андрей. У него, как и у меня, вся семья погибла. В одном подъезде жили с моими. -
Николай как-то так поглядел на Андрея, что тот невольно почувствовал к нему расположение. Во взгляде инвалида он увидел сразу и сочувствие и боль и еще что-то такое, от чего сразу проникся расположением к этому человеку. Встав с дивана, Андрей пожал протянутую руку инвалида. Рукопожатие оказалось крепким и уверенным.
- Рассказывай, чего приперлись? - Коля не выбирал выражений.
Дело у нас к тебе, - Борис зачем-то поглядел по сторонам. - Мы с Андреем вышли на того, кто наших убил.
Мойщик
Игорь, уныло свесив руки между коленями, сидел напротив Аналитика. - Я его в больницу повез. Он успел сказать, где у него машина стоит. Еще успел он сказать, что давно Егору не доверял и что тот имел какое - то задание. Что конкретно - я не разобрал. Он хотел еще мне сказать что - то, но... умер. - На глазах Игоря показались слезы.
- Что же это такое?! Я не могу ничего понять.
- Не вибрируй, - холодно отозвался Аналитик. - Давай по порядку еще раз вместе и по фактам. Про то, что мы прибыли сюда знал только Куратор. Он лично давал мне задание. А я уже работал с тобой. Ты делал свое дело, я - свое. "Брат" прибыл позже. Его задания мы с тобой не знаем.
Мы с тобой выяснили, что в городе имеется коррумпированная группа... Может быть, что не одна. Но, исходя из того, что масса фактов нарушений в сфере экономики практически остались "незамеченными" правоохранительными органами, уж не говорю про судебные инстанции, я пришел к выводу, что в руководителях местной мафии ходят большие фигуры из числа областных администраторов. Даже, судя по твоим "мусорным" бумагам, можно прийти к этому выводу. Куча черновиков низовых работников фискальных служб, показывающих полную картину беспредела, не вылилась в официальную кучу соответствующих бумаг наверху. По мелочи воруют и берут все.
Это еще куда бы ни шло... Но ведь и крупные финансовые и налоговые нарушения тоже остаются практически безнаказанными. У меня вывод один - мафия.
То есть, то же самое, что и везде. Вот тебе и "спокойный" регион с "честным" руководством.
Следующий факт. После того как я известил Контору о своих выводах, подкрепив их соответствующими документами, к нам прибывает "Брат". На этом наша с тобой работа должна была закончиться, и нас должны были отозвать. Нас не отозвали. Почему?
Аналитик сквозь толстые стекла очков пристально поглядел на Мойщика.
Тот даже почувствовал себя неловко, будто знал ответ на этот вопрос и не говорил.
- После того, как я выслал информацию в Контору, прошло 5 дней. Если бы нам готовили другое задание с пребыванием в этом городе, то мы бы его уже получили. Задания нет. Вообще никаких указаний нет. Тишина. Вместо каких - либо указаний или тому подобного в город прибывает Егор и начинает разборки со своими. Попросту - убирает. То, что ему это не удалось сделать, можно считать для нас везением. После того как он убрал бы Брата и остался бы после этого живым, то нас уже бы не было. Мы с тобой "технари" и проблемы в этом смысле для "боевиков" не представляем.
Аналитик вытащил мятую "примину" и закурил, выпуская ядовитые клубы отвратительного для Мойщика дыма. Тот поморщился, но ничего не сказал, а просто встал и открыл форточку.
- Меня настораживает другое, - продолжил любитель отечественного табака", - Егор явно работал в контакте с теми, кто "подцепил" тебя. Мне кажется, что нас с тобой сдали в самой Конторе. Мы уже были приговорены до того, как выехали сюда. Сигнал к нашей ликвидации дал... я сам, выслав отчет.
- Не может быть, - как-то по-детски вскинулся Игорь, хотя за последние дни в его жизни произошло так много этих "не может быть", что другой на его месте просто молчал.
- Ой, Игорек, - вздохнул, как взрослый, наставляющий на путь истинный какого-нибудь несмысленыша, Аналитик и снова поправил очки. - Все может быть в наше время. Я и сам не особенно верю в то, что тебе сейчас сказал, но иначе объяснить сложившуюся вокруг нас обстановку не могу. Скажу тебе больше, я не знаю, что нам сейчас с тобой делать. Скорее всего, мы с тобой на прицеле и наш с тобой "копец" - вопрос времени. Просто мы немного выиграли времени благодаря тебе и твоему фантастическому везению. А сам - то ты что думаешь? Вдруг взглянул в глаза оцепеневшему Мойщику собеседник. -
- Ну-у, - нерешительно протянул тот, - я считаю возможным срочный выезд из города.
- Идея неплохая, если нас с тобой не пасут, - отреагировал Аналитик. - Если нам удастся добраться до Москвы живыми, то там мы будем в безопасности. Хотя и в этом я не уверен. Нам неизвестны мотивы, по которым на нас ведется охота. И еще. Я очень сомневаюсь, что по выходе из квартиры из нас не сделают решето. Да и команды на "отступление" не было и я почему-то уверен, что ее не будет. Давай дальше...
-Чего дальше? - Удивился Игорь.
- Чего, чего... Предлагай еще чего-нибудь.
- Ну, уж нет, - замахал рукой Мойщик, - лучше уж ты чего-нибудь предложи. Все - таки, кто у нас "голова"?
- Ну да, - не удержался и хихикнул Аналитик. - Я - голова, ты - ноги... Только вот рук у нас нет теперь. Кстати, у тебя оружие есть? - Вдруг спросил он.
- Есть, - Игорь достал из кармана два пистолета и положил их на стол перед Аналитиком. Тот неловко взял один из них и, повертев в руках, снова положил на место.
- Оставь себе. У меня с этим делом плохо. Да и зрение, особенно в последнее время, пошаливать начало. Этот компьютер кого угодно доведет, - качнул аналитик головой в сторону навороченного пластикового монстра, поблескивающего синим экраном.
- Но и сидеть здесь тоже не имеет смысла, - все-таки продолжил основную тему Игорь. - Интересно, что Брат бы стал делать на нашем месте?
- Кстати, ты не сказал мне, куда его тело дел. - Аналитик заинтересованно посмотрел на Мойщика.
- Никуда я его не девал, - резко ответил тот. Так, вместе с ним и приехал. Он у меня в машине лежит. - Игорь машинально провел рукой по одному из пистолетов. - Не знаю я чего мне с его телом делать, но не смог я его там бросить и прикопать тоже, как собаку какую, не захотел. Он меня в Ростове не бросил, отбил у местных, хоть мог просто подождать, когда они меня грохнут и начнут выходить. Правда, тогда с ним Егор был. А в этот раз его одного направили.
- Это еще раз подтверждает мою мысль о том, что нас подставили. Никогда не было такого, чтобы боевая группа состояла из одного человека....
Аналитик на мгновение задумался.
- А с Егором в последнее время, по- моему, Харитон работал. Во всяком случае, на последних двух заданиях они были вместе. Скорее всего, и сейчас они вдвоем прибыли... Прибыли и на связь со мной ни один из них не вышел. Господи! Да что это меня зациклило! Все. Точка. - Внезапно разозлился он.
Было непонятно, на что конкретно злится Аналитик. То ли на себя, не сумевшего вовремя определиться в довольно-таки однозначной для его ума ситуации, то ли на обстоятельства и факты, упрямо указывающие на самый плохой вариант.
- Значит так. Называется "ва-банк". Чтобы нам больше не думалось, проведем окончательную проверочку. У меня есть номер телефона, по которому мне разрешено звонить только в случае полного провала. Если, дай Бог, я неправ, то мы ничего не нарушаем. У нас действительно провал и прибудет группа прикрытия. Нас прикроют и вывезут.
Если же я прав, а я, к сожалению, редко ошибаюсь, то нам или не ответят вовсе, или отбрешутся. Мол, подождите и так далее, Мол, разберемся. В общем - подождут, пока с нами не разберутся.
Игорь видел, что Аналитик встревожен, но особого значения этому не придавал. Аналитик на то и аналитик, чтобы что-нибудь придумать.
Греция
В курортных - для русского человека, а для греков - просто Салониках наступал вечер. Туристы разного калибра потянулись поближе к "спальникам". Кто еще не догулял, те веселились в барах и забегаловках, стараясь далеко от мест дислокации не удаляться.
Немцы, а их среди туристского сброда было большинство, пили свое пиво.
Англоязычные тянули через разноцветные соломинки разного рода коктейли.
Русские пили водку.
С прибрежной полосы пляжа, погруженной в темноту, разноцветные огни отелей и увеселительных заведений напоминали праздничную гирлянду.
Почти к самому берегу, там, где от дороги до уреза воды пляж занимал не более десяти метров, подкатила машина. Не включая фар и габаритных огней, машина остановилась и несколько минут тишину нарушал только шелест прибоя и неясно - далекие звуки ночного города. Клацанье открывшихся дверей авто, прозвучало слабым дополнением к этим звукам.
Три согнувшихся фигуры совершенно беззвучно вытащили из салона тяжелый груз и так же тихо понесли его к воде. Осторожно положив свою ношу прямо в море, трое вернулись к машине. Снова тихо прозвучали закрывшиеся двери. Заурчал движок, и автомобиль крадучись скрылся за близким поворотом дороги.
Наступила тишина. Больше ничего не напоминало о том, что на пляже кто-то побывал. Совершенно ничего..., если не считать мертвого тела Ивана Ивановича, перекатывающегося в мелких волнах прибоя.
Только отъехав на порядочное расстояние от места "выброски морского десанта", Виктор позволил себе закурить.
- Так, - почти с наслаждением выдохнул он самую первую затяжку, - завтра греки "с радостью" обнаружат нашего утопленника, и заварится каша. Надо всем быть готовыми к тому, что полиция будет суетиться рядом.
Первым делом трясти будут славян. До конца нашего отдыха осталось три дня. Будем отдыхать и заодно держать "руку на пульсе". Очень расслабляться не советую. Расслабимся дома. Тем более что будет на что...
Машину оставляем. Через нее на нас не выйти, она у нас теперь "чистая". А если и выйдут на нас, то кроме как "пьяной шалости русского балбеса" у них ничего не будет... Хотя и это очень бы нежелательно...
Сейчас у нас одна задача - рассредоточиться и ждать отъезда.
- А чего сразу - то не махнуть на родину? - Не выдержал Сашка, - Дело сделано...
- Нет, - совершенно серьезно ответил Виктор, ткнув локтем в бок, сидящего рядом Семена, - сейчас нам нужно дождаться очень важного момента...
Семен, в предвкушении очередного прикола, даже закряхтел. Сашка, не отрывая взгляда от не по-русски гладкого шоссе, решил уточнить.
- Какого такого важного момента?
- Пока ты свою американку не "окучишь", - растягивал удовольствие Виктор, чувствуя как Семен затрясся, от все еще сдерживаемого смеха.
- Как это "окучишь"? - Непроизвольно вырвалось у водителя.
Семен "прорвался" громким смехом.
- Да ну вас к черту! - В сердцах выругался Сашка, - я серьезно, а вы опять дурака валяете.
Он обиженно замолчал, слушая хохот, доносящийся с заднего сиденья. - А, если серьезно, - как ни в чем не бывало, продолжил Виктор, - то сваливать нам никак не можно по другой, конечно же, причине, с твоей американкой вовсе не связанной... В первую очередь в поле зрения полиции попадут те, кто сразу после обнаружение трупа ноги начнут делать. А мы остаемся пока, получается, на закусь. Когда потихоньку все успокоится. Когда эксперты дадут заключение о ненасильственной смерти.
Первым делом, как ты думаешь, Саш, что эксперты будут определять?
- Ой, ой, - через плечо бросил водитель, еще не остывший после "неуместных" шуток и, продолжая не зло дуться на пассажиров, - думаешь, один ты такой умный...
- Нет, конечно, друг мой, - подозрительно по-доброму обозвал Сашку Виктор, - просто каждый из нас специалист в своей области.
- Хорошо, хорошо, - "смилостивился" Сашка, - ну и чего первым делом определять твои эксперты будут? Разъясни уж простому человеку.
- Первым делом, - тянул Виктор, успевший снова ткнуть в бок, уже готового дико заржать Семена, - первым делом эксперты возьмут мазок на "ГээН".
- Чего это такое - "гээн"? - Подивился диковинной аббревиатуре Александр, чувствуя как снова влезает в умело расставленные сети дружеского прикола.
- Гонорея это! - Не выдержал Семен, и салон авто наполнился его заливистым хохотом.
- Ну, придурки! - В сердцах прошипел себе под нос "объект приколок", впрочем, не очень злясь по этому поводу на своих напарников. Шутили они, все - таки, по-своему любя Сашку и он это знал. Куда деваться, если самый молодой в команде...
- А мазок возьмут у твоей американки, - не мог остановиться Семен, снова и снова разражаясь взрывами смеха. Виктор, как истинный шутник, меру в этом знал, и сам почти никогда не смеялся над своими шутками, отдавая это право другим.
- А если серьезно, то эксперты будут исследовать воду в легких, а там - такая же водичка, как и в море. Телесных нет. То есть вывод будет один - утонул...
- А ты четко проследил? Он никому о нашей поездке не говорил? - Поинтересовался на всякий случай Семен, вытирая тыльной стороной руки слезы, выступившие в уголках глаз по причине буйного хохота.
- Это "нон...секс", - "отпустил" Виктор, заставив Семена снова хихикнуть, а Сашку - погрузиться в расшифровку еще одного не знакомого ему слова и с трудом удерживаться от того, чтобы не спросить его значения у остряков сзади... Только и ждущих его очередного промаха и причины поржать. Водитель выдержал это адское для него испытание.
Не спросил и даже не повернул головы, чем очень разочаровал Семена, большого любителя посмеяться.
- Ну ладно, словно подвел черту Виктор, так и не дождавшись вопроса от "не любознательного" Сашки.
- Машину оставляем и по норам. Ты, уважаемый Александр продолжай заниматься своей пассией. Это нормально и полезно для твоего кобелирующего организма.
Сашка не выдержал и фыркнул.
- Семен и я сыграем "у койку" и никаких контактов до отбытия на Родину.
- Слушай, а как же этот? - Вспомнил Семен, - Ну, продавец или кто он там..., который акваланги давал на прокат?
- А я не говорил тебе? - Удивился Виктор. Мы с Сашкой акваланги брали в разных местах. Так что и здесь все чисто.
Оставив машину в одном из темных закоулков города, троица распалась. Некоторое время Виктор и Семен шли вместе.
- Скорее бы домой, - вздохнул Семен, - моя старшая экзамены скоро сдает в институт... Да и вообще...
Мафия
- Интересно ты заехал, дорогой Сергей Николаевич, - непроизвольно почесал затылок Малашкин, впрочем, больше никак не выдавая своей озабоченности от внезапного "наезда" Попова.
Очень интересно, - повторил он и, указав майору на стул, резко предложил, - нука, садись. -
Когда Попов настороженно сел, Александр Анатольевич поднялся со своего кресла и, обойдя стол заседаний, устроился на подоконнике. - Вот уж точно... Говорил ведь, что не к добру развеселился, так и вышло. Это самое "не добро" в твоем обличье и заявилось.
Хозяин кабинета подождал некоторое время, давая возможность начать майору, но тот молчал, видимо, будучи не готовым сразу что-то сказать.
В атмосфере кабинета ощутимо росла напряженность, требующая немедленного разговора. Оба это почувствовали. Попов прокашлялся.
- Я от генерала, - начал он, не поднимая головы и, тем самым, избавляя себя от неприятного, а уж майор это знал, взгляда шефа.
- И что такого интересного тебе эта старая обезьяна могла сказать? - Фактически перебил его Малашкин, не сводя потемневших глаз с багрового уха сидящего боком к нему майора.
- Генерал мне сказал, что с вашего ведома он устраивал двух неизвестных мне москвичей, прибывших недавно с проверкой по системе МВД.
Попов поднял глаза и жестко встретил взглядом взгляд шефа. Глаз оба не отвели.
- Да мало ли я москвичей пристраивал, - прищурился Александр Анатольевич.
- И твое-то какое, собственно говоря, дело? Тебе-то что не понравилось?!
- А не понравилось мне то, что я сегодня на базе двух своих людей нашел. И были они мертвыми. Дырки лишние им кто-то понаделал... А с ними один из москвичей лежал и тоже с дыркой. И я задался вопросом - как этот москвич у нас на базе появился. Со мной его никто не сводил. Я про него вообще ничего до сегодняшнего дня не знал... А тут... лежат, понял как братья родные... мои ребята и он. - Майор увидел, как напряглось лицо шефа, непроизвольно выдавая напряженную работу мозга. Глаза еще более сузились.
- Так кто тебе сказал, что я был в курсе этого? - Процедил сквозь зубы Малашкин, задавая вопрос, ответ на который он уже знал... - Генерал, говоришь...? А что, если я тебе скажу, что я с твоим этим генералом не разговаривал уже больше месяца? Что, если я тебе скажу, что ни про каких москвичей, прибывших в город с какой-то сраной проверкой по системе еще более сраного "меведе" слыхом не слыхивал?! Кому ты, майор, поверишь? - Попов явно стушевался под яростными и громовыми фразами Малашкина.
Таким он шефа давно не видел.
- Чего - то я с вами рассиропился, смотрю, - продолжал тот сотрясать воздух.
- Все сюсюкаю. Все как лучше стараюсь и, на тебе, дожил. Ты приходишь. Понимаешь, ты?! Ты, которого я из дерьма вытащил за твои, тогда еще "старлеевские" погоны. Приходишь ты и начинаешь мне чепуху молоть. Подозревать в чем-то. Да какой смысл мне тебя подставлять-то!? Ты вот мне объясни, пожалуйста.
Хозяин кабинета понемногу успокаивался. Он снова уселся на подоконник, с которого соскочил в приступе бешенства.
- Я тебя, майор, если что, то подставлять не буду. Я тебя обратно в дерьмо закопаю. Один-два звонка и все... Дело сделано. Ты ведь, без меня никто. Так, - Малашкин поиграл в воздухе пальчиками, - лабуда с погонами. -
Попов уже давно отвел взгляд и снова уставился на пол.
- Давай-ка, лучше посидим, и подумаем вместе, - уже совсем спокойно и устало предложил Малашкин.
- Значит, тебе сегодня генерал сказал, что я был в курсе того, что к нам в город прибыли представители МВД. На это я тебе отвечу, что - нет, не знал я этого. Старый пердун не будет врать. Не умеет он врать.
А во-вторых: смысла врать ему в этом случае, нет абсолютно никакого. Значит, выход один - уточнить слова генерала твоего. Это я беру на себя.
Дальше. Один из москвичей гибнет на одной из наших баз. С ним гибнут двое наших людей. Что они там делали?
- Не знаю, - соврал Попов, зная, что проверить это будет невозможно. - Хорошо. Ты не знаешь. Ну, да это и неважно... Вот откуда там появился этот столичный хлыщ, вот это важно. Сколько их прибыло?
- Я знаю про двоих, - тут же откликнулся майор, уже чувствующий себя виноватым за свой дурацкий наезд на шефа.
- Уточнить. - Малашкин мерно заходил по кабинету. - Это уже твоя проблема. Дальше разбор делать не будем.
Александр Анатольевич снял трубку, и не спеша набрал номер телефона начальника УВД.
- Малашкин звонит, - почти сразу же представился он. - Как ваше, Андрей Иванович, здоровье? - Начал "прощупывание" Александр Анатольевич.
- Ну-ну... Я вот по какому случаю вас беспокою... Как там наши проверяльщики из центра? Не очень сильно мешают работать? Грязи много не накопают, нам на голову? Ага... Да что вы? Ничего себе, извиняюсь... Ну, теперь вони не оберешься... Будем ждать... Они, говорят, вроде как через администрацию к вам явились. Как-то странно мне это…
Надо же? Через кого ...? Да нет... Я не в курсе. А кто с вами по их поводу разговаривал? Вот нахал, понимаешь... А мне ни слова.
По тому, как шеф вскинул голову, майор понял, что тот получил необходимую информацию.
-... Да, ладно... Это я шучу. Разве за всем уследишь? Ну, всего вам хорошего. До свидания.
Малашкин повесил трубку и откинулся на спинку кресла. Он выдержал необходимую паузу... Любил шеф это дело...
- И кто ты думаешь, вашей обезьяне подпихнул москвичей? - Вторая пауза было покороче.
- Наш тихий и пришибленный еврей... Господин Ланге. ****ь лысая. - Александр Анатольевич жестко усмехнулся и снова взялся за телефон.
- Ни хрена себе подставил..., - бормотал он, слушая гудки вызова, - Ну и Виктор Геннадьевич у нас... Так. Ясно. - Малашкин положил трубку, - нет его. А мы по-домашнему, - он набрал следующий номер. Эффект от этого был тот же... В смысле - никакого.
- Ланге я беру на себя. А ты давай дуй в гостиницу и тряси оставшегося или оставшихся москвичей. Мне вечером доложишь, что к чему. Звони мне на дачу, но не мою..., сам знаешь какую. По мобильному не нужно.
Не доверяю я этому радио... Связь по радио, как известно, зачатия не гарантирует…- Александр Анатольевич явно приходил в себя, а вместе с этим и в рабочую форму. - Ну и прямо не тарахти. Говори о чем-нибудь, я пойму. - Не к добру я смеялся, не к добру, - постучал короткими, волосатыми пальцами по столу хозяин кабинета, - не нравится мне эта ситуевина. Не люблю я этого. Ты, давай иди, - "вспомнил" он про майора, - занимайся своими ментовскими делами. Ребят подними. Не всех еще угрохали? - Улыбнулся Малашкин углом рта. - Бунт у нас на корабле, по-моему. Дай бог, что ошибаюсь...
За Поповым неслышно закрылась дверь.
- Сопляк. - Злобно пробурчал Александр Анатольевич. - Ну ладно. И до тебя очередь дойдет.
Андрей
Коля долго сидел молча. Пока Борис вводил его в курс событий, он не задал ни единого вопроса. Просто слушал, не меняя выражения лица.
Только один единственный раз, когда Борис упомянул о погибших детях, Николай поморщился словно от боли и даже, как показалось Андрею, хотел что-то переспросить, но сдержался.
- Я так вас понимаю, - наконец, не поднимая головы, произнес он, - что вы хотите, чтобы я просчитал и проанализировал эту ситуацию. То есть хотите меня использовать...
- Не использовать, а попросить, - быстро поправил его Борис.
- Ну да, - усмехнулся хозяин, шевельнувшись в своем кресле, - именно попросить. И ты, Борик, направляясь сюда, был уверен, что я тебе не откажу, как другу "детства золотого"... А если я не соглашусь? - Снова усмехнулся Коля, - чего, мочить меня будете?
- Ну, ты сказанул! - Откинулся на спинку дивана Борис.
- А что я такого сказал? - Холодно удивился Николай, отложив на рядом стоящий журнальный столик свою потрепанную книженку.
" Альтист Данилов " - успел мазануть взглядом по обложке Андрей.
- Вы считаете себя очень крутыми, наверное, - так же спокойно продолжал Николай. - А вы не должны быть крутыми и не должны быть злыми. Если вы пришли ко мне, и я соглашусь, да чего там..., считайте, что я согласен.
Борис, улыбнувшись, подмигнул Андрею.
- Так вот. В этом случае вы должны стать просто руками. Руками, а не головой...
- И не мочевым пузырем, - впервые открыл рот Андрей. Шутка вырвалась внезапно даже для него самого.
- Медик? - Тут же спросил Николай.
- Точно. - Так же односложно ответил Андрей.
- Чувствуется специфический уклон, - улыбнулся инвалид. - Если вы доверяете мне, то с этого дня все наши действия обсуждаем, а затем уже переходим к исполнению. Со мной советоваться по всем вопросам. Абсолютно по всем. Если вы согласны, то я тоже согласен, и мы пожмем руки. Если нет, то я не берусь гарантировать положительный исход.
В то же время я все равно согласен вам помогать, но уже только как консультант по отдельным вопросам.
- Ну, ты нагородил..., - Борис заерзал на диване. - Но для нас главное - это твое принципиальное согласие, а уж потом... по ходу дела, так сказать...
- Слушай, Борь, - взгляд Николая сделался тяжелым. - Хватит детских рассуждалок. Давай решим все-таки, в какой роли вы меня видите. И еще я хочу услышать, что вы хотите. -
- Мы хотим отомстить, - просто ответил Андрей.
- И все? - Так же просто снова задал вопрос Николай, испытующе поглядев сначала в глаза Андрея, а затем Бориса.
- И все, - веско заметил последний.
- Тогда все упрощается, - спокойно резюмировал инвалид.
- Анжела, родное мое сердце, - полуобернувшись к дверям, позвал он. - Не соблаговолишь ли принести нам чая?
- Я не твое родное сердце, - едко донеслось из коридора, - но чай вам принесу.
- Смотри, мне в чашку много стрихнина не клади, - совершенно серьезно заметил инвалид, - а то в прошлый раз столько наложила..., или наклала, не знаю, как правильно будет..., что пришлось спать в туалете.
Борис рассмеялся, встретив непонимающий взгляд Андрея.
- Я всегда завидовал Кольке. Как он с женщинами разговаривает... Никогда не сюсюкает, не покупает, не ублажает, а те только рады.
- Это не женщины, - заметил Николай, - это мои друзья. Женщины они в других местах, где и они зависят от кого-то и кто-то от них... А для меня они друзья и я их за это люблю. А любовь и дружба выживают только в условиях независимости и свободы.
- Ой, смотрите, разговорился наш "философ", - заходя в комнату, прокомментировала Анжела.
Она грациозно проследовала к столику и быстро, и умело расставила на нем все необходимое для чаепития. Не смотря на некоторую полноватость, что-то было такое в фигуре этой женщины... Что-то легкое и очень притягательное для мужчин.
Андрей, впервые за последнее время посмотрел на женщину как на женщину. Ему даже стало немного стыдно за этот свой взгляд, быстро перехваченный смеющимися глазами Николая.
- Хороша Маша, - притворно вздохнул тот, - да не наша... Спасибо, Анжел, прямо и не знаю, как тебя отблагодарить - то...
- Ну, ладно, мужчины, я вас покидаю, мне домой пора. А по поводу благодарности..., - женщина открыто и приятно улыбнулась, глядя в глаза Коле, - сам знаешь...
- Да уж, - как-то сразу стушевался тот, на мгновение, став вдруг по- детски беззащитным перед этим всепобеждающим взглядом настоящей женской страсти.
- Ну, пошла я, в общем, - заторопилась Анжела и, встряхнув великолепными длинными волосами, отправилась в коридор. - Завтра зайду..., может - быть, около пяти вечера. Надеюсь, мальчики, - она бросила выразительный взгляд на Бориса и Андрея..., - вас здесь не застать. Всем привет.
Двери за ней захлопнулись. Некоторое время в комнате царила тишина и какая-то специфическая пустота, которая вдруг наступает в компании, когда ее покидает кто-то очень необходимый для общения.
- Ладно, - встрепенулся Коля, - давайте чай пить. Заодно поговорим о наших делах.
- Слушай, а чего это Анжела не с тобой живет? - Ни к селу, ни к городу спросил вдруг Борис, - я ведь вижу, что вы любите друг друга.
- Ты вот, Борька..., - рассмеялся Николай, осторожно придерживая чашку с чаем. - Сколько я тебя знаю - не меняешься. Есть обстоятельства, которые мешают нам всем делать то, что мы хотим делать. Это именно тот случай. Смею тебя заверить, что от этого чувства не меняются. Я живу так, как могу жить. Анжела - так как она может.
Ты, кстати, тоже... Рассуди сам... Зачем я такой великолепной женщине как Анжела нужен? Нужен - в смысле совместного проживания. Это ведь масса, извиняюсь, неудобств. Не забывай о том, что я инвалид. Все высокие чувства с визгом разбегаются, стоит им - таким, понимаешь, высоким упереться носом в грязные ... носки или помойное ведро. Такое, к примеру, высокое чувство как любовь "загибается" где-то через месяц, кстати, недаром названным в народе медовым месяцем. А народ никогда не ошибается. За его житейскими и другими выводами многовековой опыт.
Николай с удовольствием отхлебнул чай из уже остывающей чашки.
- То есть, мы уже определили срок жизни настоящей любви, я говорю о том высоком и поистине редком в жизни каждого человека чувстве, когда он обо всем на свете забывает. Когда человек светится неземным светом, когда он не ходит, а летает, когда не говорит, а поет и сочиняет стихи... Красиво, черт подери ...! Так вот. Срок жизни именно этого чувства, при его столкновении с всепожирающим монстром по имени быт, не более месяца.
Это печально и страшно и в это трудно поверить, но это именно так.
Слава Богу, что кроме любви есть и другие, не такие правда, высокие и ослепительные чувства. Это дружба, привязанность и другие виды любви. Например, родственная. Именно в них и трансформируется это высокое чувство.
В лучшем случае. В худшем - в равнодушие. Но это тоже неплохо. Во всяком случае, многие семьи существуют благодаря именно обоюдному равнодушию, умело и лицемерно маскирующемуся под доверие и определенную вседозволенность. Или все это присутствует в перемешанном состоянии как некий "житейский коктейль" из всего этого, любовью с большой буквы уже зваться не имеющий права...
А вообще, люди, и в особенности женщины живут не там где им лучше, а там где им спокойнее и комфортней. Так природа их устроила... А говорить при этом они могут что угодно... Но это уже из другой оперы.
Николай отпил глоток вовсе остывшего чая.
- Ну, это уже и не чай вовсе, - повысил он голос, - чай должен быть крепким, сладким, и горячим как поцелуй красавицы. Как жаль, что это выражение придумал не я...
Борис поддержал эту тему, и пока они болтали, Андрей сидел и думал о том; как сложно, наверное, живется вот этому хорошему в принципе человеку. Человеку, которому для того, чтобы как-то мириться со своим одиночеством в этом мире приходится подводить под него логическую базу. И оправдывать с ее помощью это свое одиночество. Настоящее человеческое одиночество, а не опереточное словоблудие не испытавших его по-настоящему.
Потом они долго говорили о других и не менее важных для себя делах.
Москва
- Ну и долго ты будешь валандаться с этими северными своими проблемами? - Почти что выговаривал седовласому Генералу мрачный хозяин кабинета, ритмично постукивая карандашом по зеркально - полированной столешнице.
- Да немного уже осталось. Теперь нужно будет организовать утечку информации в прессу и электронные средства информации. - Спокойно отбрехивался Генерал, вальяжно расположившийся в глубоком кресле, почти полностью принявшим его крупное тело в свою мягкую утробу.
- Надеюсь, у тебя найдутся "свои" журналисты для этого?
- А зачем мне свои? - Улыбнулся Генерал оскалом старого и умного хищника. - Тут как раз свои и не нужны вовсе... Здесь нужны непродажные и сильные кадры. Чтобы им верили на слово.
- С этим у тебя будут проблемы, - ответно ухмыльнулся собеседник, - непродажных осталось мало... Не знаю - к сожалению или к счастью.
- Это точно. Но мы начнем на месте, на севере искать. Там т а к и х , в процентном соотношении, будет побольше, чем у нас в столице.
- Конечно побольше, - поддержал Генерала хозяин кабинета, - там просто пока денег не хватает, чтобы покупать эту братию... Легко быть честным и независимым, когда альтернативы нет.
Он перестал постукивать карандашом и лениво потянулся к потертому, и совершенно не вписывающемуся в блестящее и новенькое окружение, ежедневнику.
- У нас, если я не ошибаюсь, на севере, уже после решения этого вопроса в полном объеме, проблем быть не должно. Можно будет и за "юга" покрепче браться. А уж потом и на Восток нажмем. Так что давай побыстрее воплощай в жизнь свои задумки.
- Стараемся, батюшка, - откровенно съерничал Генерал, - вы вот только дождитесь. - Он хитро поглядел на помрачневшего собеседника, давно понявшего, что рядом с этим человеком он напрасно корчит из себя большого начальника. Политики приходили и уходили, а Генерал оставался и только укреплял свои позиции.
- Постараемся, - наконец сумрачно отпарировал он, - постараемся остаться... Остряк ты у нас...
- Веселые люди дольше живут. - Опять тонко уколол Генерал всегда серьезного и как индюк надутого собеседника.
- Меняй имидж, Степаныч. Хреновые твои имиджмейкеры. Небось, зудят там, что государственный чиновник твоего ранга должен быть на людях таким, каким ты все прикидываешься. А вот и зря. И вот со мной, к примеру, что тебе маску - то свою, честное слово надоевшую, не снять, да по-человечески не улыбнуться. Я ведь тебя знаю, как свои пять пальцев. Ты ведь нормальный мужик, если один сидишь... в сортире. Можешь и со мной не особо напрягаться.
- Не учи меня, Климыч, - веско ответил хозяин кабинета, - что ты в политике-то понимаешь...? Наверное, чуть язык не сломал, когда про имиджмейкеров вспомнил. Ты ведь у нас чиновник старой закваски. Тебе такие ругательные слова ни к чему знать.
Собеседник Генерала шутил и, сам того не замечая, снял - таки мрачную маску. Его простое крестьянское лицо осветилось изнутри сдерживаемыми поневоле эмоциями.
- Ну, наконец - то, - Генерал был очень доволен. - Мы с тобой уже, сколько лет знакомы, а ты все как тот граммофон, который заводить надо. Как там твои? Все ли в порядке?
- Да чего может за две недели измениться..., - отмахнулся собеседник.
- А вот и не скажи, две недели это большой срок.
- Ну ладно тебе выпендриваться, - хозяин не мог оставаться просто человеком даже на небольшое время, - давай о деле поговорим. Вот ты неплохо так мне объяснил про безобразия в северном регионе. Я ничего т а к о г о не предполагал, и занял твою позицию, полностью полагаясь на твои слова. Но ты меня сейчас пойми. Через министерство внутренних дел с Севера уже пошла информация о резком повышении уровня преступности. Вроде, все идет по твоему, вернее - по нашему плану, но много человеческих жертв. Слишком, Климыч, много. Потом идет информация об оживлении криминальной суеты вокруг их нефти, алмазов и вообще... Мне это не очень нравится.
- А это как раз и не должно никому нравиться, - не меняя спокойного выражения лица, заметил Генерал. - Это даже хорошо, можно сказать. Даже очень.
- Ну и чем это о ч е н ь хорошо, - поиграл густыми бровями Степанович.
- А тем, мой старый друг, что может нам и не придется особо искать непродажных журналистов. Сами найдутся. Ты еще повозбуждай силовиков, чтобы там..., проверки разные организовали в регионах, ну и там, где нам нужно заодно. И это нам будет на руку. Пусть местные царьки не забывают, что Москва еще есть, кроме их "столиц". Зазудят конечно, звонки - ходоки появятся, но это уже твои проблемы. Разберешься, думаю...
- Ну, а конкретно, что там дальше у тебя запланировано? - Хозяин кабинета проявлял завидную цепкость, не желая пускать на самотек, или что еще хуже - давать другому свободу в выборе темы.
- Дальше - больше, - словно и не уходил в сторону от основного Генерал. - Направляю я туда в помощь, так сказать, еще одну группу. Уже официально, с большими полномочиями, с огневой поддержкой... А ты позвонишь просто. Прямо местному губернатору, не помню его фамилии... И может правильно, что не помню. Может, скоро и не нужно будет знать...
Тот будет в курсе. Болтанет там своим замам, жене, корешам... Городские власти забеспокоятся, что их в курс дела не ввели. И пойдет раздрай, особенно когда наша группа начнет метелить всех подряд и чужих и ...не наших.
Тот тип, которому ты сделаешь звонок, будет пыжиться из себя весь. Как же, лично ему одному... Такое доверие высокое... То, что он не введен в курс дела будет, про это он конечно умолчит. Молчание для дураков - золото. Они молчат, чтобы глупость свою не показать. А еще, как в нашем случае, если предположим, что местный губернатор все - таки не дурак, молчат, когда хотят темнотой прикрыть отсутствие информации...
- Ну, хватит лекции мне читать, - пристукнул крупной, лопатообразной ладонью по столу хозяин кабинета. - Понял я тебя. Я позвоню. Просто извещу о прибытии твоей группы. Попрошу помочь с устройством, и никаких подробностей. То есть знать никто ничего не будет, и все начнут думать, что группа москвичей приехала разбираться в регион с легкой руки губернатора. Тот будет молчать по каким-то из вышеперечисленных соображений. Грызня пойдет. Подозрения разные. Городские власти вообще ничего знать не будут... Это мне нравится.
- Ну да, - подхватил Генерал, - принцип старый - разливай и пьянствуй.
Он коротко хохотнул.
- А потом? - Нетерпеливо прищурившись, спросил его собеседник.
- Суп с котом, - на этот раз гость смеялся дольше и с большим удовольствием.
Степаныч поморщился.
- Вот ты всегда со своими шуточками - прибауточками... Чего это ты веселый такой? Подозрительно даже. Может, влюбился или в лотерею выиграл?
- Ну, если с первым - это вряд ли у ж е, - с удовольствием откликнулся Генерал, то со вторым - это вряд ли е щ е. Анекдот про генералов хочешь?
- Да ну тебя с твоими анекдотами! - Замахал руками хозяин кабинета. - Опять какую-нибудь похабщину гнусную отмочишь...
- Господи! - Довольно - таки искренне удивился Василий Климович. - С каких это пор ты такой щепетильный стал насчет похабщины, как ты называешь великое народное творчество...
- Да с тех самых, когда ты за бутылкой чая у Самого, отмочил про своих любимых генералов. Это, которых две бабы импотентами обозвали и выгнали, а те, чтобы отомстить, решили им двери обоссать.
- А - а, - вспомнил Генерал, - это когда они в ладошки, а потом в дверь плескать...
- Во-во. Он самый, мне потом, на следующий день Сам и говорит, мол, не понравился мне анекдот этот, "панимашь", вроде как про нас Климыч про всех травил..., а я, мол, еще могу...
- Да ты что!? - Совсем удивился Василий Климович, - неужто... может?!
Теперь Генерал смеялся во весь голос.
- Ну, старик! Ну, дает! Могу - говоришь, сказал... Ну а ты то что? Ты тоже можешь г о в о р и т ь.
- Ты нисколько не меняешься, - в сердцах даже плюнул хозяин кабинета, - как был балбесом, так им и остался... Не обижайся, но только ты ведь уже солидный пост занимаешь и возраст того...
- Да ладно тебе, - отмахнулся гость, - можешь не извиняться, Степаныч. Просто друзей с каждым годом все меньше и меньше, а запросто посидеть так охота. С тобой вот только и отрываюсь, как сейчас говорят... Ну, в общем, я пойду пожалуй. А по поводу наших серьезных делов я тебе перезвоню, и увидимся на днях.
Вытянув тело из глубокого кресла, Генерал слегка потянулся.
- Ну, все. Пошли, как говорится, гости к лешему. Поел, попил и будь добер... Ты, Степаныч, своих молодых орлов немного прижми. Самолично не стоит, а вот пишущей братии надо кое - что подкинуть. Шумок не большой им не помешает... А то "взвились соколы", так сказать...
Аппетиты большие очень. Надо им осторожность искусственно привить. А не то подведут как-нибудь по крупному. Пусть их попинают господа депутаты, кровь разгонят. А вы с Самим их пожалейте и объявите "последнее китайское предупреждение". Шелковыми станут, и темнить из-за копеек сраных меньше будут. Писатели...
- Ты иди-иди, раз пошел, - буркнул Степанович, - опять учить надумал. Сам то понимаешь - кого?
- Ой-ой, извиняюсь ваш высокобродь, вернее, ваше сиятельство, - Василий Климович устало вышел в двери.
Он очень надеялся, что его игра сразу же, как говорится в шахматах, на трех досках пойдет на пользу России. Новые реалии заставляли старого и искушенного Генерала играть по новым правилам. Он нисколько не сомневался в том, что новые люди входят во власть только с одной целью - разбогатеть. На этом он и хотел сыграть. Пусть они богатеют и обжираются, лишь бы не страдала основная цель - еще большая централизация Государства. А ради этой цели Василий Климович не пожалеет ничьей крови.